Особенности кочевого быта

Особенности кочевого быта

Кочевой быт – явление сравнительно новое, относящееся к так называемому историческому периоду развития человечества.

В эпоху верхнего палеолита, в климатических условиях, сложившихся в послеледниковый период, человечество, населявшее Евразийский континент, развивалось по двум направлениям: сложились группы охотников за крупными травоядными и группы собирателей, из которых в неолите образовались примитивные земледельцы.

Сокращение численности крупных копытных лишало первоначально преобладавшие охотничьи племена преимуществ, а развитие примитивного земледелия создало достаток пищи, позволивший бывшим собирателям начать приручение травоядных. К III тыс. до н.э. племена примитивных земледельцев распространили свой хозяйственный уклад от Сирии до Хингана и Минусинской котловины по окраинам центральноазиатских пустынь и Сахары.

Низкий уровень техники земледелия имел своим прямым последствием уничтожение дернового покрова вокруг поселений. Этому способствовало вытаптывание пастбищ у водопоев стадами домашнего скота и уничтожение населением кустарников и деревьев для топлива. Встречный процесс временного иссушения степной и пустынной зон, происходивший во II тыс. до н.э., усугубил выветривание легких степных почв и способствовал распространению пустынь. Сократились площади, пригодные для земледелия и выпаса. Это разрушение почв и увеличение площадей развеваемых песков неизбежно должно было отразиться на ухудшении условий жизни и вызвать культурный спад, связанный с изоляцией отдельных племен, разобщенных большими пространствами вновь образовавшихся пустынь.

Из создавшегося тяжелого положения население аридной зоны Евразийского континента нашло два выхода: 1 – путем интенсификации полеводства благодаря внедрению ирригации (Средняя Азия, бассейн Тарима и Минусинская котловина); 2 – путем экстенсификации животноводства (перегон скота со стравленных и развеянных участков на нестравленные и неразвеянные участки степи). Это и повело к развитию кочевого скотоводства. Увлажнение климата степи, происходившее в I тыс. до н.э., привело к расширению пастбищных угодий и обусловило подъем хозяйства первого кочевого народа Центральной Азии – хуннов [53]. Развитие кочевой культуры было продолжено затем древними тюрками в VI – VIII вв., уйгурами – в VIII – IX вв. и монгольскими племенами – в X – XIII вв.

Первые два тысячелетия кочевая культура испытывала подъем. Технический прогресс наблюдался во всем. Первоначальная телега на обрубках древесных стволов, изображенная на скалах Минусинской котловины, которую могла сдвинуть только запряжка волов, в IV в. Заменилась телегой на высоких колесах, а в VII в. вошел в употребление вьючный транспорт, что сделало кочевание более легким, быстрым и способным форсировать горные хребты. Было усовершенствовано жилище – юрта. Китайский поэт IX в. Бо Цзю-и посвятил восхвалению юрты два прекрасных стихотворения, в которых он доказывает преимущества легкоотапливаемой юрты перед деревянными дворцами китайских вельмож и тростниковыми хижинами крестьян. В VII – IX вв. тюркская одежда перенималась и китайцами и даже византийцами, заимствовавшими ее у хазар, так как эта одежда была наиболее удобна, тепла и даже красива. Даже гуннские прически были в Константинополе «криком моды».

Своей кульминации кочевая культура Евразии достигла в XIII в. Тогда разноплеменные кочевники, объединенные кучкой монгольских богатырей и усиленные за счет примыкавших к их войску удальцов из всех стран, осуществили завоевание двух китайских империй – Кинь (северной) и Сун (южной), Передней Азии и Восточной Европы. Однако в XIV в. жестокий кризис привел монгольский улус к упадку, развалу, а затем (в 1688 г.) даже к потере самостоятельности: монголы добровольно подчинились Маньчжурскому Богдо-хану.

Одним из внутренних противоречий, вызвавших упадок кочевой культуры, был тот же момент, который вначале обеспечил ей прогрессивное развитие: включение кочевников в геобиоценозы аридной зоны. Численность населения у кочевников определялась количеством пищи, т.е. скота, что в свою очередь лимитировалось площадью пастбищных угодий. В рассматриваемый нами период население степных пространств колебалось очень незначительно: от 300–400 тыс. в хуннское время [296, pp.243–318] до 1300 тыс. человек [193, с.367–368] в эпоху расцвета монгольского улуса; впоследствии эта цифра снизилась, но точных демографических данных для XVI – XVII вв. нет [54].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.