17. Кто, когда и зачем сбивал имена, названия городов и стран на памятниках «Древнего» Египта?
17. Кто, когда и зачем сбивал имена, названия городов и стран на памятниках «Древнего» Египта?
Мы уже говорили, что на многих египетских памятниках некоторые имена фараонов, названия некоторых стран и городов кем-то сбиты, а в некоторых случаях даже заменены на другие. Вину за это египтологи возлагают на самих «древних фараонов».
Вот, например, что писал Бругш:
«С восшествием на престол царей 18-й династии, начинается уничтожение памятников, принадлежащих Гиксосам, выбивание их имен и титулов до неузнаваемости, и вписывание своих имен и титулов на чужих памятниках в извращение исторической истины» [92], с.260.
Но точно ли это – дело рук фараонов? Конечно, иногда с приходом новой власти памятники предыдущей династии могли разрушаться из каких-то политических соображений. Но чтобы вместо имени древнего царя вписать свое, сохранив при этом памятник! Это выглядит весьма странно. Вот, например, в Москве в 1991 году убрали с площади памятник Ф. Э. Дзержинскому. Но никому же не пришла в голову дикая мысль оставить статую на месте, сбив при этом его имя и вписав вместо него какое-нибудь новое.
Более того, ниже мы увидим, что в Египте это сбивание имен и названий носило странно целенаправленный характер. Вот, например, на известной Карнакской надписи [92], с.344…348 идет длинный список городов, завоеванных фараоном Тутмесом III. И в некоторых местах, – как мы вскоре увидим, очень интересных, – кем-то старательно сбиты названия городов. Кому и чем они так помешали?
Мы вскоре выдвинем гипотезу – кому и чем.
А пока приведем слова Н. А. Морозова, который тоже обратил внимание на это весьма странное и многозначительное обстоятельство.
«В надписи могло оказаться хорошо знакомое имя слишком поздней эпохи для сторонника глубокой египетской древности и, „чтобы не вызывать соблазна“, оно могло быть вытерто каким-нибудь слишком правоверным путешественником по Египту в те эпохи, когда чтение иероглифов еще не было забыто, или после 1822 года, когда оно было только-что восстановлено Шамполлионом и когда Египет был еще трудно посещаемой страной для европейца, и потому было мало вероятности для критической проверки черпаемых из него сведений.
Я никогда не позволил бы себе высказать последней мысли, – продолжает Морозов, – если бы у меня с давних лет не осталось воспоминания о рассказе одного русского путешественника в первой половине XIX века, настолько поразившем меня в то время, что это место и до сих пор осталось в памяти. Насколько помню, это находится в книге Базили – «Путешествие русского моряка по Египту, Сирии и Греческому архипелагу», напечатанной в 40-х годах XIX века.
Автор рассказывает там, что когда он посетил с чувством почти религиозного умиления гробницы и постройки, описанные Шамполлионом, то не нашел и следа от многих (! – авт.) приводимых им рисунков, и на вопрос, – «кто их стер?» – сопровождавший его араб ответил, будто Сам Шамполлион.
На новый изумленный вопрос моряка: зачем же? – он получил от араба, еще помнившего Шамполлиона, лаконичный ответ:
Для того, чтобы его книги оставались единственным документом для позднейших исследователей и люди не могли бы без них обойтись…»
Исследование, – резюмирует Морозов, – стертых в египетских надписях собственных имен и замена их на вытертом кем-то месте новыми именами неизбежно наводит на предположение, что тут была сделана умышленная мистификация и, может быть сделана именно тем, кто первый опубликовал эти надписи, особенно, если опубликование было в первую половину XIX века» [37], с.1029.
А вот и совсем откровенные свидетельства очевидцев, фактически поймавших Шампольона за руку.
Вот что сообщает Петер Элебрахт о посещении Египта архитектором Гессемером: «Мне очень не повезло, что я попал в Фивы сразу после Шампольона…» Эту неутешительную весть о положении дел осенью 1829 года дармштадский архитектор Фриц Макс Гессемер передал своему покровителю, дипломату и коллекционеру Георгу Августу Кестнеру (1777 – 1853), основавшему Немецкий археологический институт в Риме… Что же сделал Повсюду Превозносимый Шампольон?
Гессемер – Кестнеру:
«Ученость Шампольона я всячески почитаю, однако должен сказать, что как человек он выказывает такой характер, какой может весьма сильно повредить ему в глазах людей! Найденная Бельцони гробница в Фивах была одной из лучших; по крайней мере она полностью сохранилась и нигде не была повреждена. Теперь же, – продолжает Гессемер, – из-за Шампольона, лучшие вещи в ней уничтожены. Прекрасные, в натуральную величину росписи лежат, разбитые, на земле… Тот, кто видел эту гробницу прежде, не сможет теперь узнать ее. Я был до крайности возмущен, когда увидел тако святотатство»» [129], с.34.
Наивный Гессемер, как мы сейчас увидим, не понял – чем именно тут занимался Шампольон. Гессемер простодушно решил (или кто-то услужливо подсказал ему эту мысль), будто, круша молотком надписи, Шампольон был движим «тщеславным намерением», – как пишет Гессемер, – перевезти эти изображения во Францию. Якобы, «чтобы вырезать одно изображение, решили пожертвовать двумя другими (? – авт.). Но разрезать камень оказалось невозможным, и все было испорчено» [129], с.34.
Такое «объяснение» в принципе можно было бы допустить. Но – после того, что нам теперь становится известно, трудно отделаться от мысли, что мотивы были иными.
Оказавшись в 1824 году в итальянском, – то есть – в европейском, – архиве города Турина, Шампольон, по некоторым свидетельствам, демонстрирует, якобы, совсем другое отношение к «древне»-египетским папирусам. Французский ученый Ж. Позенер писал об изучении Шампольоном египетских документов в Турине в 1824 году:
«Шампольон… занимается многочисленными папирусами… переписывает части текстов, особенно даты и имена правителей… Шампольон начал изучать обрывки фрагментов, обращаясь с ними с бесконечной осторожностью» [112], с.16…17.
Не потому ли, что тут уже не было столь насущной и спешной необходимости в «корректировке» древней истории? Ведь в Европе, – как мы начинаем понимать, – эта операция была уже с успехом проведена некоторыми предшественниками Шампольона.
Кстати, а все ли документы, «переписанные» Шампольоном в Турине (и других местах), уцелели до наших дней?
Наивная мысль об уничтожении надписей с целью «сделать свои рисунки единственными первоисточниками для потомков», – кажется понятной. Но не исключено, что дело тут не в простом (и в общем-то объяснимом) тщеславии, а в куда более серьезных мотивах.
Итак, наша гипотеза такова.
По-видимому, кто-то из первых католических миссионеров или египтологов намеренно уничтожал слишком яркие следы подлинной средневековой истории, радикально расходившейся с уже созданной в европе скалигеровской версией.
К счастью – уничтожили не все. Многое уцелело. И то, что случайно сохранилось, – из опасного для «скалигеровщины» материала, – на памятниках «древних» фараонов, показывает, что мы на правильном пути. Как мы увидим ниже, история «Древнего» Египта – это (в значительной мере) история части объединенной Русско-Ордынской – «Монгольской» Атаманской – Отоманской империи XIII-XVI веков н.э.
По-видимому, первые католические миссионеры (иезуиты?) и некоторые западно-европейские египтологи сразу это заметили. А увидев, не смогли смириться. Ведь у них дома – в Европе – аналогичные воспоминания о Великом – «монгольском» завоевании XIV века и о Великой – «Монгольской» империи были уже в значительной степени стерты. Счастливо уцелели лишь их фантомные отражения, отодвинутые в далекое прошлое в результате ошибки с датировкой Рождества Христова. И потому – не распознанные. И потому – избежавшие уничтожения.
А в Египте выход был прост.
Цивилизованные путешественники взяли в руки молоток и зубило. И, воровато оглядываясь, начали расчетливо безжалостно сбивать бесценные свидетельства древних камней. Может быть, они искренне верили, что улучшают неправильную историю. Но вряд ли суд признал бы это смягчающим обстоятельством.
Надо отдать им должное – они добились того, чего хотели. И на довольно долгое время.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.