Сохранить чистоту и уникальность

Сохранить чистоту и уникальность

Все, о чем говорил тибетский руководитель, подтверждалось увиденным своими глазами. В Лхасе мы побывали на недавно объявленном заповедником болоте, ради сохранения которого перенесли соседнее предприятие и закрыли каменоломню. На всем 100-километровом протяжении дороги от аэропорта до Лхасы мы видели тысячи недавно посаженных деревьев, стволы которых специальными каменными заборчиками защищены от прожорливых баранов и яков. В живописнейшем округе Линьчжи на юго-востоке Тибета, где в долине Брахмапутры растут бананы, виноград и цитрусовые, нас возили на завод по производству лекарств тибетской медицины. Его построили по соседству с заброшенной площадкой предприятия, которое наносило ущерб окружающей среде и поэтому было закрыто. Там же, в Линьчжи, из объявленного национальным заповедником района произрастания целебных трав и кореньев было переселено несколько деревень вместе со всеми жителями. В Тибете уже действуют семь национальных и восемь провинциальных заповедников, занимающих в общей сложности 33 % территории автономного района.

Охрана уникальной природы идет параллельно с мерами по сохранению духовного своеобразия Тибета. К ним можно отнести поощрение властями традиционных буддийских сект, возрождение религиозных праздников, самобытных промыслов. С начала 1980-х годов на реставрацию храмов правительство выделило свыше 400 млн юаней. За последние десятилетия возрождено свыше 40 традиционных религиозных праздников. Число монахов и монахинь хотя и сократилось по сравнению с серединой прошлого века, но все равно составляет внушительную цифру в 46 тыс. человек. Растут доходы храмов, возобновились дискуссии знатоков буддийских канонов, в дома верующих и на церемонии освящения новостроек приглашаются монахи и «живые Будды» – высокопоставленные ламы.

Весьма продуманно выглядит и национальная политика властей. По данным переписи 2010 года тибетцы составляют 90 % трехмиллионного населения, хотя при этом не учитываются десятки тысяч китайцев – военнослужащих и командированных на три года из внутренних провинций административных и технических специалистов. Несмотря на выплату командированным компенсаций за трудные условия (большинство приезжих страдают от нехватки кислорода и по этой же причине не привозят с собой семьи), Пекин не стимулирует переселение китайцев, не создает для них инфраструктуру в виде особых жилых районов, школ, больниц. Среди хозяев частных ресторанов, ателье, парикмахерских и магазинов в городах преобладают китайцы, но много также мусульман-хуэйцзу из соседних провинций и уйгуров. Быстрому росту тибетского народа помогает отсутствие запрета на рождение второго и последующих детей. В городах нормальным для тибетцев считается иметь двух-трех детей, а в деревне – трех-четырех и более.

Практически все ученики школ, которые мы посещали, – тибетцы, хотя многие предметы преподаются по-китайски. Китайский язык – билет в лучшую жизнь, он дает шанс на дальнейшую учебу, карьеру. Впрочем, популярен и английский, во всех монастырях пояснения на языке Шекспира нам давали самоучки-ламы. Лучшие выпускники поступают в университет в Лхасе или в вузы Пекина и других китайских городов. В поездке нас сопровождала переводчица-тибетка, учившаяся в германском Геттингене. На тибетском языке издаются газеты, работает телеканал, властями дотируется издание нескольких литературных журналов на тибетском и китайском языках. На улицах даже крупных городов много людей в национальных костюмах. Местные жители очень любят праздники. Народные танцы мы наблюдали перед храмами, на городских площадях, в парках. Тибетцы танцуют столь же энергично, как и молятся.