Обуздание олигархов

Обуздание олигархов

Крах, сопровождавший распад советской системы в 1991 г., вовсе не означал, что различные мафии, процветавшие в самом сердце режима, перестали существовать, и стремительный взлет «олигархов» является этому свидетельством[162]. С момента своего появления новая Россия попала – из-за реформ и «шоковой терапии», которая должна была способствовать адаптации населения к стандартам ультралиберализма, – под удар горстки людей, сумевших быстро сколотить огромные состояния в тот самый момент, когда народ пережил беспрецедентный для предыдущих десятилетий период обнищания. Феномен мафии существовал в СССР длительное время. С 1930-х гг., когда сталинские репрессии достигли своего апогея, НКВД, присваивавший себе блага и имущество миллионов приговоренных к смерти и политических заключенных, восполняет огромный дефицит товаров, контролируя распределение этого имущества. В эру брежневского застоя появятся отраслевые мафии – нефтяные, лесные и сырьевые, однако в то же самое время зарождаются прообразы «олигархов» – финансовых и промышленных, выросших из числа «служителей» Советского государства, готовящих будущий захват государственных активов и народных предприятий[163]. Распад СССР и введение экономического либерализма способствуют развитию организованной преступности, и несколько десятков человек, прежде возвысившихся благодаря советской системе, за бесценок могут скупить наиболее значимые предприятия российской экономики во время начинающейся в 1992 г. приватизации. Все эти главные действующие лица оказались выходцами из бывшей советской системы – тридцать или сорок человек, часть из которых получает поддержку из внешних источников. В течение 1990-х гг. около пятнадцати предприимчивых и чувствующих ситуацию людей захватывают основные секторы российской экономики, в основном базирующиеся на использовании неисчерпаемых природных ресурсов страны. Михаил Ходорковский, Роман Абрамович, Михаил Фридман и Платон Лебедев благодаря позициям, занимаемым в управленческом аппарате, и кредитам, которые им удалось получить, приобретают российскую нефтедобывающую и нефтеперерабатывающую промышленность. В свою очередь, Владимир Потанин и Олег Дерипаска захватывают производство никеля и алюминия. Вагит Алекперов, первый заместитель министра нефтегазовой промышленности в момент распада СССР, смог купить по случаю нефтяной гигант «Лукойл». С начала приватизации огромные финансовые потоки, в основном состоящие из средств от добычи и продажи нефти, направлялись на офшорные счета. Отток капиталов в период 1990-х гг. оценивается в 250 млрд долл., что составляет половину российского ВВП[164]. Напрямую или косвенно контролируя десятки тысяч российских компаний и более 550 банков, в том числе десятку самых важных, олигархическая система сосредоточила в своих руках большую часть экономики страны. После десяти лет хаоса[165], сопровождавшего президентство Бориса Ельцина, приход к власти Владимира Путина способствовал перелому ситуации.

Новый президент и его окружение прежде всего захотели укрепить российскую власть, и это означало, что настала пора обуздания олигархов, ставящих свои собственные интересы выше интересов страны[166]. Личные интересы и коррумпированность вновь пришедших вызвали у новой администрации желание свести на нет и то и другое. Некоторые олигархи были сокрушены, с другими удалось найти компромисс, поскольку новый руководитель страны не имел ни средств, ни намерений полностью покончить с системой, подпитываемой колоссальными финансами, которую следовало свести к минимуму. С момента своего прихода к власти Путин избавился от Бориса Березовского[167] и Владимира Гусинского, затем от Платона Лебедева и Михаила Ходорковского, руководителей нефтяной компании «ЮКОС». Не желая в этой книге останавливаться на характере выдвинутых против них обвинений или строгости наказания, автор тем не менее мог констатировать, что в то время у обоих было чувство безнаказанности, которое Кремль не мог не заметить… Так, в частной беседе автор имел возможность пообщаться с Платоном Лебедевым за несколько недель до начала дела. Проведя в роскошном особняке «ЮКОСа», расположенном в фешенебельном пригороде Москвы, несколько часов в узком кругу за обедом, который неоднократно продлевался, автор стал участником захватывающей дискуссии о состоянии России. Он также смог понять, что Платон Лебедев и его коллеги охвачены манией величия, не только резко высказываясь по поводу центральной власти и четко заявляя свое желание изменить статус-кво – не упоминая о средствах, необходимых для достижения цели, – но заодно и обнаруживая свои мировые амбиции. Следовательно, резкая реакция Кремля, к несчастью, оказалась предсказуемой, заставляя вспомнить о похожих эпизодах послевоенной истории западных стран с сильной президентской властью; только власти в этих странах действовали тоньше, а связь между соперниками была лучше налажена. Теперь речь шла о том, чтобы помешать олигархам, враждебным путинскому клану, финансировать политическую оппозицию и нового сильного политического лидера. Однако более важно, что следовало помешать олигархам вести переговоры с иностранными компаниями о передаче им части своего нажитого сомнительным путем имущества, что могло бы привести к потере Россией контроля над собственной нефтяной политикой, тогда как черное золото, совершенно очевидно, является средством восстановить могущество страны на международной сцене. Нацеленные на краткосрочную прибыль, некоторые нефтяные олигархи не вкладывали достаточные средства в разведку месторождений, ослабляя, таким образом, основное производство, необходимое для «возвращения» России. Они предпочитали экспортировать на Запад сырую нефть и налаживать партнерские отношения с англосаксонскими компаниями в ущерб возможностям, предоставляемым китайскими и японскими корпорациями, таким образом, идя против интересов страны, стремившейся предложить российскую нефть самым разным покупателям. Наконец, приватизация могла лишь ослабить Россию в ее противостоянии с ОПЕК, стремящейся установить квоты, дабы учитывать добычу нефти, – в ту пору, когда ожидалось возвращение на рынок иракской нефти. Именно в этом контексте Михаил Ходорковский собрался передать часть «ЮКОСа» американской компании «Эксон Мобил»; в октябре 2003 г. он был арестован. Если бы олигархам удалось за 25 млрд долл. продать часть своей компании американской фирме, это означало бы реализацию стратегий по вывозу российской нефти и дало бы Ходорковскому необходимые финансовые средства для того, чтобы участвовать в президентских выборах. Это – циничная версия развития событий, далекая от любой романтики, а также от того, чтобы представлять этого человека как борца за права людей; автору этой книги подобную точку зрения подтвердили многие источники, в том числе Михаил Горбачев во время случайной беседы, состоявшейся спустя несколько дней после ареста Михаила Ходорковского. Сокрушив этого олигарха, Путин, таким образом, устранил конкурента, располагавшего серьезной иностранной поддержкой, и в то же время вернул российскому государству возможность контролировать добычу и экспорт нефти. Осторожный и практичный Роман Абрамович, один из самых заметных олигархов[168], заключил с властью во имя «национальных» интересов компромисс, давший ему широкую свободу заниматься своими личными делами. Западные СМИ рассматривают эти события в одном и том же – и никаком другом – контексте произвола со стороны российской власти и отклонения от демократических процессов. Однако они при этом недооценивают то чувство удовлетворения, которое испытывает российский народ, согласно опросу общественного мнения, от падения этих дельцов, что обеспечило Владимиру Путину беспрецедентную популярность, по крайней мере до президентских выборов 2012 г., когда часть населения смогла прямо и демократическим путем выразить свое недоверие. Помимо стратегических интересов России борьба против некоторых олигархов вписывалась в проблематику защиты интересов народа в противостоянии с транснациональными финансовыми сетями, которые, будучи в состоянии контролировать важнейшие СМИ, могли создать политическую альтернативу демократическому режиму. Бывший комсомольский лидер, в 1998 г. разоривший вкладчиков своего банка «Менатеп», Ходорковский выстраивал – финансируя фонды, ассоциации, СМИ и правозащитные организации – политическую систему и был арестован спустя несколько месяцев после выступления на конференции в центре Карнеги в Вашингтоне, посвященной «демократии и гражданскому обществу».

Слишком упрощая ситуацию, западные СМИ интерпретировали меры, принятые против олигархов, как сигнал их замены на силовиков – людей, которые, как и Владимир Путин, бывший полковник КГБ, а затем глава ФСБ[169], происходили из силовых ведомств. На самом деле эта позиция не соответствует действительности. Мы видели, как нейтрализация некоторых олигархов не исключала компромисса, который власть устанавливала с другими, поскольку правящая российская верхушка не смогла бы существовать, будучи составленной исключительно из сотрудников спецслужб. Тем не менее некоторое число людей, имеющих реальное влияние на Владимира Путина, относятся именно к разряду последних[170]. Речь идет, среди прочих, о Сергее Иванове, Владимире Устинове, Сергее Пугачеве, Викторе Иванове и Игоре Сечине – лицах, приближенных к президенту. Как и Путин, уроженец Санкт-Петербурга, генерал Службы внешней разведки Сергей Иванов является вдохновителем политики безопасности. Специалист в области международных отношений и Северной Европы, этот бывший сотрудник КГБ добился автономии для Совета безопасности РФ (Совбеза), что соответствовало желанию президента умиротворить различных «силовых министров» и избежать их «ссоры» из-за рычагов управления. Виктор Иванов – заместитель главы президентской администрации, он несет ответственность за важные назначения и координирует рабочую межведомственную группу, специализирующуюся на борьбе с коррупцией и экономическими преступлениями. Он был заместителем Путина, когда тот возглавлял ФСБ. Бывший сотрудник ГРУ, Игорь Сечин вместе с Путиным с 1990 г. Последовал за ним в Москву в 1996 г. Именно он отбирает информацию и документы, предназначенные президенту, а также представляемые ему проекты указов. Еще один петербуржец, Николай Патрушев, сменил Путина на посту главы ФСБ и с момента своего прихода в КГБ в 1975 г. занимался проблемами экономической безопасности, которые, как мы можем это заметить, оцениваются Путиным как исключительно важные.

Виктор Черкесов, директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, имеет звание генерала и тоже выходец из «силовых» структур. Как Сергей Иванов и Николай Патрушев, он также является доверенным лицом президента. Евгений Муров, глава Федеральной службы охраны, отвечает за личную безопасность президента, участвует в коммерческих и промышленных переговорах. Этот список «приближенных», пользующихся доверием президента, можно дополнить Юрием Шевченко, личным врачом Путина, известным хирургом и генералом медицинской службы, как и остальные, выходцем из Санкт-Петербурга. Однако было бы преувеличением предположить, что это окружение после того, как были обузданы олигархи, обладает всей полнотой власти, поскольку Владимир Путин заинтересован в том, чтобы сохранять определенное равновесие между различными группами[171]. К этим группам относятся также олигархи, отказавшиеся от вмешательства в политику, либеральные экономисты и юристы родом из Санкт-Петербурга, близкие к Путину или Анатолию Собчаку – такие как Дмитрий Медведев, исполнявший обязанности премьер-министра, а затем, в течение четырех лет, президента, являясь «исполняющим обязанности» Владимира Путина, ставшего на этот срок премьер-министром.