3. Язык – основа самобытности

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3. Язык – основа самобытности

Один из компонентов самобытности, а также элемент культурного и геополитического влияния, русский язык стал базовым фундаментом этногенеза русского народа, тем «цементом», который позволил объединить внутри царской империи, а затем советской вселенной народы разного происхождения. Он восходит к единому праславянскому языку, местные разновидности которого не заставляют усомниться в общности их корней. Массовые переселения народов, потрясшие Евразию в середине первого тысячелетия нашей эры, разбросали славянские племена по восточной части Европы, и праславянский язык исчез, дабы способствовать рождению трех языковых групп. Западнославянская группа впоследствии разделилась на чешский, словацкий и польский языки. Южнославянская группа изначально представляла собой язык балканских племен, из которого произошли сербскохорватский, словенский, болгарский и македонский языки. И наконец, восточнославянская, или «старорусская», группа дала миру три самостоятельных языка: малороссийский, названный затем украинским, белорусский и великорусский, наш современный русский язык. Этот последний – благодаря утверждению Москвы на просторах будущей Российской империи – стал общеупотребительным языком. Русский литературный язык вобрал в себя многочисленные элементы славянских языков. Его предшественник, старославянский язык, в IX в. стал языком богослужений после служения миссионеров Кирилла и Мефодия, отправленных византийским императором крестить славян (имя первого из них дало название типу письменности, применяющейся для записи слов в славянских диалектах). После утверждения этого языка реформа правописания, предпринятая в 1708 г. Петром Великим, и выработка Михаилом Ломоносовым строгих грамматических правил в середине XVIII в. способствовали окончательному формированию русского литературного языка и постепенному его успешному распространению. Утверждение национального чувства в начале XIX в. – «Золотого века» России – отразил Карамзин в «Истории государства Российского», а быстрое распространение грамотности превращает этот язык в сильнейший элемент самобытности, несмотря на то что россияне осознают себя подданными государства, уходящего своими корнями в далекое прошлое.

Согласно знаменитой формуле Сергея Уварова (1786–1855, министр просвещения в 1833–1849), Россия опирается на православие и царскую власть, что находит отражение в чувстве «народности», усиленном существованием общего языка. Литературное наследие, которым обладают россияне, способствует укреплению общности, отраженной в языке. Приобретший национальный характер в царскую эпоху, этот язык, казалось, должен был утратить его в первые послереволюционные годы, поскольку интернационалист Ленин не хотел выделять ни один из языков, распространенных на территории создаваемого тогда Советского Союза, чтобы избежать «национал-шовинизма». При Сталине все стало иначе. Грузина Иосифа Джугашвили вряд ли можно считать сторонником русского шовинизма или панславистской идеологии, однако он примется способствовать – особенно в годы Второй мировой войны, когда призовет на помощь православие и знаковые фигуры Александра Невского или Кутузова, – укреплению национального великорусского чувства и национализма, ставшего его следствием, которому «маленький отец народов» всячески потворствовал. В мае 1950 г. статья в «Известиях», озаглавленная «Великий русский народ», утверждает: «…русский народ создал могучее государство, собрав в кулак все русские территории от Балтики до Тихого океана и от Черного моря до арктических морей. Русский народ является мощным ядром, вокруг которого собрались и развиваются остальные народы и народности». Эта главенствующая роль, возложенная на русский народ, связана с возвышением его языка.

Согласно филологу Тимофею Ломтеву, «русский язык – инструмент самой передовой цивилизации, цивилизации социалистической, самой прогрессивной науки; это язык мира и прогресса… Русский язык великий, богатый и могучий, он – инструмент самой передовой цивилизации в мире. Из его неисчерпаемых сокровищ создается живительный эликсир, которым питаются национальные языки народов СССР; он создан с любовью всеми народами великого Советского Союза, видящими в нем могучий инструмент своего культурного развития и социалистического преобразования»[28]. Подобные академические рассуждения о достоинствах русского языка делаются параллельно с репрессиями, направленными против «космополитов», стремящихся к сохранению «языковых меньшинств», таких как украинский и прибалтийские языки. Главенствующая роль русского языка одновременно закрепляется использованием кириллической письменности, хотя споры о возможном применении латинского алфавита продолжаются до 1927 г. Однако выбор кириллицы, в том числе для записи диалектов и тюркских наречий Средней Азии, позволяет, как думают в Москве, облегчить доступ к изучению русского языка. Главенствующее положение этого языка на советском пространстве не оспаривается вплоть до распада СССР, который, разумеется, приведет к появлению радикально новых условий и поставит вопрос о том, какой язык должен теперь занять его место. Согласно Давиду Тертри, «русская ойкумена столкнулась с беспрецедентным процессом распада, охватившим бывший СССР. Он сопровождался значительными ограничениями влияния в рамках СНГ – горизонтальным (территорий, где преобладал русский язык) и одновременно вертикальным (сферами его использования)[29]».

Если рассматривать ситуацию с региональной точки зрения, то европейская часть бывшего СССР в значительной степени «русифицирована» – русским языком пользуются четыре пятых всех белорусов и две трети украинцев; напротив, грузины – менее чем на 30 %, и это цифра, одинаковая для всего Кавказа и Средней Азии. Новые государства проводят политику валоризации собственных языков и национальной истории, в то же самое время они пытаются «дерусифицировать» свои СМИ. Некоторые из них также решились на замену кириллицы на латинский или арабский, как в Таджикистане, алфавит. Одновременно с подобными изменениями в официальном языке не принимаются во внимание интересы определенного числа русских, проживающих в ставших независимыми республиках.

Итак, политический распад СССР мог повлечь за собой общую утрату позиций русского языка. Даже в рамках Российской Федерации Татарстан вынашивал проект перехода на латинский алфавит, однако русский язык в 1991 г. был признан официальным, затем в 1993-м – государственным языком на всей территории Российской Федерации, а в 2002-м кириллический алфавит объявлен обязательным для всех языков Федерации. Закон, принятый в 2005 г., закрепляет статус русского языка, использование которого обязательно для всех органов федеральной власти, а также во всех субъектах Федерации. Этот закон также предусматривает поддержку образования и распространения русского языка за пределами Российской Федерации. Он стал отголоском заявлений министра иностранных дел Игоря Иванова о необходимости защищать статус русского языка в странах Содружества Независимых Государств (СНГ) и в странах Балтии вплоть до того, что русскому там может быть присвоен статус официального языка. В качестве языка, на котором ведется преподавание в странах СНГ, русский сохраняет главенствующее положение в Беларуси и Казахстане, тогда как на Украине и в Молдове его позиции слабеют. «Дерусификация», провозглашенная некоторыми республиками, тем не менее оказалась умеренной в силу нескольких причин: ограниченности возможностей некоторых языков, что вызывает сложности в экономическом плане или в плане соответствия статусу современного государства; из-за реакции русскоговорящего меньшинства, которому никогда прежде не приходилось учить местные языки; вследствие веса российских СМИ; и наконец, ввиду низкого качества образования в новых государствах. Русский язык по-прежнему остается lingua franca в ближнем по отношению к России зарубежье.

Рост миграции из стран СНГ в Россию и тот факт, что Россия является главным экономическим партнером своих соседей, укрепляет позиции русского языка. Английский является отличительным признаком элиты и используется для контактов с дальним зарубежьем, однако первенство в повседневном использовании большинством населения остается, вне всяких сомнений, за русским языком. Несмотря на утрату своего прежнего статуса на территории Украины и Молдовы, русский язык сохраняет значительное преимущество в европейской части СНГ и даже укрепляет свои позиции в Беларуси и на востоке Украины. На Кавказе и в Средней Азии ситуация разнится в зависимости от конкретных примеров. В Туркменистане и Узбекистане русский больше не имеет статуса официального и рассматривается как обыкновенный иностранный язык, а использование латинского алфавита в равной степени отвечает стремлению избежать любой возможности возвращения некогда доминировавшего языка. Эти непохожие республики, кажется, заинтересованы в перспективах пантюркизма, но эти перспективы могут показаться в значительной мере «искусственными», поскольку данные регионы ранее находились в большей степени под влиянием Персии и России, нежели Османской империи, которой они никогда не принадлежали. Грузия, Армения и Таджикистан занимают разные позиции. Они посылают в Россию множество рабочих-мигрантов и являются странами, где роль русского языка когда-то была ограничена вследствие жизнеспособности местных языков, не относящихся к славянским и тюркским языковым семьям. В этих странах нет «политической» оппозиции русскому языку, поскольку языковая самобытность местных народов не вызывает сомнений. В других странах, таких как Азербайджан, Туркменистан и Узбекистан, пожелавших заметно дистанцироваться от новой России, русский язык остается lingua franca, необходимым для ведения бизнеса и связей с внешним миром. Напротив, в Казахстане и Кыргызстане русский язык продолжает доминировать в статусе официального аналога государственных языков, пытающихся всерьез с ним соперничать. Две древние грузинские территории, Абхазия и Южная Осетия, сделали выбор в пользу русификации и приняли русский язык в качестве государственного, особенно в контексте российско-грузинского конфликта.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.