ЗАКАТ «ОРДЕНОВ СВЕТА»

ЗАКАТ «ОРДЕНОВ СВЕТА»

Третий миф нашей сегодняшней коллекции был унаследован ОГПУ от Третьего отделения. Как вы помните по первому тому, охранка столь бдительно надзирала за тайными обществами масонского типа, что зачастую оставляла вне поля зрения противников куда более реальных и опасных. Причем отнюдь не в силу некомпетентности свой. Просто слишком непреодолимым оказался страх перед «вольными каменщиками» и прочими иллюминатами, в чьих ложах — согласно расхожему мнению — была выпестована Французская революция. Впитавшись в самую плоть российских спецслужб, генетический страх этот пережил революцию и органически вписался в психологию, казалось бы, заново созданных и никак не связанных с предшественниками органов ЧК — ОГПУ — НКВД. При этом немаловажное обстоятельство, что масонство, и прежде-то не игравшее в отечестве нашем особой роли, в первой четверти XX века выродилось окончательно, никакого значения не имело.

Вырождение это было вполне закономерным. Первоначально плодотворная идея «братства вольных каменщиков» о самосовершенствовании через ритуал в силу косности последнего довольно быстро исчерпала себя. В конечном счете это привело к попытке создания нового — так называемого «кадетского» или «политического» — масонства. Однако, лишенное основополагающего элемента — того самого ритуала, который оказалось нечем заменить — оно так и не смогло стать явлением общественно значимым, оставшись по сути лишь некоей игрой, маскирующей достаточно заурядные политические кружки и салоны, в разной форме существовавшие во всех странах и во все еремена. А после 1917 года игра стала уже совершенно откровенной.

Многочисленные кружки теософов, спиритов, оккультистов разного толка, всяческие ордена и ложи — бесконечные «новые тамплиеры», «рыцари Света», «рыцари Христа» и иже с ними — были всего лишь интеллигентской забавой, в чем достаточно ясно отдавали себе отчет многие из их членов. Впрочем, смысл у этой игры, разумеется, был. Вернее, смыслы.

Во-первых, на переломе времен она создавала иллюзию единения и общности, которые можно было противопоставить окружающему кровавому хаосу разрушения — созидания. Увы, это и впрямь была лишь иллюзия, реальной опоры не дававшая да и в принципе не способная дать. Но и тень соломинки лучше, чем одинокое плавание в ледяной воде. И потому к ней тянулись умы и сердца, слишком несхожие, чтобы могла возникнуть подлинная общность. В том ведь и суть противоречия, что интеллигенция — и особенно интеллигенция творческая — по определению должна состоять из личностей предельно индивидуализированных и самодостаточных, которым любое объединение, выходящее за рамки кассы взаимопомощи, строго говоря, не только не свойственно, но даже противопоказано. Возникающие в этой среде союзы слишком избирательны, их основа слишком интимна и тонка, чтобы можно было сформировать реальные, а не номинально-игровые ордена и ложи. Впрочем, иллюзия тем и хороша, что в нашем мире является одной из наиболее устойчивых форм существования материи.

Во-вторых, все эти организации давали их участникам горестно-гордое ощущение, сформулированное Валерием Врюсовым:

А мы, мудрецы и поэты, Хранители тайны и веры, Уносим зажженные светы Во тьму, в катакомбы, в пещеры.

Они чувствовали себя последними атлантами, пережившими гибель острова и брошенными теперь в пустыни Африки и леса Европы, чтобы для неведомых потомков сохранить только им, атлантам, ведомое и сейчас никому здесь не нужное. Они ощущали себя последними римлянами, средь нашествия варваров обязанными сохранить светоч мысли и духа и — кто знает? — может быть, со временем подчинить великой римской идее эти захватившие Вечный город орды. Сколь обоснованным было такое мироощущение — отдельный вопрос, и не здесь и не сейчас его обсуждать. Ограничусь констатацией факта: оно являлось пусть далеко не всеобщим в этой среде, однако достаточно распространенным.

Но вот беда — любая подобная игра, чего ради она бы ни затевалась (разумеется, два приведенных выше ее аспекта отнюдь не исчерпывают всего спектра), в любом случае предусматривает одно: герметичность. А с точки зрения власть предержащих всякая герметичность опасна, ибо за нею может (а раз может, то и должна) скрываться враждебность. И в силу этого обстоя-i тельства всех без исключения «рыцарей Света» ожидало скорое и неотвратимое погружение в слепящую тьму. Логика, для нас с вами сегодня представляющаяся самоочевидной, но тогда постичь и принять ее «мудрецы и поэты» в большинстве своем никак не могли. И лишь немногие (вроде Мстиславского — человека, кстати, вообще уникального, в прошлом не только библиотекаря Генштаба, но и великолепного стрелка и фехтовальщика, прекрасного писателя, автора, в частности, интереснейшего авантюрного романа «Крыша мира», видного эсера, примкнувшего затем к украинским боротбистам, после чего очень вовремя ставшего беспартийным, но просившим рассматривать повесть «Грач — птица весенняя» как свой партбилет) — лишь немногие, повторяю, поняв ситуацию, сумели вовремя выйти из игры и в результате уцелеть. Однако эти исключения лишь подтверждают общее правило.