Юрий Поликарпович Кузнецов (11 февраля 1941 – 17 ноября 2003)
Юрий Поликарпович Кузнецов
(11 февраля 1941 – 17 ноября 2003)
Родился в станице Ленинградской Краснодарского края. «Отец, кадровый офицер-пограничник, – писал Ю. Кузнецов в предисловии к его книге «Избранное» (М., 1990), – внезапно был отозван с заставы, лишён звания и прав и брошен на произвол судьбы. Ещё хорошо, что не пошёл по этапу в лагерь. Долго он искал пресловутую «тройку», чтобы дознаться правды. Наконец добился своего: ему показали донос, в котором всё было чудовищной ложью. Отцу удалось оправдаться, и ему вернули звание и права. Но каково было моей матери! От страха за неизвестное будущее она решилась на отчаянный шаг: пресечь беременность. Но, слава богу, было уже поздно. И я родился, вопреки всему» (Кузнецов Ю. Избранное. С. 3). И отца Юрий Кузнецов часто вспоминает в своих стихах. Вот одно из них, юношеское:
Надо мною дымится
пробитое пулями солнце.
смотрит с фото отец,
измотанный долгой бессонницей,
поседевший без старости,
в обожжённой, измятой каске.
Он оставил мне Родину
и зачитанных писем связку.
Я не помню отца,
я его вспоминать не умею.
Только снится мне фронт
и в горелых ромашках траншеи.
Только небо черно,
и луну исцарапали ветки.
И в назначенный час
не вернулся отец из разведки…
Мне в наследство достался
неувиденный взгляд усталый
на почти не хрустящей
фотокарточке старой.
1959
Здесь полностью приведено целое стихотворение не только для того, чтобы показать боль сына, но главным образом для того, чтобы показать, что уже с юношеских вещей пред нами предстал истинный поэт. А чуть позднее в стихотворении «Отцу» поэт вспоминает, что отец не имел права умирать, оставив их «одних на целом свете», а мать, «на вдовьем ложе памятью скорбя, / Она детей просила у тебя», но никто этого не понимает:
…Чего мне ждать?
Летит за годом год.
– Отец! – кричу. – Ты не принёс нам
Счастья!.. —
Мать в ужасе мне закрывает рот.
1969
В стихотворении «Отец в сорок четвёртом» (1965) Юрий Кузнецов описывает последние мгновения отца: «Вот он встаёт, идёт, ещё минута – / Начнётся безотцовщина сейчас!
Начнётся жизнь насмешливая, злая,
Та жизнь, что непохожа на мечту…
Не раз, не раз, о помощи взывая,
Огромную услышу пустоту.
И эта «безотцовщина» со всеми её горестями, одиночеством и мукой окрасит творчество талантливого поэта, создавшего за тридцать лет немало незабываемых образов.
Мать его была то учительницей, по мнению биографов, то администратором гостиницы.
Учился в средней школе, поступил в Краснодарский университет, но был призван в армию, два года служил на Кубе (1961—1963), в 1965 году поступил в Литературный институт имени А.М. Горького, творческий семинар под руководством известного поэта-фронтовика Сергея Наровчатова дал ему и теоретические знания, и серьёзное обсуждение его стихотворений участниками этого семинара. А первые стихотворения его были опубликованы ещё в «Пионерской правде», затем в журналах, в частности в «Новом мире» под редакцией Сергея Наровчатова (1975. № 7; 1976. № 3; 1977. № 6; 1979. № 6; 1989. № 2), и книгах: «Гроза» (1966), «Во мне и рядом даль» (1974), «Дом» (1976), «Край света – за первым углом» (1977), «Стихи» (1978), «Отпущу свою луну на волю» (1981), «Русский узел» (1983), «Ни рано, ни поздно» (1985), «Золотая гора» (1989), «Стихотворения» (1990), «Избранное» (1990).
С первых публикаций критики заметили, что Юрий Кузнецов не только состоявшийся талантливый поэт, но и большой художник, открывающий новые духовные миры. Одним из первых Вадим Кожинов, внимательно следивший за новыми именами в поэзии, написал об этом открытии после выхода в свет первой московской книги стихотворений Ю. Кузнецова в 1974 году (Литературная Россия. 1974. 29 ноября; Литературная учёба. 1982. № 2; затем в книге «Статьи о современной литературе». М., 1982). Острую статью «Призраки силы и вольности» написала Т. Глушкова (Литературное обозрение. 1977. № 6). Ю. Селезнёв поделился своим мнением о Кузнецове в книге «Мысль чувствующая и живая» (М., 1982). Вокруг имени Кузнецова возникли разные суждения, два мнения высказали о поэзии Кузнецова критик Станислав Рассадин и поэт Валентин Устинов (Литературная газета. 1986. 23 апреля), включилась в полемику поэтесса Лариса Васильева (Литературная Россия. 1987. 23 января), а поэт и критик Станислав Куняев словно бы подвёл итоги острого диспута вокруг имени знаменитого поэта (в одном из ранних стихотворений Ю. Кузнецов обещал краснодарцам вернуться «знаменитым поэтом») (Куняев С. Мир с тобой и отчизна твоя!.. Литературное обозрение. 1987. № 8).
Ёмкую характеристику творчества Ю. Кузнецова дали в «Лексиконе русской литературы ХХ века»: «Кузнецов принадлежит к числу поэтов, тесно связанных с русской традицией. Он видит свою задачу в постановке извечных вопросов бытия, а не быта. Наряду с историческими стихотворениями (напр., «Сказание о Сергии Радонежском») у него встречаются стихи о Второй мировой войне, о событиях современности и о трагической судьбе России. Тема жестокого бытия переплетается с мотивом любви как спасительного начала. Стихам Кузнецова свойственна интонация баллады, а конкретные ситуации описаны сжато, скупо. Он часто обращается к снам, мифам, к фантастике, чтобы притчей или намёками высказать волнующие его мысли» (М., 1996. С. 214).
Особенно яростные схватки были вокруг стихотворения «Я пил из черепа отца». Вот оно:
Я пил из черепа отца
За правду на земле,
За сказку русского лица
И верный путь во мгле.
Вставали солнце и луна
И чокались со мной.
И повторял я имена,
Забытые землёй.
1977
В этих строчках таится трагическая любовь к прошлому России, трагическая потому, что многие его современники позабыли о великом прошлом, о великих именах Русской земли, довольствуясь современным мелкотемьем. Как раз в то время разгорелись бурные дискуссии между критиками журналов «Новый мир» и «Молодая гвардия». Лирический герой чем-то своеобразным, неповторимым перекликается с образом Гамлета, вспомним этот образ.
Со временем поэзия Кузнецова становится глубже, обширнее, он заглядывает в далёкие века и в далёкие страны, среди героев его стихов действуют Гомер, Софокл, «мрачный Дант», Мильтон, Франсуа Рабле, Лукиан, Боккаччо, появляются и Христос, и Демоны, происходит борьба добра со злом, и не всегда побеждают в этих конфликтах добрые начала, порой под гнётом неумолимых сил поэт не понимает, о чём говорит с «верной женщиной», почему зовёт в собеседники «время», «свист свистит всё сильней», «вот уж буря ломает деревья», поэт во власти могучего стихийного чувства:
И с тех пор я не помню себя:
Это он, это дух с небосклона!
Ночью вытащил я изо лба
Золотую стрелу Аполлона.
1969
И «золотая стрела Аполлона» чуть ли не всего, что окружает и что хранится в памяти, воплощает во вдохновенные стихи и поэмы. «Сказание о Сергии Радонежском», «Сказка о Золотой звезде», «Сказка гвоздя», «Былина о строке», «Тень Низами», «Рыцарь» (шуточное), «Мужик», «Мне снился сон, когда в меня стреляли…», «Поездка Скобелева. 1881 год», «Возвращение молодца из Персии. 1185 год» – эти и десятки других стихотворений повествуют об исторических фактах, легендах, снах, шутливых историях, мифах, а все вместе передают неповторимый душевный мир поэта, его духовное богатство.
А «Превращение Спинозы» (1988) возвращает нас в Нидерланды, в ХVII век, когда великий философ за вольнодумство получил наказание от Амстердамского еврейского общества, «великое отлучение» (херем), жил в деревне и занимался шлифовкой линз. Вот биографическая основа этого стихотворения: «Смотрел загадочно Барух, / Шлифуя линзы быта, / Как пауки ловили мух / В углах звезды Давида…» Сожрали пауки друг друга, один остался, «Философ не сдержался – И превратился в паука / И в банке оказался».
Остался жив один из двух,
Один пожрал другого.
Но знать, кто был из них Барух,
Нет смысла никакого.
Это ещё одна загадка Юрия Кузнецова.
В последнее десятилетие своей жизни Юрий Кузнецов увлёкся религиозной проблематикой. На библейские темы он написал поэмы «Путь Христа» и «Сошествие в ад», «Детство Христа», «Юность Христа», некоторые из них вызвали недовольство как священников, так и неверующих. Поэт явился ко Христу, а потом вместе с ним спустился в ад, где увидел чуть ли не всех страдальцев – классиков мировой культуры.
Как Н. Клюев и С. Есенин спустили на землю Христа, чтобы Он увидел то, что происходит на земле, так и Ю. Кузнецов идёт ко Христу, который сказал: «Блаженны нищие духом, ибо есть Царствие Небесное»:
«Да» или «нет» – вот исконный язык человека.
…С вами Христос во все дни до скончания века!..
Так Он сказал. И вознёсся средь белого дня
В синюю высь языками живого огня…
…Отговорила моя золотая поэма,
Все остальное – и слепо, и глухо, и немо.
Боже! Я плачу и смерть отгоняю рукой.
Дай мне великую старость и мудрый покой.
Кузнецов Ю. Избранное. М., 1990.
Кузнецов Ю. Путь Христа. М., 2001.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.