Коломна

Коломна

Коломна — это один из самых старых районов города. Он заключен в границы неправильного четырехугольника между реками Мойкой, Фонтанкой, Пряжкой и крюковым каналом. Романтические легенды, одна красивее другой, стараются истолковать ее название. Одна из них, как нам кажется, наиболее близка к истине. Согласно ей, первыми жителями и строителями этой части Петербурга были «работные люди», переведенные сюда из подмосковного села коломенского. Будто бы они и назвали свою слободу коломной. Другая легенда рассказывает, что так этот район назвали иностранцы, селившиеся в первые годы Петербурга, как правило, обособленно, по национальному признаку, образуя так называемые колонии. Одна из них находилась на правом берегу Фонтанки, в районе козьего болота, оно вскоре и стало центром коломны. Постепенно иностранное слово «колония» превратилось в русскую коломну. В пользу этой легендарной версии говорит то обстоятельство, что этот район в Петербурге начала XVIII века называли не просто коломной, а Новой коломной.

В широко известных фольклористам надписях к сатирической лубочной картинке «как мыши кота хоронили», на которой метафорично изображены представители многих районов петровского Петербурга, о коломенцах можно прочитать:

Коломенская мышь бежит гонцом на санях,

Везет рогожи коту на саван.

Известно, что мышь в фольклоре олицетворяет наивысшую степень беспросветной бедности и нищеты. Вспомним еще раз пословицу (ее мы уже упоминали в сюжете о Елагином острове): «Вошь да крыса до Елагина мыса». А усердие, с которым «коломенская мышь» тащит кусок рогожи «коту на саван», говорит лишь о том, что коломенцы хорошо понимали, кто виноват в их бедственном положении. Известно, что лубок «Как мыши кота хоронили» является народной сатирой на похороны Петра I. Так что известная пословица «Коломна всегда голодна», одинаково бытующая в обеих Коломнах — и в подмосковной, и в петербургской, родилась не на пустом месте.

Впрочем, этим не исчерпываются попытки фольклора истолковать происхождение топонима Коломна. Есть еще одна легенда. Она утверждает, что архитектор Доменико Трезини, прорубая в болотистом лесу просеки для будущих улиц, называл их на иноземный лад колоннами (columna), а уж местные жители сами превратили «колонны» в «коломны». Наконец, георги в своем «описании столичного города Санкт-Петербурга» утверждает, что название это произошло от немецкого слова Colonie, что значит «селение», так как здесь при Петре I для адмиралтейских служителей построили деревянные дома.

Ко всем этим легендарным версиям можно добавить еще одну, рассказанную автору этих строк современным потомком Доменико Трезини журналистом Андреем Черновым. Как известно, верстовые столбы в Петербурге начинались не от главного почтамта, который принято считать географическим центром любого города, а от границы. В начале XVIII века такой столб стоял и на берегу Мойки, бывшей в то время границей Петербурга. Столб был деревянным, и Доменико Трезини, проезжая каждый день на строительные работы, называл его по-итальянски Columna, то есть межа, граница. За этой деревянной колонной начинался огромный болотистый район, его планировкой и застройкой он тогда занимался. В разговорах Трезини так и называл этот район: «За колонной». Будто бы от этого его «За колонной» и повелось название Коломны.

Уже в XVIII веке Коломна делилась на два более или менее самостоятельных района — Малую и Большую Коломны. Малая Коломна группировалась вокруг Приказной улицы, переименованной в 1744 году в офицерскую. Ныне это улица Декабристов. Большая Коломна, более многолюдная и оживленная, формировалась в районе Садовой улицы. В Коломне были и другие микротопонимы, широко известные в обиходной речи. Так, квартал на берегу Крюкова канала вблизи бывшего так называемого Литовского замка назывался Литовским; район вокруг Канонерской улицы и прилегающих к ней переулков назывался Канонерией, причем, не столько из-за названия улицы, сколько потому, что здесь в основном селились корабелы соседних Адмиралтейских верфей, а местность в конце Торговой улицы — Козьим болотом. Сюда еще с допетербургских времен местные жители выгоняли на выпас крупный и мелкий домашний скот.