Всеволод. Коломна Декабрь — январь 1238 г.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Всеволод. Коломна

Декабрь — январь 1238 г.

В ту же зиму выступил Всеволод, сын Юрия, внук Всеволода, против татар. И встретились они у Коломны, и была битва великая. И убили воеводу Всеволодова Еремея Глебовича, и многих других мужей Всеволода убили, а Всеволод прибежал во Владимир с малой дружиной. А татары пошли к Москве.

Лаврентьевская летопись

Первым под Коломну подошел передовой полк воеводы Еремея Глебовича, затем московское ополчение и через день суздальская рать во главе с Всеволодом Георгиевичем. Скорее всего, именно здесь молодой князь и узнал о разгроме полков Юрия Ингваревича, а также гибели Рязани и о том, что монгольская орда идет на Коломну. Князьям и воеводам было над чем подумать: с одной стороны, резко изменились цели похода — не к кому было идти на помощь, с другой — само место для встречи с Батыем было лучше не придумаешь. Во-первых, Коломна накрепко запирала удобный путь по Москве-реке в земли Владимиро-Суздальского княжества, а во-вторых, князь Роман отлично подготовил город к обороне — были починены стены и башни, заготовлены запасы продовольствия, а жители города и окрестных деревень собраны в ополчение. Опираясь на городские укрепления Коломны, князья и воеводы могли попытаться остановить нашествие на землях Рязанского княжества и не дать проникнуть монголам дальше. Расположение города, у которого должна была решиться судьба Северо-Восточной Руси, было очень выгодным — он стоял там, где в Москву-реку впадает Коломенка, и был окружен густыми лесами. Сам город был неплохо укреплен, поскольку помимо крепостных стен и вала обладал прикрытием из деревянных надолб, затруднявших движение вражеской конницы. Сами же надолбы представляли вкопанные в землю толстые деревянные сваи в один или несколько рядов, между которыми были оставлены проходы.

Герб Владимирского княжества. Он был на щитах русских дружин в 1238 г.

Однако орду решили встречать не за городскими укреплениями, а дать бой в поле, в случае же неудачи отступить за надолбы и уже там продолжать сражение. Сама местность не позволяла монголам применять излюбленные фланговые охваты, провоцируя их на атаку по центру, а вот русским спрятать в лесу полк и незаметно подвести его к монгольским флангам было проще простого. В итоге так и решили поступить — пешие ратники воеводы Еремея и дружина князя Романа перегородили поле, а князь Всеволод с владимирскими и суздальскими гриднями встал в лесу, чтобы в условленный момент ударить по орде. Примчавшиеся дозорные доложили о том, что по Оке идут монгольские разъезды, а за ними двигаются передовые части, и скоро они будут напротив Коломны. Время разговоров закончилось, пришла пора браться за мечи — князья и воеводы разъехались по своим полкам, и русская рать замерла в ожидании вражеской атаки.

* * *

Передовой монгольский тумен вел младший сын Великого Чингиса — молодой и храбрый хан Кюлькан, приходившийся Батыю дядей. Кюлькан был толковым военачальником — недаром именно ему племянник доверил командование передовыми монгольскими подразделениями, но помимо этого он был еще и смел до безумия, ибо любил в нарушение всех монгольских традиций лично участвовать в бою. Поэтому когда ему доложили, что у Коломны стоит готовая к бою русская рать, то Кюлькан сразу понял, что удача сама идет к нему в руки и у него есть шанс навеки прославиться в монгольских сказаниях. Выслав вперед разъезды, которые веером рассыпались по окрестностям, молодой хан велел войскам готовиться к бою и стал сосредотачивать свой тумен на берегу Оки. Кюлькан не спешил, он прекрасно понимал, что у него есть время до подхода других царевичей-соперников, а потому готовил атаку на русские полки особенно тщательно. Он считал подарком судьбы, что русские решили сразиться с монголами в поле, поскольку не сомневался в том, что его нукеры сумеют опрокинуть их ряды. Однако сведения, которые привезли разведчики, вселили в хана тревогу — дело в том, что густые леса мешали развернуться монгольской коннице и охватить русские войска с флангов — а атаковать в лоб Кюлькану очень не хотелось. В итоге молодой военачальник принял компромиссное решение — послал гонцов к остальным чингисидам с вестью о том, что русские вышли в поле для битвы, а сам повел свой тумен навстречу врагу. Хан хотел расстроить русские ряды атаками конных лучников, а потом, когда подойдут остальные тумены, нанести по ним сокрушительный удар и разбить наголову. Загремели монгольские барабаны, и тысячи всадников пошли в атаку на русский строй — с диким визгом помчались вперед нукеры, на ходу натягивая луки.

Но у русских воинов было чем встретить степняков, вперед выдвинулись лучники и воины с самострелами — воткнув в снег большие, в рост человека, щиты, они прицелились и дали залп — железный смерч хлестнул по монгольским рядам, и десятки всадников вместе с лошадьми покатились по снегу. Укрываясь от вражеских стрел за щитами, стрелки посылали в степняков сотни стрел, выбивая меткими выстрелами людей и коней. Вновь загремели барабаны сотников, и монголы, развернув коней, начали стремительно уходить в сторону Оки, где хан Кюлькан строил свои тысячи для новой атаки. Гонцы уже донесли ему, что по реке подходят тумены остальных царевичей, и потому молодой дядя Батыя решил схитрить и ударить по русским полкам первым. Ведь если что-то пойдет не так, то можно будет попросить помощи у родственников — все равно слава победителя русских будет принадлежать ему, ведь он первый вступил с ними в бой! Поставив в первые ряды тяжелую кавалерию, Кюлькан скомандовал наступление, и когда тысячи всадников пошли в атаку, то он в окружении телохранителей не спеша поехал за ними. Видя приближающуюся конную монгольскую лавину, русские стрелки дали по ней последний залп и, подхватив щиты, стали уходить за строй пеших ратников, которые теснее смыкали ряды и уплотняли боевые порядки. Строй русских полков мгновенно ощетинился копьями, рогатинами и кольями — вся масса монгольских всадников ударилась об него, заколебалась, а потом откатилась назад, оставляя сотни исколотых и изрубленных мертвых тел.

Хан Кюлькан не поверил своим глазам, когда увидел, что его воины не сумели прорвать русские ряды и отступили, но сотники остановили отход, перестроили своих всадников и вновь повели нукеров в атаку. Вновь монгольская волна ударила в русский строй, и снова ратники приняли багатуров на топоры и рогатины — воины отчаянно кололи, рубили, резали наседавших ворогов, и снова вал степной конницы покатился назад, устилая истоптанное поле телами павших товарищей. Кюлькан впал в ярость и хотел лично броситься во главе своих телохранителей в бой, но вовремя одумался и стал ждать, когда тысячники соберут свои потрепанные войска. Однако хан осознал и то, что с одними своими нукерами он не прогонит русских в город, и потому, когда увидел, что от Оки идет еще один тумен, решил собрать все силы в кулак и сломить сопротивление суздальских и коломенских полков. Монгольские тысячи снова навалились на русский строй, и сеча закипела по всему полю — степняки стремились разорвать ряды русских ратников, но те, упорно отбиваясь, смыкали шеренги, продолжая сдерживать их натиск. По-прежнему реяли над полками суздальские и рязанские стяги, ратники не щадили себя в бою, сходясь в яростных схватках с ханскими багатурами, — и вновь монголы откатились. Степняки просто не выдерживали длительного и яростного рукопашного боя, в котором преимущество было не на их стороне, их боевой порыв исчезал, сменяясь неуверенностью и страхом. Но третий подошедший тумен вновь придал Кюлькану уверенности, и когда орда снова ударила по русской рати, строй полков затрещал и стал распадаться на части. Клубы черного дыма, которые стали подниматься в тылу великокняжеского войска, дали знать князю Всеволоду, что его время пришло.

Удар владимирских и суздальских конных дружин был стремителен и страшен — смяв и разметав оказавшиеся на их пути монгольские сотни, гридни клином пошли сквозь боевые порядки степняков, круша и сминая все на своем пути. А когда с фронта навалились на ворогов пешие полки, ряды кочевников смешались, и они стали разворачивать коней, а затем и вовсе обратились в паническое бегство. Вот этого позора Кюлькан уже не смог вынести — выхватив из ножен саблю, он поскакал наперерез бегущим, пытаясь остановить охваченную паникой толпу, в которую превратилось непобедимое монгольское войско. Хан оказался в самой гуще бегущих нукеров, где на него никто не обращал внимания, и тщетно размахивал бунчуком его тургауд, пытаясь прекратить это бегство. Кюлькан так и не понял, как он оказался перед несущимися вперед суздальскими гриднями, хан развернул коня, но было уже поздно — страшный удар шестопера обрушился на голову младшего сына Потрясателя Вселенной и поверг его под копыта бешено мчавшихся лошадей.

* * *

Когда Батыю доложили о разгроме тумена хана Кюлькана, то он сначала в это не поверил, а когда же до завоевателя все же дошел смысл происходящего, то он действовал быстро и решительно. Темники и тысячники лично останавливали бегущих монголов и отводили их в сторону, а свежие тумены ударили по владимиро-суздальской дружине. В азарте погони воины Всеволода оторвались от главного строя, и теперь наступила расплата — их зажали превосходящие силы врага и старались взять в кольцо, обходя с флангов и тыла. Оставшиеся тумены навалились на пешую рать, и под этим страшным натиском русские войска начали пятиться к Коломне. Тщетно Всеволод пытался пробиться к пешим полкам — монголы наседали со всех сторон, и князь решил прорубаться к лесу, где глубокие снега должны были задержать преследующих монголов. Отступавшие воины князя Романа и Еремея Глебовича могли видеть, как владимирский стяг реял над полем боя, а затем резко двинулся к лесу, заколебался и упал — русское воинство охватило отчаяние, поскольку шансов на победу оставалось все меньше. А смертельная петля вокруг полков уже затягивалась — оправившиеся от столкновения с суздальскими дружинами монгольские тысячи прямо по льду Москвы-реки двинулись к Коломне, обходя с фланга поле боя. Князь Роман и воевода Еремей решили увести войска за надолбы и там, используя городские укрепления, продолжить сражение — но когда они к ним подошли, то воевода был сражен монгольской стрелой, а в его полку возникла неразбериха. Организованного отхода не получилось — русская рать оказалась прижата к надолбам, часть воинов продолжила бой, а часть стала пытаться уйти за укрепления. Единый строй распался, пали суздальские стяги, и теперь каждый сражался, как мог, пытаясь спасти свою жизнь, лишь московское ополчение сохранило строй и сумело не только пройти за надолбы, но и организованно отступить с поля боя, перейдя по льду речку Коломенку, а затем выйдя через лес на московскую дорогу. Отступали быстро, отражая налеты монгольских всадников, которые никак не могли окружить москвичей — засыпанные снегом леса вдоль дороги не позволяли степнякам проделать этот маневр. Да и сумятица, возникшая в монгольском войске, когда обнаружилось, что хан Кюлькан убит, благоприятствовала отступлению и бегству с поля боя как одиноких воинов, так и целых отрядов. Вся эта масса вооруженных людей бросилась либо в окрестные леса, либо на московскую дорогу — вместе с московскими ратниками уходили и те, кто сумел к ним присоединиться, а многие отряды, сокрушая пытавшихся остановить их монголов, двигались следом за ними. Тех же из воинов, которые продолжали сражаться у надолбов, постигла печальная судьба — нукеры расстреливали их из луков, а затем атаковали в конном строю, рубя своими кривыми мечами. Для князя Романа тоже было все кончено — со своими гриднями он прорвался было к Коломне, но тут увидел идущие от Москвы-реки монгольские тысячи и понял, что ему уже не спастись. Собрав вокруг иссеченного и пробитого стрелами рязанского стяга немногих уцелевших гридней, князь поднял двумя руками свой тяжелый меч и погнал коня в самую гущу нукеров.

* * *

Битва под Коломной является одним из ключевых моментов нашествия Батыя на Северо-Восточную Русь, это была попытка объединенной великокняжеской и рязанской рати остановить нашествие на рубеже рязанских и суздальских земель. Попытка не удалась, но, как мы помним, изначальный смысл похода суздальских полков в рязанские земли был несколько иным — объединиться со всеми силами местных князей и лишь затем вступить в бой с ордой. По не зависящим от суздальцев причинам этого не произошло, и в итоге Коломенское сражение явилось следствием тех решений, которые принимали прямо на месте, исходя из сложившейся обстановки. Поход рязанского князя Юрия Ингваревича против монголов был спонтанным и стремительным, а потому коломенская рать князя Романа в нем не участвовала, она, как и было задумано изначально, оставалась у Коломны, дожидаясь подхода великокняжеских полков. Еще раз отмечу, что первоначальная задумка, возможно, заключалась в том, чтобы вся рязанская рать обороняла столицу своей земли, дожидаясь помощи от князя Георгия. Понимая, что Великий князь не успеет собрать все войска за столь короткий срок, а пошлет только их часть из районов, которые находятся близко к рязанским землям, было решено, что коломенский полк присоединится к суздальцам, поскольку считали, что для обороны мощных рязанских укреплений остальных сил будет вполне достаточно. Но произошло то, что произошло, и когда князь Всеволод пришел с полками в Коломну, ситуация изменилась кардинально — Рязань и рязанские полки перестали существовать, оставалась лишь рать князя Романа.

Для самого коломенского князя ситуация складывалась трагически — ему просто некуда было отступать, поскольку все Рязанское княжество было разгромлено, а бежать в суздальские земли и становиться князем-изгоем ему не хотелось. Поэтому приход суздальских полков он мог рассматривать как подарок судьбы — появлялся шанс, что он сможет отстоять свои земли. Но и у князя Всеволода с воеводой Еремеем тоже не было богатого выбора — видя, какое сложилось положение дел, они в принципе могли отступить к Москве, только в тактическом смысле им это ничего не давало. Укрепления Москвы были не мощнее укреплений Коломны, а стратегическое положение последней было куда как выгодней — да и шанс притащить за собой на хвосте в великокняжеские земли монгольскую орду суздальских военачальников явно не прельщал. А здесь и город готов к обороне, и рать коломенская в бой рвется, да и местность князь Роман знает досконально, благо все земли в округе ему принадлежат. Очевидно, совокупность всех этих факторов и подвигла Всеволода Георгиевича и Еремея Глебовича, соединившись с Романом Коломенским, дать бой Батыевой орде.

Теперь о самом сражении — все летописи без исключения отмечают масштабы и ожесточенность развернувшихся боевых действий. «И встретились они у Коломны, и была битва великая» (Лаврентьевская), «А татары, захватив Рязань, пошли к Коломне, и здесь вышел против них сын великого князя Юрия Всеволодовича Владимирского и Роман Ингваревич со своими людьми. Окружили их татары, и произошло сражение, и бились ожесточенно» (Тверская), «Батый устремился на землю Суздальскую, и встретил его Всеволод на Колодне, и они бились, и пали многие из них с обеих сторон» (Галицко-Волынская), «и оступиша их Татарове у Коломны, и бишася крепко» (Новгородская), «и оступиша их татарове у Коломны и бишася крепко и бысть сеча велика» (I Софийская). Можно привести еще цитат, но сути картины они не изменят — именно это сражение и по масштабам, и по количеству сражающихся, и по своей ожесточенности, как считают летописцы, явилось ключевым событием нашествия на Северо-Восточную Русь. Но самым важным аргументом в пользу того, что сражение приняло действительно грандиозный разах, является смерть хана Кюлькана, единственного Чингисида, погибшего во время Западного похода — ни до, не после подобного не происходило. Согласно традиции, все монгольское командование находилась позади боевых порядков, и потому хан мог погибнуть только в таком сражении, где были возможны обходные маневры и прорывы боевых построений. Скорее всего, именно его смерть и вызвала ту неразбериху и сумятицу, которая позволила части русских войск покинуть поле боя и уйти на Москву.

Сам ход битвы свидетельствует о том, что в обороне русские отсиживаться не собирались — об этом те же летописи пишут, хотя в исторической литературе и бытует мнение о том, что русские перед боем соорудили надолбы и хотели из-за них отражать атаки монгольской конницы. Но это явно не так, поскольку в летописях об их сооружении ничего не написано, сама битва происходила за линией укреплений, а вот отступили русские полки именно к этим надолбам, где и понесли самые большие потери: «и прогонаша их к надолобам». Об этом сообщает и Новгородская летопись, и I Софийская и Тверская, а вот у Татищева есть существенное дополнение: «но от великого и несравненного множества сбиты к надолбам градским» — т. е. историк подчеркивает, что надолбы входили именно в систему городских укреплений, а не были сооружены непосредственно перед битвой. Что же касается направления монгольской атаки, на мой взгляд, она происходила с юга, со стороны Рязани, откуда двигалась орда. О том, что во время боя русская рать была рассечена атаками конницы на несколько частей, свидетельствует тот факт, что князь Всеволод ушел с остатками дружин на Владимир-Суздальский, а московское ополчение и большая часть беглецов — на Москву. В противном случае Всеволод Георгиевич оказался бы в кампании со своим младшим братом и оборонял бы Москву, а не Владимир, а так князь ушел по льду рек на столицу. А вот сама фраза «и оступиша их татарове» свидетельствует о том, что в пылу сражения русские полки были окружены, и скорее всего у этих самых надолб, которые в итоге помешали князьям и воеводам перестроить войско.

И теперь несколько слов о московском ополчении, известия о нем есть в Тверской и Новгородской летописях: «а москвичи обратились в бегство, ничего не видя кругом», и «Москвичи же ничегоже не видевше». Трактовать это можно по-разному, но, на мой взгляд, если бегство было таким уж безоглядным, как его рисует летописец, то вряд ли кто из ополченцев добрался бы до Москвы и впоследствии оборонял ее в течение пяти суток. А ведь только тем, что в этом небольшом городке оказалась большая часть войск, спасшихся из-под Коломны, и можно объяснить столь длительную и ожесточенную оборону этой приграничной крепости Суздальской земли. Другого объяснения просто не может быть, поскольку московские укрепления по своей мощи уступали и рязанским, и владимирским, а срок обороны был примерно тот же.

Ну а теперь о том, что битва под Коломной оказалась отражена в капитальном труде персидского историка Рашид ад Дина, посвященном монгольским завоеваниям. «После того они овладели также городом Ике, где Кулкану была нанесена там рана, и он умер. Один из русских эмиров по имени Урман выступил с ратью, но его разбили и умертвили». Скорее всего, под словом Ике автор подразумевал Оку, а поскольку хан Кулькан действительно там погиб, то все сомнения относительно Коломны отпадают, а имя правителя — Урман явно является тождественным Роману. И действительно, князь Роман оказался одним из немногих русских князей, кто удостоился быть упомянутым персидским историком на страницах его труда — и явно не просто так. Судя по всему, воинская доблесть коломенского князя произвела должное впечатление на его противников, которые и запомнили его имя.

Ну, а что касается итогов сражения, то для русских они были плачевны — Коломна захвачена, объединенная рать разбита, большая часть воинов погибла, а путь во Владимиро-Суздальскую Русь был открыт. Мало того, в корне поменялась вся стратегическая ситуация, и когда князь Георгий узнал о Коломенской катастрофе, то понял, что собственных сил для борьбы с нашествием у него уже не хватит. Случилось страшная вещь — суздальские полки вводились в сражения с монголами по частям, и как только одна часть была разбита, шансы второй на победу стали равны нулю. Для успешного отражения нашествия требовалось значительно больше сил, чем в данный момент располагал Великий князь, и, что самое главное, взять их он мог только на севере своих владений. И вот тут на передний план выступал Новгород — если владимиро-суздальскому князю удастся убедить новгородскую верхушку оказать ему помощь, шансы на победу возрастут многократно. И потому великокняжеские полки покинули Ростов и двинулись на север, на реку Сить — к Новгороду значительно ближе, да и настала пора поднимать северные земли на борьбу с врагом. Что же касается монголов, то им победа далась очень тяжело — хан Кюлькан был убит, а его тумен полностью разгромлен, понесли потери и другие подразделения. Вполне вероятно, что Батый потерял в этом сражении больше 10 000 человек, да и раненых должно было быть очень много. Все это вынуждало монгольских военачальников сделать остановку у Коломны и лишь затем продолжить движение на Москву, но они даже и предположить не могли, что их там ждет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.