Алексей Гаврилович Венецианов (1780–1847)
Алексей Гаврилович Венецианов (1780–1847)
"Тогда давали концерты в певческой школе. В первом ряду сидели — граф Нессельроде, который от восторга все поправлял свои очки и мигал соседу, князю И.В.Васильчикову, потом сидел генерал Шуберт, искусный скрипач и математик… Во втором ряду сидела я (А.О.Смирнова — Россет. — М.Ш.) и Карл Брюллов. Когда раз пели великолепный "Тебя, Бога, хвалим", который кончается троекратным повторением "аминь", Брюллов встал и сказал мне: "Посмотрите, аж пот выступил на лбу". Вот какая тайная связь между искусствами" (А.О.Смирнова-Россет).
Друг Карла Брюллова — Алексей Гаврилович Венецианов, академик, один из основоположников реалистического бытового жанра в русской живописи. С 1818 г. длительные периоды жизни Венецианов проводил в небольшом поместье Вышневолоцкого уезда Сафонково. Дочь А.Г.Венецианова — А.А.Венецианова написала об отце замечательные "Записки": "В это убежище (Сафонково. — М.Ш.) удалялся Венецианов с весны, возвращаясь в столицу осенью. Все лето употреблял он на занятия сельским хозяйством и этюды с натуры, причем моделями служили ему крестьяне дворовые, приписанные к помещичьей усадьбе… В 1820 году, чтобы удобнее заняться искусством, А.Г.Венецианов совсем вышел в отставку и пробыл более двух лет в своей усадьбе" (А.А.Венецианова).
А.Г.Венецианов поселился в Петербурге в 1801–1802 годах. Это доказывает объявление в газете "Санкт-Петербургские ведомости" 30 мая 1802 года, в котором говорилось: "Недавно приехавший сюда живописец Венецианов, списывающий предметы с натуры пастелем в три часа, живет у Каменного моста в Рижском кофейном доме".
Становление Венецианова-художника произошло во многом благодаря знакомству с известным художником Боровиковским. Уже через десять лет, в сентябре 1811 года, Совет Академии присудил А.Г.Венецианову звание академика живописи. Друзьями Венецианова были А.Н.Оленин, В.А.Жуковский, И.А.Крылов, Ф.Н.Глинка, К.П. Брюллов, О.А.Кипренский и другие видные писатели и художники того времени, "и все почти дарили свои сочинения с их лестными приветствиями и надписями, иные в печати, другие в рукописях" (А.А.Венецианова).
"Вспоминая о Венецианове как о художнике, нельзя не вспомнить его домашней жизни: он жил просто, не делал ни пиров, ни обедов, но скромная трапеза его всегда разделялась между искренними друзьями. Ум и доброта его привлекали к нему каждого; у него собиралось самое образованное общество художников и литераторов, все находили удовольствие проводить у него вечера… О художниках и говорить нечего. Брюллов часто бывал у него: приходил как вздумается, иногда во время обеда или часу в двенадцатом вечера и говорил всегда, что приходит к Венецианову отдыхать… Однажды, уходя, сказал Венецианову: "У вас сегодня был небесный вечер" (А.А.Венецианова).
У Венецианова было две дочери: Александра Алексеевна и Фелисата Алексеевна. Родители стремились дать своим дочерям хорошее образование: "У отца моего было нас только две дочери. Детство наше было самое счастливое, безмятежное, родители нас любили и утешали, сколько позволяло их ограниченное состояние. Сначала нас посылали в пансион, а потом взяли гувернантку, и ей на помощь приходили учителя русский, французский и музыки; последний смог бы нам сделать более пользы, если бы был терпеливее, а то он, бывало, только скорее, чтобы прошел час, вынет из кармана карты и показывает мне фокусы… а иногда и говаривал: "За то, что Вы так хорошо играли, Вас нужно обнять". Я ему на это отвечала: "Но, Мосье, это для меня наказание, а не вознаграждение". И бывало, все новые
ноты приносит, не дает кончить хорошенько одну пьесу, как является другая, и обертки все были цветные, красивые, а иногда принесет концерт, который стоит рубля три, сгоряча, как новенькое, и начинает, бывало, разучивать со всем усердием, да как не по силам — и пойдет, что далее, то труднее, что далее, то хуже, и мне, бывало, надоест, а ему и подавно, он поневоле и бросит, да опять тащит новые ноты, — а за концерт деньги плати" (А.А.Венецианова).
По-видимому, дочери Венецианова были музыкально одаренными. Они часто музицировали, играли друзьям отца. Аполлон Николаевич Мокрицкий — ученик Венецианова писал в своем дневнике от 1837 года:
"7 марта. Воскресенье. В два часа уехал я прямо к Венецианову, там застал я Краевского… Фелиса была очень мила и играла мои любимые пьесы".
"Страстная. Воскресенье. Пошел к Венецианову, пил с ним чай и побеседовал со стариком до половины двенадцатого. Филичка играла мне "Отелло", и прекрасно".
А.Г.Венецианов любил музыку, знал о музыкальной жизни Петербурга — культурного центра России. В Петербург из Сафонкова художник по важным делам ездил часто. Об этом пишет в "Записках" его дочь А.А.Венецианова.
Живя в Сафонкове, А.Г.Венецианов открыл школу-мастерскую для одаренных молодых людей. "В Сафонково нашлась новая пища его деятельности и благотворению: работая сам, он отыскивал себе новых учеников, которые как бы по чутью добирались до него из разных уездов, и, если то случались крепостные люди, Венецианов, уверяясь в их способности, выпрашивал их у помещиков, убеждая дать им свободу; иные помещики, конечно, пользуясь случаем, запрашивали страшную цену, уверяя, что сами лишаются человека, способного украшать и красить их комнаты в усадьбах… И опять работа, опять Венецианов едет в Петербург, хлопочет, собирает, освобождает и открывает человеку путь, о котором он не смел и во сне мечтать".
О художественных новостях Петербурга Венецианов сообщал Н.П.Милюкову в письмах. Были и курь. зные сообщения. Венецианов состоял в приятельских отношениях с Нестором Кукольником — писателем, критиком, издателем, чиновником особых поручений при военном министерстве. По средам у Н.Кукольника проходили литературно-художественные вечера, которые посещали известные в Петербурге люди. Постоянным посетителем этих необычных вечеров был М.И.Глинка, который выразительно описал в "Записках" эти встречи: "Мне гадко было у себя дома, зато сколько жизни и наслаждений с другой стороны: пламенные поэтические чувства к Е.К., которые она вполне понимала и разделяла, широкое приволье между доброй, милой и талантливой братией. Так называли мы общество… Кукольника, слившееся потом в одну искреннюю, добрую, дружную семью. Большая часть нашей братии были люди специальные (певец-тенор А.П.Лоди, К.П.Брюллов, И.А.Крылов и другие. — М.Ш.), приходили и посторонние лица, но всегда народ дельный, или Петров с могучим своим басом, или Петр Каратыгин с неистощимым запасом каламбуров… Иногда мы певали, в таком случае те, которые менее других принимали участие в беседах, выступали на первый план… Лучше всех других пьес певали мы песню… "Думаю, подумаю идтить ли за него"… Кукольник Нестор иногда писал нам куплеты на случай; мы подбирали музыку, или я сочинял ее, разучивал и управлял хором. Он же (Кукольник) описал нашу братию, или комитет, в довольно удачных стихах…
Вот входит на момент
Андрей Петрович Лоди,
Непьющий пьяница, охриплый
с юных лет…
И арию поет, как жертву
для друзей.
В 1830 году Венецианов был в Петербурге. Узнав комичный случай, произошедший в доме Кукольников, художник описывает его в письме к Милюкову:
Не браните меня, мой почтеннейший, за безмолвие, от почты до почты откладывал писать…
Итак, хоть поздно, позвольте поздравить с Новым годом… и пожелать вам ничего более, кроме здоровья и того, чего себе желаю. Мы, слава богу, здоровы… Филя скачет и песенки поет. Мои дела бредут и иногда сердят меня своим черепашьим маршем…
На днях знаменитое сословие Глинки ("Братия" Кукольника. — М.Ш.) у Великого Героя Елагина полицией накрыто. Жаль, что тут же и Лазаревич — в числе пернатых, расхищавших спокойствие семейств…
Сердечно вас почитающий и душою преданный покорнейший слуга Алексей Венецианов".
В 1843 году на гастроли в Петербург приехали артисты — звезды европейской оперной сцены: П.Виардо-Гарсиа, Дж. Б.Рубини, А.Тамбурини, Дж. Гризи и другие. Громадная европейская слава предшествовала знаменитому тенору (Рубини. — М.Ш.), и, разумеется, много было о нем толков во всех слоях петербургского общества. (А.Н.Серов).
Джованни Батиста Рубини (1794–1854) был талантливым артистом. Певческую карьеру он начал хористом, но, благодаря прекрасному голосу, драматическим данным, его скоро заметили, и он стал петь на лучших сценах европейских оперных театров. По словам критика Стасова, в Петербурге с приездом итальянских знаменитостей наступило время, когда "всякая другая музыка, кроме итальянской, ушла и спряталась на задний план".
А.Г.Венецианов, бывший в то время в Петербурге, писал Н.П.Милюкову по поводу триумфа итальянских артистов:
22 ноября 1844 г. Петербург.
"Вот уже два месяца я живу в Питере, мой почтеннейший Николай Петрович, и два месяца тому, что писал к вам при отъезде моем из Сафонкова…
Мне думается пробыть здесь до января, а может быть и январь пробуду. Хочется Рафаеля хорошенько кончить, это дело в художничьем быту — эпоха.
Сашенька с Филисою здоровы, утешаются своим здесь пребыванием. Рубини не удалось еще мне им дать послушать.
Чистосердечно вас почитающий Алексей".
Венецианов — тонкий ценитель оперы. Через два года в письме тому же адресату Венецианов критически замечает:
2 ноября 1846 г. Петербург.
"Здравствуй, почтеннейший наш Николай Петрович!
Никогда мне не было так скучно, грустно и досадно в Питере, как теперь… Петербург мне чем далее, тем более надоедает — приторным становится, даже так, что я бы лучше желал Филиньку видеть классной дамой где-нибудь в Твери, нежели в Петербурге. Может быть, этому причиной мой 66-й номер годов…
Чистосердечно Вас уважающий Венецианов".
"Италианцы (итальянская опера. — М.Ш.) всех занимают, но не по-старому — прескучило, и цирк пустует, толпятся в Базаре (Благотворительный Базар. — М.Ш.), который императрица посетила и тем ему дала большой ход; впрочем, базар хорош, цена всему настоящая, без обмана.
2 ноября 1846 г. С.-Петербург".
Венецианов любил праздники, обычаи, обряды русской жизни.
25 декабря 1838 г. Петербург
"Здравствуйте, мой почтеннейший и дорогой Николай Петрович! Поздравляю Вас с праздником Рождества Христова, дай бог, чтобы родилось вам все благое, а окружало бы вас все то же, что теперь вас окружает… Вот у нас готовятся веселье и веселье за весельем, но они будут так мимолетны, как …весна. Явились для святок заморские бальные музыканты человек 20 с дирижером. Они станут играть неигранное.
Прощайте, мой дорогой Николай Петрович, веселитесь с птенцами вашими, которые не перестанут никогда вас утешать…
Венецианов".
Алексей Гаврилович ценил Петербург: "Невзирая на черные дни, меня мучившие 3 месяца здесь, в Питере… расстаюсь я с ним без претензий на него. Он — реторта, в которой плавится мысль человеческая".
В Сафонкове, где Венецианов провел много лет жизни, он наслаждался свободой и независимостью: "Нет, мой дорогой, никогда не оставлю я того, что питало и будет питать в уединении мою душу". А душу Венецианова в деревне питала природа, деревенская жизнь. "В среду на масленице были мы в Островках и по обыкновению любовались прекрасными людьми с кудрями, косами и другими разными диковинными вещами и делами… А в пятницу был пир на Петровой горе, 11 человек было музыкантов… бал кончился в 6-м часу утра" (А.Г.Венецианов).
А ещ. душу Венецианова радовали успехи учеников его школы.
"В 1830 году в Академии художеств две залы были наполнены произведениями учеников Венецианова. Государь император в залах этих приветствиями своими оживлял Венецианова и каждого из воспитанников его, а общим собранием Академии ученики его были награждены золотыми и серебряными медалями; тогда Тыранов получил золотую медаль 1-й степени" (А.А.Венецианова).
Живя в Сафонкове, Венецианов по делам ездил в Тверь. Там он познакомился с писателем И.И.Лажечниковым: "…я в бытность мою в Твери сулил ему портрет Гоголя".
С Лажечниковым был знаком и ученик Венецианова — А.В. Тыранов, который в 1837 году написал маслом портрет известного писателя.
В "Записках" М.И. Глинка писал:
"10 августа 1840 г. Кукольники устроили для меня прощальный вечер, на который, кроме искренних приятелей и домашних, пригласили и некоторых артистов и литераторов.
Я пел с необыкновенным воодушевлением "Прощальную песню", хор пела братия наша, и, кроме фортепиано, был квартет с контрабасом…
11 августа я выехал из Петербурга".