Дума и утверждение бюджета

Дума и утверждение бюджета

Вопрос об утверждении бюджета Думой имеет самое серьезное политическое значение. По букве закона, права Думы ничтожны, и правительство нисколько не связано согласием Думы в своих действиях. Но фактически известная зависимость правительства от утверждения бюджета Думой существует: это все признают, это особенно подчеркивают и либеральные буржуа, кадеты, склонные пышными фразами об этой зависимости заменять определение скромных границ этой скромной зависимости. Правительство нуждается в деньгах, заем необходим. А заем либо вовсе не удастся заключить без прямого или косвенного согласия Думы, либо удастся лишь с большими трудностями, на таких тяжелых условиях, которые сильно ухудшат положение.

Совершенно очевидно, что при таких условиях обсуждение Думой бюджета и голосование по поводу него имеет двоякое политическое значение. Во-первых, Дума должна раскрыть глаза народу на все приемы того организованного хищничества, того систематического, беззастенчивого разграбления народного достояния кучкой помещиков, чиновников и всяких паразитов, которое называется «государственным хозяйством» России. Разъяснить это с думской трибуны, значит помочь народу в борьбе за «народную свободу», о которой так много говорят Балалайкины российского либерализма{75}. Каковы бы ни были дальнейшие судьбы Думы и каковы бы ни были ближайшие шаги и «виды» правительства, – во всяком случае только сознательность и организованность народных масс решит в последнем счете исход борьбы за свободу. Кто не понимает этого, тот всуе приемлет имя демократа.

Во-вторых, беспощадная открытая критика бюджета и последовательно-демократическое голосование по поводу него имеют значение для Европы и европейского капитала, даже для широких слоев европейской средней и мелкой буржуазии, дающей российскому правительству гг. Столыпиных деньги взаймы. И банкиры и другие тузы международного капитала дают деньги взаймы гг. Столыпиным и К ради извлечения такой же прибыли, из-за которой «рискует» всякий другой ростовщик. Не будь уверенности в сохранности отданных в ссуду денег и в правильности получения процентов, – никакая любовь к «порядку» (а «Россия» желанный образец кладбищенского порядка для напуганной пролетариатом европейской буржуазии) не заставила бы раскошелиться всех этих Ротшильдов, Мендельсонов и т. д. От Думы в очень значительной степени зависит, укрепить или ослабить у европейских магнатов денежного капитала веру в прочность и в платежеспособность фирмы «Столыпин и К». Да и банкиры не в состоянии были бы давать миллиардных займов, если бы широкая буржуазная масса Европы не доверяла русскому правительству. А массу эту систематически обманывают продажные буржуазные газеты всего мира, подкупаемые и банкирами и русским правительством. Подкуп распространенных европейских газет в пользу русских займов – «нормальное» явление. Даже Жоресу предлагали 200 000 франков за отказ от кампании против русского займа: настолько ценит наше правительство «общественное мнение» даже тех слоев мелкой буржуазии во Франции, которые способны сочувствовать социализму.

Вся широкая мелкобуржуазная масса Европы обладает ничтожной возможностью проверить действительное состояние русских финансов, действительную платежеспособность русского правительства, – вернее, не обладает почти никакими средствами раскрытия правды. Голос Думы, о прениях и решениях которой будет знать вся европейская публика немедленно, имеет в этом отношении громадное значение. Никто не мог бы так много сделать для лишения Столыпиных и К^o европейской финансовой поддержки, как Дума.

Обязанность «оппозиционной» Думы вытекает отсюда сама собой. Выполнили эту обязанность только социал-демократы. По признанию полукадетского «Товарища» именно с.-д. всех принципиальнее поставили вопрос в бюджетной речи депутата Алексинского. И, вопреки мнению полукадетского «Товарища», с.-д. поступили правильно, внеся ясную, прямую, отчетливую декларацию о недопустимости для социал-демократов утверждать бюджет, подобный российскому. Надо бы только добавить в декларации изложение социалистической точки зрения на бюджет классового буржуазного государства.

За социал-демократами пошли только крайние левые народники, т. е. социалисты-революционеры. Масса крестьянской демократии, трудовики и народные социалисты, колеблются, как всегда, между либеральной партией и пролетариатом: мелкий хозяин тянется за буржуазией, хотя невыносимый гнет крепостнически-фискального «прижима» силой толкает его к борющемуся рабочему классу.

Либералы, пока за ними идут трудовики, продолжают руководить Думой. На указания социалистов на изменническую роль кадетов в вопросе о бюджете они отвечают… плохими шутками или нововременскими, меньшиковскими фразами вроде струвенского восклицания об эффектном жесте социал-демократов и т. п.

Но ни шуточками, ни виляньем, ни фразами не отвертеться им от того, что обе указанные нами выше задачи демократов втоптаны в грязь буржуазным либерализмом.

Измена либералов революции, как мы не раз выясняли, состоит не в личных сделках, не в личном предательстве, а в классовой политике корыстного примирения с реакцией, прямой и косвенной поддержки ее. Именно эту политику и ведут кадеты в бюджетном вопросе. Вместо разъяснения народу правды они усыпляют внимание народа, нарочно выдвигая вперед канцелярских человеков в футляре вроде Кутлера. Вместо разъяснения правды Европе они укрепляют позицию правительства, разменивая на мелочи свою критику и тем отказываясь перед глазами Европы подтвердить банкротство фирмы «Столыпин и К^o».

Тайно кадеты и раньше вели эту трусливую, мещански-жалкую политику. Во время выборной кампании во вторую Думу в Петербурге было выяснено социал-демократами на народных собраниях, что кадеты помогли правительству в 1906 г. весной занять два миллиарда франков на расстрелы, военно-полевые суды и карательные экспедиции. Клемансо заявил кадетам, что поднимет кампанию против займа, если кадетская партия формально выскажется за неприемлемость этого займа для русского народа. Кадеты отказались это сделать и тем помогли достать деньги на контрреволюцию. Об этой проделке они молчат. Но теперь в Думе тайное становится явным. Ту же невыразимо гнусную проделку они открыто совершают в Думе.

Пора с думской же трибуны разоблачить ее во всех деталях и сказать всю правду народу.

«Наше Эхо» № 2, 27 марта 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Наше Эхо»