Происхождение американского империализма

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Происхождение американского империализма

Вопрос о прошлом, настоящем и будущем США как мировой сверхдержавы является сегодня одним из актуальнейших, причем не только для самих американцев, но и жителей других стран. В отличие от политологов и журналистов, американские историки, естественно, всегда уделяли особое внимание его первой части, то есть исследованию причин возникновения американского империализма, выделению его специфических черт, заметных уже при рождении и проявивших себя в ходе последующей эволюции.

Мало кто из специалистов, занимающихся проблемой происхождения американского империализма, высказывал сомнение в том, что ключевым для данной темы периодом является рубеж XIX – XX вв., а важнейшими событиями – американо-испанская война, приобретение Соединенными Штатами заморских колониальных владений, провозглашение доктрины «открытых дверей» в Китае. Абсолютное большинство предложенных на протяжении ХХ в. интерпретаций этого переломного момента истории представляло собой различные вариации ответа на главный вопрос: что заставило США перейти от изоляционистской замкнутости к империалистической экспансии? В зависимости от решения этой проблемы авторы по-разному оценивали итоги внешнеполитической активности США в ХХ в. – являлись ли они позитивными или негативными для других стран и самих Соединенных Штатов.

Следует заметить, что переход к активной внешней политике давался американцам непросто. Критический настрой общества проявился практически сразу, а неоднозначные результаты Первой мировой войны его только усилили. Лидер прогрессистского направления Ч. Бирд оценил американо-испанскую войну в тех же категориях, что и войну Гражданскую – и там, и там он увидел действие мощных экономических интересов. Индустриальный капитализм сначала вверг американцев в пучину братоубийства, а затем заставил отказаться от традиционной, проверенной временем политики изоляционизма.

В равной степени негативно, хотя и без упора на экономические факторы, охарактеризовал новые веяния американской внешней политики один из основоположников ее изучения С. Бимис. По его мнению, политическая элита и лично президент У. Маккинли повели себя в высшей мере неосмотрительно, поддались всеобщей истерии, спровоцированной желтой прессой. Решения о начале войны, а затем о превращении Филиппин в колонию были приняты наспех, случайно, и их нельзя объяснить ничем, кроме несчастливого стечения обстоятельств49.

Еще один известный исследователь внешней политики США, Дж. Пратт, предложил третью интерпретационную модель, которая также основывалась на негативной оценке империалистической активности. Не экономический интерес и не случайность были, по Пратту, основой произошедших изменений. Причины следовало искать в сфере идеологии. Социал-дарвинизм, идеи А. Мэхэна о роли военно-морского флота, вера в необходимость распространения христианской веры – все это изменило мировоззрение американцев и заставило их выйти из изоляционистской замкнутости50.

Можно утверждать, что три охарактеризованных подхода – Бирда, Пратта и Бимиса – стали основой для всех последующих интерпретаций происхождения американского империализма. Часть историков склонялась к признанию ведущей роли материальных факторов, часть сосредотачивала внимание на идеологических моментах, а оставшиеся утверждали, что никакого рационального объяснения произошедшего вообще нет, действовало множество разнообразных факторов и обстоятельств, со временем превративших США в ведущую мировую державу.

Если Ч. Бирд уделял теме американского империализма лишь периферийное внимание, для историка-ревизиониста У. Уильямса она стала основной. В книге «Трагедия американской дипломатии» (1959)51 он подробно разработал тезис об экономическом интересе как фундаменте американского экспансионизма, причем обнаружил империалистические устремления уже у элиты колониального периода. Наиболее важной стратегической концепцией, отражающей сущность внешнеполитического поведения США, Уильямс считал доктрину «открытых дверей», которая обеспечила примирение республиканских ценностей с колониализмом. США вступили в клуб великих держав, опираясь на значительные достижения национальной экономики. Находясь в выигрышной стартовой позиции, США потребовали от других держав реализации принципа открытых дверей и честной конкуренции, от чего те не смогли отказаться, опасаясь «потери лица». В результате, американцам удалось подчинить своему влиянию все регионы земного шара. Однако Уильямс, как и его предшественники, не считал подобное развитие позитивным. Став сверхдержавой, США потеряли больше, чем приобрели, навсегда утратили репутацию передового, прогрессивного демократического государства. Мечты первых пуритан об Америке как «граде на холме», образце для подражания другим народам, так и остались нереализованными.

Жёсткий критический настрой Уильямса способствовал широкой популярности его идей во всем мире. «Трагедия американской дипломатии» была переведена на русский и издана в СССР (1960)52. И в самих США волна леворадикальных настроений породила множество работ «в духе» Уильямса (например, труды У. Лафибера53).

Продолжателями «линии Пратта» во второй половине ХХ в. можно считать Р. Хофстэдтера, Э. Мэя и Дж. Линдермана. Занимаясь изучением «эпохи реформ» конца XIX – первой половины ХХ вв., Хофстэдтер уделял особое внимание эволюции представлений различных общественных групп о своем социальном статусе, идеальном и реальном. Несоответствие желаемого и действительного служило, согласно Хофстэдтеру, главным двигателем внутри– и внешнеполитического развития страны54. Тезис о стремлении американцев «не отстать» от французов, англичан и немцев в плане великодержавного статуса как одной из важнейших причин перехода к империалистической политике развивали в своих работах Э. Мэй и Г. Бил55.

Дж. Линдерман обратил внимание на иллюзорность многих идеологических конструктов, распространенных среди простых американцев в конце XIX в. Их представления об окружающем мире были весьма далеки от реальности. Издатели газет больше заботились не о распространении достоверной информации, а о росте тиражей. Существовавшие мифы не рассеивались, а сознательно укреплялись. В результате, США перешли к активной внешней политике, обосновывая это стремлением решить надуманные проблемы, существовавшие лишь в непросвещенном сознании американских обывателей (например, помочь свободолюбивым кубинцам избавиться от испанского гнета, указать отсталым филиппинцам путь к прогрессу и демократии)56.

Развитие идей С. Бимиса во второй половине ХХ в. привело исследователей к выводу о невозможности ответа на вопрос о происхождении американского империализма без рассмотрения внешней политики США в широком международном контексте. Не только американские интересы или американские идеи заставили США выйти на мировую арену – сама эта арена претерпела в конце XIX в. существенные изменения и продиктовала вашингтонским политикам особую линию поведения. Если не совершенная случайность, то сложное хитросплетение факторов, граничащее со случайностью, привели к появлению империалистических Соединенных Штатов. Подобных взглядов придерживался уже упоминавшийся Э. Мэй. Еще более явно на невозможность рационального объяснения указывал Дж. Филд-мл.57

Как ни странно, в дискуссиях американских историков о сущности американского империализма чрезвычайно слабо заметен голос сторонников его позитивной оценки. Даже та часть исследователей, которая не видела за метаморфозами рубежа XIX – XX веков «заговора капиталистов» или злокозненных политиков, редко находила положительные черты в последующей американской экспансии и стремлении к мировой гегемонии. Если кто-то из историков (например, С. Леберготт58) и пытался защищать американские транснациональные компании, указывая на их вклад в развитие других государств, повышение уровня жизни местного населения и т. п., они делали это как бы вопреки общепринятому мнению, почти оправдываясь. Можно констатировать, что антиимпериалистический настрой является сегодня наиболее популярным и распространенным в американской исторической литературе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.