4. Идеологи

4. Идеологи

За рубежом накануне Смут всегда формировалась целая пропагандистская мифология о России как государстве-монстре и народе-чудовище. Эту пропаганду про «московитов» развивали и поляки в XVI веке, и заказчики второй Смуты, и целый аппарат «советологов», изучавших СССР и вырабатывавших рекомендации по демонтажу «империи зла». В 1910-х гг. ключевым стратегом-экспертом был полковник Э. М. Хаус, советник президента Вильсона, который как будто «реинкарнировал» спустя 70 лет в З. Бжезинском.

Однако Смута была бы невозможна, если бы ее идеология не находила опоры внутри страны. В первую Смуту группа противников Годунова стала естественной почвой для слухов и легенд о спасенном царевиче. Тогда этой спички было достаточно, чтобы воспламенить страну. Во вторую Смуту средой идеологической подготовки стали левые и либеральные партии, каждая из которых готовила свой вариант революции. В третью Смуту на первом плане были диссиденты, из которых на острие событий оказался А. Сахаров. Однако были также идеологи не политического, а поначалу рафинированно-интеллектуального свойства. Например, рыночники, выпестованные в знаменитом учреждении ВНИИСИ — Гайдар, Авен, Березовский, Дубов. Или создатели «теории административных рынков»: от Найшуля, обосновавшего тотальную приватизацию и придумавшего ваучер, до технологов передела собственности, где были свои централисты (Чубайс, Кох) и регионалисты (Каганский, Кордонский).

Идеи этих теоретиков в ключевой момент Смуты — в начале 90-х годов — захватили монополию над умами ельцинской верхушки, несмотря на то, что в стране работали масштабные экономические умы, знавшие и китайский опыт, и творчески переосмысливавшие опыт советский. В итоге вместо предпринимательского класса Россия получила компанию из привилегированных экс-комсомольцев и амнистированных расхитителей. Изучать и описывать чудовищную экономику Смуты предстоит следующим поколениям.