Радость и веселье – русская потеха

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Радость и веселье – русская потеха

Веселый характер нашего народа с древних времен складывался в ритуальных празднествах Святок, встречи весны, Светлой седмицы, троицких и купальских гуляний. В эти дни народный обычай предписывал радоваться и веселиться. Слово веселье, исконно имевшее тот же смысл, что и санскритское vasu – «хорошо», этимологически связано с весной как календарным началом благоденствия. Славяне в своей картине мира делили год на радостное и печальное время, где «веселый час» – пора веселья и радости – начинался с Нового года и Рождества и длился вплоть до окончания сбора урожая, а «смутный час» – печальная, мрачная пора – именовал так холод да тьму промозглой поздней осени и долгих зимних вечеров.

В дни ритуального народного веселья никто никого не упрашивал веселиться. Радость охватывала людей сама собой, она затаенно пробивалась в душах женщин, шивших праздничные наряды, полагавшиеся к торжествам. Она предвкушалась в приготовлении праздничных угощений и ритуальных блюд. Она являлась в ожидании гуляний, игрищ и хороводов. Пришедший праздник выплескивал радость в застолья и гульбища, что сопровождались неотлучным весельем, у которого и не было никакой иной причины, кроме радости наступления веселой поры года – теплой, сытой для всех сородичей.

По современным представлениям веселье то порой и весельем назвать трудно, уж больно суровым оно выглядело, ведь потехой на Руси считались медвежьи и кулачные бои. Вот как описывает медвежий бой иноземец Флетчер в XVII веке: «Особенная потеха есть бой с дикими медведями, которых ловят в ямах и тенетами и держат в железных клетках. Бой с медведем происходит следующим образом: в круг, обнесенный стеною, ставят человека, который должен возиться с медведем, как умеет, потому что бежать некуда. Когда отпустят медведя, то он прямо идет на своего противника с отверстою пастью. Если человек с первого раза даст промах и подпустит к себе медведя, то подвергается большой опасности; но как дикий медведь весьма свиреп, то это свойство дает перевес над ним охотнику. Нападая на человека, медведь поднимается обыкновенно на задние лапы и идет к нему с ревом и разинутою пастью. В это время если охотник успеет ему всадить рогатину в грудь между двумя передними лапами (в чем, обыкновенно успевает) и утвердить другой конец ее у ноги так, чтобы держать его по направлению к рылу медведя, то, обыкновенно, с одного разу сшибает его».

Впрочем, бойца с медведем, как правило, не оставляли без страховки. На помощь ему, в случае явной угрозы жизни, приходили охотники с вилами. Век спустя медведей специально дрессировали для подобной потехи. На сельских ярмарках, в больших и малых городах сшибки с медведями долго еще оставались любимым развлечением русского народа на Масленицу и на Святках. Обычай этот хранился в России вплоть до первых десятилетий XIX века. Местами же – на Русском Севере, в Верхнем и Среднем Поволжье, в восточной Белоруссии – потешные медвежьи бои продержались до начала ХХ века.

Удалой потехой почитались русские кулачные бои, что затевались по праздникам со Святок до Петрова дня. Разгул боев начинался во время Масленицы – «на добром морозце друг другу бока погреть да носы подрумянить». Про кулачную потеху говаривали: кулачный бой – душе разгул. Сходились «улица на улицу», «деревня на деревню», «слобода на слободу». Весной и летом бились на площадях, зимой – на льду замерзших рек и озер. Наиболее популярные из кулачных боев – «один на один», «стенка на стенку» и «сцеплялка-свалка», где дрались без соблюдения строя, каждый сам за себя против всех.

Первенствовала, наиболее популярна и любима была «стенка на стенку». Бой начинался дракой мальчишек, после них сходились неженатые парни, под конец в «стенку» становились взрослые мужики. Не разрешалось бить лежачего или присевшего, запрещалось хватать за одежду. Каждая «стенка» стремилась обратить другую в бегство или хотя бы заставить противника отступить. Побежденной считалась «стенка», проигравшая «поле» битвы. Каждая «стенка» возглавлялась атаманом или боевым старостой, который командовал боем, определял тактику. Среди тактических приемов излюбленным был обычай разорвать строй противника, вытащив из него нескольких бойцов. Против такого приема использовался свой контрприем: «стенка» размыкалась, втягивая внутрь разгоряченных бойцов – авангард противника, и тут же смыкалась. А уж в глубине «стенки» отсеченных воинов поджидали опытные бойцы «один на один».

Схватка «один на один» велась по праздникам в любом месте, где собирался народ. Дрались только кулаками, имитируя удары оружием: удары головками пястных костей как удары штыком, удар основанием кулака со стороны мизинца – как шашкой рубящий удар, удары головками основных фаланг напоминали удар обухом. Бить разрешалось хоть куда, но только выше пояса, мастерскими считались удары в голову, в солнечное сплетение – «в душу» и под ребра – «под микитки». Упавшего и окровавленного бить запрещалось. Запрещалось применять любое оружие, драться можно было только голыми руками. На то она и потеха, чтобы показать силушку да удаль молодецкую, но не увечить же, не убивать.

Среди особых русских дней всеобщей радости и веселья этнографы описывают праздницу. В каждом большом селе широко отмечали день именин села, как правило в престольный праздник местной церкви. Такой день и назывался праздницей. Со всех соседских деревень собирались крестьяне, шли к обедне, причащались, празднично обедали, а после выходили на улицу, заводили гулянья да пение. Каждый «гурт» пел по-своему. У каждой деревни свои напевы. Одежда у всех яркая – цветные поневы или сарафаны, белые рубахи с расшитыми рукавами, золотые и жемчужные головные уборы – сороки. Красота праздника сказывалась во всем – и в уборах, и в песнях, и в доброте лиц.

Радость с весельем неотлучно пребывали и на семейных праздниках. На свадьбах и именинах повелевалось непременно веселиться. Само действо свадьбы в украинских, белорусских и польских говорах именуется весельем. Все, дружки, родители и гости, должны веселиться на свадьбе, чтобы молодая семья была наделены здоровьем и благополучием. Свадебные веселье, смех, шутки и песни имели ритуальный смысл.

Во время больших застолий люди и по сей день поминают поверье предков – веселье одаряет здоровьем, силой, жаждой жизни.

Слово веселье искони являлось священным символом притока жизненных сил. Веселиться на праздниках для славян значило благодарить Бога за радость жизни, являть ему свое довольство и благодарность за все, что даровано нам на этой земле.

Исследуя природу русского веселья, видим, что оно неотъемлемая часть славяно-русского праздника, календарного ли семейного – не суть. Важно, что праздник на Руси издревле был ритуальным священнодействием, которое с принятием христианства лишь отодвинули на окраину народной культуры. Но как прежде, так и поныне, в празднике живет священная радостная благодарность человека Богу за свое житье-бытье. Наши народные праздники и сегодня несут этот архетип всеобщей радости и веселья, заложенный издревле. Из того, что свято празднуется в России, назовем Новый год и Рождество, которые по-русски надо встречать непременно весело, чтобы год был счастливым. Вспомним и Масленицу – потешную встречу весны с ее поклонением блину как образу солнца, олицетворяющему веселье. Почтем и Светлую Седмицу – седмицу глубокой духовной радости и любви, и вместе с тем неделю веселых гуляний и объедения. В наших праздниках и поныне хранятся осколками архетипы древнейших ритуалов, собиравших семьи и роды в общинный круг возблагодарить Вышний мир за продолжение жизни на земле.

Семейные радость и веселье по сей день ведутся на русских свадьбах и именинах. В эти праздничные дни мы возвращаемся к ритуальному благодарению Бога за оказанную семье милость жить и размножаться.

Во всех праздниках, что календарных, что семейных, всполохами светится радость, всплесками взвивается веселье, раскатами грохочет неудержимый задорный смех. И потому праздники народные – семейные и календарные – обязательно сопровождаются русской потехой – удалой, развеселой гулянкой, где серьезный и обстоятельный русский человек вдруг становится скоморохом и веселится от души. Потеха есть утешение, развлечение души, замученной тяготами нелегкой трудовой жизни. Потешая себя, каждый хоть на миг становится веселым, а значит, согласно исконному смыслу этого слова, – хорошим, благополучным, счастливым.

Существует немало слов для русского праздничного веселья, главное среди них – балагур, обозначающее талант рассмешить, повеселить народ. Балагурство выражает особое русское добродушие, незлобивость и умение подбодрить себя и других смехом. Такой смех, ритуально заклинающий «Отвяжись, худая жизнь, привяжись хорошая!», возносится к Вышнему миру с благодарностью общинного круга за сохранение народа в здравии и достатке. Так что веселье всегда означало общее довольство целостностью и здоровостью общины.

Выражение радость и веселье свидетельствует об общем настроении, которым дышит народ по праздникам, когда обычаем запрещено трудиться, предписано балагурством разгонять скуку и монотонность повседневной работы. «Мешай дело с бездельем, дольше с ума не сойдешь». «Мешай дело с бездельем, проживешь век с весельем». Знаменательно, что широко известная формула «делу – время, потехе – час» есть одна из основ нашего быта, где тяжесть и изнурительность труда обязательно скрашивались развеселым праздничным гуляньем. Такой порядок жизни присущ русскому человеку и сейчас, таков склад русского характера.

Показательно сетование предпринимателя, изучавшего японские и китайские промышленные конвейеры, где юноши и девушки, не поднимая голов, трудятся над одной и той же операцией по восемь часов в день с единственным перерывом на обед. «У нас же на конвейере, – жаловался бизнесмен на русскую непоседливость в труде, – приходится каждые два часа сажать девушек за другую работу, менять операцию, иначе они начинают кричать». Но кричат не потому, что ленивы, ведь русский народ к труду охоч, и о том свидетельствуют пословицы «Скучен день до вечера, коли делать нечего», «Не то забота, что много работы, а то забота, что нет ее», «Без дела жить – только небо коптить». Монотонность в любом деле противна русской душе.

При обязательном нелегком труде должен быть у русского человека праздник. Тот светлый потешный час, когда можно и на людей поглядеть, и себя показать, когда веселиться, петь, плясать, шутить обязывает обычай. Такова наша русская традиция по сей день. Радость и веселье сами собой приходят в праздники, и коротким потешным часом мы потчуем, насыщаем душу в преддверии долгих рабочих дней.

Русский уклад «мешай дело с бездельем» отражается в народных песнях. Именно поэтому на Руси живет не только праздничная, но и трудовая песня – в стремлении украсить и разнообразить тяжелую, монотонную работу. Протяжными песнями сопровождали работу и в поле, и на сенокосе, и на огороде, и при сборе ягод, и за ткацким станом или прялкой. Пели на помочах, когда помогали ставить избу или косить сено, пели, возвращаясь с работ. На заготовках и сплаве леса пели трудовые артельные припевки, свои песни были у бурлаков, у солдат, у плотников.

А уж в праздники песням не было конца. Каждая деревня имела свой выбор обязательных свадебных песен, их набиралось около тридцати, дружки на свадьбе обязательно должны были быть песельниками. Хороводные песни молодежи на гуляньях слушало все село. Песен русские люди знали несчетно. Взять Курский край. В начале двадцатого века сельская учительница Резанова опрашивала местных женщин о петых ими песнях. Тридцатисемилетняя крестьянка знала 152 песни, которые выучила, по ее словам, «на вулице». Ее дочь, тринадцати лет, уже знала 71 песню, часть выучила от матери, часть «на вулице» и на поденной работе у помещика. Другая крестьянка, девятнадцати лет, служила в няньках и на поденной работе и знала 144 песни, большую часть из того, что пели соседи, а восемь выучила в чужих селах. Из 913 жителей деревни Саломыково, в которой жили эти певицы, насчитывалось 77 певиц и 31 певец. Это те, кто мог запевать и солировать. Каждый из них знал не менее 50 песен. Многие жители деревни участвовали в хоровом пении.

Так что наши праздничные радость и веселье, произрастая из древнего обычая благодарить Вышние силы за дарование тепла, здоровья и благоденствия, держатся на русской привычке мешать дело с бездельем, а труд с весельем, чтобы сверхнапряженная работа, какой славится наш народ, не истощала сил, чтобы праздники дарили нам утешение.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.