Тень друга

Тень друга

Sunt aliquid manes: letum non omnia finit;

Luridaque evictos effugit umbra rogos.

Propertius[426]

           Я берег покидал туманный Альбиона:

Казалось, он в волнах свинцовых утопал.

           За кораблем вилася Гальциона,

И тихий глас ее пловцов увеселял.

           Вечерний ветр, валов плесканье,

Однообразный шум, и трепет парусов,

           И кормчего на палубе взыванье

Ко страже, дремлющей под говором валов, —

           Всё сладкую задумчивость питало.

Как очарованный, у мачты я стоял

           И сквозь туман и ночи покрывало

Светила Севера любезного искал.

           Вся мысль моя была в воспоминанье

Под небом сладостным отеческой земли,

           Но ветров шум и моря колыханье

На вежды томное сомненье навели.

           Мечты сменялися мечтами,

И вдруг… то был ли сон?.. предстал товарищ мне,

           Погибший в роковом огне

Завидной смертию, над Плейсскими струями.

           Но вид не страшен был; чело

Глубоких ран не сохраняло,

Как утро майское, веселием цвело

И всё небесное душе напоминало.

«Ты ль это, милый друг, товарищ лучших дней!

Ты ль это? — я вскричал, — о воин вечно милый!

Не я ли над твоей безвременной могилой,

При страшном зареве Беллониных огней,

           Не я ли с верными друзьями

Мечом на дереве твой облик начертал

И тень в небесную отчизну провождал

           С мольбой, рыданьем и слезами?

Тень незабвенного! ответствуй, милый брат!

Или протекшее всё было сон, мечтанье;

Всё, всё — и бледный труп, могила и обряд,

Свершенный дружбою в твое воспоминанье?

О! молви слово мне! пускай знакомый звук

           Еще мой жадный слух ласкает,

Пускай рука моя, о незабвенный друг!

Твою с любовию сжимает…»

И я летел к нему… Но горний дух исчез

В бездонной синеве безоблачных небес,

Как дым, как метеор, как призрак полуночи,

Исчез, — и сон покинул очи.

Всё спало вкруг меня под кровом тишины.

Стихии грозные казалися безмолвны.

При свете облаком подернутой луны

Чуть веял ветерок, едва сверкали волны,

Но сладостный покой бежал моих очей,

           И всё душа за призраком летела,

Всё гостя горнего остановить хотела —

Тебя, о милый брат! о лучший из друзей!

Июнь 1814 г.