Любовь или политика?

Любовь или политика?

Своей цели в этом союзе достигли оба. Антоний получил умную, образованную, красивую, горячую и искусную в любви возлюбленную, а Клеопатра теперь могла диктовать все пункты своих условий. Они были продуманы заранее, и трудно сказать, чего было больше в ее отношениях с Антонием: любви или расчета. А может быть, потом рождение детей придаст ее чувствам больше привязанности, настоящей жажды любви неверного, но всегда преданного Антония.

Гражданская война в Италии закончилась, но распаленные кровью, грабежами и пожарами легионы вряд ли могли долго оставаться без дела – римская империя жила войной! Однако, пока Антоний находился рядом с Клеопатрой, жила надежда, что римляне не растопчут Египет тяжелыми солдатскими сандалиями.

Осторожно, дипломатично вела Клеопатра торг с возлюбленным о взаимных интересах Рима и Египта. Антоний тоже не прочь был вникнуть во все дела, связанные с политикой и экономикой великой некогда державы. Страна была теперь свободна от римских легионеров, которые отправлены были в Сирию.

Антоний не скрывал, что его интересовала материальная поддержка со стороны Египта в подготовке к войне с парфянами.

Влюбленный полководец не решался задать главный вопрос, который интересовал уже не его, а Рим и триумвират. Не мог он в создавшейся ситуации спросить Клеопатру: «Где ты была, когда мы умирали?» Его уже, в принципе, не интересовала позиция Клеопатры в последней войне. Она вышла на этот разговор сама.

Антоний искал Клеопатру. Ему вдруг доложили, что царица решила на несколько дней покинуть его, отправившись в Александрию по неотложным делам. Какие еще неотложные дела, когда он каждый час, каждую минуту хочет видеть ее? Какие дела могут быть важнее их дней и ночей, проводимых вместе?

Клеопатру он нашел за странным для женщины занятием. Она рассматривала научный трактат с множеством географических карт. «Что интересного нашла ты в этих картах, любимая?» – от волнения голос срывался. Антоний еще не отдышался от быстрой ходьбы. «Ты бежал? Что произошло?» Антоний вдруг понял, что ему неудобно признаться в том, что он бежал, охваченный подозрениями. «Ничего, я просто очень быстро шел, на улице зной, я немного устал». «Сильный воин устал от бега по улице? – Клеопатра усмехнулась. Она сама пустила слух о своем отъезде, чтобы посмотреть на реакцию Антония. Она еще несколько раз так подразнит возлюбленного, а потом, когда он меньше всего ждет, действительно уедет. – Я читаю труд, в котором рассказывается о войнах моего великого предка – Александра. Его походы и победы достойны восхищения. Его стратегия безупречна». Антоний вдруг понял, что сейчас самый подходящий момент для сложного вопроса: «Клеопатра, а ты... Что было с тобой во время последней войны? Долабелла просил тебя... Мы ждали... Я не могу требовать...» Антоний окончательно смешался и замолчал. И опять насмешка в глазах Клеопатры: «Я ждала этого вопроса. Ведь ты хотел со мной встретиться, чтобы его задать? Что помешало тебе?» Антоний посмотрел прямо в глаза Клеопатре: «Афродита».

«Я расскажу тебе Антоний. И я хочу, чтобы больше никто и никогда не задавал мне этот вопрос. А ты не смей больше сомневаться во мне. – Клеопатра выпрямилась в кресле, отложила трактат и спокойно рассказала. – Я по просьбе Долабеллы отправила из Египта четыре легиона. Он сражался на вашей стороне, и этого было достаточно, чтобы я приняла решение помочь. По пути мои легионы были захвачены Кассием. В этом нет моей вины и моего умысла.

Потом я намеревалась послать в Лаодикею подкрепление кораблями. На кораблях было много моих людей и прекрасное боевое снаряжение. Мои корабли уже стояли в порту, но поднялся ветер. Мой приказ не мог позволить кораблям отплыть. Боги не посылали нам удачу. Через несколько дней я узнала, что опоздала. Лаодикея пала. Ты знаешь, Антоний, что твой недруг Кассий добивался от меня помощи. Я рисковала многим, Египет мог пострадать, но Кассий не получил ни одного пшеничного зерна, ни одного солдата, ни одного корабля. Его угрозы не напугали меня. Помнится, что он вселял страх даже в сильных мужчин. – Антоний опустил глаза. – Потом, когда войска триумвирата пошли на Восток, где вас ждали Кассий и Брут, я тоже не собиралась оставаться в стороне. Моим желанием было не просто помочь, я хотела сама пойти во главе моего флота. Мои корабли вышли из гавани, но поднялась страшная буря. Великая Исида мне свидетель. Корабли гибли у меня на глазах. Мои воины тонули, их крики разрывали мне душу. Однако мы готовы были идти вперед, невзирая на потери. Но здесь неизвестная болезнь свалила меня с ног. Лекарь мой был бессилен. Я вынуждена была дать приказ вернуться в Александрию. Поверь мне, Антоний. В моем поведении было много решимости и не было злого умысла и равнодушия. Верь мне». Антоний сжал Клеопатру в объятиях. Если бы можно было, он бы пережил все это сам, чтобы страшные события прошлого никогда не будоражили память любимой. Он готов был теперь не просто поверить Клеопатре. Он готов был выполнить любую ее просьбу, только чтобы она простила его подозрения...