1. Спасти себя, спасти Египет

1. Спасти себя, спасти Египет

Смерть Та– Имхотеп

«О мой брат, о мой муж и друг, жрец бога Птаха! Пей, ешь, упивайся лицом, наслаждайся любовью! Проводи свои дни в веселье! Днем и ночью следуй зову своего сердца. Не допускай, чтобы забота овладела тобой. Ибо чем являются годы, которые не прожиты на земле? Запад – это страна печали и глубокой тьмы; жители его погружены в сон. Они не проснутся, чтобы взглянуть на своих братьев, не увидят своих матерей и отцов. Их сердца забыли о женах и детях.

Нет у меня воды жизни, которая питает все творения. Она течет только для тех, кто на земле. Я страдаю от жажды, хотя вода рядом. Я не знаю, где я и откуда сошла в эту юдоль. Принеси мне проточной воды! Скажи мне: будь всегда над водой! Обрати мое лицо навстречу северному ветру! И лишь тогда мое сердце перестанет пылать в страдании.

Смерть призывает каждого. «Иди!» – вот имя смерти. И все сразу идут к ней, хотя сердца трепещут от страха. Никто не может ее избежать – ни бог, ни человек. Великие в ее руках так же, как малые. Никто не сможет уберечь своих близких от ее проклятия. Охотнее, чем одинокого старца, она уносит сына из объятий матери. Все в тревоге молятся ей, она же ни к кому не обращает своего лица. Она не придет к тому, кто к ней взывает. Не выслушает того, кто ее прославляет».

Клеопатра плакала. Так плакала она в последний раз только в детстве. Слезы текли по щекам, застилали глаза, рыдания рвались наружу из самого сердца. Служанка сбилась с ног в поисках лекаря, но тот, взглянув на царицу, только горестно вздохнул и бессильно развел руками. Подойти сейчас к Клеопатре рискнул бы не всякий. Только любимая служанка, совсем уже пожилая женщина, растившая царицу еще при жизни отца, сидела сейчас рядом и время от времени протягивала чашку с ледяной водой. Она знала, что стало причиной таких безудержных слез. Несколько минут назад вошел в покои царицы посланец от ее старого друга – жреца Пшерени-Птаха. Он даже не успел снять пыльных сандалий и омыть лицо. Конь, на котором прискакал посланец, был еле жив от усталости. Пшерени-Птах прислал царице плохое письмо. Умерла его юная жена – Та-Имхотеп, родившая ему четыре года назад долгожданного сына.

Клеопатра не забыла, как радовались они счастью друг друга. Она, носившая ребенка от Цезаря, и он, ожидавший единственного сына. Та-Имхотеп не исполнилось и тридцати лет, когда смерть призвала ее к себе. Похоронить ее Пшерени-Птах хотел вблизи Александрии. Он сам совершит все обряды, подобающие знатным особам. Жрец считал свою жену богиней, любил ее трепетно и нежно. Прожив вместе почти шестнадцать лет, они радовались каждому дню, каждой минуте пребывания вместе. Даже сына своего, Имхотепа, женщина родила в праздник бога Имхотепа, именем которого и нарекли мальчика.

Теперь тело ее умерло. Никогда больше не услышит муж звонкого смеха своей любимой, никогда не прижмет она к сердцу своего горячо любимого сына.

На могиле Та-Имхотеп теперь будут высечены те строчки, которые и вызывали каждый новый приступ слез царицы. Их списали со стен гробницы Та-Имхотеп для Клеопатры на прекрасный папирус, украшенный изображениями Осириса и Имхотепа, культ которых исповедовал Пшерени-Птах: «Пей, ешь, наслаждайся вином!» Женщина не хотела, чтобы ее смерть убила и любимого мужа. Она хотела, чтобы он продолжал жить, и обращалась к нему не со словами жалобы, а со словами приветствия.

Клеопатра горько оплакивала смерть Та-Имхотеп. Уходили из жизни ее друзья. На похоронах сам Пшерени-Птах выглядел так, что всем было ясно – горе убило его, и не суждено ему надолго пережить свою жену.

Уже третий день ждала разрешения войти к царице делегация представителей от состоятельных, но не знатных александрийцев. Они владели огромными просторами пахотных земель за пределами города и в различных областях страны. Делегаты терпеливо ждали дня, когда Клеопатра примет их, хотя причина для визита была очень важной.

Люди принесли царице жалобу, в которой говорилось, что старинные привилегии освобождают эллинов от всех повинностей, какими облагаются простые земледельцы, а начальники многих округов совершенно с этим не считаются, обременяя горожан всевозможными поборами деньгами и натурой.

Прошло несколько дней, делегаты ждали, понимая, что и вопрос очень трудный, и состояние души царицы неспокойное. Через месяц Клеопатра вынесла решение и издала указ. Она считала решение по этому вопросу таким важным, что приказала высечь его на каменной плите, чтобы никто не смог усомниться в ее воле или исправить ее по своему усмотрению.

Вместе с указом Клеопатра передала с делегатами письмо: «Царица Клеопатра Филопатора и царь Птолемей, который именуется также Цезарем, Филопатор Филометор начальнику округа Гераклеополя шлют приветствие. Отдай распоряжение, чтобы прилагаемый указ, а также это царское письмо были выбиты на плите по-гречески и на местном языке. Плита должна быть выставлена для всеобщего обозрения в городе и во всех крупных селениях. Пусть все будет в соответствии с этим указом».

В самом указе утверждалось, что жители Александрии, обрабатывающие землю в разных областях, полностью и навсегда освобождаются от всяческих податей, за исключением основного налога в пользу государства...

Подобный указ мог быть вынесен только царицей, стремящейся заслужить расположение жителей Александрии. Клеопатра помнила, что они несколько лет назад безжалостно осаждали ее и Цезаря в царском дворце. Теперь, после победы триумвирата, Клеопатра вновь оказалась перед лицом опасности. Опасность была в неизвестности, именно это особенно пугало царицу. Но если бы она знала, какая неприятная новость ожидает ее всего через несколько дней!