Здесь начиналась Европа
Здесь начиналась Европа
Где начинается Европа? Англичанин говорит, Старый свет начинается с Биг-Бена, француз – с Лувра, итальянец – с собора Святого Петра, видимо, у каждого человека свой отсчет пространства и времени. И это правильно, потому что сущность каждого из нас есть индивидуальность. У норвежского этнографа, археолога Тура Хейердала тоже было личное мнение. После путешествия на плоту «Кон-Тики» через Тихий океан, после плавания на тростниковом судне «Ра» через Атлантику знаменитый на весь мир ученый пришел к неожиданному выводу: Европа начиналась на юго-западном берегу Каспия, заявил он в 1981 году незадолго перед поездкой туда.
И не без оснований!
В одной из книг его опытный глаз встретил фотографии наскальных изображений древних мореплавателей, находка была из Азербайджана, из местечка Гобустан. Ее возраст археологи исчисляли многими тысячелетиями. Возможно, она – древнейшая в Европе находка, фиксировавшая человека на судне, что само по себе уже открытие.
Внимание норвежца привлекла форма судна, напоминавшая очертаниями родное «Ра», он догадался: изображено то, с чего пошло древнее морское судоходство… Нужно пройти путь Хейердала, чтобы сделать неочевидный вывод, вызвавший шквал отрицаний. Выходило, не в Европе центр мира, не здесь начиналась цивилизация, она «приплыла» сюда с Востока.
«Книжное» открытие было началом пути, который ученый не одолел – не хватило жизни. Но экспедиции на Кавказе, по его собственному признанию, дали больше, чем прежние путешествия, вместе взятые. Открытия здесь нарастали лавиной. Знакомство с находками местных археологов, поездки открыли горизонты далеких времен, он увидел истоки Норвегии и всей Северной Европы. Вот что поразило гостя.
Откуда столь очевидная общность культур Кавказа и Скандинавии?
Вопрос уже самой постановкой ставил в тупик, ученый не находил ответа, хотя факты лежали перед ним. Но их не удавалось осмыслить, все-таки тысячи километров разделяют эти две страны… Очевидное казалось невероятным. Можно верить глазам, можно не верить, но орнаменты и формы иных археологических находок практически неотличимы, будто выполнены одной рукой. Причем кавказские древнее скандинавских.
Особенно поразил Хейердала заброшенный храм в селении Киш, что неподалеку от города Шеки. Полная копия храмов викингов, отметил про себя ученый.
Правда, местные историки относили постройку к XV веку, что не укладывалось ни в какие гипотезы. После «вмешательства» Хейердала и археологических исследований храм стали датировать I веком. Но и новая датировка не точна, что хорошо известно специалистам. Судите сами.
Храм – ровесник города Шеки, то есть города, заложенного в IV веке до новой эры. А Христос тогда еще не родился, и в том состояла деликатность ситуации. Можно ли храм звать христианским, если не было Христа? Очевидно, что нет. Тогда чей он?
Хейердалу, естественно, не ответили, и ученый потерялся в догадках…
Чтобы не отвечать на подобные вопросы, советские археологи нашли поразительно бестактный ход – они сознательно искажали возраст храмов. Чуть «не докопали» – и датировали I веком новой эры, достигая желаемого баланса дат. Проще говоря, омолаживали находки на пять – десять, более веков. И храмы становились христианскими.
Бессмыслица? Но так построена вся кавказская история. На абсурде.
Никого не смутило, что в городе Шеки (и не только там!) стоит точно такой храм, у которого та же история. Выходит, и он жил сам по себе – вне города? Вне людей? Вне культуры, господствовавшей здесь?.. Примеров тому множество, они всюду, стоит лишь присмотреться. Храмы Кавказа с XIX века назвали христианскими, вернее армянскими, называли, не задумываясь, что они построены в дохристианскую пору. И не армянами, которые на Кавказе тогда еще не жили.
Разумеется, Хейердалу не объяснили, почему кавказские реликты пришли (вернее, их привели!) в запустение, почему передали армянам, когда и как это случилось. (90)
Опытный норвежец понял сам, без объяснений. И он задумался о народе, который построил эти древние храмы, о религии, бытовавшей здесь в ту пору. Видимо, та же вера была у викингов, решил он. Значит, на Кавказе и в Скандинавии жили люди одной крови, одной культуры… Один народ. В это грандиозное открытие ученый сам верил с трудом, не слишком афишировал его. У него не было весомых доказательств: исследователь был в начале пути.
Разумеется, не спор о строителе храма заставил меня ехать в город Шеки, хотя и интересно посмотреть на то, что завело в тупик знаменитого Тура Хейердала. Для меня все сложилось иначе: за спиной было давнее паломничество на Валаам, оно не забылось, нет. Тогда я впервые, наверно, увидел, скорее даже не увидел – сердцем почувствовал тему. А ступить на дорогу, что ведет к храмам Шеки, позволила точка зрения, которая сложилась в работе над книгой «Полынь Половецкого поля». А когда написал «Тюрки и мир: сокровенная история», вполне мог ответить на вопросы, поставившие норвежца в тупик.
Были веские доказательства, однако поделиться ими с Хейердалом не успел – его уже не было в живых. Мы шли к одной цели, но разными путями.
Ведь те же скандинавские саги я изучал не так, как он. Их читал глазами географа и этнолога, чувствуя подводные течения, сбитые ориентиры, мне было легче, чем ему, я знал о тюрках то, о чем он лишь смутно догадывался. Мы наверняка встретились бы в Азербайджане, просто чуть-чуть разминулись во времени.
А на севере Европы, в том числе на Валааме, остались следы именно алтайской культуры. Курганы, храмы, изделия быта, «оленные камни», письменные памятники, произведения народного эпоса. (91) Они такие же, как на Кавказе, потому что Кавказ в старину называли Вторым Алтаем. Тюркский мир был велик, но о нем норвежец не знал ровным счетом ничего… Вот удивился бы Хейердал, узнай он, что их слово «сага» от древнетюркского «савга» (повествуй). Не иначе…
«Храмовая» тема в тюркской истории манила меня очевидностью и одновременно полной своей неисследованностью. Ученым запрещалось даже думать о ней.
Норвегия – тоже непознанная страна-загадка, ее прошлое – с очень большими «политическими» натяжками, как и всей Скандинавии. Кавказ не уступит ей в неизученности, хотя именно он был оплотом тех, кто шел во главе Великого переселения народов, Вторым Алтаем: здесь двадцать пять веков назад поселились тюрки. А с ними – знаки их культуры! Повозки, шатры, шатровые храмы, петроглифы, железо, курганы, города и, конечно, кони… До рождения Христа оставалось всего-то пятьсот лет. Пять веков…
Я приехал в Шеки осенью, чтобы найти тишину и покой, столь нужные после сдачи в печать новой книги. О храмах не думал, о Хейердале – тоже, они жили в моем сознании как бы сами собой, где-то далеко. Переключаться с одного ритма жизни на другой очень трудно и небезопасно для здоровья, поэтому не хотел напрягаться и думать о чем-то. Шеки стоял в маршруте первым. Город лежит у подножия Большого Кавказа, где прекрасная охота… На третий день отдыха понял: не усижу. «История» в этом благодатном крае буквально лежит под ногами. Я вспомнил о Хейердале, потому что рождалось ощущение, что попал в хранилище древностей под открытым небом, где бездельничать преступно.
Поначалу манили улицы и улочки древнего города, которые за тысячи лет мало изменились. Время оставило след, пожалуй, в многоэтажных коробках, но в Шеки они не бросаются в глаза, не угнетают глаз, их убогость заслоняют вековые деревья, которые и складывают впечатление о городе, о его уюте и мягкой красоте.
Таков Шеки – спокойный, как горец, повидавший в жизни всякое, за свои долгие века он слился с природой и с собственными заботами. Из него теперь охотно уезжает молодежь, в него с неохотой возвращаются неудачники. И те, которым везде, кроме Шеки, неуютно – есть такая редкая категория людей! Мир вам, добрые люди гор…
Особое впечатление оставил ханский дворец, реставрируемый много лет. Работы начали немцы, первыми заметившие неземную красоту среди бурьяна, нашли кредиты, подключили местных мастеров, которые вспомнили ремесло предков. И закипело… Что теперь сказки Шахразады? Они здесь наяву.
Тончайшие витражи на окнах дворца кажутся вуалью: оттого дворец загадочен ночью. Будто таинственная незнакомка. А две огромные чинары в три обхвата, словно стражники, стоящие у входа, напоминают о времени лучше хронографа. Слава Всевышнему, город просыпается. Велики трудности пробуждения. Ханский же дворец внутри пустой, из него в советские времена вывезли мебель и ценности. Говорят, в Эрмитаж. Чтобы вернуть реликвии, требуется немалая плата. У города средств нет. А потом, за что платить? За украденное?..
Но выход нашли неожиданный. Я увидел это в гостинице, которую разместили в заброшенном караван-сарае. Кажется, ни одного нового камня не привезли, ничего не перестроили, все прежнее, только вычищенное, обласканное, словом – комфорт после реставрации, проведенной своими руками. Те же галереи, ниши, где уютные номера, все сияет. Ресторан, внутренний дворик с фонтанами и цветами, с пением птиц и патриархальной тишиной радуют…
Думаю, то был не караван-сарай, а монастырь, который в XIX веке превратили в караван-сарай, тогда монастыри и храмы Кавказа превращали в конюшни, склады, цеха. И?делали это не «сарацины», то знак царской России, знак колонизации… Здание гостиницы, почищенной, подновленной, по стилю напоминает старинные монастыри Германии или Франции, их копия. (92) И это сходство не отнять, даже превратив монастырь в сарай или склад, ибо архитектурный стиль не подлежит цензуре, он на виду… Как на Валааме.
Мысли мои метались, словно мотыльки перед неожиданно вспыхнувшей лампой.
Было ощущение, что сошлись два века, две эпохи – сегодняшняя и другая, очень далекая, а ты случайно оказался между ними, стоишь, ищешь аналогии, пытаешься рассуждать. Тогда я понял Хейердала, его растерянность, а он видел в жизни больше моего. Ученого коробило, что с ним говорят на птичьем языке, недомолвками. Он понимал: называя монастырь караван-сараем, его обманывают. И молчал, дипломатично кивая головой.
Ощущение времени по-настоящему пришло ко мне в селении Киш, у древнейшего храма Европы, который после приезда Хейердала «вылизали», превратив в редкий объект туристической индустрии. Не поскупились. В Киш едут туристы, к сожалению, лишь иностранцы, которые знают историю Кавказа лучше азербайджанцев. Шведы, японцы, немцы – их видел я здесь.
А первыми на глаза попались мальчишки, они узким сельским проулком гнали лошадь, вьюченную дровами. Следом шли лошади, которые волокли срубленные стволы. То – знак осени, как тысячу лет назад. Ничего не сменилось, даже топорики на длинных топорищах помнят прикосновения прадедов этих мальчишек.
Селение, едва виднеясь в зелени леса и садов, притягивало малахитовыми горами, белокаменными постройками и храмом, приметным издалека. Он – как бутон цветка на горе, его шатровая крыша с красной черепицей маяком горела на склоне… В голове не умещалось: перед тобой даже не ровесник римского Колизея. Киш старше на целых пять веков. Он ровесник Древней Персии и Ахеменидов, ее великих царей.
Вот когда появился этот храм, знак «шатрового» зодчества, пример которого я увидел на Валааме.
Тур Хейердал, конечно, знал, Европа подобной архитектуры тогда не имела, у нее были свои архитектурные вкусы. Потом, после прихода тюрков, европейцы подобные здания будут строить у себя и назовут их готическими, а стиль – готикой, он сложит лицо новой Европы, но у него не будет автора, потому что упоминать о тюркской культуре запретит Церковь.
Многое я мог бы здесь рассказать о храме в селении Киш, об археологических экспонатах, которые обнаружили во время его реставрации. Например, о чаронах, точно таких, как на Алтае или в Скандинавии, о могиле гигантского человека, ее открыли у стены, покойник был двух с половиной метров роста. О захоронениях в полу, они теперь – словно витрины в храме, превращенном в музей. Настоящие окна в подземелье… Но не буду рассказывать – не хочу. У каждого должен быть свой рассказ после посещения этого святого места. Свои переживания.
…Горы, поросшие лесом, тут зовутся «балканы». Не знаю, есть ли в Норвегии схожее слово? Топоним пришел в Европу в IV–V веках, тогда Альпы стали Альпами, Дунай – Дунаем, Балтика – Балтикой, а у Шеки было другое имя – Нуха, оно связано с легендарным Ноем, с его потомками (о них наш рассказ впереди).
И еще одно дорожное наблюдение, которое открывает глаза.
Тюрки, шедшие на Запад, тогда не селились в долине. Не умели. Равнину они научатся осваивать через пятьсот– шестьсот лет после начала Великого переселения народов. Их поселения на Кавказе были у подножий гор, как на Алтае. Это – штрих времени, его я увидел в Шеки, в Кише, в других древних городах и селах Кавказа. Позади крутые горы, прикрывающие тыл, а впереди долина с пастбищами и полями. Рядом река, срывающаяся с горных вершин.
Традицию заселения новых земель тюрки поменяли в раннем Средневековье, когда начали осваивать степь… В Скандинавию их орды шли по степи и пришли в 435 году, тогда стала Балтика Балтикой, по имени орды Балтов, которую привел Аттила. Если же следовать древнетюркским языковым правилам, «балту» означает «топор», «секира», но смысловое его значение глубже. Оно подразумевает охрану, стойкость, надежность, которую обретает человек, взявший в руки балту… Чем не характеристика викинга, главным оружием которого и был топор?
Любопытно, эта неслучайная «привязанность» к горам наложила отпечаток на маршрут Великого переселения, на местоположение древних городов. Точно по той же схеме заселяли тюрки Северную Индию, Средний и Ближний Восток, Северную Африку, возводя поселения, как правило, в предгорьях, на берегах рек. Не в открытой степи… То было утро планеты, когда новая цивилизация, поглощая островки античного мира, растекалась по континенту.
Созидающей силой был тюркский мир. Это он подвел черту под античной эпохой, это он перевернул страницу для записи истории Средневековья. Иначе говоря, он поделил Время на эпохи. Старую и новую…
Читатель вправе спросить: что отличало новую и старую эпохи? Отвечаю: религия! Людям открылся Бог-дух. На континент вступала вера в Бога Небесного, ее утверждало Великое переселение народов. Утверждали тюрки, шедшие в авангарде той священной миссии. Случайно ли царя Аттилу римляне уже звали Бичом Божьим? Случайно ли на его знамени сиял равносторонний крест?.. Нет, таких случайностей не бывает.
Язычество бесславно уходило в прошлое, не без боя уходило оно. Языческий Рим воевал, воевал отчаянно. Но проигрывал. Можно переписать историю, даже не упомянуть о том, что в 312 году после разгрома римляне впервые из уст победителей услышали молитву во имя Бога Небесного, но что даст умолчание главного? Молитва-то звучала по-тюркски. Она была посланницей тюркского мира вместе с всадниками. (93)
После смерти в бою императора Максенция в Риме многое изменилось. Появился «Миланский эдикт», его составили император Константин и Лициний Август в 313 году в Милане. Это – первый документ нарождающейся на Западе религии. Именно религии! Не христианской. В нем сказано: «…соблюдать то богослужение… чтобы божественное и небесное Существо, как бы его ни называли, было благосклонно к нам и ко всем, находящимся под нашей властью». (94)
Тогда заложили «первый камень» в храмовую архитектуру христианства, ее утверждали именем Тенгри. Одной из первых тот восточный мотив приняла базилика Санта Мария Маджоре. Или – Сан Паоло фуори ле мура? Не скажу точно. Но именно они с тех пор отличались от римских построек, демонстрируя традицию восточных храмов, то есть тех, что были и на Кавказе… Присмотритесь!
Архитектура – это та же летопись, но записанная в камне. (95)
В Скандинавию храмы пришли в V веке, с Аттилой, то было время утренней зари, которая разгоралась над Северной Европой, где исповедовали отнюдь не христианство. О неминуемой победе света над тьмой, о всадниках и вере в Бога Небесного европейцам сообщил Апокалипсис, он и привел к простой мысли: армия Рима пала, потому что слабее. Покровитель у тюрков сильнее римских богов. То было важное открытие – в Империи началась новая вера. Иначе говоря, проявлялась психология человека, который успехи жизни объясняет благосклонностью или, наоборот, неблагосклонностью высших сил. Так устроены мы, наше сознание, сотканное из тончайших нитей духовного и материального мира.
Отсюда показная пышность обрядов язычества, кровавые жертвоприношения и блуд, отличавший античный мир. Отсюда – спокойная уверенность тюрков, с презрением взирающих на распутное варварство Запада. Сегодня мы знаем: нормы поведения людям диктует мораль, с которой они живут. В ней, и только в ней, проявляется вера. То есть в том, как люди ведут себя до и после молитвы!
Поведение тюрков определяли адаты, неписаные правила жизни, это целая наука о народе. Веру в Бога там не делили на христианскую, мусульманскую или какую-то иную. Бог Един, значит, вера в него едина. Отсюда Единобожие и веротерпимость – из адатов, вернее, из морали общества… Эти сведения важны для историка и этнографа, но Туру Хейердалу о них в Азербайджане не рассказали. Сами не знали.
Не рассказали и о том, что высшим покровителем тюрков был Тенгри, Творец мира сего… Норвежцы его называли Тур, Тор, Донар! «Не хули чужую веру, как бы противна она тебе ни была», – учил Тенгри. В Азербайджане не хулили веру своих предков. Брезгливым молчанием обходили и обходят ее!
Естественно, и история Скандинавии не была исключением: там ту же самую политику в науке определяла Церковь, хотя вера в Тенгри (Тура) отличала викингов, которые жили по адатам, как остальные тюрки. С той же самой моралью. Собственно, вся история показывает это, стоит лишь взглянуть на известные события свежим взглядом.
И хотя мусульманский Восток и христианский Запад называли тюрков варварами, дикими ордами, язычниками, это не так. Они были другими.
Трудно смириться с мыслью, что тюрки распространяли веру в Бога; что со времен императора Константина христиане по-тюркски читали молитвы; что брали за образец священные книги Алтая, прежде чем написать свои; что тюркские мастера строили храмы Константинополя… Конечно, проще сменить возраст храму, назвать тюрков скифами или как-то еще, начать инквизицию, чтобы уничтожить след тюрков в Евразии, но избавит ли это от фактов? Тех фактов, которые являются самой упрямой вещью на свете?.. Особенно если речь о Боге Небесном, пребывающем в душе истинного тюрка?
Да, Тур Хейердал не знал тюркской истории, ее особенностей, не был наслышан он и об этапах Великого переселения народов в Евразии. Да и кто знал о нем тогда? Ученый растерялся, столкнувшись с явной ложью, хотя и был прав в догадках. Он как сын своего народа знал, что в сагах записана правда, что никто бы не рискнул исправлять ее, это «было бы насмешкой над предками». Саги «исполняли перед правителями и их сыновьями», любая неточность стоила скальду (исполнителю) головы. (96)
Европа действительно начиналась на Востоке. (97) Отсюда пришли предки французов, немцев, англичан, испанцев, датчан, норвежцев… Великое переселение народов!
«Созданное Богом смертный уничтожить не в силах». Это закон жизни.
Великий норвежский путешественник визуально отметил впечатляющее единство культур, вернее, одной общей культуры, но не сумел объяснить его, потому что не знал деталей. Архитектурную идею древних храмов тюркам дала гора Кайласа, ее очертания. Она – на Тибете и считается местом отдыха Тенгри. По ее подобию строили первые храмы.
Храмы (и курганы!) – напоминания о священной горе, похожей на шатер. Это знали в Скандинавии и на Балканах, на Кавказе и в Индии. Всюду, где верили в Бога Единого. До сих пор к Кайласе идут паломники, почитающие Тенгри. (98)
Храмовая, точнее культовая, архитектура – тема в науке особая. Ее можно касаться, но осторожно, зная о вере народа, построившего эти сооружения, о его истории, культуре. Без знаний к той теме лучше вообще не подходить. А что мы знаем о религиях, предшествовавших христианству и исламу? То есть о культурах, с которыми те боролись? Тенгрианство, митраизм, манихейство, зороастризм, джайнизм для многих современных историков молчащие понятия.
Поэтому археологи с легкостью «омолаживают» находки, и не только в Азербайджане. Или наоборот – «старят» их в угоду политике. Называют языческими капищами. Идолами… Как игральные карты раскладывают политические пасьянсы. Они не знают истока событий, с которых начиналась религия! Это не распятие Христа… Все началось много раньше. В раннем Средневековье, когда появились новые религиозные учения, шел передел мира, шла борьба идей, борьба культур, и были не только две краски – черная и белая, хорошая и плохая, – в чем пытаются уверить современные «теологи» от истории.
Храмы Кавказа иначе как христианскими религиоведы не называют. А почему? На Кавказе же в то время не было христианства! И в Скандинавии не было, а храмы были! Они до сих пор на тех самых местах.
Христианство к викингам пришло на исходе X века, а утвердилось еще позже – в XVI веке, после Реформации. До этого был Тенгри (Тур), который негласно так и остался в их обряде. (99) И северное арианство, которое сохранялось на Валааме. Духовный мир предков был много сложнее, чем кажется ученым, сводящим всю историю человечества к христианству или к исламу.
Это изначально неверный ход… Тот же храм в селении Киш по оси ориентирован на восток, вернее на точку восхода солнца в день зимнего солнцестояния. Так же, как Девичья Башня в Баку. О чем это говорит? Мне, например, – о многом. О том, что у людей, строивших его, в руках был компас, они вполне находили себя в пространстве и времени, знали север, юг, запад и восток. День зимнего солнцестояния играл в их жизни особую роль: в тот день, как известно, рождается первый солнечный луч нового года. Значит, у них были астролябия, календарь, фиксирующий наблюдения. И письменность. О календаре говорят особые окна храма: щели, расположенные так хитро, что в каждую попадал лишь первый луч солнца в день зимнего солнцеворота или весеннего равноденствия. Специально их располагали так.
Одного-единственного лучика хватало, чтобы объявить о празднике Богоявления, или Навруза… Выходит, астральное начало – особенность тюркских храмов? Ее наблюдают в местах обитания древних тюрков – в Средней Азии, Северной Индии, Афганистане, Иране, Скандинавии присутствует она… Слишком точны астрономически постройки. Их создал человек, прибывший издалека и не заблудившийся в своем долгом путешествии по планете. Добавлю, по неизведанной тогда планете.
Тот человек сам находил дорогу, потому что Тенгри вел его.
А вот у хакасов, алтайцев, тоже тюрков, но не участвовавших в Великом походе, точности в архитектуре не было: над ними небо другое. Молчащее. Без планетарного устройства. «Домоседам» не требовались знания, жизненно важные «кочевникам», потому что их мировоззрение отличала детская простота – та, которая отличала Древний Алтай. И римлянам, и грекам то было неведомо, их культовая архитектура строилась совсем по другим правилам и формам.
Ярусы тюркского храма цветом указывали на звезды, которые покровительствуют общине. Ведь звезды – основа первозданной стихии. Скажем, ярус, окрашенный в темный цвет, говорил о Топрак юлдуз (Земляной звезде, или стихии Земли, у европейцев это Сатурн), ярус из кирпичей оранжевого цвета – о Йыгач юлдуз (Деревянной звезде, или стихии Дерева, это Юпитер), ярус кроваво-красного цвета – об От юлдуз (Огненной звезде, или стихии Огня, Марсе) и так далее.
Венчал постройку ярус Алтын юлдуз (Золотая звезда, или стихия Металла, Венера), ее цвет плавно сливался с цветом Солнца. (100) Отсюда золочение куполов и еще одна традиция тюркской архитектуры – цветовое оформление: постройки выкрашивали. Каждый цвет говорил посвященным людям о том, о чем чужаки не догадывались. Об общине. О ее адатах.
В древние храмы входил лишь священнослужитель. Люди молились рядом, на площадке, как у горы Кайласа (или Уч-Сумер)… Храмы имели скромные размеры. Порой то были надгробья на вершине кургана. Отсюда – захоронения знатных людей под полом, под ступенями лестницы. Тоже традиция, пришедшая с Алтая. Инстинкт самосохранения. Или самовыражения? Не знаю, как точнее сказать.
Зодчие не оставили без внимания геометрию храма. Ярусам специально придавали родные черты, те, что хранила память народа, покинувшего Родину. Апофеоз разума, он-то всегда и проявляется на уровне инстинкта! Часто, почти всегда, был восьмигранный ярус, напоминавший об аиле (курене), самом древнем жилище тюрка – в таких зимних домах они жили на Алтае три тысячи лет назад. Другим ярусам придавали форму шатра или юрты, что тоже напоминало о Родине.
Обычно храмы были трех-, четырех– и даже семиступенчатыми, что передавало космогонические знания о сотворении мира… То целая наука, связанная с философией и астрономией: с какой точки смотреть на храм, в какое время – все имело значение… Храм был «привязан» к Железному колу – к Полярной звезде, вокруг которой движется небо… Медленно рождалась «шатровая архитектура», прежде чем появилась она на Кавказе и в Скандинавии, на Валааме. Это – исток готики.
«Шатровая архитектура» закрепилась за храмами и культовыми постройками тюрков. Стиль выразителен. Природная среда здесь выступает диктатором, она диктует архитектору и форму, и стиль.
Подчиненность архитектуры тюркского храма Солнцу и Луне, их циклам, не может не сказать о небесном начале духовной культуры общины. Все связано: одно продолжало другое. Вера в Тенгри – Вечное Синее Небо – видна в каждом кирпиче, в каждом камне, который строители старательно укладывали в это здание духа.
О небесной вере говорят даже фундаменты: в плане крестообразные, отчего здание, если посмотреть сверху, похоже на крест. На крест, воплощающий лучи Благодати, исходящей на четыре стороны света от Бога Единого. Чтобы всем поровну. Зная эти правила, снесенную постройку во имя Тенгри можно восстановить через века, по фундаменту. Близко к оригиналу…
Для чего я привожу эти свои неумозрительные наблюдения? Чтобы продолжить рассказ о своей поездке в Шеки, но уже в Москве.
Здесь, на Красной площади, есть Покровский собор, или храм Василия Блаженного, он полностью повторяет астральную идею храма в Кише… Невероятно? Была связь.
О тюрках и их храмах мы судим с подачи западной науки, а это неверно. Мнение изменится, если узнаешь о замешательстве экспертов, пожелавших объявить человека 2-го тысячелетия. Перебрали самых знаменитых людей и выяснили: больших преобразований, чем Чингисхан, в мире не совершил никто за всю историю человечества. Эксперты обсудили инженерный талант этого предводителя тюрков, проявленный в изобретении огнестрельного оружия и артиллерии, его организаторский талант, поменявший тактику боя и устройство армии… А еще, оказывается, Чингисхан создал философию, благодаря которой выступил объединенным войском в защиту веры предков.
Выходит, он не разрушитель, не дикарь, не захватчик, каким его выставляют обычно. Созидатель. Философ. Полководец.
Идеей служения Тенгри увлек миллионы людей, чем вызвал ненависть духовенства мусульман и христиан. Еще бы, в его армии служили англичане, генуэзцы, франки, в ней состояли полки мусульман из Халифата, то была самая сильная в мире армия. Самая организованная, духовно самая чистая. Она вела священную войну за правду о Боге Небесном. И о тюрках.
Чингисхан, пожалуй, единственный на планете, кто говорил о папе римском как о лишнем на Земле человеке. Имел право. Его слова подкрепляло учение, основанное на Единобожии. Целое философское построение, простое до гениальности.
Опровергнуть его не могли ни Церковь, ни Халифат. Суть идеи чрезвычайно ясна: беззаветная служба Богу, Творцу мира сего. И – соблюдение адатов, которые записали в Ясе. Никакой политики, никакого превосходства одних над другими. Все очень просто. Перед Богом мы равны, в какой бы одежде ни ходили, какие бы молитвы ни читали. «Люди разной веры должны жить в мире, – провозгласил Чингисхан. – Мы вновь станем братьями». Этих слов ему не могут простить поныне.
Поразительно, Запад и Восток, христиане и мусульмане, стравливая народы, уже который век выясняют, чья религия лучше, а алтайский тюрок напомнил им о Тенгри, сотворившим этот мир, о чистоте души человека. О правде. Он отделил религию от политики, от светской власти и тем победил!
Уверенный в силе веры, а не запрета, Чингисхан разрешал христианство, ислам, буддизм – на выбор, но после общей молитвы Богу Единому, Тенгри. В его армии не возбраняли обряды любых религий. «Надо верить душой в Бога, и придет победа», – учил он. Полководец понял эту святую истину двадцати восьми лет от роду, за что тюрки звали его Суту-Богда, или Сын Неба. Он вошел во власть словом, а не мечом и не ядом.
Английский историк Эдуард Гиббон писал так: «Нашего удивления и похвал заслуживает религия Чингисхана. В то время как в Европе католики прибегали к самым жестоким мерам, чтобы защитить бессмыслицу, их мог бы пристыдить пример варвара… Его главным и единственным догматом веры был Бог, сотворивший все доброе и наполняющий собой небеса и землю, которые созданы его могуществом».
Слова, написанные в XVIII веке, подтвердил и другой ученый того времени, Джон Локк, основатель теории либерализма. Он, развив религиозную идею Чингисхана, придал ей научное звучание, которое осталось до сих пор… Это тоже страница тюркской истории. Или опять «нет»?
С нигилизмом Запада трудно спорить, своими шаблонными «нет» он не оставляет себе же пути для мысли. Идею веротерпимости, собравшую народы мира в непобедимую армию, Чингисхан воплотил в храмовой постройке. И тем обессмертил ее. Она жива.
В культовой архитектуре появилось новое направление, оно начиналось не от горы Кайласы, а от Уч-Сумер, и несло мысль о единстве общества при сохранении различий в обряде веры. Те слова «читаются» в храме Василия Блаженного, самого сакрального здания в Москве.
Десятиглавый храм, разумеется, видели все, кто бывал на Красной площади, о нем написано в энциклопедиях как о шедевре русского зодчества, созданном в 1561 году. Из описаний узнаешь о первоначальном виде храма, о его долгой реставрации, которая вела постройку к нынешнему облику. Ученые не скупились на щедрые исторические экскурсы и описание архитектурных новаций, отличавших «ликующе-праздничный, нарядный» храм от других московских храмов… Это известно по книгам, и не хочу повторять.
Нет лишь упоминания об истории, на которую обратил внимание Лев Николаевич Толстой в «Войне и мире», ее слова он вложил в уста Наполеона. Француз называл храм мечетью. Василий Блаженный – копия казанской девятиминаретной мечети. Не потому ли русский люд связывал с этим собором темные легенды? Не потому ли там не вели полноценную службу?
Справедлив вопрос, считать ли храмом сооружение, где не служат Богу? Где не справляют обряд?.. Здесь явно какая-то тайна. Но… Московский собор строили как копию казанского девятиглавого храма. Строили из дерева, поспешно, после взятия Казани. «Проект», мягко говоря, умыкнули, один в один… Говорить о чуде русского зодчества, увы, не приходится.
Сохранился «Годунов чертеж» начала XVII века, где вычерчено здание в первоначальном виде – четкий шатровый стиль.
Десятая главка в Москве появилась в 1588 году в честь юродивого, она лишняя, нарушившая гармонию и смысл постройки. Специально ли ее возвели или по незнанию? Сказать не берусь. Так же как не скажу о цели реставрационных работ, что десятилетиями велись в пустующем храме. Его будто маскировали, чтобы он не был похож на своего казанского предшественника. Но как ни перекрашивали – не шел сюда русский народ. Почему?
Ответить можно, зная, какую роль играл казанский оригинал, а он – копия храма в Каракоруме (столице Чингисхана) и в Сарае-Бату (столице Орды). То видел Марко Поло и другие путешественники. Архитектурное чудо и там, и там символизировало царскую власть и одновременно воплощало идею Чингисхана о веротерпимости.
Можно как угодно ненавидеть его самого, заодно и тюрков, а ничего не поделать: история есть история, менять ее смертный не в силах. Чингисхану, правителю Алтая, назвавшемуся царем, потребовался царский храм. Батый, став царем Золотой Орды, тоже построил «царский» храм. Точно так поступил и казанский хан, назвавшись царем. Не отошел от традиции Иван Грозный, первый русский царь. Видимо, царский храм был для них знаком примирения с Богом. (101) Ведь все они взяли царский титул не вполне законно…
Почему собор девятиглавый? Потому что цифра девять – священна для тюрка. Число Тенгри. На Небе девять ярусов. «Царский», объединяющий храм не мог быть иным. Только девятиглавым. Смотрим на центральную, самую высокую башню Покровского собора. Она, как ей и положено, в строгом шатровом стиле, с восьмигранным сечением. Один ее ярус в плане – четкая восьмиконечная звезда, та самая, что на знамени ислама.
И обращена она к Небу!
Но главное не это, а контур фундамента, на котором покоятся башни, он, как и в селении Киш, повторяет крест, если смотреть сверху. Отличие лишь в том, что из-за размера здания один крест усилен другим крестом, в плане видно наложение одного на другой. Получился булгарский крест (вновь восьмиконечная звезда), собравший в архитектурный ансамбль девять разных башен… Башням дали новые имена, придумали историю, связанную с этапами взятия Казани, но ничего в ансамбле «реставраторы» изменить не смогли, даже проводя свою многовековую «реставрацию». (102)
Логика, заложенная в проекте Покровского собора, выражает веротерпимость, или силу веры Тенгри. Объединяющее начало тюркского общества, его не уничтожить.
Каждая башня – по-прежнему символ, воплощающий Автокефальную церковь, то есть самостоятельный духовный институт. Это чувствуется в характере росписи храма, в его цветовом оформлении. В одной башне находили уединение представители Албанской церкви, здесь были ее сюжеты, которые я видел в Баку, в Диванхане. В другой башне останавливались слуги Армянской или Александрийской церкви, там роспись иная, еще в одной башне – Антиохийской и так далее.
Была башня для мусульман, маковка, появившаяся на ней и напоминающая чалму, не случайна. И католики имели здесь свой предел… Вот оно – единство и соборность. Разная высота башен, выходит, тоже закономерна, то не прихоть строителя: что выше, то важнее, значимее. Этот стиль получил на средневековом Востоке имя «могольская архитектура». В честь Чингисхана. В ее традиции построены мечети и мавзолеи Средней Азии, Среднего Востока, Индии. Скажем, знаменитый Тадж-Махал, появившийся почти в одно время с храмом Василия Блаженного.
Это удивительное сходство позволяет подумать о границах тюркского мира, о его ареале, где веками воплощали в камень единую по мысли, но разную по форме культуру Единобожия. Все просто, архитектурные шедевры (внешне самые разные!) сооружали из кирпича – стандартного кирпича, размеры которого абсолютно одинаковы. Разница на миллиметры. А самые древние кирпичи найдены на Алтае, в дворцовом комплексе, они клеймены тамгой. Та же тамга есть на кирпичах в Европе, найденных, например, в руинах древней болгарской столицы… Я уже писал о том. О чем тут дальше говорить, кирпич – слово тюркское (глина из печи), он как войлок, как конь был знаком Великого переселения народов… В Ростове-на-Дону есть музей кирпича, там сотни экспонатов с разных уголков степного мира. На них не скучно смотреть, если понимаешь, о чем воистину великом ведется здесь безмолвный рассказ.
Окружающий мир соткан из молекул, а тюркский мир – из кирпича!
Чтобы убедиться в том, мне захотелось поехать в Казань. Там, как и следовало ожидать, ни одна кирпичная мечеть, построенная до XIX века, не ориентирована на Мекку, все смотрят на Алтай. Все выполнены в тюркской, «кирпичной» традиции – это бывшие тенгрианские храмы. Мои слова дополнят зарисовки путешественников, побывавших в Казани в XVII веке. И на них те же храмы. Как на Кавказе – в Кавказской Албании. (103)
Такая очевидность поставит в тупик любого человека, и он спросит, какая религия была в Волжской Булгарии? В Кавказской Албании? Скандинавской Руси? И сам ответит: не ислам… Ислам без мечетей? Без мусульманских кладбищ? Не бывает! Там жили тюрки и Тенгри.
С моим выводом, конечно, не согласны казанские ученые, априори настаивающие на тысячелетней истории ислама в Казани. Но это – лукавая политика, ее игра, она полагается не на факты, а на приказы властей, которые в своих интересах сносят постройки прошлого. (104) Целые кварталы древней Казани легли под бульдозер. Ломали подряд, называя это реконструкцией… Конечно, я не увидел девятиглавого «царского» храма – не нашел. О нем татары и не помнят. Или делают вид, что не помнят?
…Как точен Мишель Монтень, сказавший: «Ложь – удел рабов, свободные люди должны говорить правду», эти слова из тюркских адатов.
С конца XVII века, с 1669 года, казанский девятиглавый храм Тенгри стал мечетью, а его московская копия – пустующим местом, каким и остается поныне.
Все забыто. И все на виду.
Баку – Шеки – Москва, 2005–2009 гг.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.