Сколько мышей на метр?

Сколько мышей на метр?

Кроме собственно статистики, существует еще множество факторов. Например, в оценочных документах Наркомзема говорилось о погодных условиях — но не о вредителях. Между тем о поражении посевов грибками мы уже писали, а ведь существовали и другие любители хлебушка. Вот, например, как пишет все тот же Назар Назаренко:

«Для прочих вредителей сельскохозяйственных культур в 1931–1933 годах также наблюдается крайне тяжелая ситуация. По луговому мотыльку эпизоотия охватила порядка 10–20 областей в 1931 и свыше 20 областей в 1932 годах. Такая же ситуация характерна и для кукурузного мотылька, катастрофические размеры его размножения отмечались, в частности в специальном постановлении СНК РСФСР в 1931 году, в 1932 году также наблюдалась вспышка его размножения. В целом, для большинства насекомых-вредителей в 1932–1933 году наблюдалась вспышка численности[185], которая привела к частичной гибели посевов. Кроме этого, для 1932 года наблюдались массовое размножение и миграция саранчи для всех южных (особенно сухо степных и полупустынных) районов СССР.

Сорная растительность. Катастрофическую ситуация с распространением сорной растительности в 1932 году констатирует Всесоюзное совещание по борьбе с сорной растительностью при ВИЗРе. Ежегодные потери от сорной растительности составляли 200–300 млн центнеров хлеба. В связи с этим правительство вынуждено было организовывать Всесоюзный комсомольский поход на сорняки (объявлен 6 января 1933 г.), в приветствии к которому нарком земледелия Яковлев писал: „На миллионах га сорняки забили культурные растения…“ Засоренность полей озимой пшеницы в Степной зоне по Украине составила от 18 до 84 % в сырой массе, по яровой пшенице — 33–76 %, на Северном Кавказе — 34–97 %, по Нижней Волге (на яровой пшенице) — от 4 до 89,5 %. По подсолнечнику засоренность полей варьировала в пределах 39–53 %…

В общем, ситуация такова, что во многих случаях тяжело понять, что растет на полях — сельскохозяйственная культура или сорная растительность».

С сорняками в том году была просто беда. То ли агрокультура спустилась ниже самого нижнего предела, то ли год случился какой-то уж очень урожайный на сорняки, но они буквально съедали злаки.

Канадский специалист по пшенице Эндрю Кернс летом 1932 года провел три месяца в СССР. Кстати, никаких следов засухи на Украине он не заметил. Там, где пшеница была хорошо обработана, она обещала дать хороший урожай.

Вот одно из его наблюдений — правда, относящееся к Кубани, но в то время везде творилось одно и то же. Через дорогу друг от друга находились поля немецко-российской семеноводческой компании «Друсаг» и соседнего совхоза. Пшеница «Друсага» обещала дать не менее чем по 20 центнеров (120 пудов) с гектара, а совхозное поле чертополоха вперемешку с пшеничными колосьями обещало урожай в 1–2 центнера (6–12 пудов). В Саратове на экспериментальной станции института зерна урожай пшеницы составил 15 ц (90 пудов), а лучшее хозяйство в Поволжье получило 6 ц (36 пудов)[186]. Оно конечно, у семеноводов пшеничка была несколько другая — но только высокосортностью такую разницу не объяснишь.

Трудно сказать насчет ржавчины и мотыльков — но про засилье сорняков в Москве знали. Каганович тем летом писал Сталину: «Северный Кавказ переживает величайшее бедствие: я смею утверждать, что в этом году только по С. К. сорняки сожрали у нас не меньше 120–150 млн пудов, если не все 200! Мы должны получить превосходный урожай, а получили в лучшем случае средний, если не хуже!»

Колхозники с сорняками практически не боролись. Если в следующем, 1933 году, зерновые пропалывали по три-четыре раза, то в 1932-м — хорошо, если один. И дело не только в плохой обработке полей и нежелании колхозников трудиться. Многим хозяйствам они были выгодны. Ведь сорняки на полях — прекрасный способ маскировки недосевов. Это не мы мало семенного зерна посеяли, это сорняк пшеничку заел, год такой. Ну, а с природы какой спрос?

Сорняки некоторым хозяйствам были настолько выгодны, что прямо хоть семена чертополоха разбрасывай по полям!

Продолжим, однако, читать Назара Назаренко.

«Мышевидные грызуны. Наконец, в 1932 году наблюдалась массовая вспышка размножения мышевидных грызунов. Массовое размножение грызунов отмечалось для южных и юго-восточных районов СССР с весны 1932 года, а к осени сплошным массовым размножением была охвачена вся Степная зона от Бессарабии (Молдова) до Дона и предгорий Кавказа. Плотность нор в отдельных районах доходила до 5000 на гектар (Джанкойский и Ишуньский р-ны Крыма), 3000 на гектар (Днепропетровская и Одесская области Украины), 10 000 нор на гектар (осенний период по всему Северному Кавказу), 10 000 нор на гектар (Калмыкия и Поволжье). Также рост численности мышевидных грызунов наблюдался и для других районов СССР. Наиболее пораженными были районы Северного Кавказа, Дагестана, Нижней Волги, Урала, Казахстана (10 000 нор на га); Восточной Сибири (9000 нор на га), Крыма, Якутии и Западной Сибири (5000–6000 нор на га). Катастрофическую ситуацию на Украине подтверждают данные сообщения специалистов с мест, при этом главный вред выражается в порче зерна в скирдах и хранилищах. То же наблюдалось и в других районах, например, зимой 1932–33 гг. в Ставрополье в скирдах половы находили до 4000 мышей (до 70 мышей на кубический метр). При этом авторы в качестве одних из ведущих причин такой вспышки численности называют благоприятные метеорологические условия (обилие осадков) и оставление неубранного и не обмолоченного хлеба на полях, ненормальные способы хранения зерна (вот они и проявили себя — ямы-схроны и неубранные скирды, в которые прятали хлеб) и мелкая пахота (не разрушаются норы)»[187].

Конечно, 70 мышей на метр скирды могут умилить любителей пушистого, но жрут они — уму непостижимо! И, кстати, если влияние сорняков на урожай сказывается при пробном обмолоте, то мыши-то кишат в скирдах уже собранного хлеба, увеличивая и без того немалые потери.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.