Глава 11 О роли мышей в судьбе армии Паулюса

Глава 11

О роли мышей в судьбе армии Паулюса

19 ноября 1942 года произошло то, что просто обязано было произойти. Красная Армия перешла в контрнаступление под Сталинградом, а если говорить точнее — нанесла удар по слабым группировкам, прикрывающим фланги немецкой 6-й армии, безнадёжно завязшей среди развалин города. Хвалёный германский Генеральный штаб оказался не на высоте в первый, но далеко не в последний раз за годы Великой Отечественной войны. Даже первый беглый взгляд на карту подсказывал, где именно будет нанесён удар, потому что армия Паулюса прямо-таки напрашивалась на окружение. Тем более что советское командование более или менее чётко представляло её крайне сложное положение.

Как мы помним, одной из главных составляющих блицкрига является удар по слабым флангам противника, но эти слабые фланги ещё требуется найти. Именно этим занимались разведывательные батальоны в составе немецких танковых дивизий при помощи самолётов-разведчиков. На стратегическом уровне поиск слабого участка обороны превращается в сложную задачу. Но в данном случае немцы сами громогласно объявили: «Оно здесь!» Можно даже сказать, завопили во всю глотку. На Сталинград наступала немецкая 6-я армия генерал-оберста Паулюса, а её фланги прикрывала слева румынская 3-я армия, справа — румынская 4-я армия. Догадайтесь с одного раза, где находились слабые фланги?

Впрочем, какие там, к чёртовой матери, фланги?! Слева было то, о чём говорил немецкий историк Шейберт:

«Особенно достойна внимания необычайно большая протяжённость линии фронта Группы армий «Б» — почти 1300 км (это протяжённость воздушной линии от Женевы до Копенгагена). Если принять во внимание такое большое число подчинённых группе армий объединений, то будет понятно, что имелось очень много даже чисто технических трудностей в управлении войсками. К этому следует присовокупить многочисленные проблемы коалиционного характера, в данном случае речь идёт о совместных действиях войск четырёх наций. Отношения между ними как раз не исключали трудностей. Так, например, нельзя было поставить рядом враждебно настроенные друг к другу румынские и венгерские войска. Это было основанием для размещения 8-й Итальянской армии между 2-й Венгерской и 3-й Румынской армиями».

Ну, только ленивый по такому участку фронта не ударит. А справа фланга вообще не было, потому что сразу за позициями румынской 4-й армии начинался «бескрайний простор степей». То есть к ноябрю 1942 года 6-я армия Паулюса представляла собой нечто вроде пушечного ядра, подвешенного в вакууме. Кстати, и само ядро было изрядно проржавевшим. С одной стороны, танковые соединения были совершенно бесполезны во время городских боёв, но с другой — они могли оказаться очень полезны для отражения возможных ударов противника. А чем мог отражать эти удары Паулюс? Только XIV танковым корпусом фон Витерсгейма, в составе которого числилась одна изрядно потрёпанная 16-я танковая дивизия. О каких контрударах из глубины обороны могла идти речь?

Впрочем, даже в этой печальной препозиции немцы показали себя достойным противником. Помните рассказ о событиях на Барвенковском выступе, когда наши штабы узнавали о немецком наступлении только через двое суток, а реагировать начинали вообще через трое?

Обратимся к воспоминаниям адъютанта 6-й армии полковника Адама. Да, они написаны в советском плену и пронизаны восторгом истинного просветления, но мы обратимся к сухим фактам, содержащимся в этих мемуарах:

«Телефон яростно звонил. Я сразу очнулся от сна. Не успел я взять трубку, как услышал далёкий гул. Ураганный огонь, подумал я. Дежурный офицер доложил: «Тревога, господин полковник! Немедленно к начальнику штаба!» То было начало советского контрнаступления. На листке календаря значилось: 19 ноября 1942 года».

То есть, когда начинает наступления Паулюс, советский командующий армией узнаёт об этом через двое суток, зато когда начинается наступление на армию Паулюса, тот узнаёт об этом через 20 минут. Потрясающая разница, не правда ли?! И ещё один нюанс. Как полковник Адам узнаёт об этом наступлении? По телефону. При этом звонок поступает мало того, что из соседней армии, так ещё из румынской. То есть у немцев обычная проводная связь работает на порядок лучше, чем в Красной Армии. О тонкостях работы радиосвязи в таких случаях говорить просто бессмысленно. Вам не кажется, что эта короткая цитата даёт ответ на многие «загадки» 1941 и 1942 годов?

Что же произошло утром 19 ноября? Если сказать коротко — коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны. Если длинно, то в 8.50 утра после 1 часа 20 минут артиллерийской подготовки атаки войска Юго-Западного и Донского фронтов перешли в наступление с целью окружить и уничтожить немецкую 6-ю армию, застрявшую в Сталинграде. Нет, Гитлер был совершенно прав, когда предостерегал своих генералов от боёв в крупных городах и не позволил им штурмовать Киев, Ленинград и Москву. В первый раз немцы изменили этому принципу, и дело кончилось для них катастрофой.

Мы не будем выяснять, кто именно был автором плана «Уран» и когда он был составлен. С моей точки зрения, это просто невозможно. Опираться только на воспоминания Жукова, полагаю, было бы в высшей степени опрометчиво. В то же время рассуждения А. Исаева, который относит выработку плана на конец сентября, тоже можно оспорить, потому что маршал Василевский в своих воспоминаниях пишет, что в конце сентября план был уже утверждён. «Тогда же, в сентябре, основные положения плана наступательной операции, получившей наименование «Уран», были одобрены Ставкой Верховного Главнокомандования и ГКО», — пишет он. Оставим этот вопрос открытым, не стоит заниматься мелочной делёжкой сталинградской славы, её хватит на всех.

Как уже отмечалось, советский план контрнаступления предусматривал нанесение ударов по сходящимся направлениям с целью окружения, а затем и уничтожения действовавшей под Сталинградом крупной группировки войск противника. На северном участке главный удар намечался силами ударной группировки Юго-Западного фронта в составе 5-й танковой армии под командованием генерал-лейтенанта П.Л. Романенко и 21-й армии под командованием генерал-майора И.М. Чистякова. Наступая с плацдармов юго-западнее Серафимовича и из района Клетской, эти войска должны были прорвать оборону румынской 3-й армии и своими подвижными соединениями стремительно развивать наступление на юго-восток в общем направлении на Калач.

Контрнаступление под Сталинградом.

Для оперативного обеспечения действий ударной группировки с запада и юго-запада часть сил Юго-Западного фронта — войска левого фланга 1-й гвардейской и правофланговые соединения 5-й танковой армии имели задачу нанести вспомогательный удар и создать внешний фронт окружения вражеской группировки. На третий день операции эти войска должны были выйти на рубеж от Вешенской до Боковской и далее по реке Чир до Верхне-Чирской с целью предотвращения возможных контрударов противника.

Войска Донского фронта наносили два вспомогательных удара: частью сил 65-й армии — командующий генерал-лейтенант П.И. Батов — с плацдарма у Клетской на юго-восток в направлении на Вертячий (Клетская, Венцы, Родионов, Вертячий) и силами правого фланга 24-й армии — командующий генерал-майор И.В. Галанин — из района Качалинской вдоль левого берега Дона на юг также в общем направлении на Вертячий. Действия этих армий имели целью окружить войска противника в малой излучине Дона и отсечь их от главной группировки врага в районе Сталинграда. Соединения и части 66-й армии — командующий генерал-майор А.С. Жадов, — сражавшиеся севернее Сталинграда, получили задачу активными действиями сковать противостоящего противника.

Войска ударной группировки Сталинградского фронта (51, 57 и 64-я армии) должны были развёртывать наступление на фронте Ивановка — озеро Барманцак в северо-западном направлении на Советский, Калач и в ходе наступления соединиться с войсками Юго-Западного фронта. При этом 51-я армия генерал-майора Н.И. Труфанова наносила удар из района озёр Сарпа, Цаца и Барманцак, а 64-я армия вместе с правофланговыми соединениями 57-й армии генерал-майора Ф.И. Толбухина — из района Ивановки в северо-западном направлении, охватывая вражескую группировку с юга.

62-я армия имела задачу продолжать сковывать силы противника в городе, 28-я армия — командующий армией генерал-лейтенант В.Ф. Герасименко — прикрывать астраханское направление.

Следует отметить интересную особенность плана «Уран». Кроме большого котла, в который планировалось загнать главные силы 6-й армии, советское командование собиралось устроить противнику и несколько более мелких котлов. Главная роль отводилась 21-й армии Юго-Западного фронта. Вместе с 5-й танковой армией она должна была окружить 3-ю Румынскую армию, после чего взять в кольцо XI корпус немецкой 6-й армии, располагавшийся на правом берегу Дона. В этом ей должны были помочь войска Донского фронта.

Наступление с самого начала развивалось достаточно успешно. Некоторые авторы сожалеют о том, что нелётная погода помешала советской авиации нанести удар по немецким позициям, и наши армии были вынуждены ограничиться артиллерийской подготовкой. Но о том же самом с нескрываемой горечью пишет и Вольфрам фон Рихтгофен. Если вспомнить события Курской битвы, когда превосходство советской авиации было ещё больше, можно предположить, что у немцев оснований сожалеть было несколько больше.

На участке наступления 5-й танковой армии сопротивление румын было сломлено не сразу, поэтому командующий армией решил ввести в бой эшелон развития успеха. 1-й и 26-й танковые корпуса взломали оборону противника, и во второй половине дня в прорыв был введён 8-й кавалерийский корпус. Продвижение армии в первый день составило около 18 километров. Да, это было меньше, чем предусматривалось планом, однако гораздо успешнее, чем все предыдущие попытки Красной Армии.

Вдобавок 1-й танковый корпус возле Песчаного совершенно неожиданно налетел на немецкую 22-ю танковую дивизию и не смог с ходу разбить её. Советская разведка не сумела своевременно выявить наличие 22-й танковой дивизии противника (мы этому уже совершенно не удивляемся), поэтому столкновение с ней в районе Песчаного оказалось неожиданным. Никаких противников, кроме румын, встретить здесь не предполагалось.

Собственно, эта встреча оказалась неожиданной и для немцев. Эта дивизия считалась резервом группы армий и по собственной инициативе не собиралась участвовать ни в каких боях. Контрудары должны были наносить другие. 19 ноября в 9.00 утра командир XLVIII корпуса Гейм позвонил в штаб Группы армий «Б» и потребовал срочно двинуть его танковый корпус в северо-восточном направлении в сторону Клетской. Своё решение Гейм мотивировал тем, что со стороны Клетской возникла реальная опасность для тыла 6-й армии. Начальник штаба группы армий фон Зондер-Штерн согласился с командиром корпуса. В 9.30 корпус начал марш к Клетской, на направление вспомогательного удара Юго-Западного фронта. Однако в 10.45 корпус Гейма получает новый приказ, на этот раз от командования сухопутных войск: «Наступление должно осуществляться не на северо-восток, а на северо-запад». XLVIII корпус должен был двигаться к плацдарму у Серафимовича. Командование группы армий приняло правильное решение и направило свой самый сильный резерв на направление главного удара советских войск. Впрочем, «сильный» — это сказано слишком смело. Ударная группа корпуса состояла из одной-единственной танковой дивизии — 13-й. 22-я была передана ему только в декабре. То есть немцы в растерянности совершили то же самое, что многократно делали наши генералы, — контратаковали разрозненными, слабыми группами. Результат, естественно, получился точно таким же. Вот как об этом рассказывает Фридрих фон Меллентин:

«После беседы с Цейтцлером я получил более подробные данные об обстановке в так называемой «оперативной комнате». 19 ноября русские войска в составе трёх танковых корпусов, двух кавалерийских корпусов и двадцати одной стрелковой дивизии перешли в наступление с плацдарма в районе Кременской. Они прорвали позиции румын и создали брешь шириной около тридцати километров. 48-й танковый корпус, расположенный за 3-й румынской армией, контратаковал силами 13-й танковой дивизии и находившимися в его подчинении румынскими танками, но был отброшен лавиной русских войск. Командир корпуса генерал Гейм и его начальник штаба полковник Фрибе были отстранены от должностей за нерешительность. Несколько дней спустя я узнал от полковника фон Оппельна из 13-й танковой дивизии, что его танковый полк не смог своевременно выступить из-за того, что мыши перегрызли провода наружного освещения на танках. Однако в любом случае штаб корпуса нёс ответственность за задержку, и этим объясняется моё назначение».

Вот так проклятые мыши погубили армию Паулюса!

Но первыми пострадали всё-таки румыны. На третий день наступления войска 5-й танковой и 21-й армий сомкнулись и окружили главные силы 3-й Румынской армии. Общее руководство окружёнными войсками было возложено на командира 6-й дивизии генерала Ласкара. Командующий 3-й Румынской армией запросил Антонеску о дальнейших действиях, но получил ответ подчиняться приказам Группы армий «Б». Заметьте, и у румын связь работает вполне нормально — от линии фронта до самого Бухареста.

Первое предложение капитулировать румыны получили 22 ноября в 22.30, но сразу его отвергли. Далее последовал спектакль «куда конь с копытом, туда и рак с клешней». Румыны попытались организовать свой собственный воздушный мост, и в расположении окружённых войск приземлились целых 5 румынских Ju-52, которые доставили боеприпасы, продовольствие и вывезли 60 раненых. На этом комедия в одном действии закончилась под бурные аплодисменты советской артиллерии. У окружённых румын оставалось не более 40 выстрелов на орудие, многие солдаты не ели по три дня. Командиры окружённых румынских соединений генералы Ласкар, Мазарини и Сион на совещании в Головском приняли решение прорываться на запад.

Однако румынские планы были исправлены наступающими советскими войсками. Вскоре был захвачен штаб 6-й дивизии, генерал Ласкар попал в плен, и организованное сопротивление завершилось. Конечно, отдельные отряды продолжали драться до 25 ноября, но это уже не имело никакого значения. Первый котёл, который Красная Армия устроила противнику, был ликвидирован практически без задержки. В плен попали 27.000 человек.

Не очень уверенно, но советские командиры постепенно овладевали искусством блицкрига. Первым дерзкую и успешную операцию такого плана осуществил командир 26-го танкового корпуса генерал Родин. Он решил стремительным броском овладеть важной переправой через Дон у Калача. Для этого был создан специальный отряд подполковника Филиппова, в состав которого входило всего 5 танков. Но наглость — второе счастье.

Этот отряд двигался в глубь расположения противника на машинах с включёнными фарами. Немцы приняли танки за свои, и они беспрепятственно подошли к переправе. Перебив охрану переправы, отряд захватил её и организовал оборону. Ганс Дёрр пытается объяснить лёгкость, с которой была захвачена переправа: «Другая танковая часть русских подошла к мосту и с ходу захватила его без боя, так как охрана моста приняла её за немецкую учебную часть, оснащённую трофейными русскими танками, которая часто пользовалась этим мостом». Да, такие подразделения были, но почти наверняка охрана моста просто растерялась и разбежалась, не утруждая себя такими сложными рассуждениями. Спустя полтора года войны нам удалось отплатить немцам их же монетой. Надо ведь и нам когда-нибудь начать внезапно захватывать мосты.

Движение южной половины клещей (51-я и 57-я армии) началось сутки спустя после начала наступления на севере. Причина была совершенно тривиальной — густой туман помешал действиям не только авиации, но даже танковых частей. Интересно, что в соответствии с довоенными доктринами часть танковых подразделений 4-го и 13-го мехкорпусов была использована для поддержки пехоты. Приём оказался удачным, хотя, может быть, 4-я Румынская армия оказалась не такой стойкой, как 3-я. Во всяком случае, на юге оборона противника рухнула практически моментально, и 4-й мехкорпус был введён в прорыв, после чего маховик наступления начал раскручиваться автоматически. Попытка немецкой 29-й моторизованной дивизии остановить продвижение советских танков имела лишь временный успех. Вдобавок эта дивизия так и не попала к месту северного прорыва, куда её намеревалось перебросить немецкое командование.

В связи с этим хочется сказать, что рассуждения о том, что немцы-де могли организовать надёжную оборону в районе озера Барманцак, который мог быть кладбищем советских танковый частей, являются чистой воды спекуляциями. Ещё раз напомним протяжённость немецкого фронта под Сталинградом — 1300 километров. Какими силами вы намерены держать здесь «надёжную оборону»? Или Господь Бог подскажет, что именно в этом месте и в это время следует ждать удара советских армий?! Увы, адмирал Канарис на роль Господа явно не потянул, даже со всем своим абверовским воинством. Немецкая разведка не в первый и далеко не в последний раз не сумела даже приблизительно вскрыть планы советского командования. Да и Генштаб, как мы говорили, оказался не на высоте, потому что предугадать такой удар было не слишком сложно. И в моих словах нет противоречия, потому что одно дело — сдедуктировать вывод, но совсем другое — знать точно. Впрочем, единственным способом решения немецкой проблемы было спешное отступление от Сталинграда и сокращение протяжённости линии фронта. Но на такое не мог пойти Гитлер.

22 ноября наступающие советские войска захватили станцию Советская, где располагались крупные склады и ремонтные мастерские немецкой 6-й армии. Кроме того, была перерезана железная дорога, связывающая 6-ю армию с тылом.

Хотя Паулюс был информирован о начале советского наступления практически сразу после его начала, он не сразу оценил размеры надвигающейся опасности. 19 ноября он сообщает в штаб группы армий, что 6-я армия намеревается по-прежнему вести разведку боем в черте города. Но немецкая связь работает отлично даже в таких обстоятельствах, и к вечеру Паулюс вынужден изменить план действий.

Он сразу начинает действовать, судя по всему, готовясь к тому самому отступлению на запад, о котором мы говорили. Паулюс снимает своё единственное мобильное соединение — XIV танковый корпус — с фронта к северу от Сталинграда и отводит его на запад, приказывая сформировать западный фронт армии. Одновременно XI корпус, отходит к югу, занимая позиции XIV танкового. Таким образом Паулюс на какое-то время оттягивает гибель этого корпуса, который советское командование намеревалось окружить и уничтожить севернее Сталинграда.

Однако внешне разумный план Паулюса тоже страдает отсутствием чувства реальности. Перечисленные в нём населённые пункты Суханов, Скворин, Еруслановский находятся на западном берегу Дона к северо-востоку от Калача. Паулюс собирался сохранить максимально большой периметр, включая область за Доном, не отдавая себе отчёта о том, что сил для этого у него уже нет. Он менял один очень растянутый фронт на другой, такой же растянутый. Сам Калач становился важным перевалочным пунктом для выдвигавшихся на новый фронт соединений. Но сохранить позиции, перечисленные в приказе от 20 ноября, он мог лишь в одном случае — немедленно оставив Сталинград.

Нереальность этого плана подчеркнули безуспешные попытки XLVIII танкового корпуса остановить советское наступление. Он был просто смят и отброшен в сторону. Говорить о судьбе примкнувшей к нему румынской 1-й танковой дивизии не стоит.

В общем, решения немецкого командования на всех уровнях относительно планов будущих действий были неудовлетворительными. Гитлер намеревался из политических соображений удерживать Сталинград и, кажется, искренне надеялся на успех. Паулюс хотел отойти на запад, но попозднее. Фон Вейхс поддержал Паулюса. Вечером 22 ноября Паулюс отправляет в штаб группы армий следующую радиограмму:

«Армия окружена. Несмотря на героическое сопротивление, в руках русских оказались вся Царицынская долина, железная дорога от Советского до Калача, находящиеся в этом районе мосты через Дон, высоты на западном берегу Дона вплоть до Голубинской и Крайнего.

Войска продолжают подходить с юго-востока через Бузиновку и особенно с запада.

Ситуация под Суровикино и Чиром неизвестна.

Под Сталинградом и на северном фронте активная деятельность разведгрупп. Атаки на 4-й армейский корпус и 76-ю пехотную дивизию отражены. На этом участке противник прорвал оборону в нескольких местах. Армия надеется открыть западный фронт восточнее Дона. Южный фронт восточнее Дона ещё открыт. Кажется сомнительным, что он может простреливаться из-за значительного ослабления северного фронта и узких линий обороны под Карповкой, Мариновкой и Голубинкой.

Дон покрыт толстым слоем льда, через него можно переходить. Горючее скоро закончится, после чего танки и тяжёлые машины встанут, положение с боеприпасами напряжённое, продовольствия хватит на шесть дней.

Армия намеревается удерживать оставшийся участок от Сталинграда до Дона и всё для этого подготовила.

Надеемся, что Южный фронт удастся закрыть, после чего продовольствие может быть доставлено по воздуху.

Прошу свободы действия в том случае, если не удастся создать круговую оборону на юге. В этом случае вынуждены будем сдать Сталинград и Северный фронт, чтобы со всеми силами ударить по противнику на Южном фронте между Доном и Волгой и соединиться с 4-й танковой армией. Наступление на запад из-за находящихся там мощных сил противника и сложных условий местности может оказаться безуспешным».

Извините, но я в очередной раз вынужден указать на то, что немецкая связь работала на два порядка лучше нашей. Во многом именно этим объясняются успешные действия немцев в наступлениях 1941 и 1942 годов и наша крайне неудачная оборона. Просто в данном случае спасти Паулюса могли исправные танки, а не исправные радиостанции. Но вторые он имел, а первые — нет.

Паулюс несколько поторопился со своей радиограммой, кольцо окружения ещё не было замкнуто, но уже на следующий день радиограмма стала чистой правдой. 23 ноября в 16.00 части 4-го механизированного корпуса соединились с 26-м танковым корпусом в районе Калача и Советского. Вскоре после этого к Советскому вышли бригады 4-го танкового корпуса. Юго-Западный и Сталинградский фронты прочно соединились друг с другом, замкнув кольцо окружения. Теперь все коммуникации, связывавшие 6-ю армию с главными силами Группы армий «Б», были перерезаны. Свершилось!

В кольце оказались штаб 6-й армии, штабы IV, VIII, XI, LI армейских корпусов и XIV танкового корпуса. Чаще всего в списке окружённых частей упоминаются 22 дивизии: 14, 16 и 24-я танковые, 3, 29 и 60-я моторизованные, 44, 71, 76, 79, 94, 100, 113, 295, 297, 305, 371, 376, 384 и 389-я пехотные дивизии, а также румынские 20-я пехотная и 1-я кавалерийская дивизии. Я, кстати, прекрасно помню плакат военных времён: «Потеряла я колечко, а в колечке 22 дивизии». Но дело в том, что дивизий было 23! Скорее всего, не попавшую в общий счёт 9-ю зенитную дивизию пропускают из-за её подчинённости Люфтваффе. Дескать, какие лётчики в кольце? Все они давно улетели. А вот не все улетели. Ну и, разумеется, плюс множество частей и подразделений армейского подчинения: инженерные и строительные батальоны, полки реактивных миномётов, госпиталя и так далее, всего 284.000 человек.

А дальше началась затяжная и мучительная агония окружённой группировки. Гитлер пообещал выручить окружённую армию, но выручать её было совершенно нечем. Задачу по деблокированию армии Паулюса вручили фельдмаршалу Манштейну. Однако помимо задачи нужно было дать ему войска, а с этим обстояло гораздо хуже. Помните, в самом начале рассказа об операции «Барбаросса» мы говорили, что у немцев не было резервов, заслуживающих этого наименования? В очередной раз особенно чётко это проявилось во время операции «Зимняя гроза». В связи с лёгкостью переключения клавиатуры с русского шрифта на латинский довольно часто сейчас её именуют также «Wintergewitter».

На основе штаба 11-й армии была создана Группа армий «Дон». Как всегда в отчаянных случаях, громкое название скрывало слабость. К 4 декабря в распоряжение Манштейна прибыли три свежие дивизии: 336-я пехотная дивизия из Группы армий «Б», 7-я авиаполевая дивизия и 11-я танковая дивизия из Группы армий «Центр». Но если говорить честно, то авиаполевую дивизию следовало в лучшем случае считать за половину, эти дивизии, спешно сформированные из наземного состава Люфтваффе, никогда не отличались особой боеспособностью. Три дивизии — это типичная группа армий. Их объединили в XLVIII танковый корпус.

Главный удар наносила 4-я танковая армия Гота силами ещё одной спешно созданной пожарной команды. Из района Котельниково по восточному берегу Дона должен был наступать LVII корпус генерала Кирхнера. Корпусу подчинялись 6-я и 23-я танковые дивизии, 5-я и 8-я румынские кавалерийские дивизии.

История контрудара Манштейна характерна прежде всего очередными обоюдными ошибками разведки. Советская разведка неточно оценила направление немецкого удара, немецкая разведка не сумела вскрыть противостоящую группировку сил, вследствие чего Манштейна ожидали многочисленные сюрпризы, причём исключительно неприятные.

Немецкое наступление началось утром 12 декабря, разумеется, внезапно. Манштейн полагал, что освобождение 6-й армии возможно, хотя сам он рассказывает об этой операции довольно смутно. И его можно понять. Ещё в первых числах декабря Паулюс сообщает, что продовольствие и боеприпасы у него кончатся примерно через две недели. Воздушный мост, обещанный Герингом, оказался фикцией. Единственным результатом попыток наладить снабжение 6-й армии по воздуху стало истребление немецкой транспортной авиации.

«Зато теперь самой срочной задачей становится наступление XLVII танкового корпуса. Обеспечив себе в тяжёлых боях с крупными силами противника, пытавшимися сорвать его подготовку к наступлению, возможность произвести выгрузку и занять исходное положение в районе Котельниково и нанеся серьёзное поражение этим силам противника, корпус 12 декабря начал наступление на Сталинград. Его фланги прикрывали: на востоке, со стороны Волги, — 7-й румынский корпус; на западе, со стороны Дона, — 6-й румынский корпус. Наступление по всем признакам явилось неожиданностью дня противника, во всяком случае, он не ожидал наступления так скоро. Вначале корпус успешно продвигается. Но противник срочно перебрасывает сюда новые силы из района Сталинграда. Он отнюдь не ограничивается оборонительными действиями, но постоянно пытается с помощью контратак вновь захватить занятую нашими танковыми дивизиями местность или окружить части этих дивизий превосходящими силами танков. XLVII танковому корпусу неоднократно удаётся разбить крупные силы противника. Но к 17 декабря, когда в бой восточнее реки Дон может, наконец, вступить 17-я танковая дивизия, исход этих боёв, шедших до сих пор с переменным успехом, ещё не решён. ОКХ, уступая постоянным настойчивым требованиям командования группы армий, наконец, передало ему эту дивизию, находившуюся в районе своей выгрузки позади левого фланга группы армий. Но дивизии сначала пришлось совершить продолжительный марш до моста через Дон у Потёмкинской и перейти по этому мосту, прежде чем она смогла принять участие в боевых действиях восточнее реки Дон».

В очередной раз словно из-под земли появляются свежие советские резервы, и группа Манштейна остановлена. А сейчас зададим интересный вопрос: а что могло произойти, если бы её остановить не удалось? Да практически то же самое. Вывести 6-ю армию из Сталинграда не удалось бы! Ослабленные люди, солдаты, утомлённые длительными боями, почти не имеющие боеприпасов, сумеют совершить бросок в несколько сотен километров? Извините, чушь! Я категорически заявляю: единственной возможностью спасти армию Паулюса был немедленный отвод сразу после начала советского наступления. А ещё лучше смотрелся заблаговременный отвод, когда стало понятно, что штурм Сталинграда завершился неудачей. Операция «Зимняя гроза» была бессмысленной. Не обречённой на провал, а именно бессмысленной, так как вывести никого он не сумел бы. При определённом стечении обстоятельств XLVII танковый корпус мог дойти до внутреннего кольца окружения, которое к этому времени уползло далеко на восток. Например, интересна последняя попытка 24 декабря бросить 3 танковые дивизии напролом. Хорошо, что она не состоялась. Немцам здорово повезло в том плане, что ударная группировка не увеличила собой численность окружённых войск.

Однако имелось ещё одно обстоятельство, которое ставило под сомнение операцию «Зимняя гроза». Дело в том, что советское наступление продолжалось. Ранее предполагалось провести операцию «Сатурн» — ударом на Ростов отрезать и уничтожить всю Группу армий «А» на Кавказе. Правда, наше командование спохватилось и решило ограничиться операцией «Малый Сатурн», не столь грандиозной по масштабам. Для этого имелись вполне серьёзные основания. Операция глубиной более 1000 километров — предприятие исключительной сложности. Даже немцам при их налаженных тыловых службах в летнее время такие операции не удавались. После каждого рывка в 300–400 километров следовала обязательная пауза. Так и сейчас, если бы наши танковые корпуса попытались безостановочно двинуться на Ростов, это привело бы к бессмысленной и бесполезной их гибели.

И всё-таки продолжение наступления на запад подвешивало в воздухе ударные группировки Манштейна. Разгром итальянской 8-й армии не только обнажил фланг Манштейна, но и привёл к разгрому главной немецкой авиабазы, с которой велось снабжение армии Паулюса. Смелый 150-километровый бросок 24-го танкового корпуса генерала Баданова вынудил немцев поспешно эвакуировать оттуда самолёты. Да, танки Баданова израсходовали топливо и значительную часть боеприпасов, после чего корпус оказался в исключительно сложном положении. Однако критики забывают одну простую вещь — иногда даже тяжёлые потери бывают оправданны. Данный случай относится именно к таким.

Зато совершенно иной оценки заслуживает операция «Кольцо», затеянная советским командованием с целью ликвидации окружённой армии. Теперь уже наши генералы затеяли операцию, не имевшую никакого смысла. Объяснение было тем же самым, что и у немецких: там давил Гитлер, здесь Сталин, которому не терпелось как можно быстрее ликвидировать окружённую группировку. Хотя к началу января 1943 года перед Паулюсом стоял лишь один вопрос: когда? Кстати, именно благодаря операции «Кольцо» немецкая 6-я армия сумела выполнить свою последнюю задачу — приковать к Сталинграду как можно больше советских дивизий на как можно более долгий срок. Самым разумным было блокировать окончательно потерявшие подвижность (ни о какой мобильности и говорить уже не стоило) немецкие войска какими-нибудь резервными соединениями и предоставить немцам самим подохнуть в своих норах. Можно было ускорить этот процесс артиллерийским обстрелом. Именно так наши командиры поступали, поднабравшись опыта. Впрочем, при ликвидации последующих котлов уже никто их не торопил.

Несколькими ударами советских войск котёл был раздроблен на более мелкие куски. Началась массовая сдача в плен, несмотря на отчаянные призывы командования продолжать сопротивление. 31 января Паулюс получил звание фельдмаршала и в тот же день сдался. После этого Рокоссовский сделал то, что нужно было сделать с самого начала: обрушил огонь всей своей артиллерии на так называемом северном котле. Он сосредоточил более 300 орудий на километр фронта. XI корпус выдерживал этот обстрел всего сутки, а 2 февраля генерал Штреккер капитулировал. Сталинградская битва завершилась.

Итогом первой успешной блицоперации Красной Армии стало уничтожение целой немецкой армии в составе 23 дивизий и крах южного фланга немецкого фронта. В плен попали около 90.000 человек, в том числе (не могу отказать себе в удовольствии перечислить): генерал-фельдмаршал — 1 шт., генерал-оберст — 1 шт., полный генерал — 3 шт., генерал-лейтенант — 9 шт., генерал-майор — 9 шт. Ещё трое немецких генералов погибли в ходе боёв.

Резюме. Операция «Уран», проведённая Красной Армией, могла бы считаться эталонным блицкригом, если бы не ошибки, допущенные на её заключительной стадии. Они не повлияли на общий успех операции, однако не позволили в полной мере использовать прорыв немецкого фронта.