Заключение

Заключение

Эволюция британской имперской идеи отражает, хотя и не всегда полно и достоверно, изменения, происходившие в британской колониальной политике в течение второй половины XIX в. Формирование имперской идеи в Великобритании в этот период проходило под влиянием ряда факторов экономического, политического и культурологического характера. Движущей силой развития имперской идеи в данный период являлась необходимость трансформации имперского механизма в соответствии с требованиями времени. Так, 1850—1860-е гг. стали временем бесспорного торгово-промышленного лидерства Великобритании в мире. В стране была достигнута относительная внутриполитическая стабильность, во внешней политике правящие круги стремились придерживаться принципа невмешательства. В либеральном варианте имперской идеи сохранение господства Великобритании над колониальными территориями оценивалось как временная мера. Возможность модернизации устройства империи рассматривалась в основном за счет расширения практики колониального самоуправления. Принятие экономической доктрины свободной торговли обусловило в 1850—1860-х гг. применение новых принципов к определению экономической эффективности колониальной системы. Ближайшей перспективой развития переселенческих колоний считалось достижение полной экономической независимости от метрополии. Характерной чертой имперской идеи было и опровержение необходимости дальнейшей колониальной экспансии Великобритании как экономически невыгодной.

Положение страны в последние десятилетия XIX в. во многом определялось ситуацией экономического кризиса, «Великой Депрессии» 1873–1896 гг. На внутриполитическую ситуацию значительное дестабилизирующее влияние оказывал ирландский вопрос. Новым явлением в международной политике стала борьба европейских держав за колониальный раздел мира. В этой ситуации в британской имперской идее значительно повышается роль концепций консолидационистского и экспансионистского характера. Идеальным проектом империи в этот период стало политически централизованное, самообеспечивающееся и унифицированное по английской модели сообщество государств и народов.

С изменением экономической конъюнктуры в последней трети XIX в. использование ресурсов Британской империи начало представляться как одна из возможностей преодоления негативных явлений в промышленности и торговле метрополии. С одной стороны, стремление к более широкому использованию потенциалов империи выразилось в идее экономического союза Великобритании и переселенческих колоний. С конца 1870-х гг. начинается пропаганда новой модели империи как самообеспечивающегося и огражденного таможенными барьерами государства. С другой – экспансия империи в странах Азии и Африки начала рассматриваться как одно из средств защиты от иностранной конкуренции, обеспечения новых надежных рынков сырья и сбыта. Страны «зависимой империи» представлялись как важнейший компонент экономической системы метрополии в большинстве случаев как ресурсно-продовольственный придаток и источник дешевой рабочей силы. В этот период с империей связывалась возможность решения острых вопросов социального плана, в первую очередь безработицы и бедности, что нашло свое отражение в идеях социал-империализма.

Определенная преемственность в этот период сохранялась в концепциях культурно-этического плана, а также основных принципах развития взаимоотношений с государствами «белой империи». На протяжении второй половины XIX в. целью политического развития «белой империи» считалось получение права на самоуправление при безусловном сохранении переселенческих колоний в системе империи. Однако изменения на политической карте Европы в начале 1870-х гг., перспективы грядущей дезинтеграции «белой империи» вызвали определенное беспокойство, призывы к усилению политической целостности Британской империи. В результате новое звучание получила идея имперской федерации. Если в 1860 – начале 1870-х гг. имперская федерация рассматривалась как объединение на основе общих культурных и расовых особенностей, то в последние десятилетия XIX в. проекты имперской федерации содержат в первую очередь элементы политического характера, включают реальные механизмы интеграции Англии и автономий. Важной частью этих проектов становятся предложения о партнерстве Великобритании и переселенческих колоний в сфере вооруженных сил и обороны империи.

Политическое будущее зависимых владений во второй половине XIX в. рассматривалось на основе принципа «опекунства», предполагавшего ответственность Великобритании за всестороннее развитие зависимых от нее территорий. Однако широкое распространение социал-дарвинизма привело к тому, что предоставление колониальным странам самоуправления не рассматривалось даже в отдаленной перспективе. Понятие «расы» стало определяющим в рассмотрении различных проблем внутриполитического развития и расширения Британской империи. Расовые концепции способствовали обоснованию господства англичан над зависимыми территориями.

Наименее соответствующей реальности в 1850– 1860-х гг. представляется идея о прекращении дальнейшей колониальной экспансии. Именно высказывания либеральных политиков этого периода сформировали в англо-американской историографии традицию оценивать данный период как антиэкспансионистский. В середине XIX в., несмотря на продолжавшиеся захваты, увеличение сферы ответственности Англии считалось нежелательным. Предпочтение отдавалось установлению неформального контроля над слаборазвитыми странами, ограничиваясь экономическим проникновением и созданием миссионерских станций. В последние десятилетия XIX в. расширение Британской империи представлялось уже как закономерное явление, средство распространения передовой политической системы и служение прогрессу. Колониальные войны и дипломатические конфликты в отражении имперской идеи оценивались как показатель величия нации, соперники на международной арене воспринимались сквозь призму сформированных имперской пропагандой «образов врага».

Устоявшимся элементом имперской идеи, определявшим отношение британского общества к народам «зависимой империи», являлась концепция цивилизаторской миссии Великобритании. Различные трактовки идеи миссии основывались на фундаменте социал-дарвинизма, активно использовали риторику гуманистического и религиозно-этического плана. Идея цивилизаторской миссии носила межпартийный характер и практически не изменялась с течением времени. В 1850—1860-х гг. миссия означала прежде всего распространение передовой модели экономических отношений в страны с традиционными укладами механическим путем за счет контактов с передовой цивилизацией. Специальные задачи просвещения и распространения христианской культуры относились к сфере деятельности частной инициативы, миссионеров и исследователей-энтузиастов. В последние десятилетия XIX в. выполнение цивилизаторской миссии в колониях начало представляться как одна из специфических особенностей национального существования. Миссия перешла в категорию долга, связывалась с проблемой совершенствования характера англо-саксов. Прославление «героев» и «строителей» империи, пропаганда колониальной романтики апеллировала к чувствам жителей метрополии, повышала степень сопричастности, способствовала развитию имперского патриотизма. Этой же цели служила сформулированная и пропагандировавшаяся ведущими имперскими идеологами идея «Великой Британии», воплощавшая новый англо-саксонский национализм и стремление к всесторонней интеграции метрополии и автономий.

Широкое распространение имперской идеологии в 1890-х гг. было обусловлено значительным расширением числа средств трансляции новых идей в обществе.

Подключение церкви, системы образования, прессы и других институтов массовой культуры к процессу пропаганды обеспечило на рубеже XIX–XX вв. закрепление имперской идеи в общественном сознании.

Однако, как и множество иных идей и теорий, известных мировой истории, британская имперская идея второй половины XIX в. оставалась теоретическим построением, полная реализация которого в реальности так и осталась идеальным проектом, не способным сдержать постепенный распад Британской империи.