Планы Игаля Алона
Планы Игаля Алона
26 июля 1967 года Игаль Алон подал Леви Эшколю собственный план[71]. Несмотря на то что он формально никогда не был утвержден правительством, Л. Эшколь согласился с тезисами и идеями, изложенными в этом документе, и они на какое-то (трудно сказать, какое именно) время стали своего рода руководством к действию. При этом важно отметить, что, во-первых, сам И. Алон с течением времени менял свои взгляды по ряду вопросов, относившихся к его плану, а во-вторых, к бумагам, которые он подавал, не были приложены какие-либо карты. Карты плана Алона, опубликованные в отдельных изданиях[72], отражают понимание его предложений теми, кто эти карты составлял; ни одна из них не была выверена и одобрена самим И. Алоном, который ограничился формулированием принципов политики по отношению к тем или иным территориям, не детализируя их с требуемой точностью. Более того: этот судьбоносный «план» нигде и никогда не был опубликован, из-за чего биограф И. Алона цитирует его по машинописному тексту на английском языке, хранящемуся в частном архиве[73]; автор книги, посвященной израильско-иорданским отношениям, приводит фотокопии трех разрозненных рукописных листков на иврите с зачеркиваниями и исправлениями из коллекции не самого центрального Архива Объединенного кибуцного движения[74]; а редакторы книги, поместившие «карту», соответствующую, по их мнению, этому плану, основывались на мемуарах И. Алона, опубликованных двадцать с лишним лет спустя, в 1989 году[75].
Как бы там ни было, первый и, возможно, самый важный тезис в этом плане касался проблемы границ. Как указывалось выше, И. Алон ввел понятие «оборонной границы». Под этим термином подразумевалась линия, которую ни в настоящем, ни в будущем не должны пересекать армии арабских стран. Такой «оборонной границей» И. Алон назвал долину реки Иордан (полоса шириной 10–15 км), которая ввиду своей особой стратегической значимости должна быть присоединена к Израилю и постоянно находиться под его контролем.
И. Алон предполагал, что арабские территории Западного берега будут рано или поздно Израилем отданы, а потому создавать постоянную администрацию на них не следует (и в этом его подход разительно отличался от подхода М. Даяна, создавшего на территориях разветвленную сеть военных администраций). Однако он считал очень важным создать «защитный пояс поселений», который бы окружал территории, населенные арабами. Особую важность И. Алон, как и Д. Бен-Гурион, придавал городу Хеврону (ввиду его религиозного значения), который должен контролироваться Израилем. И. Алон также выступал за израильскую аннексию района Гуш-Эцион.
Кроме того, И. Алон уделил внимание таким проблемам, как источники пресной воды и религиозные святыни, находящиеся на Западном берегу. Он указал, что в случае возвращения территорий необходимо будет искать альтернативные источники воды, а также позаботиться о сохранности священных мест.
И. Алон высказал четкое мнение и по проблеме Иерусалима. Если он допускал, что рано или поздно большую часть территории Западного берега придется оставить, то какие-либо уступки в Иерусалиме он, как и Д. Бен-Гурион и Л. Эшколь, считал невозможными. И. Алон был убежден, что Иерусалим должен быть объединенной столицей Государства Израиль.
Относительно сектора Газы позиция И. Алона претерпела значительные изменения. Изначально он считал, что палестинские арабы, жившие в лагерях беженцев в Газе, могут и должны быть расселены за пределами Палестины/Эрец-Исраэль. Так, кстати, полагал и Л. Эшколь, о чем он говорил на заседании правительства 19 июня 1967 года, характеризуя как «справедливейшее из возможных» свое предложение о переселении ста тысяч палестинцев из Газы в Ирак: «У них общий язык, они находятся примерно на одном уровне развития, там есть достаточно земель и воды», в конце концов, «мы [Израиль] приняли евреев из Ирака, приняли сто тысяч человек. …Можно считать это обменом населения»[76]. И. Алон, как и, кстати, М. Бегин, поддерживал идеи Ю. Неэмана (хотя не факт, что был знаком с его меморандумом) о расселении палестинских беженцев из Газы в районе Эль-Ариша. И. Алон также предлагал переселить часть жителей Газы на Западный берег Иордана, а также на территорию Иордании. При этом он выступал за присоединение сектора Газы к Израилю.
Изначально И. Алон был против возвращения каких-либо частей Западного берега Иордании, выступая за предоставление живущим там палестинским арабам широкой автономии (но не в тех районах, которые он предлагал присоединить к Израилю: Восточный Иерусалим и ближайшие окрестности, Гуш-Эцион, Иорданская долина). В этой связи предложения И. Алона в целом были вполне в русле рассмотренных выше идей, обсуждавшихся Д. Бен-Гурионом, М. Даяном, Л. Эшколем и другими.
Затем, однако, позиция И. Алона изменилась кардинально; сложно сказать точно, когда именно это произошло. Авторы, ссылающиеся на «план Алона», эти изменения в его позиции в расчет не принимают, раз за разом повторяя его предложения, выдвинутые в июле 1967 года. Представляется, однако, что более поздние предложения И. Алона были куда более интересными, хотя и неожиданными[77]. Изначально он был ярым противником «иорданской опции», выступавшим против возвращения каких-либо территорий под контроль Иордании, утверждая даже, что если режим короля Хусейна падет и вместо него будет сформировано палестинское правительство, это будет совсем неплохо для Израиля[78]. Затем, однако, Игаль Алон стал горячим сторонником именно «иорданской опции»[79], де-факто развивая идеи, выдвинутые «четырехсторонней комиссией» во главе с Я. Герцогом. Первоначальная версия плана была выдвинута И. Алоном до его первого личного контакта с королем Хусейном, который состоялся только 27 сентября 1968 года (кроме него, во встрече с израильской стороны участвовали министр иностранных дел А. Эвен и Я. Герцог). Постепенно враждебное отношение И. Алона к иорданскому монарху сменилось на значительно более доброжелательное. В итоге И. Алон был готов пойти дальше, чем кто бы то ни было, предлагая передать под контроль Иордании не только те земли, которые она потеряла в 1967 году, но и никогда не контролировавшийся ею сектор Газы – в качестве компенсации за те части территории Западного берега, которые Государство Израиль, по его мнению, должно было аннексировать. И. Алон верил, что королю Хусейну будет нелегко отвергнуть предложение, согласно которому Иордания получала форпост на Средиземном море, благодаря чему он надеялся, что этот план может быть реализован. 3 октября 1970 года состоялась пятая встреча И. Алона с королем (как и на четырех предыдущих, на ней также присутствовал Я. Герцог), на которой обсуждалась идея создания палестинской автономии, которая будет контролироваться властями Иордании и в перспективе войдет в нее. И. Алон безуспешно пытался убедить членов израильского правительства поддержать эту идею; большинство, и прежде всего Моше Даян, были категорически против, из-за чего план, относительно которого сам король высказал принципиальное согласие, реализован не был[80].
Именно отдельные компоненты различных «планов Алона», не будучи формально утвержденными кабинетом министров, начали постепенно реализовываться. Более того: реализация именно этой доктрины ни шатко ни валко, но продолжается до дня сегодняшнего. Можно выделить целый ряд принципов, проявившихся в планах Алона и сохраняющих свою значимость до сегодняшнего дня.
Во-первых, именно план Алона заложил основы подхода, согласно которому отношение Израиля к проблеме контролируемых территорий определяется сочетанием трех факторов: соображений безопасности; демографических интересов и нежелания контролировать жизнь другого народа. Согласно этой логике, Израиль заинтересован сохранять под своим контролем только те территории, на которых нет значительного арабского населения, чтобы Израиль не превращался в двунациональное государство, оставаясь еврейским. Контроль над густонаселенными арабами территориями должен быть передан самим арабам (не принципиально важно, кому именно).
Во-вторых, границы Государства Израиль не тождественны его оборонным границам, и некоторые линии, которые Израиль может и не контролировать (например, Иорданскую долину или так называемый Филадельфийский коридор между сектором Газы и Египтом), определяются при этом как оборонные границы страны, которые не может и не должна пересекать никакая иноземная армия.
В-третьих, создание еврейских поселений на контролируемых территориях возможно при одном из двух условий: либо когда речь идет о восстановлении исторической справедливости и воссоздании еврейского присутствия в местах, где еврейская община существовала в прошлом и откуда она была изгнана, либо когда удержание районов, в которых создаются новые населенные пункты, важно по соображениям безопасности. Израиль не заинтересован в создании еврейских кварталов и поселений в гуще арабских жилых массивов, за исключением тех случаев, когда речь идет о самых святых для еврейского народа местах, таких как Восточный Иерусалим или Хеврон.
В-четвертых, план Алона стал оформлением идеи дифференцированного подхода. Согласно этому подходу, территория Западного берега, то есть Восточный Иерусалим, Иудея, Самария и долина Иордана, хотя и была занята в ходе одной войны, единым блоком не является, а следовательно, политическое будущее различных ее частей может быть различным. При этом, напротив, хотя Западный берег Иордана и сектор Газы до 1967 года контролировались разными странами (соответственно Иорданией и Египтом), их политическое будущее может быть одинаковым.
В-пятых, Израиль формирует свою политику на контролируемых территориях самостоятельно, пытаясь убедить выбранных им самим арабских партнеров в ее оправданности и целесообразности. При этом израильское руководство само решает, будет ли оно следовать той или иной доктрине, безотносительно к тому, что думают по этому поводу те или иные арабские политические лидеры. Согласие арабских представителей на ту или иную израильскую инициативу совершенно не гарантирует ее принятия, ибо израильские руководители сохраняют за собой право по собственному усмотрению принять любые решения, в том числе и противоположные изначально предполагавшимся.
* * *
Обсуждения новых реалий, сложившихся после Шестидневной войны, были бурными, в политической и военной элите страны не было согласия практически ни по одному вопросу, исключая, быть может, вопрос об объединении Иерусалима и его объявлении вечной и неделимой столицей Государства Израиль. Все остальные «плоды победы» скорее раскалывали руководство страны, а не объединяли его. В таких условиях проще было не принимать никаких жестких обязывающих решений, действуя по принципу «пусть идет, как идет». Именно так и формировалась израильская политика на территориях, занятых в ходе победоносной Шестидневной войны.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.