СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ

1. — Причины создания Соборного уложения 1649 года. 2. — Работа по составлению Уложения. 3. — Значение Соборного уложения как юридического памятника. 4. — Преамбула и источники. 5. — Содержание глав. 6. — Программа курса.

Сегодня нам предстоит заняться «Соборным уложением» 1649 года [24]. Не буду высказывать здесь каких-либо оригинальных мыслей. Нам надо постараться успеть зафиксировать хотя бы самые общие вещи, которые полезно знать всякому, кто хоть немного интересуется русской историей.

«Соборное уложение» — это законодательство, созданное в середине XVII века, которое возникло в довольно любопытный момент. Вы помните, что первые 10–20 лет правления Михаила Федоровича страна пыталась восстановить то, что уничтожила смута: систему управления, систему хозяйствования (то, что сейчас мы называем экономическими связями), войско и т. д. Удавалось все это плохо, и показателем тяжелейшего экономического положения страны, тяжелейших проблем в обществе явились многочисленные факты, когда дворяне уходили в холопы — совершенно сознательно, потому что не видели иного способа прокормиться.

В середине XVII века ситуация стала меняться, но вместе с тем она не подкреплялась разработанным законодательством, и несмотря на весьма активную законотворческую деятельность правительства Михаила Федоровича, систематизированного законодательства не было, приходилось совмещать вновь изданные законы с судебниками XVI и даже конца XV столетий. Естественно, возникала масса противоречий и самых невероятных казусов, что приводило к злоупотреблениям. Поэтому когда начались волнения в 1648 году (причем они во многом были связаны не только с «черным людом», как тогда выражались, но и с привилегированным сословием — дворянством), то именно дворяне стали подавать челобитные о том, чтобы было создано новое законодательство, новая «уложенная книга, по которой все дела можно вершить».

И вот тогда был созван земский собор. В самом этом факте не было ничего нового, т. к. земские соборы собирались регулярно. В первые годы правления Михаила Федоровича земский собор попросту не расходился: он работал вплоть до 1622 года, только меняя состав. Потом земские соборы также собирались достаточно регулярно. И вот земский собор собрался 18 июля 1648 года. Точные даты необходимы, чтобы вы могли их сопоставить и представить себе, сколь интенсивно шла работа над новым законодательством.

На земском соборе дворяне подали челобитную — ту самую, о которой я уже сказал, — о составлении уложения, «чтобы вперед по той уложенной книге всякие дела делать и вершить». Тут же была создана комиссия, или «приказ», для выработки нового уложения. В приказ вошло всего 5 человек, т. е. все российское законодательство было создано, разработано очень небольшим коллективом специалистов. Каких именно? «И указал государь, царь и великий князь Алексей Михайлович всея Русии то все собрати и в доклад написати боярам: князю Никите Ивановичу Одоевскому, да князю Семену Васильевичу Прозоровскому, да окольничему князю Федору Федоровичу Волконскому, да дьякам Гавриле Леонтьеву да Федору Грибоедову».

Законодательство было создано «приказом» из 5 человек. Было тут же принято решение отложить заседание собора до 1 сентября. Зачем? Совершенно очевидно, что пятеро наших законодателей, законотворцев должны были что-то успеть написать. Ведь что должен был делать собор? Обсуждать уже подготовленный проект. И вот 1 сентября начались систематические заседания собора, которые шли в двух палатах: в одной из них был царь, боярская дума и освященный собор, а в другой — выборные люди из разных чинов: дворянство, посадские люди, представители ремесленничества, купечества, даже крестьян и казаков.

29 января 1649 года было закончено слушание, составление и редактирование уложения — то есть сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь и январь. Месяц надо убрать, потому что были выходные, праздничные дни. Следовательно, вся работа по составлению, редактированию и принятию нового уложения заняла четыре месяца. Это поразительно быстро, учитывая колоссальный объем работы.

Уложение представляло собой в оригинале свиток из 959 столбцов. Столбец — это продолговатый лист бумаги, на котором строка за строкой написан текст. Когда бумага кончалась, то снизу подклеивали еще столбец. Так вот, лента из 959 столбцов и представляла собой оригинал «Соборного уложения». По местам склеек шли подписи дьяков, т. е. они оформляли все по лучшим нотариальным правилам. А в конце шли подписи всех участников собора числом 315. Поскольку пользоваться таким текстом было никак невозможно, то с него отпечатали уложение в виде книги в том же 1649 году — было выпущено два тиража по 1200 экземпляров, т. е. всего 2400 экземпляров. А сам свиток был аккуратно свернут, для него изготовили шкатулку в виде круглой серебряной банки. Так он и хранится по сей день в Центральном государственном архиве древних актов на Б. Пироговской улице.

{стр. 97}

Что же значило это уложение, каковы были его источники, каково было его значение?

Во-первых, сразу надо сказать, что оно не имело никаких прецедентов в русском праве. По объему более или менее близко подходит к нему только Стоглав, но по разработанности, глубине, по богатству юридического материала он далеко отстает. Из европейских кодексов того времени с ним можно сравнивать только Литовский Статут — знаменитейший кодекс, но «Соборное уложение» богаче, глубже, обширнее этого юридического памятника. Это первый в русской истории систематизированный закон. В нем содержится материал практически по всем отраслям права того времени. Конечно, не все отрасли одинаково разработаны — это очевидно, но тем не менее именно все отрасли права, которые тогда существовали, там представлены. Закон делится на главы (в «Соборном уложении» 25 глав), которые посвящены определенному конкретному объекту нормирования. В свою очередь главы делятся на статьи, которые выделяют уже специфическое нормирование.

Уложение написано замечательным русским языком. В нем вы не найдете архаизмов, которых так много в «Русской правде», но вместе с тем там нет никакого мусора, которым изобилует язык документов петровского времени. Нет там и никаких заимствований из других языков. Это замечательный русский язык, и сейчас вы прочитали бы его совершенно свободно. Проблемы, вероятно, могут быть лишь с отдельными словами, но и они ясны из контекста.

«Соборное уложение» сохраняло свое значение чрезвычайно долго. Несмотря на все законодательство Петра и вообще XVIII века, несмотря на законодательство начала XIX века, оно в своих отдельных частях действовало до середины XIX века. И когда в 1845 году создавался новый уголовный кодекс, который назывался «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных», то влияние соответствующих глав и статей «Соборного уложения» там чрезвычайно сильно. Из этого легко сделать вывод, что уложение не только отвечало потребностям общества того времени, не только замечательно соответствовало состоянию общества и страны, но и как бы предвосхищало их дальнейшее развитие. Этим объясняется долголетие этого русского законодательства.

Об истории изучения «Соборного уложения» мы сейчас говорить не будем, а сделаем следующую работу: я буду называть вам название главы, а в скобках вы будете помечать количество статей. Это довольно любопытно. Глав не так уж много, всего 25, а вот количество статей в них весьма различно. Я дам короткий комментарий к различным главам, чтобы вы могли лучше ориентироваться (на следующий год нам придется говорить о своде законов Николая I, и поэтому сегодняшнее занятие, я думаю, имеет определенный смысл). Хоть мы и строим сейчас правовое государство, у нас нет никакого представления о том, что такое законодательство на Руси.

Итак, «Соборное уложение» 1649 года.

Сначала — преамбула. Там сообщается, когда, где, кем, на основании каких источников был создан этот памятник.

«В лето 7156, июля в 16-й день государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Русии самодержец, в десятое лето возраста своего, в третье лето Богом хранимой своея державы советовался с отцем своим, богомольцем, Святейшим Иосифом, Патриархом Московским и всея Русии, и с митрополиты, с архиепископы и епископы и со всем освященным Собором и говорил со своими государевыми бояры и с окольничими, с думными людьми, которые статьи написаны в правиле Святых Апостол и Святых Отец и в градских законех греческих царей, а пристойны те статьи государственным, земским делам, о те бы статьи выписать, чтобы прежних великих государей, царей великих, князей российских и отца его государева блаженныя памяти великого государя, царя и великого князя Михаила Федоровича всея Русии указы и боярские приговоры на всякие государственные и иноземские дела собрать и те государские указы и боярские приговоры с старыми судебниками справиться. А на которые статьи в прошлых годех в прежних государевых судебниках указы не положены и боярских приговоров на те статьи не было, и те бы статьи по тому же написати и изложити по его, государеву, указу общим советом, чтобы Московского государства всяких чинов людям, от большого и до меньшего чину, суд и расправа была во всех делах всем равна. И указал государь, царь и великий князь Алексей Михайлович всея Русии то все собрати и в доклад написати боярам: князю Никите Ивановичу Одоевскому, князу Семену Васильевичу Прозоровскому да окольничему князю Федору Федоровичу Волконскому и дьякам Гавриле Леонтьеву да Федору Грибоедову».

Значит, источниками «Соборного уложения» были: церковное законодательство, греческое (т. е. то, что у нас было известно под названием Кормчей книги), светское законодательство, тоже греческое (т. е. сразу можно сказать, что есть связь Уложения с римским правом), судебники XV–XVI веков, царские указы второй половины XVI и первой половины XVII веков (таких указов было около 400, причем только 80 относятся к XVI веку, а основная масса указов была издана при Михаиле Федоровиче). Наконец, имели значение так называемые указы и книги приказов, т. е. книги, где фиксировались указы, которые имели непосредственное отношение к деятельности того или иного государственного учреждения — приказа.

Итак, глава 1 (9 статей) — «О богохульниках и о церковных мятежниках». Здесь предусматривается ответственность за преступления против религии и церкви. Подобные первые юридические акты мы встречаем еще в законодательстве XI века. Уже судебник 1497 года относит подобные преступления к числу особо опасных, но там не дается специального определения состава святотатства. Так вот, здесь дается точное представление о составе преступления. Вместе с тем следует отметить, что суд за подобные преступления ведет светская власть. И при этом только одна статья охраняет основы вероучения, а остальные 8 говорят о вполне конкретных видах преступлений.

«Буде кто иноверцы какие ни буди веры {стр. 98} или русский человек возложит хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа или на рождшую Его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию или на Честный Крест и на святых Его угодников, и про то сыскивайте всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохульника, обличив, казните. Сжечь».

Да, у нас была такая форма казни, но, в отличие от Запада, у нас могли сжечь только конкретного преступника, никаких массовых казней быть не могло — никаких массовых расправ с еретиками, никаких аутодафе. И если мы хотели действительно наказать человека, совершившего преступление, то он и нес ответственность.

Почему законодательство начинается именно с этой статьи? Очень просто: религия — основа жизни всякого общества, основа нравственности, основа всяких норм. Следовательно, если с этого не начинать, то все будет перевернуто в сознании людей. Здесь очень четкое представление о том, какое значение имеет религия в жизни отдельного человека, в жизни общества и в жизни страны.

Глава 2 (22 статьи) — «О государской чести и как его, государское, здоровье оберегать».

Здесь раскрывается понятие о самых важных государственных преступлениях против личности государя, против его чести. Преступление против личности — это покушение на убийство, на здоровье. А понятие чести государя более широко: это хула, клевета, брань, попытки оскорбления и, наконец, действия, которые могут нанести ущерб престижу страны, например, поджог города. Это государственное преступление, которое карается наравне с преступлением против личности государя.

Понятие оскорбления было весьма своеобразным. Это категория невместных слов (слов, которые нельзя вместить). Это не значит брань. Скажем, человек какой-то с пьяных глаз говорил, что государь-де наш не жилец на этом свете — это и было невместное слово. А просто брань в пьяном виде — это была хула, оскорбление, непристойная речь. Наказывали за подобные преступления чрезвычайно жестоко.

Глава 3 (9 статей) — «Чтоб на государевом дворе никакого бесчинства и брани не было».

«Буде кто при царском величестве в его, государевом, дворе и в его государских палатах, не касаясь чести царского величества, кого обесчестит словом, а тот, кого он обесчестит, учнет на него государю бити челом об управе и сыщется про то допряма, что тот, на кого он бьет челом, его обесчестил, и по сыску за честь государева двора того, кто на государеве дворе кого обесчестит, посадити в тюрьму на две недели, чтоб, на то смотря, иным неповадно было впредь так делать. А кого он обесчестит, тому указати на нем бесчестие (т. е. тот получит компенсацию)».

Драка, хула, спор, драка, не дай Бог, с применением оружия — все это каралось, причем иногда очень жестоко. «А буди кто при государе вынет на кого какое-нибудь оружие, а не ранит и не убиет, и того казнити — отсечь руку».

Глава 4 (4 статьи) — «О подписчиках и которые печати подделывают», т. е. о тех, кто делает фальшивые грамоты и подделывает государственные печати на этих, видимо, грамотах. За такое полагалась смертная казнь.

Глава 5 (2 статьи) — «О денежных мастерах, которые учнут делати воровские деньги», т. е. о фальшивомонетчиках. Здесь обратите внимание на слова «денежные мастера». Это люди на государственной службе. Если государственный человек, состоящий на службе, то есть мастер, который делает деньги, начинает заниматься своими личными проблемами

(«которые денежные мастеры учнут делати медные, или оловянные, или укладные деньги или в денежное дело, в серебро, учнут прибавливати медь, или олово, или свинец и тем государевой казне учнут чинити убыль, и тех денежных мастеров за такое дело казнити смертью — залити в горло»),

то сплав, которым он оперировал, предлагалось ему выпить. Если же мастер подделывал таким образом материал, из которого он делает ювелирное украшение по чьему-либо заказу, то за это били кнутом. И он должен был компенсировать убытки. Преступление было очень тяжелым, потому что государственный мастер наносил таким образом ущерб престижу казны.

Глава 6 (6 статей) — «О проезжих грамотах в иные государства», т. е. положение об «ОВИРе XVII века». Очень четко, понятно и очень разумно все здесь написано. Надо сказать, что вообще визовый режим в России был поразительно простым и ясным до 1917 года. Для того чтобы еще в 1916 году уехать за границу, надо было, как говорила Анна Андреевна Ахматова, послать дворника с десятью рублями в участок, и он приносил паспорт для поездки за границу. Двуглавый орел, герб, печать — все как полагается. Это был подданный Российского государства, и если, не дай Бог, с ним что-нибудь случится, то консульство или посольство обязаны были взять его под защиту, поскольку этого требует престиж страны. Даже в наше время, когда за границу не так уж сложно съездить, все это кажется все равно каким-то непонятным, нереальным.

Глава 7 (32 статьи) — «О службе всяких ратных людей Московского государства», т. е. о священном долге гражданина, военной службе. Здесь — о том, как служат, где служат, за что и как можно наказывать, если плохо служат и плохо себя ведут.

Глава 8 (7 статей), — может быть, одна из самых замечательных глав «Соборного уложения» — «О искуплении пленных». Все пленные должны были быть выкуплены на счет государства. Выкуп мог быть индивидуальным, поголовным (обмен мог быть только на равное число) и полным, независимо от количества пленных с той и другой стороны. На выкуп пленных собирался специальный налог, так называемые полоняночные деньги, которые не могли быть израсходованы ни на что другое, кроме как на выкуп пленных. Может быть, это был самый хороший налог, который знала наша страна. Естественно, цена посадского человека была одна, крестьянина — другая, а стрельцы ценились в иную цену.

{стр. 99}

Глава 9 (20 статей) — «О мытах, и о перевозе, и о мостах». Думаю, вы догадываетесь, что мыто — это пошлина, подать (мытарь). Мытищи — когда-то там был мытный двор или мытная изба. Дороги у нас по рекам шли и зимой, и летом. Яуза довольно близко подходит к Клязьме, а Клязьма — это дорога на Владимир. Их разделяет несколько километров, небольшой водораздел. Там и была поставлена для сбора податей мытная изба, которая позднее превратилась в этот не очень привлекательный город. Понятно, почему мытные избы ставили на перевозах, у мостов — потому что там шел поток торговых людей, которые за провоз товара должны были платить. Сейчас, например, все знают, что мыто собирается при входе на вокзал. На электричку можно пройти без пошлины, а если идешь туда, где поезда дальнего следования, — плати. За вход, за багаж — за все плати. Это и есть самое настоящее мыто, а место, где оно собирается, надо назвать вокзальным перевозом. Зимой точка сбора податей менялась, потому что в это время реку можно было переехать где угодно. Но сборщики податей не желали расстаться со своим прибыльным занятием, поэтому откалывали лед вдоль берегов, оставляя только очень узкое пространство, где можно было переехать. За это их наказывали, но практика такая существовала.

Дальше самая большая глава уложения — 10 (287 статей) с самым коротким названием: «О суде». Здесь не только вопросы, которые может решать суд, но очень много отведено места процессуальным нормам, и это очень важно. Как вести следствие — до суда или во время суда, что можно делать во время следствия, как опрашивать свидетелей и т. д. Конечно, не все здесь совершенно, да совершенного вообще, вероятно, процесса и не может быть. Есть какая-то грань, отделяющая норму от нарушения. Но это была самая обширная и разработанная глава уложения, по объему равная если не половине, то трети его.

Глава 11 (34 статьи) — «Суд о крестьянах». Это самый ценный, самый главный источник наших представлений о крепостном праве. Здесь разбираются вопросы, в основном связанные с прикреплением крестьян к земле, а отнюдь не какие-то имущественные споры. Речь идет о закрепощении крестьян, о том, как они должны сидеть на своей земле, какие у них сохраняются очень небольшие права, сколько лет полагается их искать, если они бегут, и т. д.

Глава 12 (3 статьи) — «О суде патриарших приказных и дворовых всяких людей и крестьян». О том, как вести судебное разбирательство в отношении всех, кто числится за патриархом. Если патриарший суд нарушал закон, то неправильно обвиненный имел право на кассацию в светском суде, и тогда там фактически проводилось повторное исследование вопроса.

«А будет, патриарший приказные люди в каком деле правого обвинят, а виноватого оправят по посулам, или по дружбе, или по недружбе и тем людям, кто будет обвинен не по делу, на тех патриарших приказах людей бити челом государю и по тому челобитию спорные дела из патриарших приказов вносити к государю и ко всем боярам (т. е. в боярскую думу, поскольку она являлась высшей судебной инстанцией. — М. В.). Да будет сыщется, что патриарший судьи кого обвинят не по делу, тем патриаршим судьям за их неправду указ чинить против того же, как указано о государевых судьях».

То есть здесь патриарший суд имел над собой уже контрольную власть.

Глава 13 (7 статей) — «О монастырском приказе». Раньше мы с вами говорили о том, что такое монастырский приказ, поскольку, строго говоря, это непосредственно связано с деятельностью патриарха Никона.

Глава 14 (10 статей) — «О крестном целовании». Крестное целование — то есть присяга, клятва, подтверждение своего мнения, — использовалась, когда не хватало доказательств. И вот здесь оговариваются случаи, когда можно использовать такую форму доказательства и как это делать.

Глава 15 (5 статей) — «О вершенных делах», т. е. о тех, которые уже решены. Имеется в виду, что в соответствии с новым законодательством старые дела заново не перерешаются, потому что закон обратной силы не имеет.

Глава 16 (69 статей) — «О поместных землях». Вы знаете, что земельные владения были поместными и вотчинными. Поместье имел тот, кто был помещен, т. е. дворянин. Вотчинники, бояре имели наследственное земельное владение. В XVII веке происходит процесс слияния этих двух форм землевладения. Эти главы и регламентируют то, что уже сложилось, а также предусматривают то, что будет дальше. Поскольку 17-я глава (55 статей) — «О вотчинах».

Глава 18 (71 статья) — «О печатных пошлинах». Что это значит? Когда вам нужно получить выписку из какого-то документа, заверить документ, получить копию, вы идете в нотариат. Там нотариус заверяет вашу копию, указывает, что она верна, удостоверяет это своей подписью и соответствующей печатью. После всего вам дают квиток, который вы должны оплатить в сберегательной кассе, а корешок представить нотариусу. Это и есть печатная пошлина. А поскольку грамоты разные, то здесь и указывается, в каких случаях эти печатные пошлины собирать и что они собой представляют.

Глава 19 (40 статей) — «О посадских людях». Коль скоро есть главы о крестьянах, о поместьях, о вотчинах, то должно быть и о посадах, т. е. о городском населении.

Глава 20 (119 статей) — «Суд о холопах». После главы о положении крестьян эта — вторая по значению, которая дает нам представление о том, что собой представляло холопство в XVII веке.

Глава 21 (104 статьи) — «О разбойных и о татебных делех», т. е. уголовный кодекс. Тут все очень четко сформулировано прямо с первой статьи:

«Которые разбойники разбивают и людей побивают и тати крадут в московском уезде и в городе, на посаде и в уездах и такие разбойные, убийственные и татебные дела делают в разбойном приказе».

Этими беззаконниками будут заниматься именно в разбойном приказе — на «Петровке, 38» XVII века.

{стр. 100}

Глава 22 (26 статей) до известной степени продолжает предыдущую, но здесь есть своя специфика: «Указ, за какие вины кому чинити смертную казнь и за какие вины смертию не казнить, а чинити наказание». Сразу бросается в глаза, что понятие «казнь» вовсе не означает лишение жизни. Казнь — это наказание. А вот «казнити смертию» — это действительно то, что называется смертной казнью. Но можно было казнить через кнут, через батоги, через заключение в тюрьму. Казнить можно было тем, что присудить конфискацию.

За что же безоговорочно полагалась смертная казнь? За убийство родителей детьми: «Казнити смертию же без всякой пощады». Если они это сделали в сговоре с кем-то — тем более. А вот если отец или мать убьют сына или дочь, то заключение в тюрьму на год, потом церковное покаяние — и все. Не знаю, в чем суть дела, но мне кажется, что под воспитанием наш народ понимал весьма суровые методы, и поэтому если убивали в тот момент, когда учили, то это расценивалось как несчастный случай, хотя, конечно, здесь было и немало злоупотреблений. За грубость в отношении матери или отца и, упаси Боже, рукоприкладство полагался кнут. Поскольку, судя по всему, представления об этом у вас нет, скажу следующее: после смертной казни кнут считался вторым по тяжести способом наказания. Человека привязывали к кобыле, т. е. к специальной доске, где были прорези для рук, заголяли ему спину, и специалист, обычно очень высокой квалификации, кнутом, который был сплетен из очень длинных кожаных полос сыромятной кожи (кнут имел в сечении форму четырехгранника, который постепенно утончался) проделывал над ним известную операцию, причем в постановлении суда указывалось, сколько должно быть дано ударов. При желании палач мог убить с третьего удара, потому что уже с первых ударов он мог рассечь спину до позвоночника. Поэтому если давалось 5 или 7 ударов, то это не значит, что это мало. Это очень много. А если 10 или 15, это был просто конец. Выжить после такой процедуры удавалось немногим. Но тот же палач мог и разыграть комедию: он изо всей силы замахивался, щелкал кнутом, которым даже не задевал спины наказуемого, а тот орал оглушительно. Такие вещи иногда делали, чтобы разыграть комедию наказания.

Грабеж имущества родителей опять-таки приводил к кнуту; попытка бить челом на родителей, т. е. искать на них судебную управу, — туда же; убийство брата или сестры — смертная казнь; за умысел на убийство — отсечение руки; убийство хозяина — смертная казнь. Надругательство в виде членовредительства приводило к тому, что над наказуемым проделывали ту же процедуру: если ты у кого-то что-то отрубил, отрезал или отломал, с тобой делали то же самое. Мужеубийство каралось чрезвычайно жестоко — женщину зарывали заживо в землю так, что торчала только голова, и она медленно умирала. Положение сильного пола здесь было более предпочтительным. За насилие над женщиной полагалась смертная казнь.

Глава 23 (3 статьи) — «О стрельцах».

Глава 24 (3 статьи) — «О атаманах и о казаках».

Глава 25 (21 статья) — «О корчмах». Корчма — это было место, где распитие соответствующих напитков было самым главным занятием. Этот процесс — очень, кстати, доходный — рассматривался весьма серьезно, потому что надо было успеть собрать деньги и не допустить всяческого лихоимства и ущерба для казны. Вообще история питейного законодательства в нашей стране очень интересна, потому что история винных откупов, история казенной монополии, история акциза в XIX веке — это все очень интересно. У нас пытались сразу решить несколько проблем: собрать деньги, которые народ добровольно вкладывал в это дело, не дать провороваться тем, кто их собирает, а вместе с тем поставить под контроль распространение алкоголя. Не всегда все удавалось, но народ пополнял бюджет весьма исправно во все времена, во всяком случае стремился к этому.

Вот вкратце что собой представляет «Соборное уложение». Это замечательный памятник, и я думаю, что современным людям было бы полезно его хотя бы немного знать. Потому что очень многие понятия, которые для нас совершенно, в общем-то, очевидны, впервые четко были зафиксированы в XVII веке. А само построение Уложения тоже даст вам представление о том, что занимало главное место, а что было второстепенным. Количество статей указывает на значение главы. Совершенно очевидно, что в этот момент законодательство о суде было самым главным, потому что именно суд был тогда наиболее слабым местом. Но суд оставался, естественно, сословным, и когда говорится о том, что людям всех чинов полагается равный суд, это вовсе не значит, что дворянин будет судиться вместе с крестьянином. Нет: равный суд — в соответствии с сословным положением.

Все это опубликовано с хорошим комментарием и называется «Российское законодательство Х-ХХ веков», т. 3 («Акты земских соборов»). Москва, 1985. Это не полный свод российского законодательства, но главные вещи. Здесь очень обстоятельный комментарий по всему «Соборному уложению», причем комментарий и по главам, и по статьям. Поскольку все это выходило в то время, когда уже можно было писать достаточно серьезно об этих вещах, то и комментарий здесь весьма толковый. Купить это очень трудно — библиографическая редкость. Тираж был всего 25 тысяч. Но в библиотеках это издание есть.

{стр. 101}