14 ноября

14 ноября

Сегодня сравнительно тихий день. Напряжение в городе чуть-чуть ослабло. У Толедского моста идет перестрелка. Два автомобиля застигнуты снарядами – окровавленные обломки валяются на мостовой. У баррикад бойцы сидят спокойно, терпеливо, отвечают на огонь методически, без излишней трескотни.

Сеговийский мост поутру взорван. Разрушил его бомбой «Юнкерс», сам того не желая. Он метил в республиканские части, стоявшие у моста.

У вокзала Аточа бомбы исковеркали фасад здания министерства общественных работ. Две громадные мраморные колонны рассыпались, как сахарные головы. Рядом с министерством бомба вырыла глубокую воронку, через нее видны рельсы метро. Правда, метро здесь проходит не глубоко.

Сила бомб громадная. Это бомбы-полутонки, по пятьсот килограммов.

Прибыла каталонская колонна во главе с Дурутти. Три тысячи человек, очень хорошо вооружены и обмундированы, внешне совершенно не похожи на фантастических воинов, окружавших Дурутти в Бухаралосе.

Он обнял меня очень радостно, как старого приятеля. И тотчас же пошутил:

– Ты видишь, я не взял Сарагосу, меня не убили, и я не стал марксистом. Все еще впереди.

Он похудел, подтянулся, вид более военный, у него адъютанты, и разговаривает он с ними не митинговым, а командирским тоном. Он попросил себе советника-офицера. Ему предложили Ксанти. Он расспросил о нем и взял. Ксанти – первый коммунист в частях Дурутти. Когда Ксанти пришел, Дурутти сказал ему:

– Ты коммунист. Ладно, посмотрим. Ты будешь всегда рядом со мной. Будем обедать вместе и спать в одной комнате. Посмотрим.

Ксанти ответил:

– У меня все-таки будут свободные часы. На войне всегда бывает много свободных часов. Я прошу разрешения отлучаться в свободные часы.

– Что ты хочешь делать?

– Я хочу использовать свободные часы для обучения твоих бойцов пулеметной стрельбе. Они очень плохо стреляют из пулемета. Я хочу обучить несколько групп и создать пулеметные взводы.

Дурутти улыбнулся.

– Я хочу тоже. Обучи меня пулемету.

Одновременно в Мадрид приехал Гарена Оливер; он теперь министр юстиции. Они ходят вдвоем.

Оба знаменитых анархиста беседовали с Миахой и Рохо. Они объяснили, что анархистские части пришли из Каталонии спасти Мадрид, и Мадрид спасут, но после этого здесь не останутся, а возвратятся в Каталонию и к стенам Сарагосы. Далее они просят отвести колонне Дурутти самостоятельный участок, на котором анархисты смогут показать свои успехи. Иначе возможны недоразумения, вплоть до того, что другие партии начнут себе приписывать успехи анархистов.

Рохо предложил поставить колонну в Каса дель Кампо, с тем, чтобы завтра атаковать фашистов и выбит их из парка в юго-западном направлении. Дурутти и Оливер согласились. Я с ними потом беседовал – они убеждены, что колонна отлично выполнит задачу. Оливер спросил меня, существуют ли в Красной Армии особо храбрые, специально ударные пехотные части, такие, которые можно было бы поставить впереди более слабых войск, нанести удар, увлечь за собой более слабые части, а затем, после боя, уйти в тыл и перейти на другой участок с той же функцией.

Я сказал, что, насколько мне известно, таких частой у нас нет. Тактика ударных войсковых кулаков – самая правильная, но командование должно иметь возможность создать такой кулак в любое время из любых свежих, боеспособных частей.

Оливер сказал, что для Испании в данный период подобные части очень необходимы, и он не представляет себе, как можно будет на ближайшее время драться без них.

Ларго Кабальеро посетил некоторые центры формирований вокруг Мадрида и вернулся обратно в Валенсию, не заезжая в Мадрид. Говорят, будто ему отсоветовали посещать сейчас город, потому что отношение рабочих к нему очень озлобленное, из-за столь внезапного, панического, украдкой, отъезда шестого ноября.

Разговоры эти, вообще говоря, очень неприятны. Не без основания, конечно, но слишком огульно, в Мадриде стали ругать и поносить всех, кто уехал и эвакуировался, т. е., кому пятого и шестого не удалось выпросить себе места в автобусе или грузовике на Валенсию, теперь шумно презирают «подлых трусов». В свою очередь, «валенсийцы» буквально за одну эту страшную неделю создали легенду о заносчивых, драчливых, самонадеянных мадридцах, об их дерзости и самостийности, вплоть до неповиновения центральному правительству. Валенсию потрясла озорная демонстрация солидной мадридской левореспубликанской газеты «Политика», которая на самом видном месте, рядом с заголовком, напечатала: «Некоторые любители мягкого морского климата слишком поспешно отправились на побережье. Пусть попробуют эти туристы сунуться обратно в Мадрид!»

Эти разговоры обеспокоили Коммунистическую партию – они подрывают атмосферу дисциплины и доверия. Комиссар Пятого полка выступил по этому поводу со специальной статьей:

«Правительство уехало в Валенсию, Правительство не может себе позволить роскошь из сентиментальных соображений и из ложного понимания своих функций оставаться в Мадриде, когда Мадрид не является лучшим пунктом, где правительство могло бы выполнять свои функции национального и международного характера. Испанский народ нуждается в том, чтобы правительство было там, где оно с наибольшей пользой может организовать победу. Поэтому бойцы приветствуют переезд правительства. Мы находимся в распоряжении Хунты обороны Мадрида, которая является достойным представительством правительства Народного фронта.

Понятно, что противник хочет окружить Мадрид, запереть в Мадриде испанское правительство, чтобы этим облегчить фашистским государствам признание «правительства» Франко и Мола со ссылкой на то, что правительство, окруженное в Мадриде, не имеет связи со всей остальной страной.

В ответ на это мы отвечаем как бойцы, как испанцы:

– Товарищи члены правительства, вы пользуетесь нашим полным доверием, мы хотим, чтобы вы были на месте, где вы можете с наибольшим удобством руководить страной и обороной. Другое дело – разные чиновники и сановники, которые просто струсили и бежали из Мадрида без надобности, оставив свои посты. К этим людям мы относимся как к трусам, как к канальям, и только эту оценку они заслуживают.

Мы поддерживаем полностью и безусловно наше правительство, правительство Ларго Кабальеро, составленное всеми антифашистскими партиями и организациями».

Случай с Антонио произвел очень тяжелое впечатление в штабе. Отдан специальный приказ об охране жизни всех пилотов, хотя бы и неприятельских, совершающих вынужденные посадки или спрыгивающих с парашютами на республиканскую территорию. Всех невредимых летчиков приказано немедленно направить в штаб, не подвергая никаким оскорблениям ни словами, ни действием. Раненых предписывается тотчас же отвозить в госпиталь. Нарушители приказа подлежат военному суду.

В приказе говорится:

«Мы отлично понимаем чувство гнева и ярости, охватывающее бойцов милиции при виде фашистских разрушителей наших домов. Но причины военного порядка заставляют нас требовать от всех частей корректного отношения к пленным летчикам. Пилот, спрыгнувший на парашюте, выходит из боя и вместе с тем представляет большую ценность информацией, которую от него можно добыть. Командование надеется, что не меры взыскания, а сознательность республиканских бойцов поможет провести этот приказ в жизнь».

Приказ опубликован во всех газетах и оглашен по радио.