Глава 7. Варяги

Глава 7. Варяги

«Имена трех Князей Варяжских – Рюрика, Синеуса, Трувора – призванных Славянами и Чудью, суть неоспоримо Норманские: так, в летописях Франкских около 850 года – что достойно замечания – упоминается о трех Рориках: один назван Вождем Датчан, другой Королем (Rex) Норманским, третий просто Норманом; они воевали берега Фландрии, Эльбы и Рейна. В Саксоне Грамматике, в Стурлезоне и в Исландских повестях, между именами Князей и Витязей Скандинавских, находим Рурика, Рерика, Трувара, Трувра, Снио, Синия. Русские Славяне, будучи под владением Князей Варяжских, назывались в Европе Норманами, что утверждено свидетельством Лиутпранда, Кремонского Епископа, бывшего в десятом веке два раза Послом в Константинополе. «Руссов, говорит он, именуем и Норманами». Цари Греческие имели в первом-надесять веке особенных телохранителей, которые назывались Варягами, а по-своему Waringar, и состояли большею частию из Норманов. Слово Vaere, Vara есть древнее Готфское и значит союз: толпы Скандинавских витязей, отправляясь в Россию и в Грецию искать счастия, могли именовать себя Варягами в смысле союзников или товарищей. Сие нарицательное имя обратилось в собственное. Константин Багрянородный, царствовавший в Х веке, описывая соседственные с Империею земли, говорит о порогах Днепровских и сообщает имена их на Славянском и Русском языке. Русские имена кажутся Скандинавскими: по крайней мере не могут быть изъяснены иначе. Законы, данные Варяжскими Князьями нашему Государству, весьма сходны с Норманскими. Слова Тиун, Вира и прочие, которые находятся в Русской Правде, суть древние Скандинавские или Немецкие (о чем будем говорить в своем месте). Сам Нестор повествует, что Варяги живут на море Балтийском к западу, и что они разных народов: Урмяне, Свис, Англяне, Готы. Первое имя в особенности означает Норвежцев, второе – Шведов, а под Готами Нестор разумеет жителей Шведской Готии. Англяне же причислены им к Варягам для того, что они вместе с Норманами составляли Варяжскую дружину в Константинополе. Итак, сказание нашего собственного Летописца подтверждает истину, что Варяги его были Скандинавы» (Карамзин, «История государства Российского»).

Забавно, но далее Карамзин сам же по сути опровергает все свои доводы в пользу происхождения Рюрика, простодушно заявив, что «напрасно в древних летописях скандинавских будем искать объяснения: там нет ни слова о Рюрике и братьях его, призванных властвовать над славянами; однако ж историки находят основательные причины думать, что Несторовы варяги-русь обитали в королевстве Шведском, где одна приморская область издавна именуется Росскою, Ros-lagen». Далее следует пресловутый пассаж о знаменитых шведских гребцах, которых финнам на нашу беду вздумалось назвать руотси. Вокруг этих самых руотси сломано было столько копий, что их древков нам бы хватило, чтобы вымостить дорогу от Новгорода до Киева.

Академик Рыбаков в своей книге «Рождение Руси» считает историю с призванием варягов самой обычной легендой, а их имена курьезными: «Историки давно обратили внимание на анекдотичность «братьев» Рюрика, который сам, впрочем, являлся историческим лицом, а «братья» оказались русским переводом шведских слов. О Рюрике сказано, что он пришел «с роды своими» (sine use – «своими родичами» – Синеус) и верной дружиной (tru war – «верной дружиной» – Трувор)».

Рыбаков кивает на Рюрика Ютландского, который «был бы подходящей фигурой для этой цели, так как происходил из самого отдаленного угла Западной Балтики и был чужаком для варягов из Южной Швеции, расположенных ближе к чуди и восточным славянам» («Рождение Руси»).

А вот мнение Л. Гумилева все о том же Рюрике: «Биография Рюрика непроста. По «профессии» он был варяг, то есть наемный воин. По своему происхождению – рус. Кажется, у него были связи с Прибалтикой. Он якобы ездил в Данию, где встречался с франкским королем Карлом Лысым. Позже, в 862 году он вернулся в Новгород, где захватил власть при помощи некоего старейшины Гостомысла» («От Руси к России»).

Согласно Татищеву, в глубокой древности родные братья Славен и Скиф воевали на юго-востоке, затем осели на Дунае с большим войском, часть которого двинулась на север и основала город Словенск. Славенский князь Ванадал оставил после себя трех сыновей – Владимира, Избора и Столпосвята. От Владимира – девять колен до князя Буривоя, который вел войны с варягами за обладание Биармией. В конце концов он потерпел поражение, однако люди испросили у него сына на княжение «в Велицеграде» (видимо, Новгороде-Славенске). Этим сыном и был Гостомысл, который, разбив варягов, заключил с ними мир. Далее, по Татищеву, Гостомысл, не имеющий сыновей, призывает на новгородское княжение своего внука Рюрика – основателя русского царского дома.

А вот что пишет по поводу Рюрика Н. И. Васильева, неоднократно уже цитировавшаяся в этой книге: «Кто же такой был сам Рюрик? Иоакимова летопись, утраченная, но известная в передаче В. Н. Татищева, сообщает, что Рюрик, Синеус и Трувор были детьми Умилы, дочери словенского князя Гостомысла, последнего представителя прежней династии. Именно Рюрику и его братьям Гостомысл завещал власть, поскольку у него не осталось прямых наследников-сыновей. О предках Рюрика по мужской линии мало известно, но некоторые данные позволяют предположить, что его отцом был ободритский (то есть варяжский!) князь Годослав (Годолайб), убитый датчанами в 808 г. Об этом говорят старинные немецкие источники, восходившие к древним традициям вендского Поморья, например, генеалогии Ф. Хемница, созданные в XVII веке. Согласно Хемницу, братьев Рюрика зовут несколько иначе, Сивар и Трувар, но это только доказывает независимость немецких источников от «Повести временных лет»» («Варяги и Русь»).

Речь здесь идет о князе ободритов Годиславе, о котором мы уже упоминали в предыдущей главе как о союзнике Карла-Давида Великого. Князья Годислав и Дражко погибли в результате нападения данов и лютичей, а их земли были захвачены князем Славомиром. Вот цитата из Астронома: «Пока он (Людовик Благочестивый) находился там, саксонские герцоги выдали ему Склаомира, короля ободритов. Поскольку похоже было, что он замышлял измену, а он не нашел, что ответить на обвинения, его отправили в изгнание, а его королевство было передано Кеадрагу, сыну Траскона». Кеадраг, далее называемый Астрономом Цеадрагом, еще один раз упоминается в его книге: «И двух герцогов, Цеадрага Ободритского и Тунглона Сорабского, хотя их обвиняли и испытание оказалось не слишком блестящим, он отпустил восвояси, сняв обвинения. Туда приехал и Хериольд из норманнских краев, с женой и немалым войском данов и был вместе со всеми своими спутниками погружен в воду святого крещения в Майнце, у Св. Альбана, а от императора получил много подарков» («Жизнь императора Людовика Благочестивого»).

Речь идет о Сидраге, сыне Дражко, упомянутом в «Ксантенских анналах» в 845 году под именем короля Рорика: «После же этого на разбойников нашла чудовищная смерть, при этом также и вожак нечестивцев, по имени Регинхери, который грабил христиан и святые места, умер, пораженный Господом. Тогда, посоветовавшись, они бросили жребии, которыми их боги должны были указать им средство к спасению, но жребии упали без пользы. Когда же некий пленный христианин посоветовал им бросить жребий перед христианским богом, они это сделали, и их жребий упал удачно. Тогда их король по имени Рорик вместе со всем народом язычников в течение 40 дней воздерживался от мяса и медового напитка, и смерть отступила, и они отпустили в родные края всех пленных христиан, которых имели».

А вот еще одно упоминание о Рорике, но уже викинге: «Норманн Рорик, брат упоминавшегося уже юного Гериольда, который бежал прежде, посрамленный Лотарем, снова взял Дуурстеде и коварно причинил христианам множество бедствий. В том же году между двумя братьями, императором Лотарем и королем Людовиком, царил такой мир, что они вместе в Айслинге с небольшой свитой очень много дней посвятили охоте, так что многие удивлялись этому; и расстались они друг с другом в мире» («Ксантенские анналы»).

Само слово «викинг» бог весть почему считается скандинавским и якобы происходит от древнегерманского «вика», что переводится по одной версии как порт, по другой – как укрепленное поселение. На языке русском слово «весь» («вис») означает просто деревню или, если угодно, деревенскую общину. Отсюда, кстати, выражение «города и веси», употребляющееся до сих пор. «Инк», опять же на языке родных осин, это просто инок, иной. Кстати, именно в значении «иной» это окончание присутствует в украинских фамилиях. Жил себе человек по имени Лещ, потом родил сыновей, тоже вроде Лещей, но иных. Вот вам целое семейство – Лещинки. Таким образом, слово «викинг» в переводе с русского на русский означает всего лишь «не деревенский» или «иной, чем общинник», что в точности соответствует социальному положению «викингов» в средневековом обществе. В викинги шли изгои, порвавшие связи со своей общиной-родом, либо добровольно, либо в силу каких-то других причин. Что касается сына Годислава, то он был изгоем поневоле. Поражение отца и дяди лишило его родовых земель, превратив в скитальца. У такого человека не было иного пути, как только заняться морским разбоем. Кто такой Гериольд, упоминаемый в «Ксантенских анналах», сказать трудно, но его имя и титул Яри-лэд указывают на то, что, во-первых, он славянин, во-вторых, землевладелец, вассал имперской короны, то есть лэд. В Раннем Средневековье личное имя очень часто заменялось либо на родовое прозвище, либо на титул, нередко это совмещалось. Потом титулы просто становились частью имени, так Ян-рекс превратился в Генриха. Французы, напомню, произносят это имя как Анри. И опять же из-за отсутствия буквы «й» в латинском алфавите. Имя Яри, безусловно, указывает на связь с Ярилой, соколом, как и родовое прозвище Рерик, но об этом я уже писал в предыдущей главе, а потому не буду повторяться. Кстати, насчет имен. Академик Рыбаков неправ, когда называет имена братьев Рюрика анекдотическими. Имя Синеус встречается у кельтов и происходит от слова sinu – «старший». И имя Трувор-Тревор также встречается у кельтов. А поскольку балтийские славяне соседствовали с кельтами, то наличие у них сходных имен не должно касаться чем-то удивительным.

«В 1613 году некто Клод Дюре издал в Кельне книгу об истории языков. В настоящий момент у нас нет под руками этой книги. Но есть выписка из нее, сделанная Штраленбергом в 1736 году: «Клод Дюре говорит не без основания, что варяги, от которых происходил Рюрик, были вандалы, называемые другими «венцами». Таким образом, еще в 1613 году для некоторых иностранцев нелепость норманнской теории была ясна, и они считали, что призванные варяги были славянами. Герберштейн после подробного рассмотрения вопроса о призвании варягов приходит к такому заключению: «На основании всего этого мне кажется, руссы скорее всего призвали к себе князей из варягов или вагров, чем бы передали власть чужестранцам, которые были чужды и их религии, и обычаям, и языку». Итак, мысль, что Рюрик был славянином, была высказана еще в 1549 году Герберштейном, иностранцем, которого уж никак нельзя заподозрить в славянском шовинизме. Просто каждому здравомыслящему человеку суть дела была ясна. А вот мы никак не можем избавиться от дыма, который застилает истину уже несколько сот лет» (Лесной, «Откуда ты, Русь?»).

«А кто же такие варяги? – задается вопросом Васильева. И тут же сама отвечает на него: славяне. Именно славяне населяли в Раннем Средневековье всю Центральную и большую часть Восточной Европы, от Эльбы и до Волги… На западе даже пределы их расселения выходили за Эльбу, занимая значительную часть ее верхнего левобережья; некоторые земли современной Дании – тоже бывшие славянские; славянские поселения были и на берегу Северного моря. Ну, так кто же тогда варяги? Логическое заключение сделать нетрудно, но его почему-то не хотели делать… Варинги-варяги оставили на балтийском побережье многочисленные следы. Имена, производные от этнических названий «варин» и «вэринг», широко распространились в VIII–IX вв. по всей Северной Европе; варяги оставили также ряд топонимов на территории от Мекленбурга до Пруссии, на то или ином удалении от моря. Собственно в Скандинавии тоже есть похожие топонимы, но в небольшом количестве; так, в Норвегии известен Варангерфиорд. В VIII в. во Франции появляется Варангервилл, в 915 г. Вэрингвик в Англии… Очевидно, все эти названия следы поселенцев, переправлявшихся морским путем из собственно варяжского Поморья. Что может означать само имя варины-варяги? Любители выводить этот термин от скандинавских дружин утверждают, что корень слова – «вар», что значит «верность», «обет». Но на самом деле этот корень древний, общеиндоевропейский; в санскрите «вар» имеет значение «вода». Варяги в Средневековье были известны также под именем вагров. Они, безусловно, были славянами, и входили в большое раннегосударственное объединение ободритов, или бодричей (территория современной Восточной Германии). Германские авторы X–XI в. признавали вагров-варингов, вендов и славян за один народ. Именно эти западнославянские «варяги» имели самое непосредственное отношение и к происхождению русской правящей династии, как свидетельствовал еще в XVI в. Сигизмунд Герберштейн» («Варяги и Русь»).

Васильевой возражает Кузьмин в своей работе «Варяги и Русь на Балтийском море»: ««Правда англов и вэринов», относящаяся к концу VIII или началу IX века, предполагает, что вэрины-варины – это еще не ассимилированное славянами племя, язык которого (как и у фризов) сохранял индоевропейские и уральские черты, а активность на море в основном предполагала Северное море (в 915 году в Британии был построен город Верингвик, во Франции еще раньше существовал Варангевилл). Варины, как соседнее с собственно франкскими владениями племя, и дали название морю, которое еще и в XVI веке, как отметил С. Герберштейн, дважды побывавший в России в начале столетия, Варяжским называлось только в России и у балтийских славян. Но с середины IX века вэрины-варины постепенно ассимилируются пришедшими сюда славянами, и во второй половине IX века здесь возобладают славянская речь и славянский язык. Объединение варинов и славян произошло, очевидно, в рамках общего противостояния славян и других племен южного берега Балтики наступлению франков и саксов».

Вообще-то славянские языки тоже относятся к индоевропейским, а под уральскими языками Кузьмин, видимо, предполагает финно-угорскую основу. Сомнительно, чтобы племена, находящиеся на довольно высокой стати развития, имеющие свою культуру и язык, столь стремительно были ассимилированы другими племенами. В конце VIII и даже начале IX века вэрины говорят на своем языке, а уже к середине IX века у них преобладает славянская речь. За каких-нибудь полсотни лет вэрины-варяги утратили напрочь не только язык, но и своих богов. Такого просто не может быть! Впрочем, у Кузьмина подобные превращения происходят сплошь и рядом: «Основным направлением переселений варинов-варягов стало восточное побережье Балтики. На восток они переселялись вместе с отдельными группами русов, живших по берегам Балтийского моря (на о. Рюген, в Прибалтике и др.). Отсюда в «Повести временных лет» и возникло двойное именование переселенцев – варяги-русь… В Восточной Европе варяги появляются в середине IX в. По сведениям разных источников и по мнению некоторых ученых, во главе варягов-руси, пришедших к ильменским словенам с берегов Южной Балтики, стоял князь Рюрик. Скорее всего, легендарный Рюрик был выходцем из одного из варяжских (вэринских) племен. В некоторых средневековых генеалогиях Рюрика и его братьев (Сивара и Триара – на западноевропейский манер) считают сыновьями князя славянского племени ободритов Годлава, убитого в 808 году датчанами. В свою очередь генеалогию ободритов средневековые авторы привязывали к венедо-герульской, отражавшей процесс ассимиляции венедов и герулов славянами (смешанные славянские и неславянские имена княжеских родов). Предания о Рюрике и его братьях на южном берегу Балтики сохранялись очень долго – их записывали еще во второй половине XIX века.

Названия основанных Рюриком в IX в. городов (Ладога, Белое Озеро, Новгород) говорят о том, что варяги-русь в это время говорили на славянском языке. Интересно, что главным богом у варягов-руси был Перун. В договоре руси с греками 911 г., который заключил Олег Вещий, говорится: «А Олега с мужами его заставляли присягать по закону русскому: клялись оружием своим и Перуном, их богом»» («Варяги и Русы на Балтийском море»).

Вот уже и русы у господина Кузьмина заговорили на славянском языке, а ведь, по мнению маститого советского историка, эти самые русы к славянству не имеют ни малейшего отношения: ««Русы» – это славянизированные, но изначально неславянские племена, причем разного происхождения. При этом разные в этническом отношении «русы» участвовали в образовании Древнерусского государства в качестве господствующего слоя.

Известно, что в древних источниках само название народа с именем «русь» было различно – руги, роги, рутены, руйи, руяны, раны, рены, русь, русы, росы, росомоны, роксоланы. Оказалось, что и значение слова «русь» неоднозначно. В одном случае это слово переводят как «красный», «рыжий» (из кельтских языков). В другом случае – как «светлый» (из иранских языков).

В то же время, слово «рус» очень древнее и существовало у разных индоевропейских народов, обозначая, как правило, господствующее племя или род. В Раннем Средневековье сохранилось три не связанных между собой народа, носившие имя «рус». Средневековые арабские авторы знают их как «три вида русов». Первые – это руги, происходившие от северных иллирийцев. Вторые – это рутены, возможно, кельтское племя. Третьи – это «русы-тюрки», сармато-аланы Росского каганата в степях Подонья» («Варяги и русы Балтийского моря»).

В этой связи у меня возникает законный вопрос – а каким образом эти самые русы навязали свою власть славянским племенам и стали господствующем слоем? В конце концов, любая власть опирается на идеологию. Согласно учению классиков марксизма-ленинизма, идеология в Средние века и ранее того могла явить себя только в форме религии и никак иначе. Каким образом «три не связанных между собой народа, носившие имя «рус»» сумели буквально за считаные годы либо навязать славянским племенам свою, либо подстроиться под их религию. Это возможно только в одном случае, если все три вида перечисленных Кузьминым русов говорили на языках сходных и исповедовали одну и ту же, сходную со славянской, религию. Почему иллирийцы, кельты и даже сармато-аланы, которые вроде раньше числились иранцами, а ныне вдруг стали тюрками, по воле маститого историка вдруг заговорили на одном, одинаково чужом для них языке? А потом откуда взялись эти господствующие племена и роды? Над какими конкретно народами они господствовали, чтобы потом свалиться как подарок богов на славянские головы?

Выше я уже писал, что русы и аланы, скорее всего, были правящей кастой славян и сарматов, но вызрели-то они в границах одной индоевропейской общности, которая сначала называлась Великой Скифией, потом Великой Сарматией, потом Великой Готией, Венедией, Русколанью, чтобы превратиться в конце концов в Великую Россию. Именно сходство языка, культуры и религии, вызревших в этих государственных образованиях, и позволили жреческим и воинским кастам находить общий язык с племенами, обитавшими в различных частях Европы. Речь идет о единой цивилизации, древнейшей в Европе, а скорее всего и в мире. К слову, нет ничего удивительного в том, что «рус» переводится, пусть даже из иранских языков, как «белый», а из кельтских «красный». В первом случае речь об арийской светлой расе, а во втором о кшатрийской воинской красной касте.

«Вопрос о втором языке рутенов требует, несомненно, особого исследования. Вполне вероятно, что в этой связи пригодятся и номенклатура днепровских порогов, и имена послов в договорах русских князей с греками Х века. Следует только возразить против того способа объяснения, которого до сих пор придерживаются филологи-норманнисты: берется имя или топоним, и отыскивается для него параллель в шведском языке и истории. Очевидно, на альтернативе «германцы» или «славяне» и этот вопрос не сдвинется с места. Выше обращалось внимание на три типа одной системы титулообразования у племен Германии тацитовых времен: окончания на «мер» – «мир» («мар»), «фрид» («фред») и «мунд» («мунт», «монт», «муд»). Судя по данным немногих русских и западных источников, для «виндальского» языка была характерна последняя форма: имена Веремуд, Асмуд (параллель – топоним на острове Рюген Ясмунд) и др. Для имени Рогволод норманнисты приводят параллель: Ragnvaldr. Между тем это имя также, возможно, указывает на определенную систему образования имен-титулов. Оно может быть объяснено из славянского языка по аналогии со «Всеволодом», «Владимиром» и т. д., то есть из имен-титулов, означающих обладание. Но не исключена здесь и восточная система: Рогволод, где «волод» (валад) означает «сын», «потомок» (иран.)» (Кузьмин, «Варяги и Русь на Балтийском море»).

Я уже писал выше, что слово «мунд» на латыни означает «мир», а «фред» («фрид») – это греческое искажение слова «тур», с добавлением греческого же окончания «-ид». Сравните Леон (Леонид), Тур (Турид), что же касается Тацита с его «Германией», то этот псевдоисточник давно пора вывести из научного обихода.

«Кстати, а мог ли в самом деле этот Рорик Ютландский быть «нашим» Рюриком? О Рорике известно, что он в 857–861 гг. владел частью Южной Ютландии (Дании) на границах империи Каролингов, а до этого – Дорештадтом на Нижнем Рейне. В 870–873 гг. он числился вассалом императора Карла Лысого. Между тем об основателе русской правящей династии, Рюрике, известно, что он не позднее 862 г. (а может быть, и раньше) прибыл в землю словен и оставался их князем до самой своей смерти… Однако нашим норманнистам такие «неувязочки» не помеха. Они утверждают, что Рорик Ютландский… мог «побывать» в России (в промежутке 861–870 гг., когда его имя не попадало в тексты западных хроник), потом вернуться обратно (чтобы успеть стать вассалом Карла Лысого!), потом опять в Россию. Короче, «гастролировать» со своей труппой «крутые норманны» то там, то сям. Всякому (кроме норманниста) понятно, что новгородский Рюрик и ютландский Рорик никак не могли быть одним и тем же человеком! Тождество их можно допустить, разве что предположив, что один из «двоящихся» князей был дублем другого…» (Васильева, «Варяги и Русь»).

Я не норманнист, но в данном случае с Васильевой не согласен. Если Рюрик действительно принадлежал к ободритскому княжескому дому, то он, как и его брат Яри (Гарольд) и двоюродный брат Сидраг, был вассалом (лэдом) одного из внуков Карла-Давида Великого. Выше я уже приводил цитату из «Ксантенских анналов» по поводу Рорика, брата Гарольда, который «снова взял Дуурстеде и коварно причинил христианам множество бедствий», – этот викинг вполне мог быть Рюриком Ободритским и Ютландским.

Вот что пишет о создавшейся ситуации Валерий Шамбаров: «Очередной след будущего князя обнаруживается в 826 г., когда, согласно «Бертинским анналам», братья Харальд и Рюрик объявились в Ингельгейме, резиденции франкского императора. Они приняли крещение от Людовика Благочестивого и получили в лен земли «по ту сторону Эльбы». Если Рюрик родился незадолго до 808 г., то в 826 г. он как раз возмужал, и ему пришло самое время явиться ко двору сюзерена, чтобы бороться за отцовское наследство. А из факта крещения мы видим, что рос он не у франков, а где-то в славянских землях. Ну а «земли за Эльбой» были как раз княжеством их отца, отделенным от тогдашней Германии этой рекой и лежавшим у основания Ютландского полуострова. То есть Людовик Благочестивый признал их права на владение и обещал поддержку в возвращении наследства. Но… в том-то и дело, что реально в этот момент Харальд и Рюрик не могли получить ничего. Потому что слово Людовика Благочестивого в империи уже ничего не значило. Еще в 817 г. он фактически отстранился от власти, поделив государство между сыновьями, Лотарем, Карлом Лысым и Людовиком Немецким, и в стране шли ожесточенные внутренние свары за переделы владений. То Лотарь и Людовик-младший выступали против отца, а Карл поддерживал его, то Людовик Немецкий и Карл Лысый объединялись против брата» («Когда оживают легенды»).

Рюрик и Гарольд почти наверняка участвовали в многочисленных междоусобных войнах, раздиравших на части Франкскую империю. И, возможно, даже получили земли в благодарность за верную службу. Но, похоже, размер королевской благодарности их не устроил. Оба явно претендовали на большее и предпочли уйти в викинги, дабы напомнить своим коронованным патронам, как тяжек грех неблагодарности. И явно преуспели на новом поприще. В конце концов, не каждого викинга, пусть и знатного, пусть и удачливого, назовут «язвой христианства», а именно так в Европе именовали Рюрика Ободритского и Ютландского. Между прочим, это прозвище наводит на мысль о некой «идеологической программе», лежащей в основе этих морских и сухопутных разбоев. Известно, что северяне, нападавшие на европейские города, первым делом грабили и разрушали христианские церкви. И многие историки полагают, что этими пиратскими набегами викинги мстили Каролингам и папству за чрезмерную активность на чужих землях. Не приходится сомневаться, что Рюрик был приверженцем старой славянской веры как по рождению, так и по воспитанию, и наверняка сиро-палестинская версия христианства ему была чужда. Справедливости ради следует заметить, что викинги не ограничивались набегами только на христианские земли. В частности арабский хронист Ахмед ал-Кааф, описывая разграбление родной ему Севильи морскими разбойниками, называет их русами. Упоминает он и имена предводителей викингов-русов, это все те же Гарольд и Рюрик. Ничего удивительного в участии славян в набегах викингов нет. В частности Гельмольд, говоря о современных ему славянах второй половины XII века, характеризует их следующем образом: «Данам нелегко обезопасить себя от нападения морских разбойников, потому что здесь имеется много мысов, весьма удобных для устройства славянами себе убежищ. Выходя тайком, они нападают из своих засад на неосторожных, ибо славяне весьма искусны в устройстве тайных нападений. Поэтому вплоть до недавнего времени этот разбойничий обычай был у них так распространен, что, совершенно пренебрегая выгодами земледелия, они всегда готовые к бою руки направляли на морские вылазки, единственную свою надежду и все свои богатства полагая в кораблях» («Славянская хроника»).

А ведь речь в данном случае идет о временах, когда славянские княжества одно за другим попадали под власть германских феодалов, ведомых все той же Римско-католической церковью. XII век – это пик крестовых походов, организованных папами и императорами, в славянские земли.

Говоря о славянах южного побережья Балтики, нельзя обойти вниманием остров Рюген и Аркону, этот сакральный центр язычества, почитавшийся всеми окрестными племенами. Собственно, уже известные нам руги составляли изначально население именно этого острова. Я уже писал выше, что «руг» по-гречески означает «огонь», а славян «цивилизованные» ромеи считали огнепоклонниками, что не соответствует действительности. Ибо покланялись славяне не огню, а божественной энергии, являющей себя в том числе и в виде огня. Не случайно на Арконе находился храм самого почитаемого бога славянского пантеона, которого позднейшие немецкие источники называют Световидом. Скорее всего, под именем Световида, ведающего Светом, ругами почитался Создатель, именуемый также Родом, Сварогом и Дивом. Здесь будет не лишним вспомнить библейского Саваофа, который вдруг неожиданно в Книгах царств замещает семитского Иегову. Дело в том, что имя Саваоф правильнее читать по-гречески «Саваот», что очень похоже на первую часть имени Световида. Отсюда нетрудно сделать вывод, что Саваоф, Саваот, Световид, Создатель почитались индоевропейцами, славянами и русами задолго до принятия христианства. И если Книги царств действительно писались в Европе, то замена никому не известного Иеговы на почитаемого с незапамятных времен Создателя-Саваота выглядит совершенно логичной. И в связи с этим становятся понятными истоки иконоборчества в Византии. На иконах, почитаемых населением европейской части империи, изображался Саваот-Свет, а вовсе не привычный малазийцам, сирийцам, палестинцам Иегова. Не надо забывать, что население северных провинций Византии Иллирика и Фракии было к тому времени почти сплошь славянским, да и среди иерархов византийской христианской церкви славян было немало. Кстати, император Юстиниан, тот самый, что вел войну с готами в Италии, был уроженцем как раз славянского Иллирика. А среди его племянников был некий Герман, читай Ярман. Рискну предположить, что иконы, совершенно неизвестные на востоке империи, а потому и вызвавшие гнев Льва Исавра (сирийца), вошли в византийскую традицию как раз через славян. Естественно, и вид у Создателя на этих иконах был славянским, что не могло не раздражать сирийцев и палестинцев, заполонивших к тому времени столицу империи. Иначе дело обстояло в королевстве франков, где основным населением были кельты и русы-франки, у них, надо полагать, не было ни малейших сомнений по поводу имени Создателя и его внешности. Кстати, верховный бог кельтов звался Белом. То есть опять же Белым, Светлым.

Примечательно, что А. А. Шахматов, даже будучи норманнистом, отказался от скандинавского словопроизводства «варягов» и связывал этноним с франками. По мнению Кузьмина, «лингвистические основания для такого сближения заложены в близости «франгов» и «варангов» греческих источников. Но еще существенней тот факт, что западные славяне были тесно связаны с Франкской империей, составляя основное население ее северо-восточных областей. Можно напомнить, что греческие авторы Х в. (Феофан, Симеон Метафраст и др.) самих русов выводили «от рода франков». В древнерусском же переводе Хроники Георгия Амартола (ред. середины Х в.) это место передается как «от рода варяжска» («Варяги и Русь на Балтийском море»).

Видимо, в силу этих причин ни римские папы, ни сиро-палестинцы, обосновавшиеся к этому времени в Европе, не только не поддержали Льва Исавра в его иконоборчестве, но и резко осудили излишне расторопного императора. Ибо в планы римского клира ссора с франками из-за имени Создателя, а тем более его внешнего вида, точно не входила. Интересно, что Световид почитался датскими королями и после принятия христианства. История сохранила и такой странный с точки зрения официальной истории факт, как посылку даров в Аркону уже крещенным конунгом. Я не исключаю, что Световида признавали как Создателя и франкские императоры, включая даже самого Карла-Давида. И римские папы вынуждены были с этим считаться. Во всяком случае, Аркона пала только в середине XII века, едва ли не последней в ряду славянских городов Южной Балтии. «Остров Ругин-Руян и его столица Аркона были крупным центром западнославянской (вендской) цивилизации, центром религиозным, военным и государственно-политическим одновременно. Именно сакральное дохристианское значение Ругина и Арконы отразилось в «сказочной» традиции, превратившей реальное место в таинственный «остров Буян»» (Васильева, «Варяги и Русь»).

Проводником божественного света или, если угодно, божественной оплодотворяющей энергии был бог Ярила, «отец» Ладоинов-Меровингов. Слово «ярь» присутствует в названии священного города. «Коном» же наши предки называли свод правил, полученных от Создателя при посредничестве все того же Ярилы. Сравните – кон и закон. То есть законы – это правила, принятые людьми, а не заповеданные Богом. Скорее всего от «кона» происходит и слово «князь» или «кон ас», то есть носитель божественных правил. Ибо изначально князь был скорее жрецом, чем правителем. От слова «кон ас» произошли такие слова, как «конунг» и «кинг» (король по-английски, кто запамятовал). К слову, Владимир Красно Солнышко из наших былин – это как раз и есть хранитель божественных установлений, на сакральную неподвижность которого указывали многие исследователи.

О Рюрике автор этих строк написал два романа «Варяжский Сокол» и «Соколиная охота». В первом романе достаточно подробно описан распад некогда единого каганата на его Русаланскую и Хазарскую части, во втором речь идет о расколе империи франков при внуках Карла-Давида и многочисленных войнах, сопровождавших болезненный процесс. В том, что Рюрик был участником всех этих грандиозных событий, происходящих не только на территории нынешней Франции, но и на Дону, у меня нет никаких сомнений. Внука Гостомысла хорошо знали на Руси, и в Новгороде в частности, иначе вряд ли стали бы приглашать на княжение. Другое дело, что понятие об этом самом княжении у Рюрика, тесно связанного с Франкской империей, и словенских старост было различным. Что и привело к кровавому конфликту, известному в наших летописях как восстание Вадима Новгородского. Многие исследователи считают, что Новгорода ко времени прихода Рюрика на Русь еще не существовало. А потому пришел он в Ладогу, именуемую Невоградом. Но мне в данном случае этот вопрос не кажется существенным. Важно, что на землях словен уже существовало государство во главе с князьями, и пришел Ободрит не на пустое место.

«Разумеется, Рюрик и его династия происходили из этих самых варягов-славян. В связи с этим следует вспомнить, что Рюрик, по летописи, явился в Новгород со своим народом, по некоторым вариантам, с многочисленной дружиной. «Вливание» западнославянских варягов в элиту русского государства, видимо, было совсем не слабым, раз летописи настойчиво подчеркивают это обстоятельство. И пора наконец перестать делать голословные заявления, что, дескать, эти Рюриковы варяги были наемной дружиной неясного этнического происхождения. Ничего подобного! Эти варяги, явившиеся с Рюриком, были вендскими (западнославянскими) аристократами, представителями живой, естественно сложившейся этнополитической системы… Можно утверждать, что элиту объединенного русского государства IX–X вв. составила вендская (варяжская) аристократия» (Васильева, «Варяги и Русь»).

Я абсолютно согласен с вышеприведенным мнением талантливого исследователя, но с одной существенной поправкой: в окружении Рюрика были не только венедские, но и франкские аристократы. Более того, между ними, скорее всего, не было четкого деления в тот период. Недаром же греческие авторы путаются в определениях, франки перед ними или варанги. Не надо забывать, что приходу Рюрика на Русь предшествовал распад Франкской империи. Кстати, в вышеприведенной цитате из Шамбарова есть одна неточность, Карл Лысый не мог поддерживать отца Людовика Благочестивого в его противоборстве со старшими сыновьями, поскольку был слишком юн для этого. В год смерти Людовика ему было лет пятнадцать-шестнадцать. Третьим в этой когорте неблагодарных сыновей был Пипин, ушедший из жизни на год раньше отца. В конечном итоге Фрисландия в результате бесконечных переделов отошла к Лотарю, а вместе с ней и Ютландия, то есть те самые земли, на которые претендовал Рюрик. Скорее всего, речь идет о землях, переданных Карлом-Давидом ободритским князьям в благодарность за поддержку в войне против датчан. Впоследствии эти земли были отобраны, то ли самим императором, то ли его сыном. Так или иначе, но с Лотарем Рюрик не договорился. Что, между прочим, аукнулось старшему сыну Людовика Благочестивого, носившему титул императора, большими неприятностями. Не поладил Рюрик, судя по всему, и с наследниками вздорного Лотаря. А таковых было пятеро. Развалившийся на части удел несостоявшегося властителя всех франков по факту положил конец империи, созданной Карлом-Давидом Великим. Папский престол в войнах между братьями поддерживал неизменно Лотаря и его сыновей. Что и неудивительно, поскольку в удел старшего сына Людовика Благочестивого входили не только Рим, но и ломбардские города, уже освоенные к тому времени сиро-палестинцами. Зато вокруг Карла Лысого благодаря прежде всего его матери Юдифи собрались приверженцы ушедшей в небытие династии Меровингов. Рюрик Ободритский вполне мог быть в их числе. В связи с окружением Карла Лысого Карпец в своей книге «Русь Мировеева» упоминает некоего Фулькоальда или Фульгуальда из дома Рюэргов, а имя этого человека он расшифровывает как «Огнелед». Я уже писал выше, что лэд – это титул. Следовательно, ни о каком «огнеледе» не может быть и речи, а вот лэд Фульг или Фалег может быть интересен. «Дата смерти этого Фульгуальда или Фулькоальда во французских источниках не упоминается, как и дальнейшая его судьба. Сохранились, впрочем, лишь сведения о том, что этот Фулькоальд отписал в пользу своей родни несколько монастырей (так делали перед смертью или отбытием «на дальнее правление») и что жену его звали, как и жену его деда (Фулькоальда Пятого), Сенегондой (Senegonde). Произошло это, по-видимому, в 40—50-х годах IX века. А в 862 году в Новгороде (или, согласно другим авторам, Старой Ладоге) на княжение был призван Рюрик «из варягов»» («Русь Мировеева»).

Намек более чем прозрачен, да, собственно, Карпец далее открытым текстом, что называется, выводит род Рюриковичей из династии Меровингов. Я не стану отрицать очевидных параллелей, возникающих при изучении двух этих родов. Выше я уже писал, что и Рюриковичи, и Меровинги восходят к брахманским (царским) родам, ведущим свой отсчет еще со времен Троянской войны. И ободритский княжеский дом, и франкский королевский дом теснейшим образом связаны с религиозной традицией, уходящей корнями в далекое прошлое. О цепочке Световид (Род) – Велес – Ярила – Лада – Ладион (Иван Купала, Купавон, Аполлон) я уже писал выше. И она соотносится как с тем, так и с другим родом. Тем не менее предположение о том, что потомок Драгобера Второго лэд Фульг и был Рюриком, кажется мне слишком смелым. А вот Олегом, Волегом, Волегастом этот Фульг мог быть вполне. В конечном итоге Олегом мог быть сын лэда Фульга, носящий то же самое родовое имя. И, соответственно, поздний брак Рюрика с родной сестрой Олега, происходящей из рода Меровингов, сразу же укреплял позиции нарождающейся династии, как на Руси, так и в Северной Европе. Понятным становится и статус Олега на обретенной родине. Он, безусловно, князь по рождению, не уступающий древностью рода своему племяннику Игорю. Его связь с Велесом тоже достаточно очевидна, и, надо полагать, он легко находит общий язык с влиятельными волхвами Скотьего бога. Интересная деталь: Олег клянется Велесом и Перуном, Игорь – только Перуном. Перун был богом – покровителем касты кшатриев-русов, тогда как Велес сопрягался с землей и властью. Не исключено, что Игорь, долго просидевший за широкой дядькиной спиной, затаил обиду не только на Олега, но и на Велесовых волхвов, а возможно, и на самого бога.

В связи с этим интересно мнение Васильевой по поводу брака Рюрика: «Большой временной разрыв со следующим поколением легко объяснить тем, что Рюрик после воцарения наверняка решил укрепить свой статус новым браком, уже вполне соответствующим его высокому положению. Проще говоря, Рюрик женился на молоденькой княжне. Как сообщает Иоакимова летопись, вообще-то жен у него было несколько; но правом наследования мог пользоваться только сын от знатной особы, равной по статусу «урманской княжны» Ефанды (или Енвиды). Этот брак мог состояться в 860-е гг., и тогда же у Рюрика и родился наследник, Игорь. Ефанда и ее брат, известный как Вещий Олег, – конечно же, не «шведы» (как неправильно интерпретировал слово «урмане», то есть «норманны», сам Татищев) и не «норвежцы», как это толкуют сейчас, а представители все той же западнославянской варяжской аристократии; «норманнами», то есть «северянами», в Средние века называли вообще всех жителей Северной Европы. Кстати, имя «Ефанда» или «Енвида» в Скандинавии вообще не известно (как и Олег), зато оно очень похоже на континентальные имена «кельтского» типа, вроде «Аманда», «Малфрида», «Рогнеда» и т. д.; как известно, западные славяне, венды-варяги использовали такие имена» («Варяги и Русь»).

Самое забавное, что наиболее известные нам из истории норманны носят славянские имена. Я имею в виду Роджера (Родияра) Сицилийского и героя Первого крестового похода Боэмунда (Воемира) Антиохийского. К слову, и имена королей Иерусалимских Балдуинов тоже становятся вполне славянскими стоит только заменить, как это часто происходит в летописях, «б» на «в». Получаются Володины, то есть владыки, слово, восходящее к власти, а следовательно, к Велесу. Норманнами в Европе, да и на Руси, действительно называли северян вообще, а не какое-то конкретное племя. Когда новгородцы называют Енвиду и Олега «урманами», то тем самым они подчеркивают их северное происхождение, противопоставляя их южным династиям, самозваным, по их мнению. Спор между Новгородом и Киевом за первородство шел нешуточный, а в подобных дрязгах все средства хороши. Но, уж конечно, речь в данном случае идет не о норвежцах, поскольку в представлении новгородцев IX–X вв. эта земля висов или весей, то бишь деревень, котировалась очень невысоко. Конечно, в последующие времена парней из Вислэнда (Земли деревень) брали на воинскую службу киевские князья, но никак не более того. Сама мысль, что деревенский староста из Норвиса («северная деревня»), а именно так переводится слово «Норвегия», способен построить на Руси державу, наверняка показалась бы смешной не только полянам Киева, но и словенам Ладоги.

Все-таки я не удержусь и приведу один образец подобных «норвежских» упражнений на заданную тему: «Зато мы знаем, что Олега на Руси прозвали Вещим, что означает, конечно, не человека, имеющего много вещей, т. е. богатого, а мудрого, предвидящего будущее человека (ср. с выражениями: «вещий сон», «сердце-вещун»). Как гласит источник времен Ярослава Мудрого: «…И прозвали и Олега вещим, поскольку люди были язычниками и невежественными», т. е. летописец-христианин упрекает современников Олега в обожествлении Олега, создании его культа. Само имя Олег имеет скандинавскую этимологию: Helgi, что значит «Святой». Но слово «святой» в языческой Скандинавии, как и в языческой Руси, имело несколько другой, отличающийся от христианского понятия смысл. (Германские аналоги христианским терминам дал в IV в. епископ Ульфила – гот по происхождению). Означало оно, кроме других качеств человека, также человека, посвященного богам, общающегося с богами, т. е. знающего будущее, вещего человека. В случае с именем Вещий Олег, возможно, мы имеем дело с транслитерацией имени с последующим его переводом, когда оно звучит одновременно и на первоначальном языке (пусть и искаженно) данным ему при рождении, т. е. Ольг (Хельги), и с его славянским переводом: Вещий. Такое может происходить при повторных передачах какой-то информации устно, когда теряется некоторая ее часть, маскируя смысл оставшейся информации. Как пример можно привести достаточно древние сочетания таких русских слов, как «борзый волк», «поганые язычники», «удалой молодец» (в первом случае прилагательное имеет северокавказскую этимологию, во втором латинскую, в третьем скандинавскую). Поскольку первые летописные сведения об Олеге появляются через 150 лет после его гибели, в течение которых информация передавалась устно, то, безусловно, данная версия с его летописным именем вполне уместна. Тогда как же могли звать Олега, когда он впервые вступил на русскую землю? Известно, что в Скандинавии в эпоху викингов человека называли так: сначала шло имя, данное при рождении. Например, Helgi («Посвященный богам»). Затем шло прозвище человека, полученное им позже и характеризующее его каким-то образом. Таких прозвищ могло быть несколько, их могли давать последовательно: одно вместо другого и часто «за глаза», поскольку прозвища бывали и обидные. В нашем случае предположим почетное прозвище, например viss (мудрый), при этом прозвища писались с маленькой буквы. И, наконец, отчество: например Eysteinsson (сын Эйстейна – «Амулета»). В итоге полное имя скандинава, скажем Олега, могло писаться, например, так: Helgi vissi Eysteinsson» (Демин С. В. «Олег – основатель государства Киевской Руси»).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.