Благослови, батюшка Сергий!

Благослови, батюшка Сергий!

Преподобный Сергий Радонежский по праву занимает среди русских святых особое место. Но почему, по какой причине? Ответ на этот вопрос можно найти далеко не всегда. Конечно, любой верующий знает, что он был великим подвижником, получил от Бога дар творить чудеса. Однако в нашей стране проявили себя сотни святых подвижников и чудотворцев — и все-таки батюшка Сергий выделяется среди них. В учебниках, справочниках, энциклопедиях обычно отмечают, что он первым в наших северных краях удалился для молитвенного служения в «пустыню», первым стал внедрять в монастырях общежитийный устав. Но и это не может служить полноценным объяснением… Монахи, подвизающиеся в лесных скитах, были и раньше, до преподобного Сергия. Общежитийный устав также был известен — например, в Киевском Печерском монастыре.

Но ведь Господь посылает и открывает нам Своих святых не случайно. Чтобы понять значение св. Сергия, надо увидеть, где и когда он жил. Итак, начало XIV в. Эпоха, когда казалось, что мир уже рушится в бездну. Несколько раз прокатывалась чума, опустошая землю. Катились и орды завоевателей. Обваливались величайшие державы тогдашнего мира. Незадолго до того рухнула Киевская и Владимирская Русь. Распадалась величайшая когда-то империя, Византийская. Точнее, она называла себя Римской, ее считали вечной, она слыла центром мировой культуры. Золотая Орда, в короткий срок добившаяся пышного расцвета, тоже вдруг пошла трещинами и зашаталась.

Но среди общего развала и хаоса возникло нечто совершенно новое. Зернышко будущей великой империи — которая будет не похожей на предшественников, но одновременно станет наследницей и Киевской, и Владимирской Руси, и Византии, и Орды. Московское княжество. Отметим особенность. Это зернышко формировали и лелеяли святые! Не один, не два… Сперва младший сын св. Александра Невского — св. Даниил Московский. Потом взялся мудрый и энергичный сын св. Даниила Иван Калита (кстати, и его в свое время числили местночтимым святым), а его советником и наставником являлся св. митрополит Петр. Научил строить в Кремле комплекс храмов, перемещая в Москву духовный центр Руси. Эту эстафету подхватил крестник Ивана Калиты — св. митрополит Алексий Московский. Он возглавил правительство малолетнего князя Дмитрия — будущего Донского и тоже святого. Стал его учителем и наставником.

Кириллов С. А. «Преподобный Сергий Радонежский (Благословение)». Вторая часть трилогии «Святая Русь», 1992

Но все-таки святые бывают разные, у каждого свое служение. У князей оно государственное. Иерархи церкви значительную долю времени и сил должны отдавать на организационные, политические, хозяйственные вопросы. А полному и чистому молитвенному служению Богу могут отдать себя только монахи. И вот мы видим, в этой самой изначальной точке рождения новой державы рядом с Москвой в глухом лесу появляется келья и церквушка. Поселяется искренний святой молитвенник. Основывает обитель… Случайное совпадение? Нет, такие вещи случайными не бывают.

Между прочим, даже из жития св. Сергия мы видим крайнюю бедность и неустроенность тех времен. Родители, ростовские бояре, обнищали. Вынуждены перебираться в другое княжество, где живется немножко получше и полегче, трудиться по-крестьянски. Места, где стоит сейчас Троице-Сергиева лавра, — «пустыня», безлюдные дебри. Но как раз в эти годы «зернышко» Московской державы начинает «прорастать». А батюшка Сергий и его монахи молятся. Они будто поливают всходы ниспосланной им благодатью Святого Духа. Вот в этом и сокрыто особое, уникальное значение преподобного Сергия. Он стал одним из основателей России. Одним из ее духовных отцов. Он строил рождающуюся державу. Взращивал и цементировал Высшей благодатью, отмаливал грехи, испрашивал Божью милость.

О подвижнике пошла слава в народе. Рассказывали, как он в одиночку жил и служил в лесу, не смущался ни стаями волков, ни бесовщиной, пытавшейся запугать его. Как делился краюшкой хлеба с медведем. Рассказывали о даре чудес, которого достиг преподобный. Монастырь был нищим, священные сосуды были деревянными, вместо свечей приходилось жечь лучины. Не было и бумаги, богослужебные тексты и письма писали на бересте. Зато по молитвам св. Сергия исцелялись больные, ожил умерший мальчик, во время служения литургии некоторые монахи видели небесный огонь, нисходящий на настоятеля и чашу с причастием. К нему начали стекаться другие иноки. Приезжали князья и бояре — за советами, благословениями.

Преподобного хорошо знали и в руководстве государства. Святитель Алексий видел в настоятеле лесного монастыря собственного преемника на посту митрополита. Однако св. Сергий отказался — вежливо, но твердо и однозначно. Он оставался чрезвычайно скромным человеком. Хотя в данном случае дело было не только в скромности. У него был свой путь к Господу. Руководить сложными церковными структурами, участвовать в управлении страной — это было совсем другое. Оно противоречило, отвлекало с той избранной дороги, которую он успел пройти. Св. Алексий огорчился, но понял его, не настаивал.

Впрочем, батюшка Сергий отнюдь не отстранялся от земных дел. Но он достиг такой духовной силы, что выступал как бы связующим звеном между земным и Небесным. В нашем мире, несовершенном и грешном, удостоился представлять высшую, Небесную Правду. Это отчетливо проявилось, например, в 1365 г. Едва удалось погасить очередную усобицу между юным государем Москвы Дмитрием и суздальско-нижегородскими князьями, пытавшимися перехватить у него права на великое княжение, как вспыхнули раздоры среди самих суздальско-нижегородских князей.

Младший из них, Борис Городецкий, обошел старшего брата, Дмитрия-Фому. Съездил тайком в Сарай к ордынскому хану Азизу, подмазал вельмож и царя взятками, выхлопотал себе ярлык на лучший и богатейший город их княжества, Нижний Новгород. Засел там и уходить не собирался. Даже принялся демонстративно возводить новые каменные стены. Попробуйте, выгоните! Его старший брат оторопел от такой наглости. Пробовал вести переговоры, но ничего не добился. Наконец, Дмитрий-Фома преступил гордыню и обратился к недавнему сопернику, Дмитрию Московскому. Просил рассудить его с Борисом.

Государь и святитель Алексий согласились. Поощрять разбойничьи замашки младшего брата было нельзя. Разгорится новая усобица, князья наведут друг на друга татар, а пострадают-то тысячи простых людей. Митрополит решил воздействовать на любителя чужих уделов пастырским увещеванием. Снарядил в Нижний Новгород архимандрита Павла с игуменом Герасимом, велел подключиться суздальскому епископу. Нет, куда там! Увещевания Борис и в грош не поставил. Задиристо отвечал, что священникам нечего вмешиваться, князей судит Бог. То есть, по понятиям XIV в., выражал готовность воевать — это и будет суд Божий.

Но в Москве рассуждали, что надо все-таки уберечься от войны. Св. Алексий и великий князь нашли еще одного посла, необычного. Попросили взять на себя эту миссию св. Сергия Радонежского. Быть миротворцем он согласился. «Блаженны миротворцы». Св. Сергий пошел один, без всякой свиты, пешком. Он всегда ходил только пешком. По дорогам шагал скромный монах в латанной рясе, с простеньким деревянным посохом. Но князь Борис, узнав про такого посла, не захотел его даже слушать. Что ему игумен крошечной обители? К нему и получше приезжали, в расшитых ризах, с золотыми крестами. Пусть убирается, покуда цел. А монах не спорил, не ругался. Посмотрел ясными глазами на напыщенного Бориса, поклонился и вышел. Но вскоре прибежали княжеские слуги, рассказывали нечто невероятное: св. Сергий ходит по городу и затворяет храмы. Все храмы!

Идет от одного к другому, велит прекращать службы и запирать двери. У него особые полномочия от митрополита, но и о самом Сергии уже шла такая слава, что перечить ему не осмеливались. Если бы священники воспротивились, то прихожане не позволили бы. Ужасались, рыдали, а исполняли… Борис не мог понять, что происходит? Какая же власть, какая сила явилась в город — выше и могущественнее его княжеской власти? А одновременно прискакал гонец, привез не менее ошеломляющую новость. Брат Дмитрий-Фома выступил с суздальским ополчением, а Дмитрий Московский дал ему свой личный, великокняжеский полк. Соперники стали друзьями. И что делать, отбиваться от них? С кем? С людьми, парализованными страхом, отлучением от церкви? Пока не поздно, Борис поскакал навстречу брату, мириться. Уступил во всем. Усобица прекратилась, не начинаясь, без крови.

Великий князь Дмитрий Иванович и его брат Владимир Серпуховской обращались к св. Сергию и с просьбами иного плана. Они взялись укреплять мощный оборонительный рубеж по берегам Оки. Золотая Орда распадалась на части. Разные ханы и царевичи свирепо резались друг с другом за сарайский трон. Никакого порядка в державе больше не было. То выигравшие, то проигравшие пытались налететь на русские земли, пограбить — а особенно нахватать пленных. Через генуэзские колонии на Черном море невольников перепродавали в Европу, на Ближний Восток. Охота за рабами была чрезвычайно выгодной и становилась у татар основным промыслом. Раньше князья откупались от набегов данью. Но теперь это становилось бесполезным. Заплатишь одному — имеются и другие ханы или кандидаты в ханы.

Русские князья взялись наращивать оборону. Возводились и совершенствовались крепости — Серпухов, Лопасня, Коломна, Курмыш. Каждое лето на Оку стали выходить и дежурить государевы рати. Но границы прикрывались не только крепостными стенами и башнями, не только воинскими отрядами. В строящийся Серпухов князь Владимир Андреевич пригласил св. Сергия Радонежского. Попросил устроить там монастырь — он был назван Высоцким. С аналогичной просьбой к св. Сергию обратился Дмитрий Иванович — чтобы преподобный выделил кого-нибудь из учеников, учредил монастырь поблизости от Коломны. Для этой обители св. Сергий выбрал место в Голутвине, назначил настоятелем св. Григория Голутвинского. Еще один пограничный монастырь, Покровский, был учрежден в Боровске. Ученик батюшки Сергия св. Савва Сторожевский основал и возглавил монастырь в Звенигороде.

Воинское и духовное — это были две части единого целого. Как богатырское кольчужное ожерелье и крест на шее. Что защищал ратник? Нет, не только своих близких и свою землю. В первую очередь он защищал родные святыни. Но и святыни поддерживали его, давали ему силы, защищали ратника. Что он значил без Божьей милости?

Однако храмы и монашеские обители строились в эту пору не только по границам. В 1379 г. Дмитрий Иванович решил ставить монастырь на важной Суздальской дороге. Опять же, он выполнял сразу несколько задач. Освятить оживленную дорогу, служить перевалочным пунктом, пристанищем для путников. Для этого великий князь опять поклонился св. Сергию. Игумен сходил из Троицы в село Стромынь, выбрал место, освятил срубленный монахами и крестьянами деревянный храм Успения Божьей Матери. Настоятелем назначил своего ученика св. Савву Стромынского. Потом и Савва основал новый монастырь, женский, возле Аристова погоста на Клязьме (ныне г. Лосино-Петровск).

Еще один ученик св. Сергия — св. Роман, возносил моления в Благовещенском Киржачском монастыре. При участии батюшки Сергия в Москве был основан Симонов монастырь, под Ростовом — Борисоглебский. Настоятеля Троицкой обители не напрасно называли «первоигуменом» или «игуменом земли Русской». Такого чина не значилось ни в одном церковном уставе, он родился в народе, от Бога. Сколько дорог он измерил собственными ногами, скольких святых воспитал для Церкви!

Урочище Маковец, где преподобный начинал свой подвиг, больше не было пустынным. Вслед за монахами к Троице-Сергиевой обители переселялись миряне. Людей тянуло жить поближе к святому месту. Там, где шелестели густые леса, вставали деревни. Даже дорога из Москвы на Переславль как бы сама собой отклонилась, прошла через Троицу. Да и вообще в окрестностях столицы «пустынь» оставалось все меньше. Но бескрайние дикие леса лежали на севере, и последователи св. Сергия, вдохновившиеся повторить его путь, отправлялись туда. Так был построен Авраамиев монастырь близ Чухломы, Железноборский возле Галича, Воскресенский на реке Обноре. Св. Кирилл взялся рубить келью и молиться на берегу Белого озера, св. Ферапонт на Сухоне, св. Дмитрий Прилуцкий под Вологдой. Со временем их монастыри станут знаменитыми, тоже обрастут деревнями, слободами. Так началось совершенно необычное, уникальное освоение Русского Севера — не армиями, не купеческими колониями, а монастырями!

Всего же св. Сергий и его ученики устроили более 40 монастырей. А от них, в свою очередь, отпочковались еще полсотни монастырей. Вся Русь покрывалась ими, как зримым знаком благодати Небесной. Опять же, как самой надежной защитой от бедствий и напастей. Заметим, Московское княжество еще не начало разрастаться территориально. Но именно монастыри уже формировали основу будущей огромной державы. Святой Руси! А обширная сеть этих монастырей, распространяющаяся и к южным границам, и в северные леса, сбегалась и стягивала все святые обители к единому центру. К Троице-Сергиеву монастырю и к Москве.

Особенно ярко духовный авторитет св. Сергия проявился перед Куликовской битвой. Об этих эпизодах многие знают, но редко представляют, почему же он сыграл столь ключевую роль в эти дни. Дело в том, что святитель Алексий к этому времени умер. А Константинопольская патриархия, которой подчинялась Русская Церковь, переживала далеко не лучшие дни. Византийские императоры уже вовсю лебезили перед римскими папами, напрашивались заключить унию. Патриархия виляла в угоду императорам. Отношения там царили далеко не честные. Своего кандидата в митрополиты протолкнула Литва — в Москве его не приняли. Но и среди русского духовенства возникли споры. На пост первосвященника претендовали духовник государя Митяй, суздальский епископ Дионисий, были и другие кандидаты. Как бы то ни было, накануне грозных событий, когда с юга уже наползали полчища Мамая, заполонившие все степи, Русь осталась вообще без митрополита! И тем не менее ни у кого не повернулся бы язык сказать, что Русская Церковь осталась обезглавленной. Ее душой, ее истинным предводителем был игумен, не имевший никакого официального сана, св. Сергий Радонежский.

Летом 1380 г. в Москву стекались войска. Прибывали князья с дружинами, пылила по жаре пехота. Город заполнялся ратниками, воинские станы раскинулись по окрестным лугам, на улицах и площадях перемешались ярославский, вологодский, костромской выговоры. Оставалось дать команду, и вся эта масса, гомонящая, возбужденная, сыплющая озорными прибаутками, выступит… может быть, на смерть, на муки, на увечные раны. Легко ли было дать ее, такую команду? Легко ли оборвать привычное и шагнуть в неизвестность? Но поблизости был единственный человек, способный рассеять сомнения, утолить тяжесть на душе. Государь велел седлать коней. Полетел туда, где внимательно и радушно встречали любого странника, хоть князя, хоть нищего. В Троицкую обитель к св. Сергию.

Дмитрий волновался, переживал, и встреча скомкалась. Вроде даже непонятно было, зачем приезжал. Но преподобный все понимал без слов. Остановил Дмитрия, заспешившего в обратный путь, пригласил к простенькой трапезе с братией. А за столом вдруг сказал, отвечая на незаданный вопрос: «При сей победе тебе еще не носить венца мученического, но многим без числа готовятся венцы с вечной памятью». Скромный, сугубо мирный монах говорил о победе как о чем-то, само собой разумеющемся. Впрочем, переспросил, действительно ли не осталось надежд разойтись без кровопролития? Предложил почтить Мамая «дарами и честью» — может быть, Господь, видя смирение государя, укротит ярость ордынского властителя?

Икона «Сергий Радонежский благословляет князя Дмитрия Донского на Куликовскую битву»

Дмитрий пояснил, что уже делал это, «но он еще с большей гордостью возносится». Игумен кивнул: «Если так, то ждет его конечное погубление». Среди иноков великий князь приметил знакомые лица. Вспомнил их — два брянских боярина, Пересвет и Ослябя. Великолепные бойцы, поступившие на московскую службу, а позднее надумавшие удалиться от мира. Дмитрий был окрылен благословением преподобного и как-то неожиданно для самого себя, по наитию, попросил дать ему бывших бояр «от твоего чернеческого полка». Св. Сергий будто ждал необычной просьбы. Призвал Пересвета и Ослябю, велел принести две схимы. Налагая их на иноков-богатырей, произнес: «Время вашей купли настало». Произнес тихо и просто, а смысл заставлял содрогнуться. Речь-то шла об искуплении души. А путь к искуплению показал Сам Христос. Через смерть «за други своя»…

Преподобный Сергий и позже старался укрепить дух Дмитрия. Вдогон русской армии отправил монаха, он передал князю освященную просфору и записку: «Без всякого сомнения, государь, иди против них и, не предаваясь страху, твердо надейся, что поможет тебе Господь и Пресвятая Богородица». А в день самой битвы Св. Сергию, находившемуся очень далеко от Куликова поля, было дано видеть и чувствовать, что происходит. Он молился с братией и начал вдруг называть имена людей, чьи души отлетали к Престолу Всевышнего. Ну а после победы Дмитрий, прозванный с этого времени Донским, снова посетил Троицкий монастырь. Принес свою усталость, тяжесть и горечь потерь — и снова преподобный понял его. Наставил учредить новый день поминовения павших, Дмитровскую родительскую субботу.

И все-таки это было трудное, чрезвычайно трудное дело, собирать Русь воедино! Нам сейчас даже трудно представить, до какой степени довело людей феодальное разобщение! Например, рязанцы давно уже считали москвичей чуть ли не кровными врагами. Напали на обозы, возвращавшиеся с Куликова поля. Грабили, резали и захватывали в плен раненых. Тех самых, которые заслонили их собственной грудью! Донской и его соратники проучили неразумных соседей, воинские отряды прошлись по Рязанщине, разорили города.

Нет, задиристый рязанский князь Олег Иванович не угомонился. Внезапно налетел и сжег Коломну, а выступившую против него рать заманил в засаду и растрепал. И что же оставалось делать Дмитрию Ивановичу? Посылать на Олега большую армию, в который раз карать? Но сколько это может продолжаться? Сколько будет литься понапрасну русская кровь? Государь обратился к батюшке Сергию. Преподобный, как обычно, не отказался быть миротворцем. Сейчас не пешком пошел, а поехал на тележке, годы давали себя знать. Олега Ивановича его визит поверг в настоящее смятение. К концу земной жизни слава и авторитет преподобного стали неоспоримыми. Люди твердо знали и верили, он — святой. Уже святой! Среди них жил, говорил, творил человек, на котором лежал отблеск Божьей Славы. Но и Божьей Силы, Божьей Власти. И этот человек неожиданно появился в бедненькой, кое-как восстановленной от погромов Рязани.

Внешне св. Сергий был таким же, как раньше, — скромным и тихим. Он не грозил пораженному Олегу, не затворял у него церквей. Он всего лишь завел с князем разговор «о пользе души и о мире и о любви». Ничем не прошибить было упрямого рязанца, ни взбучками, ни здравым смыслом, понятия о чести и старые обиды перевешивали любые аргументы. Но «кроткие словесы» преподобного проняли его! Олег «умилися душею», устыдился святого мужа. Согласился заключить с Дмитрием Ивановичем «вечный мир и любовь в род и род». Отпустил всех пленных. Для закрепления мира дочку Дмитрия Донского Софью сосватали за Олегова сына, Федора. И исчезла стародавняя вражда соседей. В прах рассыпалась, будто ее не было.

В 1389 г. преподобному довелось устанавливать мир и в самой Москве — двум героям Куликова поля, братьям Дмитрию Донскому и Владимиру Храброму их приближенные налили клеветы в уши, нарастала обида друг на друга, они чуть не поссорились. Нет, не допустил св. Сергий. Поговорил с тем и другим, и оба остыли. На Великий пост 1389 г. покаялись друг перед другом. Это оказалось тем более важно, что у Дмитрия сказывались его раны и контузии, он серьезно болел. Св. Сергий стал одним из тех, кто утвердил и благословил его завещание.

Сам преподобный пережил государя на три года. А держава, созданная ими, оказалась на редкость энергичной и жизнеспособной. Она стала разрастаться. Она отражала всех врагов. Выплеснулась и к студеным, и к теплым морям. Открыла себе дороги и в Европу, и в Азию. Это держава, в которой живем мы с вами. Россия. Она же — Святая Русь. А как же иначе? Ведь мы до сих пор живем под покровительством батюшки Сергия, его учеников, святых Дмитрия Донского, митрополита Алексия и всех-всех наших соотечественников, сумевших достичь Царствия Небесного. Мы молимся им. И пока они не отвернулись от нас за наши грехи, пока слышат и откликаются на молитвы — кого бояться нашей стране?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.