Юзеф Вольф в Петербурге (Из истории генеалогических исследований в последней четверти XIX века)[66]
Юзеф Вольф в Петербурге
(Из истории генеалогических исследований в последней четверти XIX века)[66]
Тем, кто занимается социально-политической историей России, Литвы, Польши XV – XVI вв., хорошо известно имя Юзефа Вольфа, автора великолепных генеалогических работ по истории русско-литовских княжеских родов.
Однако в историографии последней четверти XIX в. деятельность этого исследователя еще не нашла достаточного признания. В настоящей работе предпринята попытка осветить лишь один, петербургский этап его творчества. Вполне очевидно, что полностью оценить его работы, методику, общественные взгляды станет возможно лишь после создания научной биографии Ю. Вольфа. Но уже сейчас можно представить формирование методов работы Ю. Вольфа, определить их роль в развитии русской и польской генеалогии.
В 1876 г. двадцатидвухлетний Осип Людвикович Вольф (так именуется Юзеф Вольф в переписке 70–80-х годов XIX в.) вступил в книгоиздательское и книготорговое предприятие своего дяди и тестя Маврикия Осиповича Вольфа. Около десяти лет он жил в Петербурге[67]. Эти годы были чрезвычайно важными для Ю. Вольфа: он собрал основные материалы для своих работ, изучив акты Литовской метрики, хранившиеся в архиве Сената. В это же время были опубликованы пять из шести его работ по генеалогии[68]. После 1882 г. «Товарищество» возглавили жена М. О. Вольфа Леонтина Эммануиловна, их сын Александр Маврикиевич и зять Осип Вольф[69]. Имя Осипа Людвиковича Вольфа как одного из директоров фирмы мы находим наряду с именем Александра Маврикиевича Вольфа на бланках «Товарищества» 1884–1885 гг.[70] Очевидно, активная деятельность Ю. Вольфа, связанная с изданием книг, началась еще в 1881 г.[71] По словам С. Ф. Либровича, Ю. Вольф «внес как бы новую свежую струю в эту деятельность (книгоиздательскую – М. Б.), своими советами способствовал привлечению многих новых литературных сил, изданию нескольких ценных научных и общелитературных книг»[72].
После 1885 г. имя Ю. Вольфа в издательских делах не упоминается: очевидно, где-то около этого времени он вернулся в Варшаву. По словам С. Ф. Либровича, он умер в 1900 г., в возрасте сорока семи лет.
Интересна семья, из которой происходил Ю. Вольф. В прошлом веке из нее вышли деятели, сыгравшие крупную роль в истории русской и польской культуры, а также польского освободительного движения. Родной дядя Ю. Вольфа – Эдвард Вольф – был известным пианистом и композитором, преподавал в Парижской консерватории. Генрик Венявский – двоюродный брат Вольфа – был выдающимся скрипачом XIX в., Юзеф Венявский – талантливым пианистом[73]. Большую роль в истории книжного дела в России в 40–70-х годах XIX в. сыграл Маврикий Осипович Вольф[74].
Издательство Вольфа публиковало в 70–80-е годы массу художественной и детской литературы, книг по технике и сельскому хозяйству, оперных и опереточных либретто и др., но интерес издателей к научной, и в частности исторической, литературе очевиден[75].
Книжный магазин М. О. Вольфа в Гостином дворе Петербурга в 60–70-е годы был известен как место, где собирались писатели, где обсуждались насущные вопросы общественной и культурной жизни. С М. О. Вольфом поддерживали приятельские отношения писатели Н. С. Лесков, А. Ф. Писемский, А. П. Мельников-Печерский, И. А. Гончаров и др., многие журналисты, военные и политические деятели. Здесь же давал импровизированные концерты Генрик Венявский[76].
Для вас эти сведения важны тем, что здесь Ю. Вольф познакомился с графом К. Ф. Ожаровским, который, по словам С. Ф. Либровича, помог ему получить доступ к книгам записей Литовской метрики, хранившимся в архиве Сената. Ю. Вольфа с К. Ф. Ожаровским сблизила именно любовь к историко-генеалогическим исследованиям[77].
Документы Литовской метрики в XIX в. были доступны для очень ограниченного круга исследователей[78]. В сентябре 1878 г. К. Ф. Ожаровский получил разрешение для работы с писцом над исследованием истории литовского дворянства[79]. Можно предположить, что Ю. Вольф помогал Ожаровскому в обработке материала.
Достаточно яркое представление об интересах Юзефа Вольфа дает каталог его библиотеки[80]. Страсть Ю. Вольфа к книгам, причем именно по истории, генеалогии и редким изданиям XVI – XVII вв., отмечалась С. Ф. Либровичем. Специфичность его библиотеки, отражающая интересы автора, определена в названии: «Каталог исторической библиотеки сочинений, относящихся к Древней Польше и Литве, принадлежавшей Осипу Людвиковичу Вольфу в Варшаве».
Основную массу изданий на русском языке представляют публикации ис-точников по истории России, Литвы и Польши XVI – XVII вв.
Практически у Вольфа были собраны все опубликованные документы по истории Белоруссии, Польши и Литвы. В библиотеке есть общеисторические работы и специальные исследования по средневековой истории Литвы и Польши (Н. М. Карамзин, М. К. Любавский, Н. И. Костомаров и др.), очевидно, каким-то образом повлиявшие на формирование взглядов Ю. Вольфа.
Русской генеалогической литературы, кроме книги Н. И. Петрова «История родов русского дворянства (1886), нет, среди французских названий упомянута книга П. Долгорукова. Специальные работы по генеалогии есть в немецком разделе библиотеки – справочники, генеалогические таблицы. Большое место занимают мемуары (во всех разделах библиотеки), монографии об истории польской знати (Потоцких, Сапег, Чарторыйских), книги об истории разделов Польши и о революционных движениях 1794, 1830, 1862 гг.
Состав исторической библиотеки показывает интересы автора прежде всего к истории Польши и Литвы XVI – XVII вв. и общественно-политических движений конца XVIII – XIX вв.
Список литературы, помещенный в книге Ю. Вольфа «Князья литовско-русские…», достаточно полно раскрывает солидную фактическую базу его работ. Говоря о времени создания работ Ю. Вольфа, мы вынуждены опираться на даты их публикации и не всегда можем определить последовательность их написания. Очевидно, очерк «О князьях Кобринских» был первым, поскольку он был доложен на заседании Краковской Академии наук в 1882 г.[81]
Систематическое изучение публикаций документов XV – XVI вв. и материалов Литовской метрики дало Ю. Вольфу возможность исправить и расширить сведения уже опубликованных работ о ближайших потомках литовского великого князя Гедимина. Именно как дополнения и исправления к работам К. Стадницкого были написаны очерк «О князьях Кобринских» и книга «Род Гедимина»[82].
«Сенаторы и сановники» (1885), появившиеся под влиянием аналогичной работы Ю. Блешыньского, – это обработка сведений актового материала о государственных должностях, а краткие в четыре строчки сведения из этой книги о литовском земском подскарбии начала XVI в. Аврааме Езофовиче вылились в специальный очерк об этом деятеле[83]. Среди других генеалогических работ того же времени исследования Вольфа выделяются прежде всего широким использованием и критическим осмыслением актового материала, в частности актов Литовской метрики. Ю. Вольф сообщает не одни лишь биографические сведения, но и излагает свое мнение по отдельным историческим вопросам.
«Сенаторы и сановники» (1885) представляет собой справочник должностных лиц Великого княжества Литовского[84]. Ю. Вольф не только дает списки чинов государственного аппарата Литвы, перед каждым из таких списков он составляет краткую справку о времени возникновения этой должности, присущих ей функциях, их изменениях и т. п. В отличие от высказанного позднее в книге «Князья литовско-русские…» мнения, что в правах и положении князей Литва брала пример с России, возникновение государственного аппарата, отдельных должностей в Великом княжестве Литовском Ю. Вольф связывает с подражанием Польше: «В Польше каждый должен был кем-то быть, каждый стремился к титулу и должности. Это не требовало работы, не вынуждало к самопожертвованию, но придавало достоинства и значения. В Литве должности возникали постепенно, по примеру Короны»[85].
Книга о Пацах (1885) – первый опыт большой историко-генеалогической работы об одной семье. А последняя книга – «Князья литовско-русские…» (1895) – это уже большой сводный справочник, содержащий прокомментированные родословные росписи всех княжеских родов, служивших в XIV – XVI вв. в Литве и отчасти на Руси (Рюриковичи, Гедиминовичи, выезжие из других стран). В эту книгу вошли предшествующие работы Ю. Вольфа – целиком «Род Гедимина» и «О князьях Кобринских», материалы из других исследований, связанные с историей княжеских семей.
Все работы Ю. Вольфа посвящены истории конкретных семей и лиц. Очерк, посвященный Аврааму Езофовичу, целиком написан по материалам Литовской метрики, в котором автор умело использовал косвенные свидетельства актов. Ю. Вольф отмечает, что не сохранились основные материалы, подтверждающие продвижение Авраама по служебной лестнице, принятие им христианства, возведение его в дворянство, нет и акта о назначении его подскарбием Великого княжества Литовского[86].
Чтобы написать биографию Авраама Езофовича, Вольф использует косвенные показания источников: подписи подскарбия под актами, упоминание о нем, как о свидетеле сделок, участнике церемоний. Поэтому при отсутствии исчерпывающих записей в документах все же каждый момент в этой биографии подтвержден актами.
В книге «Князья литовско-русские…», говоря о происхождении литовских князей, Ю. Вольф отмечает, что в Литве, которая в данном случае брала пример с Руси, этот титул применялся только к лицам, происходившим непосредственно от княжеской династии. В Литве князьями были потомки правящей литовской династии и потомки русских князей. «Будучи только потомками господствующей династии, князья составляли замкнутое в себе сословие; кто не был князем, не мог им стать»[87].
Княжеский титул в Литве, как полагал автор, не мог дать ни король, ни состояние. Отмечая, что русские родословные легенды упоминают «о выезде предков некоторых князей из-за границы», Вольф считает, что «это, очевидно, позднейшие вымыслы, придуманные якобы для возвеличивания рода»[88]. В то же время родословие литовских князей, составленное в XVI в., заслуживает, по мнению Вольфа, большого доверия, когда сообщает о происхождении современных ему княжеских семей, сохранивших в то время еще «свежие воспоминания о своих предках»[89].
Такие изыскания были нужны Вольфу, чтобы отделить фамилии, восходящие к средневековым княжеским родам, от фамилий, приписавшихся к этим родам. Эта работа была начата в книге «Род Гедимина» и завершена в монографии «Князья литовско-русские…», где есть специальный раздел «Псевдокнязья».
Изучение актового материала убеждает Ю. Вольфа в том, что «все истинные князья – во всяком случае до второй половины XVI в. – постоянно титуловались князьями, никогда не опуская своего титула; естественным выводом из этого будет, что все, кто в упомянутой эпохе выступает без княжеского титула, князьями не были». В то же время с конца XVI в. множество семей стремилось доказать свое княжеское происхождение. «Сходство имен, прозвищ, патронимов, гербов, ошибки хронистов, описки переписчиков документов использовались наилучшим способом»[90].
Начиная с первой работы «О князьях Кобринских» и до последней «Князья литовско-русские…», Вольф везде тщательно прослеживает все сведения о родоначальниках, отделяя потомков княжеских родов от семей, приписавшихся к князьям. Уже в отзыве З. Радзиминского на работу «О князьях Кобринских», опубликованном в 1884 г., отмечался великолепный анализ сведений различных источников, позволивший Вольфу установить родоначальника Сангушков. З. Радзиминский писал, что вопрос о происхождении Сангушков был поставлен еще К. Стадницким, и только спустя тридцать лет Ю. Вольф «поднял брошенную им в пространство перчатку» и разрешил эту проблему[91]. Большое место в книге «Род Гедимина» занимает и определение родоначальников княжеских семей. Здесь сам материал – биографии сыновей Гедимина и Ольгерда – дает возможность автору проследить, какие из княжеских литовских родов восходили к правящей династии. Все эти материалы вошли в книгу «Князья литовско-русские…», как в книгу «Род Гедимина» вошли исследования о родоначальниках князей Кобринских и Сангушков из более ранней работы.
Характерная черта, выделяющая работы Ю. Вольфа, – это исчерпывающее использование актового материала. Оно выражается не только в широте и количестве привлеченных актов, но и в том, что автор полностью использовал содержание каждого документа: известия об отдельных лицах, установление родственной связи между записанными в источнике лицами, свидетельства о должностном положении тех, кто скреплял документ, и т. д. Надо сказать, что акты – почти единственный источник для XV – XVI вв., позволяющий установить родственные связи между отдельными семьями, поскольку их сведения относятся одновременно к двум или более семьям, находящимся в родстве.
Ю. Вольф не только дает отсылки на использованные документы, каждый раз – в тексте или ссылке – он приводит характеристику документа, на который опирается: вид, точную дату, место выдачи, иногда краткое изложение содержания. Как и в отношении родословных легенд XVI в., Вольф четко оценивает свое отношение к документу, приводит свои соображения относительно мест, где возможна ошибка.
Определяя происхождение той или иной семьи, Ю. Вольф, кроме показаний источников, конкретно-исторического материала, широко использует для своих доказательств сведения антропонимики. Впервые он привлек их в монографии о Пацах. Чтобы выявить родоначальника Пацев, Вольф собрал и сопоставил известия о ряде лиц XV–XVI вв., имевших прозвище Пац, а также определил время, когда, став родовым прозвищем ряда семей, как индивидуальное оно уже не встречалось[92]. Эти наблюдения имеют более общий характер, связанный с проблемой происхождения фамилий в средние века. Они приводят Ю. Вольфа к выводу, что «имена, прозвища и фамилии, происходящие от названия местности, не были исключительно привилегией князей, но употреблялись и в других слоях общества»[93]. Широко использует Ю. Вольф данные антропонимики и при определении фамилий лиц, приписавшихся к потомкам Гедимина, причем эти данные, как правило, сочетаются с определением истинного родоначальника семьи.
Вся трудоемкость предпринятой работы, а также трудности обработки актового материала охарактеризованы им во введении к книге «Пацы»: «Работа эта, основанная почти исключительно на документах, содержащихся в Литовской метрике, есть лишь только собрание материалов, которые трудно из-за их содержания объединить в единое целое. Насколько документы метрики достоверны и ценны, настолько их содержание всегда архисухое, касается пожалований, покупки или продажи, состояний, процессов или договоров, реже записей и завещаний. Такой материал для желающего его использовать представляет большие трудности, особенно если увлечение историей и желание служить отечественной истории должны заменить беглое перо и критические чувства»[94].
Работы Ю. Вольфа не проходили незамеченными. В рапорте метриканта в 1884 г., где перечислены все работы, написанные по материалам Литовской метрики, упомянут очерк «О князьях Кобринских»[95]. В 1886 на книгу «Род Гедимина» появилась рецензия в журнале «Исторический вестник». Автор рецензии ставит книгу Ю. Вольфа в один ряд с работами Антоновича, Кояловича, Иловайского. Особо подчеркивается, что здесь впервые использованы материалы Литовской метрики и работы русских историков. Общая оценка книги высокая: «Вообще труд г. Вольфа, хотя и специально генеалогический, тем не менее затрагивает весьма важные вопросы»[96].
В 1885 г. был опубликован в переводе на русский язык очерк об Аврааме Езофовиче[97]. В архиве А. А. Шахматова хранится рукописный перевод раздела о князьях Мосальских из книги «Князья литовско-русские…»[98]. Работы Ю. Вольфа неоднократно использовались исследователями, занимавшимися проблемами политической истории Литвы[99]. Они используются и современными историками.
Значение работ Ю. Вольфа в истории польской генеалогической литературы достаточно полно определено В. Двожачеком: «Несмотря на наличие более поздних работ, касающихся этой же темы, написанных различными историками и имеющих иногда содержание хотя бы с виду более эффектное, фундаментом надежных сведений для исследователя остаются по сей день неоценимые «Князья литовско-русские»[100]. Они занимают видное место и в русской генеалогии того времени.
В 80-х годах XIX в. и складывались основы тех направлений в генеалогии, которые получили бурное развитие в конце XIX – начале ХХ в.: публикация отдельных дворянских родословий, которая «все более становится предметом тщеславной моды», и «стремление обобщить громадный материал предмета», которое «сказывается в появлении работ по библиографии генеалогии, в создании сводных тематических работ»[101]. Надо сразу сказать, что русские генеалогические справочники П. Долгорукова, А. Б. Лобанова-Ростовского, хотя и широкие по кругу записанных фамилий, но содержащие случайный биографический комментарий, не могут сравниться в этом плане с работами Ю. Вольфа. Лишь опубликованные в 80-х годах монографические работы А. В. Экземплярского по истории отдельных великих княжений[102] по манере изложения материала напоминают работы Вольфа, но в них несравненно ?же круг привлеченных источников и состав росписей.
Одновременно с книгами Ю. Вольфа была опубликована монография П. Н. Петрова «История родов русского дворянства», вызвавшая отзывы А. П. Барсукова и Д. Ф. Кобеко[103]. Эти работы наиболее отчетливо показывают состояние как источниковой базы, так и методических приемов русских генеалогов. Прежде всего, для них характерно случайное привлечение актового материала и вытекающее из этого отсутствие сведений о браках и, следственно, о связях между отдельными семьями. Связь между рядом семей, образовавшаяся в результате браков, и, как возможный результат этого, участие их в одних и тех же политических группировках, потомственная служба в государственных учреждениях, образование единых земельных владений в работах русских генеалогов не затрагивались.
Для работ этого времени характерен также отказ от научного анализа родословных легенд. Вопрос о действительном происхождении родоначальника фамилии, о причинах создания родословных легенд подменялся дворянскими историками анализом сомнительных фактов, записанных в этих легендах, из которых самые фантастические опровергались. И тем более в русской генеалогии никогда не вставал вопрос о семьях, ложно приписавшихся к княжеским родам.
Следует отметить и различия в характере источников по средневековой русской и польско-литовской генеалогии. Русские исследования опирались на подлинные родословные росписи XVI – XVII вв., дополненные летописным и выборочным актовым материалом. Польские генеалогические работы XIX в. чаще базировались на актовом материале, который в то время был достаточно широко опубликован. А отсутствие официальных родословных росписей XVI в., вело к выработке методики, позволяющей как можно полно использовать сведения актов для нужд генеалогии.
В работах Ю. Вольфа везде, где это было возможно, привлечены росписи русских родословных книг. Соединенные с известиями актов XV–XVII вв., они и дали то богатство сведений, которое мы находим в «Князьях литовско-русских…».
И в заключение следует остановиться на одной энциклопедической статье, связанной с проблемами авторства ряда исследований Ю. Вольфа.
В 1897 г. в словаре Брокгауза и Эфрона В. В. Руммель опубликовал статью «Ожаровские», где авторство книг «Пацы», «Род Гедимина» и «Князья литовско-русские» приписано «известному знатоку древней польской генеалогии К. Ф. Ожаровскому, он же издал (анонимно) трехтомное исследование о Сапегах[104]. Ю. Вольф также называет К. Ф. Ожаровского автором книги «Сапеги»[105]. Книги о Сапегах и Пацах состоят из поколенных росписей, содержащих обширные биографические очерки о каждом лице. Основная масса сведений почерпнута из книг Литовской метрики; практически этот источник в других работах по генеалогии не использовался. Оформлены обе книги полиграфически одинаково, а первый том «Сапегов» (1890) напечатан в той же типографии, что и «Пацы»[106].
Но на этом сходство кончается. Для книг Ю. Вольфа характерно дословное совпадение сведений об одних и тех же лицах в разных работах, в каком бы контексте они ни приводились. Главное отличие работ Ю. Вольфа от книги «Сапеги» в том, что во вступительной части в книгах Вольфа всегда есть историческая концепция. Вольф старается объяснить происхождение дворянства, особенности положения князей, особенности положения польского дворянства в средневековье: «В прошлом привилегированное сословие – шляхта – имело свои права, а сословное неравенство привилегии и особые права, которые сегодня признаются за избыточные, соответствовали определенной эпохе цивилизации»[107]. Автор говорит о происхождении понятия «князь», сравнивает его с другими дворянскими титулами, дает характеристику материалов Литовской метрики, пишет о трудностях работы с ними, о закономерностях образования фамилий. Книги Ю. Вольфа – не просто генеалогические справочники, а историко-генеалогические исследования.
Книга о Сапегах по своему научному уровню стоит ниже книг Ю. Вольфа. Это в прямом смысле слова генеалогический справочник, хотя и великолепно оформленный, с обширным фактическим материалом: в нем опубликованы ценные документы по истории Сапег. Если сравнить в столь близких по форме книгах «Пацы» и «Сапеги» вступительную часть, где излагается семейная легенда, то это различие видно сразу. Ю. Вольф объясняет значение слова «пац», перечисляет лиц с этим прозвищем, упоминаемых в документах XV – XVII вв., разбирает и отвергает позднюю легенду о происхождении Пацев из Италии. В предисловии к «Сапегам» не сказано о происхождении этой семьи, а лишь описано, как они получили княжеский титул от германского императора.
В книге «Князья литовско-русские…» Ю. Вольфа легенда Сапег по форме ближе к легенде Пацев из работы «Пацы». Здесь разобраны ошибки, благодаря которым в некоторых генеалогических трудах Сапеги считались потомками Гедимина, а также вопросы о подделках ранних документов, относящихся к Сапегам[108].
Не вызывает сомнений, что доступ к Литовской метрике был у Вольфа лишь благодаря К. Ф. Ожаровскому. Мы не исключаем возможности того, что Ю. Вольф участвовал в создании книги «Сапеги», написанной на том же материале и в той же манере, что и его книги[109]. Можно предположить, что материалы Литовской метрики, которая с 1878 г. в течение четырех лет копировалась для Ожаровского, обрабатывал и готовил к изданию Ю. Вольф, но окончательное редактирование книги «Сапеги» принадлежит К. Ф. Ожаровскому. Поэтому «Сапеги» и стоят в одном ряду с традиционными генеалогическими книгами того времени. Если наше предположение правильно, то, вспомнив, что «Сапеги» издавались в 1890–1894 гг., можно понять, почему Ю. Вольф, за три года опубликовавший пять работ (одну в 1884 г., три в 1885 г. и одну в 1886 г.), шестую напечатал лишь в 1895 г.
Таковы известные нам сведения о молодом и увлеченном исследователе русско-литовской истории, как охарактеризовал Ю. Вольфа З. Радзиминский, представлявший в 1882 г. его работу о князьях Кобринских[110] на заседании в Кракове.
Эти сведения позволяют говорить, что Ю. Вольф был самостоятельным и оригинальным исследователем по генеалогии княжеских семей, он сумел создать высоконаучные генеалогические справочники, сохранившие свое значение до наших дней. Ю. Вольф не создал собственной научной концепции о происхождении и эволюции дворянства, его исторические рассуждения тесно связаны с идеями современных ему либеральных историков. Но сама мысль связать задачи генеалогии с задачами исторического исследования – вопросами происхождения дворянских титулов и привилегий, государственных должностей, проблемами ономастики, проверкой достоверности родословных легенд и др. – была новой и прогрессивной, так как в то время основной целью, которую видели перед собой авторы генеалогических работ, являлось возвеличивание истории отдельной семьи, иногда в ущерб исторической правде.
Можно сказать также, что жизнь в Петербурге не только дала толчок для серьезного изучения источников по генеалогии, но и способствовала разви-тию научных взглядов Ю. Вольфа.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.