Оренбургское казачество в последней четверти XIX – начале ХХ в

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Оренбургское казачество в последней четверти XIX – начале ХХ в

Имя атамана Дутова неразрывно связано с казачеством и его многовековой историей. Видный представитель казачьей эмиграции, бывший председатель Донского правительства Н.М. Мельников писал в 1928 г.: «Казачество… Казаки… Не колеблюсь сказать: на мой слух – «это звучит гордо». Ведь это – те самые, которые из России большой сделали Россию Великую, расширив ее границы, присоединив к ней необъятные пространства Дона, Кубани, Терека, Кавказа, Урала, Сибири, Дальнего Востока. И не только присоединили, но и колонизовали, удержали, вросли корнями, закрепили прочно и навсегда»69. И действительно, в истории дореволюционной России казаки сыграли выдающуюся роль, ведь отнюдь не случайно появилось выражение, что «границы России лежат на арчаке70 казачьего седла».

Российское казачество формировалось по меньшей мере с XIV в. на окраинах русских земель в результате смешения славянских народов и остатков тюркских племен как вольная (не несшая тягла) группа людей. Но постепенно казаки переходили на службу Русскому государству, формируя служилое казачество. В XV–XVII вв. служилые казаки несли сторожевую и пограничную службу на южных и юго-восточных границах Руси, за что получали от правительства землю и жалованье. Другим источником пополнения казачества стало массовое бегство крестьян и посадских людей на незаселенные земли юга России в XV–XVII вв. Борьба казаков с кочевыми соседями и правительственными войсками привела к появлению казачьих военных общин. В XV – начале XVI в. возникли общины донских, волжских, днепровских, гребенских и яицких казаков. В первой половине XVI в. на Украине образовалась Запорожская Сечь, а во второй половине XVI в. – общины терских и сибирских казаков. Основными занятиями казаков были промыслы, скотоводство, земледелие, распространившееся с середины XVII в., и торговля; важными источниками существования были военная добыча и жалованье от государства. Казачество активно участвовало в освоении новых земель юга России, Сибири и Дальнего Востока.

В XVI–XVII вв. казачество пользовалось широкой автономией. Все важнейшие дела решались на общих сходах казаков (кругах, радах), во главе общин стояли выборные атаманы. Однако правительство постепенно ограничивало автономию казачьих областей, стремясь к полному подчинению казачества своей власти. Этот процесс проходил непросто. В XVII–XVIII вв. казаки упорно отстаивали свою свободу и принимали активное участие в крестьянских войнах и восстаниях XVII–XVIII вв., выдвинув из своей среды таких руководителей, как С.Т. Разин, К.А. Булавин и Е.И. Пугачев. В начале XVIII в. казачьи общины были преобразованы в иррегулярные казачьи войска, а в 1723 г. ликвидирована выборность войсковых атаманов и старшин, которые теперь стали назначаться правительством. Во второй половине XVIII–XIX вв. был упразднен ряд казачьих войск и созданы новые – уже полностью подчиненные правительству (Оренбургское – в 1748 г., Астраханское – в 1750 г., Сибирское – в 1808 г., Кавказское линейное – в 1832 г. (разделено в 1860 г. вместе с Черноморским войском на Кубанское и Терское), Забайкальское – в 1851 г., Амурское – в 1858 г., Семиреченское – в 1867 г. и Уссурийское – в 1889 г.).

Положение казачества как замкнутого сословия было закреплено при Николае I. Казакам было запрещено вступать в браки с представителями неказачьего населения, воспрещен выход из войскового сословия. При этом казачество получило ряд привилегий: освобождение от подушной подати, рекрутской повинности, земского сбора, право беспошлинной торговли в пределах войсковой территории, особые права на пользование государственными землями и угодьями (ловлей рыбы, добычей соли и т. п.). Казачество участвовало во всех войнах, которые вела Россия в XVIII–XX вв. Особенно отличились казаки в Семилетней войне (1756–1763 гг.), Отечественной войне 1812 г., Кавказской (1817–1864 гг.), Крымской (1853–1856 гг.) и Русско-турецких войнах. В конце XIX – начале XX в. казаки также широко использовались властью для обеспечения государственной безопасности и правопорядка.

К началу XX в. в Российской империи существовало 11 казачьих войск (Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Забайкальское, Амурское, Уссурийское), в 1917 г. из красноярских и иркутских казаков было образовано Енисейское казачье войско. Кроме того, в ведении Министерства внутренних дел находился Якутский казачий полк. К 1916 г. общая численность казачества превысила 4,4 миллиона человек, включая около 480 000 человек служилого состава. В конце XIX в. казаки составляли 2,3 % населения страны71. Все казачьи войска и области в военном и административном отношении с 1879 г. были подчинены Главному управлению казачьих войск, а с 1910 г. – Казачьему отделу Главного штаба. Атаманом всех казачьих войск с 1827 г. являлся наследник престола, во главе каждого войска стоял Наказный (назначенный) атаман. Если в Донском войске должность атамана была самостоятельной, то в других казачьих войсках Наказный атаман являлся одновременно Генерал-губернатором или Командующим войсками округа. При атамане существовал Войсковой штаб, управлявший делами войска через атаманов отделов или округов. Станичные и хуторские атаманы избирались на сходах.

В основе экономики казачества лежала сложившаяся еще в XIX в. система казачьего землевладения. К концу XIX в. общая площадь казачьих земель составляла не менее 81 миллиона десятин, или 4,05 % всех земель Российской империи, в 1907 г. – около 50 миллионов десятин. В соответствии с «Положением о поземельном устройстве станиц казачьих войск» от 21 апреля 1869 г. казачьи земли были распределены между станицами в соответствии с численностью населения, причем земля выделялась равномерными паями в общинное пользование всех станичников старше 17 лет без права отчуждения, в собственность казачьим офицерам и чиновникам и в войсковой запас.

Казаки с 18 лет были обязаны нести военную службу, продолжавшуюся 20 лет (по Уставу о воинской повинности от 17 апреля 1875 г. для Донского войска, распространенному позже на другие войска): первые 3 года в приготовительном разряде, затем 12 лет в строевом (4 года на действительной службе (1-я очередь) и 8 лет на льготе (2-я и 3-я очереди) с периодическими лагерными сборами), 5 лет в запасе, после чего казаки зачислялись на 10 лет в ополчение. В 1909 г. срок службы был сокращен до 18 лет за счет сокращения приготовительного разряда до года. На военную службу казак обязан был являться со своим обмундированием и снаряжением.

Оренбургское казачье войско, к которому принадлежал Дутов, было расположено на обширной территории Оренбургской губернии (ныне Оренбургская область, часть Челябинской области и Башкортостана) с центром в Оренбурге. К началу ХХ в. войско занимало территорию общей площадью 7 448 304,8 десятины, или 71 503,7 квадратной версты (для сравнения – площадь Оренбургской губернии составляла примерно 170 000 квадратных верст). Войско выделялось среди других казачьих войск – было третьим по численности населения (556 443 человека в 1908 г.72) и площади территории и первым по уровню грамотности населения.

Условия для появления казаков на Южном Урале были созданы после покорения Казанского и Астраханского ханств, когда вольные волжские казаки под давлением правительственных войск частью покорились и остались на месте, а частью перешли на службу царю и русским купцам и стали продвигаться далее на восток73. В зависимости от места поселения они получили свое название: самарские, уфимские, исетские, яицкие и сибирские казаки. Исетские казаки, продвигаясь вверх по реке Исеть и ее притоку реке Миасс, постепенно вклинивались между башкирскими и казахскими кочевниками, разъединяя их путем сооружения постов и укреплений. При содействии сибирских воевод на этой территории появились первые казачьи общины. Создание Оренбургского войска явилось следствием военной колонизации региона, предпринятой центральной властью. Путем этой колонизации правительство стремилось закрепить за Московским государством Поволжье, Приуралье и Урал и покончить с набегами кочевников. Колонизация была начата экспедицией под руководством обер-секретаря Правительствующего сената И.И. Кириллова в 1734 г.

В 1735 г. была построена крепость в устье реки Орь (позднее город Орск), а в 1742 г. – крепость в устье реки Сакмара (Оренбург)74. В 1730—1740-х гг. на Южном Урале в основном было завершено строительство Оренбургской оборонительной линии – мощной системы пограничных укреплений, включавшей в себя шесть оборонительных линий: Самарскую, Сакмарскую, Нижне– и Верхнеяицкую, Исетскую и Уйско-Тобольскую75. В 1744 г. был образован Оренбургский нерегулярный казачий корпус, который в 1748 г. по указу Военной коллегии Сената в целях обороны линии получил единое командование76.Так началось создание Оренбургского казачьего войска. На линию были переселены уфимские, самарские, исетские и отчасти яицкие казаки, в связи с острой нехваткой людей для обороны границы в состав войска были включены малороссийские казаки и даже местные беглые крестьяне. В итоге было сформировано одно из крупнейших, как по площади территории, так и по численности населения, казачьих войск Российской империи. Оренбургские казаки принимали участие практически во всех вооруженных конфликтах России XIX в.: в Отечественной войне 1812 г. и заграничных походах 1813–1814 гг. (в составе четырех казачьих полков), в подавлении польского восстания 1830 г., в Русско-турецких 1828—1829-го и 1877–1878 гг. и Крымской войнах, а также в покорении Туркестана.

В первой половине XIX в. правительство предприняло ряд мер по укреплению войска и увеличению его численности. В войсковое сословие в массовом порядке было зачислено все население, проживавшее на войсковой территории, в войско также переселялись солдаты и малолетки, государственные крестьяне других губерний, татары, башкиры и мещеряки (по собственному желанию)77. В состав войска, в котором числилось 42 000 казаков, вошло 25 000 крестьян, около 10 000 отставных солдат и 1700 калмыков Ставропольского калмыцкого войска78.

Одной из особенностей войска была тесная взаимосвязь в нем военного и гражданского управления. Положение об Оренбургском казачьем войске от 12 декабря 1840 г. разделило войско на два военных округа, в каждый из которых было включено по пять полковых округов. Полки имели две очереди: для службы на линии и для внешней службы. Помимо десяти полков могли формироваться сводные казачьи полки. Число выставляемых частей должно было увеличиваться по мере роста численности казачьего населения. Во главе всей войсковой администрации стоял войсковой Наказный атаман, подчиненный командиру Отдельного Оренбургского корпуса как главному начальнику войска79. Атаман являлся оренбургским гражданским губернатором, обладавшим в военном отношении правами начальника дивизии, а командир Корпуса являлся оренбургским военным губернатором. При атамане существовал штаб (Войсковое дежурство) во главе с начальником штаба – штаб-офицером или генералом, не принадлежавшим к войску. Войсковое дежурство являлось прежде всего органом военного управления, но также ведало хозяйственными и судебными вопросами, в административно-хозяйственном отношении оно действовало через окружные дежурства. В целом войско было преобразовано в практически полностью изолированный от внешнего воздействия орган, а выход из казачьего сословия был запрещен. К началу 1853 г. на действительной службе состояло 4673 казака. В укреплениях Оренбургской пограничной линии, по данным на 1857 г., несли службу 4829 оренбургских и 955 уральских казаков, 1062 солдата и 248 артиллеристов80. И хотя в этот период линия уже утрачивала свое военное значение, кордонная стража с нее была снята лишь в 1871 г.

Важным звеном в процессе реформирования системы войскового управления стала эпоха Великих реформ. Пересмотр положений о казачьих войсках начался еще в конце 1850-х гг. В 1865 г. Оренбургское казачье войско было в административном, судебном и полицейском отношениях объединено с Оренбургской губернией, причем представители неказачьих сословий получили разрешение селиться на казачьих землях без причисления к казачеству81. Казаки составили часть губернского населения, что положило конец их обособленности. Должность Наказного атамана по традиции осталась объединенной с должностью гражданского губернатора. При атамане был создан новый орган – Войсковое хозяйственное правление, регулировавший хозяйственную деятельность войска, взаимодействуя непосредственно со станичными правлениями82. Высшим органом военного управления войска был Войсковой штаб. С упразднением Отдельного Оренбургского корпуса создавался Оренбургский военный округ во главе с командующим. В 1866 г. территория войска была разделена на три округа.

В 1867 г. последовала новая реформа, облегчившая воинскую повинность оренбургских казаков. Служилый состав войска был ограничен постоянным числом казаков, в результате чего появилась недопустимая ранее категория неслужилых казаков – тех, кто вообще не состоял на действительной службе. Власти планировали из таких казаков создать слой крепких хозяев, обложить их особым налогом в пользу служилой категории, а также направлять их на поддержание хозяйств тех, кто ушел на действительную службу83. Нежизнеспособность подобного подхода выявилась в течение последующих нескольких лет, и уже в 1876 г. в войске был введен Устав о воинской повинности Донского казачьего войска от 29 апреля 1875 г., а также специально разработанное «Положение о военной службе казаков Оренбургского войска». Был сокращен общий срок службы казаков и срок отбывания ими действительной службы, казачьи части поставлены в одинаковые условия с регулярными войсками, отменена жеребьевка при их комплектовании, прекращено зачисление в разряд неслужилых казаков. По итогам реформ войско по-прежнему осталось замкнутым сословием, хотя с 1869 г. выход из казачьего сословия был разрешен. Казачье население приобрело те же права, что и представители других сословий, но, как и раньше, должно было нести воинскую повинность в существенно большем размере.

В результате принятых мер к началу 1870-х гг. общая численность оренбургского войскового казачьего сословия составила 252 928 душ обоего пола, и войско стало крупнейшим по численности казачьего населения. В него почти полностью вошли Верхнеуральский и Троицкий уезды, а также часть Оренбургского, Орского и Челябинского уездов Оренбургской губернии. К началу ХХ в. управление войском регулировалось Положением об управлении военными отделами Оренбургского казачьего войска, Высочайше утвержденным 24 января 1884 г., и Положением об общественном управлении станиц казачьих войск 1891 г.

Как уже говорилось, делами по военному и гражданскому устройству всех казачьих войск ведало Главное управление казачьих войск. Казачьи офицеры из-за постоянной бюрократической волокиты в шутку называли этот орган «Главное затруднение казачьих войск»84. В 1910 г. функции управления были переданы Казачьему отделу Главного штаба. В военном отношении войско подчинялось командующему войсками Казанского военного округа. Непосредственно во главе войскового управления стоял Наказный атаман, должность которого совмещалась с должностью оренбургского губернатора. Атаман управлял войском по гражданской (административно-хозяйственной) части на правах губернатора через Войсковое хозяйственное правление, по военной части – на правах начальника дивизии через Войсковой штаб. В полицейском отношении население находилось в ведении общей губернской полиции. Войсковое хозяйственное правление включало общее присутствие и пять отделений: хозяйственное, поземельно-строительное, особое, межевое и лесное. В ведении Войскового хозяйственного правления находились все отрасли войскового хозяйства, а также непосредственное управление общими войсковыми капиталами. Особое отделение отвечало за общественное управление станиц. Не менее важным административным органом был Войсковой штаб, во главе которого стоял начальник в чине полковника или генерал-майора.

Следующим звеном войсковой административной системы являлись управления военных отделов и сами отделы: 1-й с центром в Оренбурге, 2-й с центром в Верхнеуральске и 3-й с центром в Троицке. Во главе каждого отдела стоял атаман в чине полковника или генерал-майора, непосредственно подчинявшийся Наказному атаману. Первый отдел был крупнейшим по числу станиц и численности казачьего населения, второй отдел превосходил остальные по территории, третий отдел – по общей численности как войскового, так и невойскового населения и по количеству населенных пунктов.

Атаман отдела должен был осуществлять военное управление, наблюдать за общественным управлением в станицах, в его ведении также было руководство станичными школами и общее управление станичными конно-плодовыми табунами. По военной части атаман отдела наблюдал за исправностью отбывания казаками воинской повинности, должен был следить за тем, чтобы все чины льготных частей, а также запасные состояли в установленной положением готовности к службе по всем предметам воинского снаряжения, а казаки старшего возраста приготовительного разряда приобретали бы необходимое для службы снаряжение в срок. Кроме того, атаман отдела заведовал всем не находившимся на действительной службе служилым составом казаков отдела и наблюдал за тем, чтобы они не уклонялись от службы во время лагерных сборов. Атаман также руководил учебными занятиями казаков, занимался формированием сменных команд первоочередных частей, инспектировал льготные команды тех же частей по возвращении их в войско.

В военное время атаман отдела формировал при мобилизации льготные части, выставляемые отделом, инспектировал мобилизованные части по возвращении их в войско. Атаманы отделов осуществляли надзор за общественным управлением в станицах и имели полномочия увольнять станичных и поселковых должностных лиц, за исключением станичных атаманов и почетных судей, за проступки. За маловажные проступки атаманы отделов имели право подвергать виновных выговорам, замечаниям или денежному взысканию до 5 руб. и аресту до семи дней. Несмотря на наличие штата помощников, атаманы отделов не справлялись с возложенными на них обязанностями.

Территория каждого отдела подразделялась на два полковых округа, служившие территориальными районами комплектования льготных полков. В одном полковом округе к началу ХХ в. проживало по 32 000—36 000 душ мужского пола войскового сословия. Каждую осень атаманы отделов объезжали станицы, проверяя их военную, хозяйственную и общественную деятельность.

Станицы и поселки имели свое местное самоуправление. На станичном уровне оно включало: станичного атамана, станичный сбор, станичное правление и станичный суд. Станичный атаман избирался сроком на три года станичным сбором и утверждался в должности Наказным атаманом. Качественный состав станичных атаманов был стабильно высок, поскольку атаманами обычно избирались казачьи унтер-офицеры (вахмистры, урядники), являвшиеся, как правило, авторитетными и законопослушными людьми с опытом административной работы. Одним из основных показателей результативной работы станичных атаманов на благо своих одностаничников является значительный процент переизбраний атаманов на второй и последующие сроки – по данным на начало ХХ в., 46 % станичных атаманов избиралось на этот ключевой в жизни станицы пост несколько раз подряд. На станичного атамана возлагались обязанности объявлять станичному обществу и приводить в исполнение все распоряжения войскового начальства по вопросам отбывания казаками воинской повинности, наблюдать за исправным снаряжением казаков служилого состава на службу, при мобилизации и при выходе казаков на службу в мирное время принимать в экстренных случаях необходимые меры при наличии казаков, не имеющих исправного снаряжения, и доносить о них атаману отдела.

Станичный атаман мог подвергать лиц, не пользовавшихся особыми правами по состоянию, за маловажные проступки денежному взысканию на сумму до 3 руб. или аресту (назначению на общественные работы) на срок до трех дней. Для лиц, подвергавшихся взысканиям неоднократно, сумма взыскания могла быть увеличена до 5 руб., а сроки ареста или общественных работ соответственно до пяти дней. Поскольку все станичные общества Оренбургского казачьего войска к началу ХХ в. имели не менее 300 дворов, на станичные сборы избирался представитель от каждых десяти дворов. Станичный сбор ведал общими станичными суммами и назначением сборов (денежных или натуральных) на станичные потребности; разверсткой земских и станичных повинностей между отдельными поселковыми обществами; определением на основании положения о военной службе платы с казаков, неспособных к службе, но способных к труду; назначением этой категории казаков на внутреннюю службу по войску; рассмотрением и утверждением проектов возрастных и очередных списков; определением казаков, нуждающихся для выхода на службу в пособиях или ссудах; избранием лиц на общественные станичные должности. Сбор созывался, как правило, один или два раза в месяц, а иногда и реже.

Станичное правление представляло собой орган, в состав которого входили: станичный атаман, его помощники, станичный казначей и доверенные. Станичное правление решало менее важные вопросы по сравнению со станичным сбором. Оно занималось ежемесячной поверкой станичных сумм, проверкой всего станичного имущества (не реже одного раза в год), ежегодным составлением сметы станичных доходов и расходов, составлением возрастных и очередных списков и организацией публичных торгов. Станичный суд рассматривал дела, связанные с маловажными проступками, и состоял из двух органов: суда станичных и суда почетных судей. Под юрисдикцию станичного суда подпадали гражданские дела на сумму до 100 руб., а уголовные – по мелким преступлениям85. Суд станичных судей действовал в каждой станице, в его состав ежегодно избирались от 4 до 12 человек. Суд почетных судей (3–6 человек) был один на две станицы. В его ведении были дела, уже рассмотренные первым судом, как правило жалобы на станичных судей, по остальным делам потерпевшие должны были обращаться к земским начальникам или городским судьям.

Следующим уровнем войсковой администрации являлось управление поселка, состоявшее из поселкового атамана и поселкового сбора. Их функции в целом совпадали с функциями одноименных органов станичного уровня. Поселковый атаман избирался поселковым сбором на три года и утверждался в должности атаманом отдела. В поселке он являлся представителем местной правительственной власти, отвечал за сохранение порядка в поселке, общественные дела. Провинившихся лиц поселковый атаман мог подвергать денежному взысканию на сумму не свыше 1 руб. или аресту (общественным работам) на срок, не превышавший двух дней. Поселковый сбор составляли: атаман поселка и выборные казаки-домохозяева. Права участвовать в выборах и быть избранными не имели лица, не достигшие 25 лет, состоявшие под следствием или судом, отданные по решению суда под надзор общества, лица, судимые за кражу, мошенничество, присвоение или растрату чужого имущества и не оправданные, а также подвергшиеся более строгому наказанию (тюремному заключению и т. п.) и лишенные права участвовать в сборах. Вплоть до 1913 г. на территории Оренбургской губернии не было земства, но даже с его появлением войско было изъято из-под его юрисдикции, чтобы избежать разрушения традиционного казачьего уклада86.

По свидетельству очевидца, оренбургские казаки «народ здоровый и крепкий; в обращении – довольно добродушный и приветливый, в сношениях с начальством – послушный и достаточно почтительный. Православное население отличается своей набожностью; в каждой избе, даже и у бедного хозяина, имеются несколько образов, а у зажиточных казаков образами увешана иногда целая стена в чистой комнате… Казаки, видимо, стараются развить любовь к военному делу у своих детей; в школах всех посещенных (инспекцией. – А. Г.) поселков для мальчиков заготовлено казачье обмундирование и шашки, которые они надевают при посещении церкви в праздничные дни, при приезде начальства и в некоторых других случаях; для встречи начальства от школы выставляется почетный караул и ординарцы, а в классах рапортуют дежурные школьники. Таким образом, подрастающее поколение приучается с малых лет смотреть на себя как на военных людей»87.

К 1910 г. население войска достигло почти 600 000 человек – больше, чем в Амурском, Астраханском, Енисейском, Семиреченском, Сибирском, Уральском и Уссурийском казачьих войсках, вместе взятых. По численности населения войско уступало лишь Донскому и Кубанскому, а по площади занимаемой территории – Донскому и Забайкальскому войскам. В 1914 г. плотность населения на территории войска составляла 8,8 человека на квадратную версту88. Для сравнения: в губерниях Европейской России, по данным на 1913 г., средняя плотность населения составляла 30 человек на квадратную версту. В войсковых пределах находилось шесть городов: Оренбург (губернский), Орск, Верхнеуральск, Троицк, Челябинск (уездные), Илецкая Защита (заштатный). Однако эти города, несмотря на нахождение в некоторых из них войсковых административных зданий, не принадлежали войску. К 1914 г. в войске было 58 станиц (25 в 1-м военном отделе, 17 – во 2-м и 16 – в 3-м), 441 поселок, 65 выселков и 553 хутора, причем некоторые станицы по числу жителей были крупнее многих городов того времени. Крупнейшей по численности населения являлась станица Челябинская (25 960 жителей)89. За сорок лет, с 1871-го по 1912 г., население войска возросло примерно в 2,3 раза, причем собственно казачье население только в 2 раза90.

На увеличении численности казачества негативно сказалась предпринятая в ходе Русско-японской войны и первой русской революции мобилизация всего войска. В итоге в период 1904–1907 гг. прирост населения неуклонно падал с 5,3 % в 1904 г. до 5 % в 1906 г., и лишь в 1907 г., после демобилизации, этот показатель резко пошел вверх, составив 5,9 %91. Общая численность неказачьего населения в войске в начале ХХ в. была относительно невелика и составляла 18,1 % (данные на 1912 г.; для сравнения: в Донском казачьем войске в 1912 г. иногородние составляли 57,2 % населения, в Кубанском в 1917 г. – 58 %). При этом процент иногородних значительно различался по станицам. Например, в станице Оренбургской их численность достигала 51 %, а в станице Степной лишь 3 %. В поселках наблюдалась та же картина: в поселке Кочкарском станицы Кособродской 69 % иногородних, в поселках Павловском станицы Павловской и Гирьяльском станицы Гирьяльской – 2 % иногородних. Наибольшее количество иногородних проживало в 3-м (Троицком) военном отделе.

В этническом отношении казачье население не было единым: по данным 1902 г., доминировало русское население (87,6 %), остальные этносы (мордва, башкиры, калмыки), за исключением татар (6,6 %) и крещеных татар – нагайбаков (2,9 %), были представлены достаточно слабо (суммарно 2,9 %). В конфессиональном отношении, по данным на 1902 г., православные составляли 88 %, мусульмане – 7,4 %, старообрядцы – 4,6 %92. К православным относились русские, нагайбаки, мордва и калмыки, к мусульманам – татары и башкиры. При этом среднестатистическая конфессиональная однородность отнюдь не означала полного доминирования православной веры во всех населенных пунктах войска. К примеру, 94,5 % жителей станицы Сакмарской придерживались старообрядчества, 20–30 % старообрядцев было в станицах Коельской, Челябинской и Рассыпной. 45 % жителей Ильинской станицы, 43,5 % жителей Татищевской станицы, 37 % жителей Пречистенской станицы были мусульманами. Несмотря на поликонфессиональный состав войска, оренбургские казаки отличались веротерпимостью.

По губернии русские составляли 73,2 % населения – даже больше, чем в Симбирской (68,2 %) и Саратовской (68,9 %) губерниях93. При этом встречались целые поселки, заселенные исключительно представителями того или иного из национальных меньшинств. К таким населенным пунктам в начале ХХ в. относились поселок Ахуновский Карагайской станицы и поселок Никольский Ильинской станицы, почти со 100 %-ным татарским населением. Татары старались держаться обособленно от русских, и, судя по всему, национальная принадлежность для них была более значимой, чем сословная. Они крайне неохотно носили казачью форму, пытаясь по возможности одевать халат и тюбетейку. При этом татары были, как правило, менее зажиточны по сравнению с русскими.

В значительно большей степени к русским тяготели нагайбаки, которые от них практически не отличались. Одним из немногих отличий было то, что эта этническая группа не соблюдала установленных церковных постов.

Затраты на снаряжение оренбургского казака на военную службу менее чем за полвека возросли примерно в 2,9 раза. Если в 1865 г. они составляли 71 руб.

9 коп., то в 1875 г. – уже 109 руб. 55 коп., а в 1900 г. – 204 руб. 2 коп.94 Основными статьями расхода (свыше 64 % всей суммы) являлись (по мере убывания): покупка лошади, седла и мундира. Обострялись противоречия между военной службой казака и его хозяйственной деятельностью.

Деление земель на паи осуществлял станичный сбор, а затем нарезанные участки распределялись по жребию. Величина земельного надела, который получал каждый казак по достижении 17 лет, составляла по закону от 9 сентября 1867 г. 30 десятин удобной земли, причем в эту площадь входило не менее 6 десятин лугов95. В 1912 г. на одну душу мужского пола войскового сословия в Оренбургском казачьем войске приходилось в среднем 23,5 десятины удобной земли, 2,3 десятины леса и 2,5 десятины неудобной земли, итого 28,4 десятины земли96. Казаки некоторых станиц особенно сильно нуждались в дополнительных наделах. Так, к 1900 г. в станицах Нижнеозерной, Воздвиженской, Татищевской и Гирьяльской на душу мужского пола приходилось от 11 до 14 десятин земли, причем размеры эти неуклонно сокращались97. По предварительным расчетам, к 1934 г. казаки должны были столкнуться с проблемой малоземелья98. Постепенно складывалась парадоксальная ситуация, когда казаки продолжали служить, как и раньше, несли те же и даже большие тяготы, но взамен не получали гарантированных им государством земельных наделов. Нарушался основополагающий принцип казачьей службы за землю, и в этих условиях казаки могли также начать отказываться от своих обязательств.

В 1892 г. в войске была введена переложная система землепользования. Широкое распространение получило трехполье (посев – сенокос – пастбище), каждые 3–6 лет производилось чередование полей. Таким образом, фактически казак мог использовать не более 3–9 десятин земли на душу в год. Основными зерновыми культурами в войске были: пшеница-кубанка, овес, реже просо и рожь (1-й военный отдел); пшеница-сибирка, овес, рожь и ячмень (2-й и 3-й военные отделы). Земледелие было особенно широко развито в 3-м военном отделе, где земли были наиболее плодородными, а близость Самаро-Златоустовской железной дороги позволяла быстро реализовывать сельхозпродукцию.

Важной статьей дохода казаков было скотоводство. В войске разводили главным образом лошадей, крупный рогатый скот, овец и свиней. Повсеместное распространение получило огородничество, а на территории 1-го военного отдела и в южных станицах других отделов было развито и бахчеводство. Основными культурами, которые выращивались в казачьих хозяйствах, были традиционные для Европейской России картофель, капуста, лук, редька, свекла, морковь, укроп, а также бахчевые – арбузы, дыни, тыквы. Помимо сельского хозяйства казаки занимались и побочными промыслами, такими как рыболовство или пчеловодство, но доходы от них были совершенно ничтожны. Развитию рыболовства на реке Урал препятствовал «учуг» (перегородка) на территории Уральского казачьего войска, отсекавший Оренбургское войско от каспийской рыбы осетровых пород (осетр, севрюга), в других реках водились куда менее ценные породы рыб: щука, карась, язь, окунь, жерех, голавль и т. д.

Широко развивалась торговля. В конце XIX в. ярмарки проводились практически в каждой станице войска99. Рынками сбыта сельхозпродукции традиционно являлись города. В связи с развитием сети железных дорог рынки сбыта продукции казачьих хозяйств существенно расширились, но в основном это была территория Оренбургской и соседних губерний. Основным препятствием развитию предпринимательства в казачьей среде было отсутствие денежных средств. Чтобы решить эту и другие проблемы, с 1908 г. в войске стали открываться кредитные товарищества, выдававшие ссуды на срок до пяти лет.

Казак к началу ХХ в. в силу разных причин не мог обеспечить собственное благосостояние ни сельским хозяйством, ни побочными промыслами, но в то же время в пользу государства должен был нести значительное число повинностей. Как писал штаб-офицер по особым поручениям при Наказном атамане Оренбургского казачьего войска Д.Е. Серов в начале ХХ в., «едва ли найдется в Империи другое какое сословие или община, которые были бы так обременены всевозможными повинностями и которые так мало получали бы за это, как оренбургский казак»100. Возможно, автор этого высказывания несколько преувеличил, но, тем не менее, повинностей было действительно немало. Все они подразделялись на натуральные (воинская, общие земские и станичные) и денежные (выплаты на ремонт дорог, на содержание земских лошадей, на содержание медико-статистического бюро, на содержание сельско-ветеринарной части, на содержание арестованных и на делопроизводство, на борьбу с вредными животными и насекомыми, на расходы выездных сессий уездных съездов).

В состав общих земских повинностей входили: дорожная, постойно-квартирная, арестантско-этапная, конвой для сопровождения почт, тушение лесных и степных пожаров. Станичные повинности включали: подводную повинность с летучей почтой, караульную повинность, содержание хлебных и сенных запасов, содержание случных пунктов и жеребцов для конно-плодовых табунов, содержание дорог, перевозов, паромов и т. д., истребление вредных животных и насекомых, содержание штатов станичных и поселковых правлений, устройство и ремонт общественных зданий, содержание пожарных обозов, содержание школ и приемных покоев. В пересчете на деньги все повинности требовали от казака годового расхода в 50–70 руб., что было крайне обременительно.

Тем не менее Д. Басов писал в 1907 г.: «Следуя Оренбургским казачьим войском, я наблюдал, что оно живет хорошо и богато, далеко зажиточнее сибирских казаков. Масса скота; у всех сельскохозяйственные машины и орудия, во всей домашней обстановке видно широкое довольство. В хороших избах-домах та же симпатичная черта сибиряков – педантичная чистота и опрятность, чего нет и у здешних переселенцев. Станицы и поселки громадны: везде храмы, школы и больницы»101. Из этого можно сделать вывод, что, хотя снаряжение на военную службу и становилось все более обременительным для оренбургских казаков, а их экономическое положение ухудшалось, до обнищания войскового сословия было все же далеко.

Основной и наиболее тяжелой обязанностью оренбургского казачества являлась воинская повинность. К началу ХХ в. казаки уже не могли считаться теми природными воинами, какими они были раньше, во время их борьбы с кочевыми народами. Генерального штаба генерал-майор А.Ф. Редигер отмечал, что казаки, «конечно, уже не могут более являться на службу столь же готовыми воинами, как прежде. Но те природные качества, которые выработались в казачестве путем подбора людей с особым характером и наклонностями, а также и вековыми условиями быта казаков, не успели и еще не скоро успеют сгладиться; и по настоящее время казачьим войскам присущ воинский дух, поддерживаемый преданиями старины, особыми условиями отбывания воинской повинности, особым устройством их управления; казаки и ныне являются естественною конницею, так как размер войсковых земель пока еще позволяет населению заниматься обширным коневодством. Наличность этих двух условий: воинского духа и, так сказать, прирожденного искусства верховой езды – до настоящего времени делают казачьи войска незаменимым источником для формирования многочисленной конницы, по своей численности равняющейся совокупности всей кавалерии наших западных соседей и особенно способной к действиям, требующим от каждого всадника сметливости и сноровки: к партизанской войне, к сторожевой и разведывательной службе и т. п.»102.

Казачья воинская повинность определялась к началу ХХ в. Уставом о воинской повинности Донского казачьего войска от 29 апреля 1875 г., впоследствии распространенным с некоторыми поправками на другие казачьи войска, а также Высочайше утвержденным 10 июля 1876 г. «Положением о военной службе казаков Оренбургского войска». На основании этих нормативных актов все мужское население войска подлежало воинской повинности без различия состояний. Не допускались денежный выкуп и замена добровольцем. Военный состав войска был разделен на служилый состав и войсковое ополчение. В служилый состав зачислялись все казаки, достигшие 18 лет к 1 января того года, в который производилось зачисление. Исключение составляли лица, лишенные всех прав состояния или всех особых прав и преимуществ. Зачисление производилось по особым возрастным спискам, составлявшимся в станицах. Войсковое начальство определяло число мобилизуемых в первоочередные части, разнарядка направлялась атаманам отделов и станиц, а в самих списках устанавливался предельный номер, казаки, указанные в списке ниже этого номера, зачислялись в льготные части. Казаки должны были являться на службу со своим снаряжением, вооружением (кроме огнестрельного оружия) и строевым конем.

В возрасте 18 лет казаки поступали в приготовительный разряд, в котором их готовили к службе в течение трех лет. Затем на протяжении двенадцати лет казаки должны были состоять в строевом разряде: первые четыре года казаки находились в частях первой очереди, следующие четыре года состояли в частях второй очереди (на льготе), т. е. жили в станицах, но должны были в исправности содержать строевого коня, обмундирование, вооружение и снаряжение и ежегодно собираться в лагеря, и последние четыре года казаки числились в частях третьей очереди, но могли уже не иметь строевых лошадей и лишь однажды должны были собираться в лагеря, однако по первому требованию к выходу на службу обязаны были завести строевого коня.

По достижении 33 лет казаки перечислялись на пять лет в запасной разряд, из состава которого пополнялась убыль строевых частей в военное время. После двадцатилетней службы казаки зачислялись в войсковое ополчение, где числились до тех пор, пока были в состоянии носить оружие. Особо учитывались десять младших возрастов войскового ополчения, в которые входили вполне еще крепкие мужчины от 38 до 48 лет. Войсковое ополчение подлежало мобилизации лишь при чрезвычайных обстоятельствах военного времени.

Оренбургское казачье войско к началу ХХ в. выставляло по штату мирного времени три шестисотенных и три четырехсотенных казачьих конных полка (всего – 30 сотен), две отдельные конные сотни, три шестиорудийные батареи (всего – 18 орудий) и три штаба льготных батарей двухорудийного состава, три пешие местные команды, на льготе состоял личный состав двенадцати шестисотенных конных полков и трех батарей, а также одной запасной батареи. В военное время войско обязано было выставить пятнадцать шестисотенных и три четырехсотенных конных полка (всего – 18 конных полков, или 102 сотни), две отдельные конные сотни, шесть шестиорудийных и одну запасную четырехорудийную батарею (всего – 40 орудий), три пешие местные команды, шесть запасных конных сотен.

К 1 января 1896 г. при численности мужского населения войскового сословия в 178 230 человек штат строевых частей войска мирного времени составлял 225 офицеров и 6110 нижних чинов при 5707 строевых, артиллерийских и обозных лошадях103. В военное время войско должно было выставить 418 офицеров, 19 638 нижних чинов (т. е. всего 20 056 человек), 21 030 лошадей (в том числе 17 758 строевых, 842 артиллерийских и 2430 подъемных и вьючных), т. е. тотальная мобилизация всех трех очередей войска ставила под ружье только 11,2 % мужского казачьего населения. К началу ХХ в. на службе состояло около 1,8 % населения войска, что почти в два раза превышало принятый в Европе мирный состав армии в 1 % населения104. В военное время войско выставляло в 1,8 раза больше офицеров по сравнению с мирным временем, причем по штату военного времени офицеры составляли 2,08 % всех чинов. Штат нижних чинов в связи с мобилизацией возрастал в 3,2 раза, численность выставляемых войском лошадей – в 3,7 раза.

К 1 января 1896 г. в войске состояло 470 генералов, штаб– и обер-офицеров и 45 219 нижних чинов. Офицеры составляли 1,3 % от численности нижних чинов105. Нижние чины служилого состава, имевшиеся налицо (43 911 казаков), в процентном соотношении распределялись следующим образом: 20 % – приготовительный разряд, 57,5 % – строевой разряд и 22,5 % – запасной разряд. На действительной службе в строевых частях состояло 198 офицеров и 5377 нижних чинов, всего 3,1 % мужского казачьего населения (для сравнения: в Донском казачьем войске – 3,7 %, в Кубанском – 4,2 %, в Уральском – 4,4 %, в Семиреченском – 4,9 %, в Амурском – 5,1 %). Численность негодных к службе казаков (11 083 человека) составляла 20,1 % ко всем обязанным службой.

Как уже говорилось, войско было разделено на три военных отдела, каждый из которых, в свою очередь, делился на два полковых округа. Полковые округа являлись районами комплектования казачьих полков всех трех очередей. Из этого следует, что в каждом полковом округе формировалось три полка: один первоочередной и два льготных, следовательно, в каждом военном отделе формировалось шесть казачьих полков: два первоочередных и четыре льготных. На территории 1-го военного отдела формировались 2, 6, 7, 8, 13 и 14-й Оренбургские казачьи полки, на территории 2-го военного отдела – 1, 5, 9, 10, 15 и 16-й Оренбургские казачьи полки, на территории 3-го военного отдела – 3, 4, 11, 12, 17 и 18-й Оренбургские казачьи полки. Первоочередные казачьи части дислоцировались в Казанском, Киевском, Варшавском, Туркестанском и Петербургском военных округах. К 1914 г. дислокация и подчиненность оренбургских казачьих частей первой очереди иллюстрируются данными, приведенными в таблице 1.

Таблица 1

? Сотня несла военно-полицейскую службу в Оренбурге, по линии Ташкентской железной дороги и на уральских заводах.

Казак почти полностью формировался в станичной атмосфере. В заслугу войсковой администрации можно поставить небывалое не только для казачества, но и для всей страны развитие системы народного образования и просвещения в войске. На территории войска к 1900 г. действовало 506 станичных и поселковых школ (156 мужских, 153 женских и 168 смешанных)106, из которых восемь с курсом двуклассных, а остальные с курсом одноклассных сельских училищ. В 1-м военном отделе имелось 127 школ, во 2-м – 176 школ и в 3-м – 203 школы. На их содержание войско ежегодно расходовало свыше 160 000 руб. из общественных сумм и до 2500 руб. из войскового капитала.

В большинстве поселков было две школы – мужская и женская, поселков, не имевших школ вообще, в войске к началу ХХ в. не было. Именно в школах казаки проходили курс первоначальной строевой подготовки. Учеба длилась шесть месяцев – с октября по март, заканчиваясь перед началом посевной. Ежедневно казачата занимались не более шести часов. В школах преподавались следующие предметы: Закон Божий, русский язык, церковно-славянский язык, арифметика и чистописание107. Учебная нагрузка составляла 26 часов в неделю. Между прочим, посещение школ было обязательным для всех казачьих детей начиная с 8 лет. Именно эта мера вывела войско на первое место по уровню грамотности среди других. К началу ХХ в. до 70 % казаков и до 50 % казачек было грамотно, неграмотной была лишь часть стариков, служивших до 1871 г., а также дети до 7 лет. В 3-м военном отделе уже в 1902 г. существовала 99 %-ная, или всеобщая, грамотность108. На мой взгляд, это уникальный показатель для российской глубинки начала ХХ в.

Отличительными чертами казаков некогда считались набожность, монархизм, чинопочитание, любовь к войску, смелость, инициативность, простота в обращении, чувство товарищества. Но постепенно многие из этих черт становились достоянием истории, уходили в прошлое. На смену им в начале ХХ в., в основном в среде казачьей молодежи, пришли совершенно нехарактерные ранее явления: алкоголизм, приобретший массовый характер, упадок дисциплины, рост непонимания и проявление неуважения по отношению к старикам, апатия в отношении военной службы. Эти явления наблюдались тогда не только в Оренбургском войске, но и в других казачьих войсках. Расходы населения на водку в три раза превышали общественные расходы всего войска. Только, по официальным данным, в 1907 г. на душу населения всех сословий в войске приходилось 9,2 литра 40-градусной водки109. Но, как известно, значительная часть алкоголя производилась самими казаками в своих хозяйствах и не могла быть учтена, а кроме того, помимо водки потреблялись и другие спиртные напитки. Таким образом, реальные масштабы потребления спиртных напитков были гораздо большими.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.