Приватизация по Чубайсу
Приватизация по Чубайсу
Рассказывают, что когда товарищу Сталину демонстрировали только что отснятый фильм «Незабываемый 19-ый» атмосфера в просмотровом зале с каждой минутой становилась все более напряженной.
На экране товарищ Сталин неторопливо переходил из одной исторической ситуации в другую, одаряя Революцию единственно верными решениями, и тут же суетился Владимир Ильич, то и дело озабоченно произносящий: «По этому поводу вам надо посоветоваться с товарищем Сталиным» — все было путем, но лицо Вождя, сидевшего по обыкновению в заднем ряду с погашенной трубкой, порождало у присутствующих все более тревожные предчувствия.
И когда фильм окончился товарищ Сталин с трудом поднялся и, ни на кого не глядя, произнес с напором: «Нэ так все это было, совсем нэ так!..» Так вот. Не так все это было. Совсем не так!
(А и Б. Стругацкие «Отягощенные злом или сорок лет спустя»)
Предисловие
Когда вечером 21 сентября 1993 года Ельцин выступил по телевидению с Заявлением о подписании им Указа № 1400 о роспуске Верховного Совета и Съезда народных депутатов, междугородняя телефонная связь в Белом Доме была отключена через 15 минут после окончания трансляции.
Во время зачитывания Указа я находился в своем кабинете заместителя Председателя Комиссии по экономической реформе в Белом Доме, на 6-ом этаже. Я успел позвонить Председателю областного совета Нижегородской области Евгению Крестьянинову, чтобы оценить обстановку в родном регионе. Он то ли пошутил, то ли поерничал, мол, привет бывшим депутатам, настроение у него было кислое. Затем, я на всякий случай позвонил своим старикам в Нижний, переговорил с мамой, чтобы не беспокоились. Уже всякое бывало. В марте Ельцин нечто подобное уже заявлял, а потом взял свои слова обратно. В СМИ потом выдвигали смехотворную версию о том, что он, якобы, выступал тогда не как Президент, а как частное лицо. Мол, я не я и хата не моя. «Может быть, и на этот раз прорвемся?» — подумал я. Однако наступившая через несколько минут мертвая тишина в трубке говорила о том, что на этот раз все будет «по-взрослому». (Для сравнения можно отметить, что в 91-ом во время опереточного ГКЧП телефоны исправно работали все 3 дня.)
Народ — депутаты, находившиеся еще в Белом Доме (Был уже 9-ый час вечера, но многие засиживались на работе допоздна), работники аппарата, невесть откуда взявшиеся журналисты, начали быстро собираться в зале Совета национальностей. Началось…
Конечно же происшедшее не было неожиданностью. Все это уже носилось в воздухе. Разговоры про готовящийся переворот давно велись и в кулуарах, и в больших кабинетах. Буквально накануне в выходной день нас с Игорем Муравьевым — зам. Председателя Комитета по вопросам работы Советов народных депутатов и развитию самоуправления, являющимся сопредседателем нашей фракции «Смена — Новая политика» пригласил к себе заместитель председателя Верховного Совета — Юрий Михайлович Воронин. Состав заседания был пестрым. Присутствовало почти все руководство Верховного Совета, кроме Хасбулатова, представители оппозиционно настроенных фракций. Воронин озабоченно сообщил нам о том, что по просочившейся из Кремля информации в понедельник нам попытаются не дать выйти из домов. В связи с этим необходимо предпринять меры для предотвращения такого развития событий. Дело в том, что почти все депутаты, работавшие в Верховном Совете на постоянной основе (разумеется, кроме москвичей), жили в 3-х домах, разбросанных по Москве, и перекрыть подъезды можно было очень даже легко. Игорь как мне помниться горько пошутил: «Что же нам на простынях из окон, что ли спускаться?»
Но в понедельник мы как обычно приехали в Белый Дом и во вторник. А началось все в среду.
И, пожалуй, не могло не начаться. Слишком уж далеко зашли разногласия между Парламентом и исполнительной властью. На осенней сессии мы готовились дать настоящий бой горе-реформаторам. Нам, находящимся в гуще событий, было видно, что абсолютно авантюристическая экономическая реформа ведет к уничтожению всех высокотехнологичных отраслей промышленности и разворовыванию собственности. Те формы приватизации, которые провозглашались командой Чубайса, теперь не ругает только ленивый, но тогда оголтелая пропаганда демократических СМИ изображала любые попытки изменить ситуацию, как покушение на святое. Однако здравый смысл уже начинал побеждать. С июня 1993 года Комиссию по экономической реформе вместо С. Н. Красавченко, который выполнял любые указания команды Гайдара, возглавлял Владимир Мазаев, член нашей фракции, а я был его заместителем. Поэтому мы успели на весенней сессии кое — что поменять, ограничив, например, полномочия Госкомитета по имуществу, возглавляемого Чубайсом, в вопросах принятия решений о приватизации предприятий. Теперь они не могли это делать без согласования с Правительством. К осени мы подготовили поправки в закон о приватизации, в программу приватизации, которые бы поставили заслон на пути злоупотреблений и разбазаривания госсобственности. Готовились менять ситуацию и другие Комитеты и Комиссии. Сейчас, когда официальные власти до сих пор хранят молчание по поводу тех событий, хотя прошло уже 20 лет, подобно тому, как в брежневские времена хранили молчание по поводу Хрущева и Сталина, возникло много различных мифов.
Например, недавно я услышал о том, что Юрий Гильбо (он был помощником у Вениамина Соколова — последнего Председателя Совета Республики[1] Верховного Совета), в своих воспоминаниях написал о том, что события сентября-октября 1993 года развернулись именно из-за вопросов приватизации. Что даже танки, стреляя по Белому Дому, избрали своей мишенью этаж, где хранились документы комиссии по расследованию злоупотреблений в ходе приватизации, в частности по Москве.
Это, конечно, преувеличение, разногласия возникли по всему спектру вопросов дальнейшего развития страны. Мы выступали не только против «прихватизации», как ее стали называть в народе. Мы были и против людоедской социальной политики, обрекавшей миллионы людей на нищенское существование, и против юродивой внешней политики, проводимой министром иностранных дел Козыревым по-лакейски, раболепно заглядывавшим в глаза любому американскому чиновнику.
Именно эти разногласия, а не пресловутая борьба за личную власть, к которой пытаются все сейчас свести современные горе-историки, привели к трагическим событиям 1993 года. Мы мешали команде разрушителей, и они решили нас устранить.
Конечно же, никакой критики не выдерживают черные мифы, распространяемые коллективным Сванидзе, в соответствии с которыми расстрел Парламента необъяснимым образом стал важнейшей вехой в победе демократии, включая последовавшее за этим принятие сверхпрезидентской Конституции. (Сейчас эти же люди вопят о том, что стране нужен сильный Парламент и Конституцию надо менять!)
Слыхивал я и совсем нелепые вещи о том, что столкновение 93 года это победа русских сил над чеченцами. Хасбулатов то чеченец, так что сами понимаете.
Или, например, заявления о том, что все мы, депутаты созыва 90-го года были агентами КГБ, так как в тоталитарном режиме не могло быть иначе, и поэтому борьба с Белым Домом была борьбой с секретными спецслужбами.
А совсем недавно один молодой человек с грустью поведал мне о том, что активность людей на выборах 89 и 90 годов объяснялась большими денежными вливаниями!
Из этих примеров видно, что давность лет, противоречивость информации, вносят несусветную кашу в головы граждан нашей страны, в первую очередь молодых.
И в этом нет ничего удивительного, потому что, как сказал в своих воспоминаниях: «Люди, годы, жизнь» Илья Эренбург, известный советский писатель:
«Когда очевидцы молчат, рождаются легенды».
И поэтому я решил не молчать.
Потому что я очевидец. Очевидец и участник тех самых событий.
РАЗРЕШИТЕ ПРЕДСТАВИТЬСЯ
И так разрешите представиться.
Я Полозков Сергей Алексеевич. Год рождения 1959. Место рождения город Горький, рабочий район Сормово, то самое где разворачивались события романа Максима Горького «Мать», изучавшегося в школе всеми гражданами СССР, окончившими школу до 1992 года.
Я ее окончил в 1976 году, среднюю общеобразовательную № 77 г. имени Н. П. Хмелева (народного артиста СССР). В 1981 окончил Горьковский государственный университет имени Лобачевского — физический факультет. Работал по распределению четыре с половиной года в Институте химии Академии наук СССР, занимаясь физикой низких температур и выращиванием особо чистых веществ. В 1986 году перешел работать программистом в отраслевое НИИ судостроительной промышленности «Сириус», где занимался системами автоматического программирования технологических процессов, а в 1990 году был избран народным депутатом РСФСР по 357 Сормовскому избирательному округу. С 1991 года член Верховного Совета.
Избирался на альтернативной основе, победил 5-х конкурентов, среди них первого секретаря горкома партии, по тем временам шишки немалой.
Автор нескольких законов, связанных с местным самоуправлением и бюджетным процессом, автор многих поправок в другие законы, координатор самой молодой и задиристой фракции Верховного Совета «Смена — Новая политика».
Последняя должность в Верховном Совете — заместитель председателя Комиссии по экономической реформе.
Когда я избирался в депутаты секретарём комитета комсомола завода «Красное Сормово» был небезызвестный Сергей Кириенко, ставший впоследствии на несколько месяцев премьер министром страны, и мы с ним в процессе избирательной кампании активно общались. С будущим нижегородским губернатором Борей Немцовым, а ныне «вечным оппозиционером», мы также познакомились еще в 1990 году на предвыборном митинге. Николай Травкин, вербуя меня в комитет по местному самоуправлению, водил меня под проливным дождем через Красную площадь, а ельцинский министр иностранных дел Козырев на званом обеде объяснял своей жене, которую посадили рядом со мной, что это враг и с ним надо язык держать за зубами.
За все эти бурные годы жизнь свела меня с огромным количеством известных поныне, а некоторых уже позабытых людей: Александр Руцкой, Ельцин, Хасбулатов, Зюганов, Анатолий Собчак, Аркадий Вольский, кинорежиссеры Меньшов и Говорухин, академик Прохоров и Зорькин, люди разных политических взглядов, оказавшихся впоследствии по разные стороны баррикад в прямом смысле этого слова.
Так получилось, что я оказался на самом острие борьбы с всесильным Председателем Госкомимущества А. Б. Чубайсом и неоднократно с ним «бодался». Я был одним из 6 членов Верховного Совета, кто проголосовал против Беловежских соглашений, означавших развал СССР, одним из немногих, кто выступил против предоставления Ельцину дополнительных полномочий для проведения радикальных реформ.
Об этом и о многих других событиях происходивших в коридорах власти, на площадях и улицах, в цехах заводов и других местах, участником которых я являлся непосредственно или был о них хорошо осведомлен, описанию людей, которые активно делали и делают политику, а также размышлениям о дальнейших путях развития России посвящается эта книга.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.