Шпион

Шпион

Хотя тайная миссия Ж. Ромма в качестве распространителя «истинного света», каковыми считали себя члены масонского «братства», в России и не состоялась, означает ли это, что его официальная миссия в качестве гувернера была здесь единственной?

Впервые усомниться в этом меня побудило знакомство с одним из документов рукописного фонда Ромма, хранящегося в западноевропейской секции архива Санкт-Петербургского Института истории РАН, а именно с мемуаром «Заметки о военном деле в России в 1780 г.»[394].

Этот манускрипт (7 листов in folio, заключенных в желтую бумажную обложку) не подписан, но авторство Ромма легко устанавливается по почерку, идентичному тому, которым написаны его письма. Кроме того, на обложке есть указание Manuscrits de G. Romme, сделанное рукой де Виссака, как и на многих других бумагах Ромма, ныне рассеянных по архивохранилищам Италии, Франции и России.

Указанный документ достаточно давно известен исследователям биографии Ромма, по крайней мере российским. В 1982 г. его археографическое описание опубликовала И.С. Шаркова. Любопытно, что уже у нее обстоятельства появления на свет мемуара вызвали определенное недоумение: «Трудно сказать, с какой целью спустя только год после прибытия в Россию было написано Роммом это сочинение…»[395] Впрочем, какой-либо версии, объясняющей данный факт, исследовательница не предложила.

А может быть, никакой загадки и нет? Может быть, мы имеем дело всего лишь с одним из проявлений неуемной любознательности Ромма? Ведь если она распространялась на самые разные стороны жизни русского общества, то почему военное дело России должно было стать исключением? Посещали же другие путешественники, колесившие по Европе, крепости и парады, не имея при этом какой-либо задней мысли и руководствуясь одним лишь любопытством. Так, знаменитый Дж. Казанова, проезжая через Пруссию, с интересом осматривал потайные ходы Магдебургской крепости и любовался на потсдамском плацу строевой подготовкой лейб-гвардии Фридриха II, а находясь в России, три дня наблюдал за грандиозными летними маневрами 1765 г.[396]

Однако внимательное изучение «Заметок» Ромма показывает, что в его случае все обстояло не так просто. Во-первых, не могут не смущать сроки их составления, на что справедливо обратила внимание И.С. Шаркова. Ромм прибыл в Россию в конце 1779 г., а значит, менее чем за год[397] подготовил весьма насыщенное деталями описание вооруженных сил России. Чтобы выполнить столь объемную работу, да еще не зная русского языка, ему требовалось посвятить данному предмету гораздо больше времени и усилий, чем можно было бы ожидать от обычного путешественника, в равной степени интересующегося всеми сферами жизни чужой страны. Кстати, отсутствие в известных нам бумагах Ромма за 1780 г. сколько-нибудь значительных рукописей на другие темы косвенно подтверждает это предположение.

Во-вторых, наводит на размышления внешний вид мемуара. Большинство путевых дневников Ромма, а также его заметки по географии, ботанике и минералогии написаны весьма небрежно и трудны для прочтения, поскольку предназначались лишь для самого автора. Мемуар же о военном деле изложен четким, легко читаемым почерком, каким Ромм писал послания, предназначенные для чужих глаз.

И, наконец, по самому своему содержанию документ скорее напоминает аналитическое исследование, нежели заметки стороннего и праздного наблюдателя. В тексте то и дело встречаются указания на прилагавшиеся автором усилия по целенаправленному сбору соответствующей информации: «Нам до сих пор еще не удалось раздобыть исчерпывающе подробные сведения на сей счет…»[398], «раздобыть какие-либо подробности об этой кавалерии оказалось невозможно…»[399] и т. д. Упоминаются факты (например, маневры Смоленского драгунского полка), непосредственным очевидцем которых Ромм не был и о которых он мог узнать, лишь опрашивая других лиц. Один из своих источников он даже указывает: это некий «кавалерийский офицер, считающийся весьма неплохим»[400]. По репликам автора можно также судить, что его сочинение явно рассчитано на квалифицированного читателя: «Воздержимся здесь от изложения существующей в России номенклатуры военных чинов, поскольку полагаем, что она и так известна»[401]. Одним словом, «Заметки» Ромма гораздо больше походят на шпионское донесение о боеспособности русской армии, нежели на безобидные записки путешественника. Вот почему знакомство с ними впервые заставило меня усомниться в том, что деятельность Ромма в России носила исключительно педагогический характер.

Однако само по себе существование подобного документа еще не давало оснований утверждать, что его автор выполнял шпионское задание, ведь мемуар так и не был никуда отправлен и остался в личном архиве Ромма. Подозрение могло превратиться в уверенность только после обнаружения неопровержимых свидетельств того, что собранные Роммом данные о русской армии предназначались для передачи французскому правительству. Во Франции того времени не было специализированной службы разведки (даже система тайной дипломатии – «секрет короля» – прекратила свое существование после смерти Людовика XV) и шпионажем по совместительству с дипломатическими функциями занималось внешнеполитическое ведомство, а значит, доказательства тайной миссии Ромма следовало искать в Архиве Министерства иностранных дел Франции.

Поиск на удивление быстро увенчался успехом. Уже при просмотре описи 14-го тома серии «Мемуары и документы» (подсерия «Россия»), включающего в себя собранные французскими дипломатами материалы о русской армии 1745–1828 гг., в глаза бросилось знакомое название «Заметки о военном деле»[402]. А когда я получил этот манускрипт (6 листов in folio), оказалось, что он тоже написан рукой Ромма. И хотя по композиции он отличается от петербургского, тем не менее содержание обоих документов в целом совпадает, а значительные фрагменты текста даже полностью идентичны. В парижском мемуаре они лишь скомпонованы по-другому, что формализовало текст и существенно облегчило его восприятие. По-видимому, петербургский вариант был написан несколько раньше, а затем послужил основой для парижского. Последний появился в результате редактирования, сокращения и перекомпоновки автором первого текста, после чего улучшенная версия была направлена в Париж, а ее прототип остался в личном архиве Ромма.

Уже само по себе установление факта получения французским правительством от Ромма информации о состоянии русской армии служит убедительным свидетельством выполнения им в России шпионского задания. Однако последний абзац парижского мемуара содержит и прямое указание на подобный характер его миссии:

Вот что в общих чертах представляет собой сегодня русская армия. Можно согласиться с тем, что этот эскиз далеко не совершенен, однако в нем, по крайней мере, отражены наиболее характерные черты. Надеемся к тому же, что сумеем в ближайшем будущем представить Е[го] В[еличеству], ежели удостоимся Его на то согласия, более полную картину, в которой войдем во все детали касательно жалованья, обмундирования и содержания солдат. К ней мы добавим подсчет ежегодных расходов казны на содержание одного кавалерийского полка на протяжении двух лет подряд, что в результате позволит вычислить общую сумму военных расходов российской Государыни[403].

Как видим, Ромм выражает уверенность в том, что о результатах его работы докладывают непосредственно королю, и готовность далее продолжать систематический сбор разведданных о русской армии.

Впрочем, парижской редакцией мемуара находки в Архиве МИД Франции не ограничились. В том же 14-м томе, где находятся «Заметки о военном деле», им предшествует еще один любопытный документ, по всей видимости аналогичного происхождения. А именно: справка о численности вооруженных сил России под заголовком «Состояние русской армии»[404]. В томе имеются два экземпляра этого документа, каждый – на одном листе in folio. Первый экземпляр (f. 121) написан рукой Ромма, второй (f. 122) – почерком, идентифицировать который мне не удалось. По содержанию оба экземпляра совпадают, однако судя по тому, что некоторые слова, полностью прописанные Роммом, во втором экземпляре для скорости письма сокращены (например, «hommes» – «hom.»), есть основания полагать, что второй экземпляр представляет собой копию, которую неизвестный нам писец снял с документа, составленного Роммом.

На обоих экземплярах справки имеется сделанная красными чернилами пометка архивиста – «1779». Нет ли тут противоречия? Ведь, как мы знаем, в 1779 г. Ромм провел в России лишь декабрь и вряд ли имел время до конца года собрать изложенные в справке сведения. На мой взгляд, подобная датировка, скорее всего, объясняется тем, что, занимаясь в 1780 г. поиском информации о русской армии, Ромм сумел раздобыть данные о ее численности лишь за предыдущий год. Не исключена, впрочем, и ошибка архивиста. Как бы то ни было, собственноручное написание Роммом первого экземпляра справки, ее расположение в архивном деле рядом с «Заметками о военном деле» и их очевидная смысловая связь делают более чем правдоподобным предположение, что автором справки «Состояние русской армии» тоже был Ромм.

Кто и когда заказал Ромму собрать сведения: кто-то из людей внешнеполитического ведомства Франции еще в период подготовки риомца к отъезду в Петербург либо кто-то из французских дипломатов уже в России, – об этом мне ничего не известно. Однако кое-какие основания для очень осторожных предположений все же имеются. Когда до отъезда Ромма в Россию оставались уже считанные дни, с ним произошло одно очень странное происшествие, о котором он не утерпел сообщить Дюбрёлю:

В тот момент, когда дата моего отъезда была определена, меня почтил своим визитом Бомарше, которого я за всю свою жизнь видел только издали. Он впервые говорил со мною, и все для того, чтобы попросить меня об одной услуге. Я изо всех сил постараюсь сделать то, о чем он меня попросил, хотя и весьма сомневаюсь в успехе[405].

Знаменитый драматург и не менее знаменитый авантюрист являлся с 1774 г. тайным агентом французского правительства, выполняя на международной арене его самые щекотливые поручения. В письме к Людовику XVI он так сформулировал свое кредо: «Для всего того, что король захочет узнать быстро и только для себя, для всего того, что он захочет сделать тайно и срочно, я всегда к его услугам: моя голова, сердце, руки и язык готовы служить ему»[406]. О какой услуге мог попросить Бомарше отъезжающего в Россию Ромма? Уж не о той ли, что привела к появлению вышеупомянутого мемуара? Ответ на этот вопрос еще предстоит найти.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.