Победа – опорный пункт нашего национального самосознания

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Победа – опорный пункт нашего национального самосознания

– Наталия Алексеевна, хорошо известно, что вы являетесь автором многих фундаментальных работ, а также небольшой, но яркой и концентрированной книжки «За что и с кем мы воевали?», посвященных Победе в Великой Отечественной войне. Что для вас Победа?

Победа в Великой Отечественной войне – это величайшее свершение и деяние нашего народа. Ведь на нас была обрушена совокупная мощь практически всей Европы. И мы не просто победили! Мы вновь «нашей кровью искупили Европы вольность, честь и мир», как указал Европе Пушкин о победе над Наполеоном, мы «не признали наглой воли того, пред кем дрожали вы», мы низвергли в бездну «тяготеющее над царствами» зло. Запад не может пережить факт, что именно нелюбимая ими чуждая Россия, которую они всегда изображают тупиком цивилизации, спасла их цивилизацию и их демократию! Для нас же Победа стала опорным пунктом нашего национального самосознания. Поэтому наши ревнивые оппоненты не прекращают периодические кампании, чтоб развенчать нашу победу, заронить в нас самих сомнения. Напрасные потуги. Споры о том, плохим или хорошим было наше государство (а разве есть безгрешные государства?), неуместны, ибо беда случилась не с государством – политическим институтом, всегда греховным и несовершенным, а с Отечеством! А оно – вечная и неизменная ценность.

Два столпа у нас – наша великая Победа и наша православная вера, вот против них и тужатся, извергая грязь, наши враги, особенно внутренние ненавистники России. Моя мама была партизанкой во время Великой Отечественной войны, а дед по линии мамы – полный Георгиевский кавалер, прапорщик Русской армии. И мама, и дед воевали за то же Отечество, хотя государства были разные, и к ним были разные претензии. Мне внук Льва Николаевича Толстого – Никита Ильич Толстой – рассказывал, что в Белграде во время войны эмиграция разделилась на пораженцев и на оборонцев. Так вот, оборонцы, которые хотели победы Красной Армии, были в большинстве, пораженцев же было всего 15 процентов. Известно, что Сергей Рахманинов и Антон Деникин, потерявшие Родину из-за революции, ненавидевшие большевизм, также желали победы Красной Армии, потому что Россия в любом обличье, в любой форме оставалась для них Родиной. Это ли не высота национального самосознания? Так что – предать это? Ни за что и никогда!

– Сегодня много говорится о русской идее. Что она такое в вашем понимании?

– Русская идея никогда не была программой, предназначенной для прокламации по пунктам. Русская идея – это неповторимое и неуловимое сочетание наших представлений о вечном и земном, наших традиций и, прежде всего, духовного и понятия об идеале. В русской культуре сохранился идеал святости и бессребреничества как эталона, несмотря на наши конкретные грехи и признаваемое нами острое противоречие между этим идеалом и нашей жизнью. Но идеал жив, неотреченный. Отсюда почитание Серафима Саровского, Ксении Петербуржской…

Мы принадлежим к общехристианской культуре. Но Запад, особенно его протестантская часть, воплощенная на чистой доске в пуританской Америке, отказался от идеалов Нагорной проповеди, признав, что мир грешен и в нем надо как-то рационально жить, разумеется, стараясь быть по возможности лучше. В американской культуре и вовсе богатство – знак милости Божьей, мол, Бог уже на земле воздает праведникам (что-то не очень сочетается с Нагорной проповедью), а русские не отказались от своих идеалов.

Недаром каждая нация дала определение своей страны. Об этом Владимир Соловьев писал: «Старая добрая Англия, немецкая честность, прекрасная Франция… и Святая Русь».

Это не значит, что свою реальную жизнь мы считаем святой. Наоборот. Русские сами, особенно в своей литературе, были ярыми обличителями, самоедская критика свойственна русской культуре. И сегодня это проявляется в нашей политической культуре – иррациональном всеобщем обличительстве. Мы, как никакой другой народ, подвержены перепадам в оценках – можем сначала превозносить, делать кумиров, что, казалось, воплотили наши надежды. Потом вдруг меняем оценки на противоположные, если накопилось разочарование. Если наши вчерашние кумиры что-то и где-то недоделали, мы их затаптываем. Поэтому я считаю, что у нас не будет аналогичной западной политической культуры, потому что для этого надо быть более циничными, чуть-чуть более снисходительными, готовыми на компромиссы.

У русских обостренное чувство социальной справедливости, причем оно тоже своеобразное, и вовсе не уравнительное абстрактно – наша душа плохо принимает богатство, нажитое без особо кропотливого и очевидного труда. Взять хотя бы отношение к олигархам, хотя сегодня они уже объект скорее анекдотов.

И неслучайно не олигарх, а уже чиновник – казнокрад или взимающий за лицензию с бизнеса дань, стал за последние 10 лет главным объектом отторжения и критики. А бизнес постепенно становится более созидательным и социально ответственным – немало и олигархов, и просто состоятельных людей, которые вкладывают в строительство больниц, школ, церквей и т. д. Они в какой-то момент осознают, что не очень хорошо на фоне нищеты быть таким богатым. Так что чувство сомнения нравственного порядка у нас сохраняется, возрождается после забвения.

– Импульсом к росту национального самосознания стало воссоединение Крыма с Россией. Каково значение этого воссоединения?

– Руководство нашей страны приняло единственно правильное, мудрое, безусловно, великое решение – принять Крым в состав России, а настроение в этом вопросе в Крыму было, как мы знаем, однозначное. Я в 1992 году создавала общественный комитет «Русский Севастополь», призывала вместе с единомышленниками не предавать эту твердыню и опорный пункт нашей истории. А жители Крыма все эти 23 года воспринимали свой отрыв от России как недоразумение. Власти Украины считали их людьми второго сорта, никогда не доверяли им. Более того, эти власти, и особенно русофобские организации, делали ставку на антирусское крыло крымско-татарского населения.

А США, которые возомнили обрушить Украину, чтобы покончить с ее нейтральным статусом (с которым Россия явно мирилась 20 лет!), сделали ставку на экстремистов и неонацистов, в итоге привели Украину к грани вообще распада, о чем предупреждали эксперты! Теперь они действительно оказались у разбитого корыта, хотя могли иметь больше!!! Вот и истерика их отсюда, наверное, локти кусают, что не умерили амбиции. Нынешние же власти Украины готовы пойти на все, чтобы заручиться поддержкой США. Но сами американцы начинают понимать, что сегодняшняя Украина – страна без денег, с бунтующим русским юго-востоком – висит на волоске над пропастью. Тронь только – и она посыплется дальше. США хотят как-то сохранить лицо, вводят санкции, но это истерика бессилия что-то сделать с Россией – Россией выжившей, сосредоточившейся и заговорившей самостоятельным языком. Однополярный мир давно не состоялся, а сегодня он просто с позором рухнул. Мы смелее Китая! Мы единственные опять «не признали наглой воли того, пред кем дрожали вы»!!!

Референдум в Крыму прошел в обстановке такого единодушия! Люди целовали бюллетени, крестили их! Надо отдать должное нынешним лидерам – Сергею Аксенову, Владимиру Константинову, Алексею Чалому – они оказались на высоте положения, на которое их вознесла история. Решение о воссоединении Крыма с Россией – это великое решение, опирающееся на совершенно единодушную волю, ведь более 90 процентов «за» – это, по канонам социологии, даже не большинство, а «интегральная характеристика сознания общества в целом»!

Раздаются голоса, что воссоединением Крыма и России мы испортим отношения с Украиной. Эти люди забывают, что эти отношения давно испорчены, и нам терять было нечего – в украинских постсоветских учебниках более 20 лет преподавалась «мазеповщина» – так до революции называли русофобскую ревнивую версию истории Малороссии. В этих учебниках и Великая Отечественная война определялась как война коммунистического СССР с гитлеровской Германией за то, кому достанутся оккупированные украинские земли. То, что проделывают нынешние украинские власти на юго-востоке страны, – это не только преступление против населения этих областей, но и провокация против России. И эти силовые выходки получают «добро» со стороны США и Евросоюза.

Для американцев шок заключался еще и в том (хотя они в этом не признаются и еще долго не будут признаваться), что Россия, оказывается, не только не умерла, а потихоньку, незаметно вдруг выросла опять в великую державу. При этом они понимают, что без участия России они не могут решить ни сирийские проблемы, ни иранскую ядерную программу, ни северокорейскую ядерную тему… Есть немало глобальных проблем, связывающих нас с американцами, которые ощутили, что они в этих вопросах зависят от нас не меньше, чем мы от них. Кроме экономических санкций, у них против нас немного. Эти санкции для нас, конечно, не могут быть нечувствительными, они могут затронуть какие-то отдельные отрасли, предприятия, но в целом для экономики России у них нет рычагов. И это тоже хороший урок для нас – надо быть как можно более самостоятельными, не давать против нас рычагов, ибо Запад никогда не будет заинтересован в нашей силе. Европейские интересы диктуют другое, но Брюссель не способен противостоять нажиму из-за океана.

И еще хочу сказать о следующем. Работая, в частности, с французским интеллектуальным политически активным слоем, я заметила, что за последние 8 лет здесь произошли изменения в отношении к России, несмотря на русофобскую истерику в либеральной прессе. Вот в таком респектабельном издании, как «Фигаро», было опубликовано интервью социолога, который отвечает на недоуменный вопрос редакции: почему интернет-сообщество, блоггеры и все больше французов с пониманием относятся к позиции и действиям России и выступают против жесткой линии правительства Франции. Социолог объяснил это тем, что у консерваторов (не маргиналов), у голлистов, респектабельной правоцентристской публики произошло очевидное отторжение постмодернистской цивилизационной и официальной внешнеполитической линии Франции и тем более космополитического Евросоюза, который все больше рассматривается как губитель подлинной Европы, подлинных европейских ценностей и культуры. Для них Россия и Владимир Путин являются сегодня символом альтернативы и сохранения подлинно европейских традиционных ценностей.

И еще несколько слов к теме европейского сознания. Смотрите, даже в дилемме «Россия – Европа», которую в XIX веке не обошли вниманием крупнейшие умы России, произошло изменение, появилось новое измерение. Сейчас имеет место не «дилемма Россия и Европа», а «Европа постмодернистская, упадочническая против Европы консервативной», и Россия здесь вместе с Европой консервативной, даже во главе такой Европы!

– Наталия Алексеевна, почему Украина, обретя самостоятельность, не стала однозначно дружественным России государством?

– Александр Сергеевич Пушкин с его редким историческим чутьем понял на примере наполеоновского нашествия, что в решающий момент массированного наступления и давления Запада на Россию встает этот судьбоносный для православного славянства вопрос: «Наш Киев дряхлый, златоглавый, Сей пращур русских городов, Сроднит ли с буйною Варшавой Святыни всех своих гробов?»

Поляки – в XVII веке, кайзер Вильгельм – в Первой мировой войне и Гитлер – во Второй определяли центральной задачей своего «Дранг нах Остен» завоевание Украины. О главной цели на постсоветском пространстве – закреплению окончательного отхода Украины от России – заявлял в 1991 году и Збигнев Бжезинский.

Сегодня, как будто в зеркале истории, появляются «тени забытых предков» – те же президенты католических государств Польши и Литвы, что задолго до возрастания Москвы порабощали православную Украину и замышляли в XVI веке так называемую Балто-Черноморскую Унию, санитарным кордоном отделяющую Московию от морей и от «цивилизованной» Европы.

Так что проблема на самом деле не нова, она ярко проявилась и в постсоветской Украине, в которой соединено несоединимое. Это практически русский юго-восток, который в 20-е годы большевики отдали, чтобы замирить националистические настроения на Украине; это центральная часть – «гоголевская» Малороссия – Чернигов, Киев, Полтава, в которой есть ощущение самостийности, но она никогда не была столь русофобской и не определяла себя как анти-Россия; и это западные области, униатские в основном, среди них русофобская Галиция, присоединенная к СССР в конце Великой Отечественной войны.

Это все начало взрываться после распада СССР. Чтобы обосновать историческую необходимость, логику отдельного существования украинского государства от России, нужно было обосновать, что у Украины всегда были совершенно противоположные геополитические, культурные, религиозные и прочие цивилизационные устремления.

Сохранить Украину целостной после распада СССР можно было только через ее нейтральность. И Россия доказала за 20 лет, что готова была довольствоваться этим! Это Америке этого оказалось мало! Но, как мы видим, украинское государство не вышло из стадии самоутверждения. Мысль, национальная энергия до сих пор тратится на поиски антропологических отличий русских от украинцев, «западенцы» же вообще проповедуют, что только они настоящие украинцы! У них страшная каинова ревность, они внушили себе, что, если бы не русские, не Россия, которая стала великой державой, то Украина могла бы стать тем, чем стала Россия.

Они «не помнят» и не хотят думать о том, что если сравнивать карту Богдана Хмельницкого и карту сегодняшней Украины, то территория последней в 11,5 раза больше, чем территория крошечной Чигиринской вольницы Богдана Хмельницкого. Вся нынешняя территория – подарки или русских царей, или большевиков. Сама же крошечная Украина на этой карте просто теряется.

– Хотелось бы вернуться к Галиции, которая традиционно отличалась русофобскими настроениями…

– Можно только поразиться мудрости русских политических умов, читая Записку министра Петра Дурново, подготовленную для Николая II в 1914 году на пороге Первой мировой войны: «Государь! Единственным призом в этой войне может быть Галиция», но «только безумец может хотеть присоединить Галицию. Кто присоединит Галицию, потеряет империю…»

Расистский национализм галицийских униатов имеет лишь один аналог: ненависть к православному сербству хорватов – части единого некогда этноса, окатоличенного в XIV веке венграми. И деяния бандеровцев в годы Второй мировой войны весьма похожи на геноцид сербов, совершенный с благословения Ватикана хорватскими усташами.

Униаты только себя считают настоящими украинцами. Весьма симптоматична судьба православного архиепископа Иоанна Теодоровича, полкового священника Центральной Рады. Оказавшись в эмиграции в 1924 году (в Канаде), несмотря на «героическое» националистическое прошлое, он был подвергнут поношению и изоляции со стороны заправлявших в украинском зарубежье униатов. С горечью он писал: «потому что ты не греко-католик, ты никак не можешь быть украинцем… ты не греко-католик, а значит, ты кацап, москаль, проклятый схизматик».

Греко-католическая церковь родила именно в Галиции политическое «украинство» в ярко выраженной «москвофобиии». Именно поляки – родоначальники концепций, что русские и малороссы – это не единый разветвившийся народ, а две народности; затем теория превратила их уже в два славянских народа. Но галицийская идеология нуждалась в более радикальном пересмотре, ее же всегда вдохновляли поляки. Так, поляк Францышек Духинский в середине XIX века начинает витийствовать с парижских кафедр о том, что русские вообще не славяне, а помесь угро-финнов с татарами, что эта варварская нация украла Киевскую историю, которая относится лишь к малороссам, которые и есть единственные наследники святого Владимира.

Несмотря на все пятивековые усилия Польши и Австрии, самобытность малороссийской культуры совсем не означала антирусского сознания не только в Малороссии, воспетой Гоголем, но и в самой Галицкой и Карпатской Руси. Так, более 100 тыс. подписей стояло под петицией галичан в Венский парламент в 1880 году о праве изучать и преподавать русский язык: «Галицко-русский народ по своему историческому прошлому, культуре и языку стоит в тесной связи с заселяющим смежные с Галицкой землей малоросским племенем в России, которое вместе с великорусским и белорусским составляет цельную этнографическую группу. Язык этого народа, выработанный тысячелетним трудом всех трех русских племен и занимающий в настоящее время одно из первых мест среди мировых языков, Галицкая Русь считает своим».

На Западе Украины, в Закарпатье, особенно среди русинов, и сегодня немало людей, разделяющих эту позицию.

– Какие цели преследуют американцы, поддерживающие узурпаторов в Киеве?

– Запад захотел взять все – ему надоело вихляние Украины при Ющенко, при Януковиче. США переоценили себя и ох как недооценили Россию! Исходя из поставленной в 1991 году цели – оторвать полностью и бесповоротно Украину от России, чтобы устранить Россию как великую державу, Майдан им показался шансом, этим инструментом. Майдан начинался как довольно пестрый – там были и студенты, и просто люди, протестовавшие против коррупции, против разочаровавшей их власти. Но уже с января майдан был превращен в инструмент слома всей ситуации. Сначала прошло факельное шествие неонацистов с портретами Бандеры, которое не смутило «поборников демократии» в США и Брюсселе. Майдан был отдан пароноидальным, ненавидящим Россию боевикам, для того чтобы свергнуть законную власть, совершить переворот, для того чтобы оторвать всю Украину от нас, превратить ее в форпост НАТО. Все это очевидно дирижировалось американцами, которые в итоге так перестарались, что оказались, как в сказке о рыбаке и рыбке – у разбитого корыта.

– Что вы ждете от запланированных на 25 мая президентских выборов на Украине?

– Нынешние руководители в Киеве, незаконно захватившие власть и поправшие Конституцию, их спонсоры за рубежом стремятся как можно скорее через выборы легитимизировать политическую власть на Украине. Выборы должны пройти на всей территории страны, иначе они не могут считаться состоявшимися. Но пройдут ли они на юго-востоке Украины? В этом я не была уверена и месяц назад. Сегодня же чудовищные преступления «хунты» уже точно обрекли страну на раскол, вызвали такое противостояние, что ставит ее на грань распада. Юго-восток проснулся, консолидируется, и все преступления киевских властей, гибель людей только ведут к мобилизации и консолидации национально-государственной воли русских областей нынешней Украины. Народ скажет свое слово. Впереди у нас очень сложное и ответственное время, время быть едиными, как в канун Великой Победы мая 1945 года!

Беседу вел Евгений ЖЕЛЕЗНОВ

«Тверская, 13»

08.05.2014

Данный текст является ознакомительным фрагментом.