РАСПУТИН: СВЯТОЙ ИЛИ ДЬЯВОЛ?
РАСПУТИН: СВЯТОЙ ИЛИ ДЬЯВОЛ?
Пятно крови на снегу понемногу увеличивалось. Лишь слабые судороги пробегали по застывшему телу Распутина, уткнувшегося лицом в снег. Таков был конец «святого друга», «божьего человека», символа России, которая исчезала вместе с ним.
Чтобы его сразить, пришлось всадить в его тело аж три револьверные пули, несмотря на то что уже несколько часов назад Распутин должен был умереть: во дворце на Мойке князь Юсупов дал ему дозу цианистого калия, способную умертвить двадцать человек. Григорий Ефимович Распутин ел пирожные, буквально пропитанные этим ядом. Рюмку за рюмкой, он пил вино, смешанное с цианистым калием. Безрезультатно. Ни малейшего признака недомогания!
Рассказывает французский историк Ален Деко:
— Многие знают об этом историческом факте. А также о том, сколько вопросов он таит в себе. Не только я пытался найти на них ответ. Работая совместно с Клодом Дессайи для Робера Оссейна над сценарием для фильма «Я убил Распутина», я еще раз тщательно изучил все обстоятельства этого эпизода, но окончательного ответа на загадку Распутина так и не нашел. Долгое время я думал, что князь Юсупов был единственным убийцей Распутина, оставшимся в живых. Однако позже узнал, что жив также доктор Лазовер. Да, тот самый доктор Лазовер, что собственноручно добавил яд в пирожные и вино, которые ел и пил Григорий Распутин во дворце на Мойке!
Загадка невосприимчивости Распутина к яду, если разгадать ее, смогла бы дать ответ и на другие вопросы, связанные с этим экстравагантным человеком. Что можно сказать о его «даровании» целителя? Был ли Распутин «великим посвященным» или обыкновенным агентом германской тайной полиции?
Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы найти неизданное свидетельство доктора Лазовера. И вот оно передо мной на столе.
Григорий Распутин
Все началось в октябре 1905 г. В дневнике Николая II можно найти такую запись от 1 ноября: «Я познакомился с божьим человеком из Тобольской губернии, его зовут Gregoire».
Gregoire, Григорий, так звали сибирского крестьянина, которому предстоит оставить заметный след в российской истории, Распутина. О происхождении его фамилии существуют различные предположения. Мария, дочь Григория Ефимовича, утверждает, что Распутин — настоящая фамилия ее отца и что произошла она от слова «распутье». Однако один из знатоков российской истории, Константин де Грюнвальд, основываясь на документах о гражданском состоянии, утверждает, что этого сибиряка звали Григорий Новых и родился он в зажиточной крестьянской семье. Лишь благодаря своему распутному поведению получит он прозвище «распутника», или фамилию Распутин. Кстати, царица никогда в своем дневнике не называла Распутина по фамилии, а прибегала к обозначению «наш друг» или называла его просто по имени.
Отец Григория был извозчиком в большом селе Покровское. И лошади стали истинной страстью в детстве будущего Распутина. Любуясь ими, он проводил долгие часы на конюшне.
Однажды отец показал ему большую книгу с картинками, рассказывающую о рождении младенца Иисуса. Для мальчика это было настоящим открытием. Каждый вечер он просил отца показать эту книгу. Когда он выучил ее наизусть, отец принес ему продолжение.
Когда ему было 12 лет, произошло событие, наложившее отпечаток на всю жизнь Распутина. На его глазах старший брат Михаил упал в реку. Ни минуты не раздумывая, Гриша бросился за ним. И они утонули бы оба, если бы их не спас проходивший мимо крестьянин. Миша заболел воспалением легких и через несколько дней умер. Григорий выжил, но, как рассказывает биограф Распутина Фюлоп-Миллер, «он был настолько потрясен случившимся, что надолго впал в состояние горячки». Приступы болезни то отпускали его, то возобновлялись. В течение нескольких недель мальчик лежал, почти не приходя в сознание. Потом он выздоровел. И забыл про свою болезнь. Но на психику и дальнейшее поведение Распутина эта болезнь, по-видимому, наложила свой отпечаток.
Григорий рос и превратился в невысокого, но сильного, выносливого крестьянина. Он стал одним из завсегдатаев кабака, хозяин которого относился к нему, как к постоянному клиенту. После ночных попоек Григорий работал в поле без видимых признаков усталости.
Его отношения с городскими девушками складывались весьма удачно. Он не был ни самым красивым, ни самым элегантным молодым человеком, но он умел нравиться. Как это часто бывает в бедных провинциальных городках, в Покровском были достаточно свободные нравы: любовные утехи были единственным удовольствием, не стоившем денег. Этой свободой Григорий не только пользовался, но и злоупотреблял. Женитьба на очаровательной черноглазой блондинке не сильно изменила его образ жизни. Он по-прежнему проводил ночи в кабаке и не избегал знакомств с девушками.
Однажды в поле, идя за плугом, Григорий услышал за спиной «прекрасный женский хор, похожий на церковные песнопения». Он остановил лошадей и обернулся. То, что он увидел, поразило его. Вот что он рассказывал об этом своему другу Дмитрию Печер-кину: «Совсем рядом со мной шла женщина восхитительной красоты, это была Святая Дева, явившаяся, казалось, из позолоченных лучей полуденного солнца. Тысячи ангелов пели торжественный гимн, и голос Девы Марии вторил им».
Видение длилось несколько коротких мгновений. Потом все исчезло. Григория лихорадило. У него не было сил продолжать работу. Им овладела несказанная, необъяснимая грусть. Было ли видение зовом Бога? Должен ли он последовать зову, быть послушным Его воле и бросить все: свою семью, лошадей, кабаки, женщин? Григорий предпочел не думать об этом.
Шли годы. Он наследовал своему отцу и теперь сам возил пассажиров. Он доезжал до Приуралья, не раз бывал в Тобольске, Тюмени, Верхотурье. По-видимому, Григорий нередко беседовал со своими пассажирами. Один из них, молодой послушник по имени Милетий Саборовский, удивился, услышав, как основательно рассуждает о религии простой крестьянин. Семинарист задавал вопрос за вопросом. Григорий отвечал на них с блеском. С каждым ответом росло изумление Саборовского, знавшего репутацию Распутина. Как могли сочетаться в этом крестьянине отличное знание Святого Писания и беспутная жизнь?
Никогда еще прежде Григорий не встречал такого отношения к себе. Милетий не корил его за беспутство. Да, он грешил и этим провинился перед Богом. Но если бы он совершал те же ошибки с целью избавиться от порочных телесных желаний, то его поведение было бы угодно Господу. Эта теория, простая и понятная, проповедовалась некоторыми верующими, принадлежащими к таинственной, преследуемой властями, секте «хлыстов». Очищения от грехов, согласно идеологии этой секты, можно добиться, лишь пресытившись телесными наслаждениями. Распутин, которому тогда было тридцать три года, успел познать власть чувственных наслаждений над душой человека и испытать страх перед этой властью. Секта «хлыстов» раскрывала перед ним дорогу к Богу. Возможность, не отрекаясь от свободомыслия, сочетать мистические стремления и властвующую над ним чувственность — вот это как раз для него!
Пребывание в монастыре в Верхотурье, где обосновались члены секты, утвердило его в этом мнении. После монастыря Григорий отправился к отшельнику — старцу Макарию. Старец жил в лесу, в простой лачуге. Со всей округи стекались к нему паломники, чтобы испросить у него совета, благословения или исцеления. Преклонив перед Макарием колени, Распутин рассказал ему про всю свою жизнь — про свои грехи, пьянки, оргии; а также — про свои видения и стремления. Когда он наконец поднял глаза, то увидел, что старец смотрит на него с улыбкой. Макарий положил свои руки на голову Григория:
— Будь счастлив, сын мой, — потому что ты избран Господом среди людей. Тебе предстоят великие дела! Оставь свою жену и детей, уходи, спрячься от людей, скитайся по земле. Слушай голоса, и когда ты поймешь их смысл, только тогда возвращайся к людям и скажи им, что голос нашей святой Русской земли говорит твоими устами!
XIX век был на исходе. Никогда еще Европа так не стремилась к свободомыслию. Всемирная выставка 1900 г. в Париже продемонстрировала торжество науки. Чтобы спорить с наукой, религиозным догматикам приходилось обращаться к логике и вступать в открытые дискуссии. Именно в этот момент и отправился странствовать по дорогам России Распутин.
По Сибири бродило немало странников… Скитания Распутина продолжались несколько лет. Прежде всего необходимо отметить его полное посвящение в тайны доктрины «хлыстов». Существовали особые признаки, по которым узнавали друг друга адепты секты. По этим же признакам узнавали они и дома, в которых собирались субботними вечерами, чтобы совершить свои необычные обряды.
С заходом солнца в их домах плотно закрывались окна. Члены секты сидели, храня абсолютное молчание, мужчины — справа, женщины — слева. Слегка подрагивало пламя двенадцати свечей, стоящих на столе, за которым сидели двое крестьян — мужчина и женщина. Остальные смотрели на них с почтением и смирением: Святой Дух пребывал в этих двоих.
Медленно, вполголоса, собравшиеся начинали молиться Богу и Святому Духу. Постепенно голоса становились все громче. Слова о приходе Искупителя пелись «с ликованием и восторгом». Через некоторое время все — и мужчины, и женщины — начинали скидывать с себя одежду и обувь.
Григорий. Распутин
Неожиданно кто-нибудь из присутствующих поднимался и начинал волчком кружиться по комнате. Постепенно воодушевляясь, к нему присоединялись остальные. Так кружились они в танце, пока не достигали «божественного экстаза». И тогда происходило «чудесное превращение». Забывая, что находятся в обыкновенной крестьянской лачуге, они танцевали в сказочном поднебесном дворце. Мужчина и женщина, сидящие за столом переставали быть Иваном или Марьей, а становились Христом и Пресвятой Девой. Все чаще раздавался возглас: «Святой Дух пребывает в нас!» Сидящий за столом «Христос» говорил, и никто не искал смысла в его бессвязных словах, улыбке или слезах. Лишь слушали, восклицали, плакали вместе с ним.
И вновь начинались танцы. Все более и более исступленные.
Продолжавшиеся до зари. Пока свет не наполнял комнату и не исчезал сумрак, покрывавший эту безумную оргию сектантов.
Наутро Григорий вновь продолжал свое странствие.
После нескольких лет отсутствия Распутин наконец вернулся в свой городок. Надо сказать, что здесь сохранились о нем лишь самые мрачные воспоминания. Земляки не забыли этого «распутника». Если бы им сказали, что он стал святым, они бы, естественно, рассмеялись. В первый же вечер после своего возвращения он спустился в подвал своего дома. Слышали, как он плакал, жаловался, молил о прощении. Он почти никого не принимал. Но те немногие, кто видел его, в корне меняли свое мнение об этом человеке. И могли поклясться, что не иначе как святой вернулся в их город.
То, что потрясало в облике Распутина, нельзя было приписать ни его достаточно низкому росту, ни его бледному, оттененному черной бородой лицу. Потрясали его глаза. Синие, с металлическим отливом, они излучали какой-то сверхъестественный свет. Разговаривая, Григорий смотрел прямо в глаза собеседнику; он цитировал Евангелие и Отцов Церкви, говорил короткими, рублеными фразами. После получасовой беседы с ним посетитель уходил, преисполненный восхищения.
В течение трех недель Распутин не выходил из подвала. Когда же он наконец покинул свое убежище, никто в Покровском уже не сомневался, что в городе поселился святой. На улице его ожидала взволнованная толпа. Григорий пошел ей навстречу. Он был серьезен, в синих глазах читались «доброта, спокойствие и радость». Крестьяне, все, как один, пали перед ним на колени, целовали его руки и подол кафтана. Раздались возгласы:
— Отец Григорий! Спаситель наш!
Он благословил присутствовавших и сказал:
— Я пришел к вам, чтобы донести до вас голос нашей святой матушки-земли и научить вас тайнам счастья, которые она открыла мне.
Слава о святости Распутина скоро распространилась и за пределами губернии. В 1904 г. он впервые приехал в Санкт-Петербург. И как обычный паломник, пришел просить приюта в семинарии. Увидев этого грубого мужика, семинаристы пригласили его принять участие в своих теологических дискуссиях. Смеясь над ним, они задавали ему достаточно непростые вопросы. К их величайшему изумлению, мужик отвечал на них, проявляя спокойствие и сообразительность. К ним подошли профессора. На их вопросы Распутин также ответил почти не задумываясь. И тогда тихими, усталыми шагами приблизился к нему морщинистый старичок — отец Феофан, ректор семинарии. И спросил тихо:
— Разрешишь ли ты, батюшка, задать тебе один-единственный вопрос?
Отец Феофан спросил его мнение по поводу какой-то выдержки из Святого Писания. На мгновение Распутин погрузился в раздумье. Потом прозвучал его ответ, сформулированный без малейшего колебания, «очень четко, кратко и точно».
Отец Феофан кивнул головой:
— Совершенно правильно, батюшка, ты говоришь истину!
Последовали новые вопросы и новые ответы. Под конец беседы, как и каждый вечер, отец Феофан благословлял семинаристов. Но когда очередь дошла до Распутина, он обратился к нему:
— Благослови ты меня, батюшка.
На следующее утро отец Феофан представил Распутина епископу Гермогену. Посещение Распутиным этого уважаемого священника было достаточно необычным. Он бросился ему навстречу, крепко обнял и трижды поцеловал на крестьянский манер. Его объятия были такими крепкими, что, казалось, Гермоген вот-вот задохнется. Отпустив епископа, Распутин, рассмеявшись, воскликнул:
— Ты мне нравишься!
Гермоген был покорен. То же самое можно сказать и о видном русском проповеднике Илиодоре.
При этом тройном покровительстве Распутин начал завоевывать Санкт-Петербург.
В столице России жизнь во многом определялась событиями в семье царя Николая II и его супруги Александры (до замужества принцессы Алисы Гессен-Дармштадтской). Будучи женатыми уже десять лет, эти двое любили друг друга, как и в день свадьбы. Император называл Александру не иначе как «солнышко». Они почти никогда не расставались. Когда настанут мрачные революционные дни и она вынуждена будет покинуть Царское Село, она напишет своей подруге: «Моя дорогая, нам особенно тягостно покидать этот дом, этот очаг, где мы прожили так счастливо двадцать три года».
За эти двадцать три года разрушился весь старый мир, родилось новое, чуждое ей общество; императрицу волновало не это. Самым главным для нее по-прежнему оставалось ее супружеское счастье.
Одному Богу известно, как это счастье омрачалось ужасной семейной трагедией! Алиса дала рождение четырем дочерям, они были красивы и здоровы. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о ее последнем ребенке, царевиче Алексее. Он был подвержен гемофилии, страшной болезни, унаследованной им от семьи Гессен. Достаточно было небольшого падения, чтобы внутреннее кровотечение раздувало ушибленную коленку. Опухоль вызывала мучительные боли. С тревогой родители задавали себе мучительные вопросы. Смогут ли врачи остановить кровотечение, если оно случится? Остановится оно само? Однажды, осенним днем, царевич играл в парке с сыном матроса Деревенько, своего «дядьки». Несмотря на заботу кормилицы Вишняковой, он нечаянно сделал слишком резкое движение и, вскрикнув, упал.
Его тут же отнесли в постель, раздели. На одной из коленок темнела ужасная синеватая шишка. Сбежались доктора. Проходили дни. Алексей лежал в лихорадке, температура не спадала. Боль вызывала у него невольные стоны, терзавшие сердце родителей. Царь находился рядом с ним, когда Алеша, вдруг перестав плакать, сказал тихим голосом:
— Папа, когда я умру, похороните меня там, внизу, в парке…
Резко поднявшись, царь покинул комнату. Выйдя вслед за ним,
Александра увидела мужа, содрогавшегося от рыданий.
Все изменилось в одно мгновение. Великая княгиня Анастасия Николаевна, жена великого князя Николая Николаевича, придя узнать новости о здоровье маленького царевича, стала с энтузиазмом рассказывать о сибирском паломнике по имени Григорий Ефимович. Она сама с ним познакомилась несколько дней назад по настоянию отца Феофана. Настоящий святой, этот Григорий. Вот уже несколько лет, как он в Петербурге. Она рассказывала ему про болезнь царевича. И сибиряк ей ответил:
— Скажи императрице, чтобы она больше не плакала. Я вылечу ее мальчика, и он еще будет розовощеким солдатом!
Никакие слова не смогли бы более обрадовать Александру. Чтобы вылечить своего ребенка, она была готова на все. Эта добрая христианка имела вкус к оккультизму. При своем дворе она принимала мага Филиппа из Лиона и доктора Энкаусса, прозванного Папусом. С самого начала болезни царевича вокруг его постели крутился целый легион русских магов и целителей, но никто из них не облегчил его страданий.
И теперь Александра вновь позволила себе помечтать: вдруг этот человек действительно не такой, как другие? Словоохотливая княгиня продолжала говорить, упоминая чудеса, уже совершенные Григорием: разве не излечил он монашку, в которую вселился дьявол? Эту несчастную сотрясали конвульсии, не помогали никакие средства. Григорий приехал в монастырь и закрылся с ней на два часа в ее келье. Когда он вышел, он выглядел уставшим, но монахиня сияла радостью. С тех пор она никогда больше не страдала от судорог.
Из соседней комнаты раздавались разрывавшие ей сердце стоны сына. Александра повернулась к великой княгине:
— Пусть Григорий придет во дворец, — сказала она.
Прикрыв голову подушкой, маленький царевич тихо стонал. Под одеялом заметно выступала его опухшая нога. В коленке, под кожей, продолжала сочиться кровь. Глаза его оставались закрытыми. Царскосельский парк за стенами дома погрузился в ночную темноту.
Императрица Александра Федоровна с сыном Алексеем
Царь и царица сидели в ожидании «чудотворца». Распутин, ничуть не смущаясь, приблизился к Николаю и Александре, по очереди сжал их в своих объятиях и поцеловал, издав громкий звук.
Александра провела Распутина в комнату Алеши. Сначала Григорий подошел к иконам и опустился перед ними на колени. Некоторое время он молился и лишь потом приблизился к кровати, на которой лежал царевич. Наклонившись, он широким жестом перекрестил ребенка. Алеша открыл глаза и посмотрел на странного бородатого человека. Григорий улыбнулся. Улыбкой, «одновременно серьезной и приятной». Мальчик, казалось, был удивлен. Но не испуган. Странный человек начал говорить с ним. И голос его оказался спокойным и мягким:
— Не бойся ничего, Алеша. Сейчас все будет хорошо!
Распутин положил правую руку на лоб мальчика и провел с бесконечной легкостью вдоль всего тела, с головы до ног. Он продолжал говорить:
— Смотри, Алеша, смотри, я прогоняю твои ужасные страдания. Тебе уже не больно, а завтра ты совсем поправишься. И тогда увидишь, как нам с тобой будет весело!
Царевич слабо улыбнулся. Распутин рассказывал про свое собственное детство, про свои игры и замечательные розыгрыши, которые он устраивал в родном городе. Давно уже царевич так не веселился. Вдруг Распутин стал серьезным и начал рассказывать про необъятную Сибирь, ее степи и леса: все это принадлежит Алешиному папе и когда-нибудь будет принадлежать ему самому. Поэтому необходимо, чтобы Алеша выздоровел, и он, Распутин, возьмет это дело в свои руки. Он рассчитывает очень скоро повезти своего юного друга в Сибирь и показать ему все эти удивительные вещи.
Царевич жадно глотал слова крестьянина. Вдруг Александра с изумлением заметила, что он вытянул больную ногу. Неужели он уже не чувствует боли? Мальчик, чтобы лучше слышать, даже сел в своей постели. Императрица бросилась к нему, встревожившись, что он сделает лишнее движение:
— Осторожнее, Алеша!
— Подождите, маман! Я хочу слушать!
Он повернулся к Григорию:
— О! Я прошу тебя, рассказывай дальше, говори!
И Григорий продолжал рассказывать…
Уже была глубокая ночь. И Распутин сам положил конец беседе:
— Завтра, Алеша, завтра, я расскажу тебе еще очень многое.
Царица спросила у сына, по-прежнему ли ему плохо. Он отрицательно потряс головой:
— Нет, маман, нет!
Все, что его интересовало сейчас, это Григорий. Больше ничего!
— Приходи завтра обязательно, батюшка!
Распутин пообещал — и вышел в сопровождении царицы. Взволнованный Алеша спросил у кормилицы:
— Кто это был, Мария?
— Это святой странник, Алеша. Святой, который вылечит тебя! Сам Бог прислал его твоему папе и твоей маме!
— Святой! — мечтательно произнес мальчик и вскоре спокойно заснул.
В соседней комнате императрица, плача, целовала Распутину руку…
Конечно, можно говорить о совпадении. Можно предположить, что, когда Распутин появился во дворце, кровотечение царевича вот-вот должно было само остановиться. Ведь такое случалось и раньше. Однако такого тяжелого приступа, как этот, у Алеши никогда еще не было. И на этот раз доктора в открытую говорили о возможном фатальном исходе болезни. К тому же это был не единственный случай, когда Алеша выздоравливал после вмешательства Распутина.
Некоторое время спустя императорская семья отправилась в Польшу, где проводила каждую осень. Алексис любил кататься на лодке по озерам. Однажды, выходя из лодки на берег, он поскользнулся и ударился коленкой о камень. И снова было кровотечение. Обычная опухоль ноги осложнялась начавшимся воспалением. Температура тела стремительно повышалась. Врачи говорили о заражении крови. Увы, было очень мало шансов на спасение ребенка. Молитвы за здравие царевича читались по всей России. В это время Распутин находился в Покровском. Александра телеграфировала ему через свою подругу, Анну Вырубову, и на следующее утро пришла телеграмма, адресованная царице. Под ней стояла подпись Распутина. Текст телеграммы гласил: «Богу было угодно увидеть твои слезы и услышать твои молитвы. Не грусти. Твой сын выживет. Но пусть доктора больше не беспокоят его».
Александра, обезумев от счастья, побежала прочесть телеграмму Алексису. Он проявил «великую радость». Что касается температуры, как это ни странно, она «спала в тот же момент». Ребенка осмотрели, и нашли, что воспаление явно уменьшилось!
Еще одно совпадение? Врачи утверждали: да. Но как объяснить тогда и третье совпадение? Во время войны царевич, сопровождая своего отца в Генштаб, в поезде стукнулся головой о стекло. У него пошла носом кровь. Ничто не могло остановить кровотечение. Престолонаследника привезли в Царское Село: он по-прежнему истекал кровью, все больше слабея. Распутин приехал во дворец. Он сотворил над больным крестное знамение, недолго помолился перед иконой и произнес:
— Благодарите Бога! Он еще раз дарит жизнь вашему сыну!
«Как только Распутин приблизился к его постели, мальчик успокоился, и через несколько часов наступило заметное улучшение: температура спала, и кровотечение, постепенно утихая, совсем прекратилось. Распутин вернулся из Царского Села в приподнятом настроении и рассказывал всем своим друзьям, что отныне царь десять раз подумает, прежде чем пренебрегать его советами».
«Царь десять раз подумает». Не нужно далеко ходить, чтобы объяснить необычайную власть, которой пользовался Распутин в последние годы царской России. Здесь мы становимся свидетелями драмы, в сравнении с которой тускнеет любой фантастический рассказ. Николай и Александра, измученные родители, убежденные, что только Распутин в состоянии спасти их ребенка, сделали из этого почти неграмотного крестьянина поначалу своего конфидента, потом советчика и, наконец, хозяина судеб всей империи.
Естественно, в Санкт-Петербурге знали про визиты Распутина в императорский дворец. В мгновение ока бывший извозчик стал модным в обществе. «В то время, — рассказывает генерал Спиридович, — салоны буквально разрывали Распутина на части. Столичные светские дамы говорили только про него. Они узнавали о нем все — как он одевается, причесывается, умывается. Некоторые уже мечтали о том, чтобы использовать его в своих интригах».
На Распутина начинали смотреть, как на «царя над царями». И стали интересоваться его частной жизнью. То, что узнавали о нем, было весьма поучительно. Этот «старец», иначе говоря, — святой ДІь человек — проводил свои ночи в кабаках и других злачных местах Санкт-Петербурга. Нередко он возвращался домой мертвецки 5^ пьяным, в компании с одной или несколькими женщинами. Такая жизнь стоила дорого. И «политики» пользовались случаем, чтобы предложить старцу деньги. Он брал их, не стесняясь. Поначалу трех рублей было достаточно, чтобы просить его о ходатайстве. Через несколько лет Распутин брал за свои услуги не меньше нескольких тысяч…
Наступил день, когда Распутин сделал свои первые шаги на опасном поприще царского «советника». Случилось так, что Тобольская епархия какое-то время оставалась без архиепископа. Григорий убедил царя назначить на вакантное место монаха Варавву, бывшего помощника садовника, «человека простого и без образования». Высшее духовенство негодовало. Но царь уступил. И Распутин понял, что теперь он может требовать от царя чего угодно. И он требовал.
Он приближался к своему пятидесятилетию. Когда он входил своей тяжелой крестьянской походкой в светскую гостиную, воцарялось молчание, преисполненное уважения и восхищения. Молодой аристократ князь Феликс Юсупов описывает его в то время как человека «среднего роста, жилистого, но худого», с «непомерно длинными» руками.
С первого знакомства с Распутиным Феликс Юсупов был «поражен его странными манерами». Был ли он похож на святого? «Скорее на лукавого, сладострастного сатира». Что в нем всегда поражало — это его взгляд, пронзительный и тяжелый: «В нем, действительно, ощущалась таинственная, сверхъестественная сила. Его слащавая улыбка поражала почти так же, как и его ужасный взгляд; она была злой, хитрой и чувственной одновременно».
Женщина, которая встретилась с ним незадолго до войны, также настаивала на необычности взгляда Распутина:
— Какие странные у него глаза! Каждый раз, когда я находилась в его присутствии, я бывала неприятно поражена силой его взгляда и не могла его долго переносить…
Посол Франции Морис Палеолог, сильно предубежденный против этого «распутника», нашел его личностью вполне заурядной; но несмотря на это, он признавал, что «выражение власти источали эти голубые глаза».
Удивительный дуализм. Распутин был способен во время самой обычной беседы неожиданно упасть на колени и начать молиться со страстным усердием. В самый разгар своей славы он вдруг оставил всех и отправился в Святую землю, посетил гору Афон и Иерусалим, рыдал на могиле Христа. Но в Санкт-Петербурге, с первого же дня после возвращения снова начались грязные оргии. Женщины и молодые девушки, приходившие в квартиру № 20 дома 64 на улице Гороховой молить его об исцелении, просить его совета или поддержки, возможно, получали то, что искали. Чаще всего в этом доме, в котором пахло «щами, прогорклым маслом и горячим козьим сыром», они находили даже большее. Если посетительница была хорошенькой, Распутин приглашал ее сесть рядом с собой на диван. Он говорил о Боге, небесах, искуплении — и одновременно, при всех присутствующих, без лишних церемоний начинал ласкать девичью грудь.
Зачастую в самой середине проповеди Распутин прерывался и уводил посетительницу в свой кабинет. В таких случаях его категорически запрещено было беспокоить. Каждому было известно, что в этот момент он собирался посвятить себя церемонии «очищения грехом». В большинстве подобных случаев посетительница ничего не имела против. При этом «придворные» дамы Распутина, находившиеся в его апартаментах, подбадривали «новенькую», советуя ей сделать все, чтобы удовлетворить благочестивые стремления «святого отца». Но иногда все проходило не совсем гладко. «Новенькая» выбегала из кабинета старца в помятой одежде, с криком и рыданиями. Какое осуждение читала она тогда в глазах друзей Распутина! Даму грубо выталкивали на улицу и впихивали в экипаж; после чего преданные друзья всеми силами старались утешить дорогого, бедного отца Григория, которого эта глупая, находящаяся во власти демона гордыни женщина только что так оскорбила. Бывало, что «глупая женщина» обращалась в полицию. Начальник околотка тогда составлял протокол, отсылая копию в заинтересованные инстанции. Обычная формальность. Никогда против Распутина не выдвигалось никаких обвинений.
Как-то во время войны враги Распутина тайно проникли в одну из комнат, где старец предавался своим обычным оргиям. С помощью магниевой вспышки была сделана фотография. Через несколько дней это свидетельство было представлено императрице Александре. Нанесло ли это ущерб репутации Распутина? Совсем нет, напротив. В гневе Александра потребовала, чтобы был найден преступный безбожник, который загримировался и осмелился — и с какой возмутительной дерзостью! — сыграть роль святого Григория!
Кто же такой Распутин? Был ли он симулянтом, бессовестным мошенником, шарлатаном, который под маской святого не думал ни о чем ином, кроме как об удовлетворении своей похоти и обогащения за счет обманутых простаков? Думать так — значит все чрезмерно упрощать. Посол Палеолог размышлял по этому поводу: «Законы психологии или, по крайней мере, многочисленные наблюдения и психологические опыты удаются благодаря их искренности, их абсолютной искренности. Он не смог бы проявить подобную притягательную силу, если бы не был убежден в своих необычайных дарованиях. Его вера в свою таинственную власть была основной причиной этой власти. Он сам был первым обманутым своими проповедями и религиозными обрядами; самое большее, что он добавил к этому, — это свое бахвальство».
Нужно признать, что огромные суммы, получаемые Распутиным, не служили его обогащению. После своей смерти он не оставил ничего. «Суммы, иногда весьма значительные, которые платили ему, — рассказывает Константин де Грюнвальд, — он использовал, чтобы помочь бедным студентам или другим нищим, которые поджидали его, выстроившись цепочкой у подъезда его дома». Что касается сверхъестественной силы, дарованной ему Богом, можно задуматься вместе с М. Палеологом, мог ли Распутин сомневаться в ее реальности: «Каждый день он получал ее подтверждение, видя доверчивость своего окружения. Чтобы внушить свои идеи императрице, он молил Божьего вдохновения; ее беспрекословное послушание доказывало ему самому действенность этих молитв. Таким образом, они внушали друг другу взаимно».
Это двойное внушение скоро должно было многократно умножиться.
До 1912 г. роль Распутина не выходила за пределы «общественной сатиры и скандальной хроники». Теперь все изменилось. «Божий человек» проявил интерес к политике. Слишком пристальный интерес. И вот он уже назначает и снимает министров…
Именно в это время (1912 г.) некто Верной Келль, известный как доктор Лазовер, был послан в Санкт-Петербург для выполнения секретного поручения. Ему — капитану британской пехоты, близкому приятелю молодого Уинстона Черчилля — было поручено составить рапорт о предполагаемых действиях России в случае военного конфликта. Вернон Келль обратил внимание на русского банкира Дмитрия Рубинштейна, отметив близкие отношения последнего с Варбургом, немецким банкиром из Мюнхена, неофициальным агентом германского правительства. Келль предвидел, что в случае войны «сеть Рубинштейна» станет для служб Вильгельма II важным источником информации. Он заметил, что при посредничестве Русско-французского банка Рубинштейн контролировал важнейшие внутриполитические вопросы. А между тем часть капиталов этого банка принадлежала немцам.
И наконец, Келль настаивал на существовании тесных отношений между Рубинштейном и Распутиным. Рапорт Келля содержал настоятельную рекомендацию, предназначенную для тайной полиции: было бы благоразумно внести Рубинштейна в список лиц, подозреваемых в шпионаже. В случае войны Келль также рекомендовал удалить Распутина из столицы. Он предлагал хорошо заплатить Распутину, если тот «добровольно согласится вернуться в свою родную губернию». Отчет Вернона Келля заканчивался таким бесхитростным советом: «Если Распутин останется глух к подобному предложению, необходимо будет принять меры активной защиты, перейдя к его физическому устранению».
Был ли Распутин немецким шпионом? Этот вопрос горячо обсуждался историками. Некоторые из них решительно отбрасывают подобную гипотезу, подчеркивая, что она порождена исключительно туманными слухами и наивными рассказами. Они признают, что Распутин был связан с банкирами Манусом и Рубинштейном. Признают, что последние подозревались в снабжении Германии между 1914 и 1917 гг. сведениями военного порядка. Но настаивают на том факте, что эти подозрения никогда не получали подтверждения. Более того, никем не доказано, что эти предполагаемые сведения исходили именно от Распутина.
В случае начала военных действий рапорт Вернона Келля, разоблачавший опасный сговор между Распутиным и Рубинштейном, приобретал исключительное значение.
Доктор Лазовер знал, что русские всерьез восприняли сообщение англичан. Недаром летом 1914 г. генерал Янушкевич, начальник Генерального штаба, отдал настоятельный приказ:
— Избавьте меня наконец от Распутина!
Достоверно известно, что именно в это время одна из страстных поклонниц Распутина, крестьянка Гусева, жестоко разочаровавшись в нем, вдруг бросилась на старца с кинжалом в руке. Серьезно раненный, Распутин вынужден был несколько месяцев оставаться в постели. Когда Россия взялась за оружие, старец срочно телеграфировал в Санкт-Петербург, умоляя царя не участвовать в войне, которая «будет означать конец России и императорам». Тщетно.
Можно лишь гадать, что было бы, если бы Распутин находился все время рядом с императором. Было бы иным решение Николая II? Удалось ли избежать этой войны, одной из самых ужасных в истории, и, возможно, одной из самых бестолковых?
Поправившись и возвратясь в Санкт-Петербург, Распутин еще больше, чем когда-либо до этого, стал пользоваться своей властью. С ним советовались по любому поводу: при назначении министров, решении политических и военных вопросов. Переписка между
Александрой и Николаем II содержит поразительные подтверждения этого факта. Между супругами постоянно витала вездесущая тень Распутина. Это наглядно демонстрируют выдержки из писем императрицы своему мужу. «15 сентября 1915: Не забудь перед заседанием Совета министров взять в руки маленькую икону, подаренную нашим Другом, и причесаться его гребнем. — 1 ноября: Наш Друг очень огорчен назначением А. Трепова министром путей сообщения; он уверен, что Трепов настроен против тебя…»
Решительно все в России перевернулось вверх дном. Очевидный кризис власти и упадочное состояние экономики усугублялись хаосом и беспорядками на фронте. Войска отступали по всей линии фронта.
По стране прокатилась волна негодования. И везде повторялось одно, отныне проклятое имя: Распутин. Все промахи и ошибки царя приписывались этому «распутному мужику». Его открыто обвиняли в шпионаже: иначе как можно было объяснить постоянные военные поражения?
В это время небольшая группа аристократов и политиков мечтала о сепаратном мире с Германией. План их заговора раскрыл все тот же доктор Лазовер. Заговорщики надеялись, добившись отречения царя от престола, назначить регентшей его супругу. Успех дела во многом зависел от помощи Распутина, единственного человека, способного воздействовать на Александру.
Для Англии и Франции осуществление подобных планов было бы равнозначно катастрофе. Любой ценой ее необходимо было избежать. Сэру Самуэлю Хоару, начальнику секретной английской службы в России, была обеспечена стремительная карьера. Ему не было необходимости разоблачать весь заговор. Поскольку именно Распутин становился главным действующим лицом, достаточно было избавиться лишь от этого человека. В конкретных условиях того времени подобное физическое устранение становилось «политической необходимостью».
Собирались ли англичане сами «ликвидировать» старца? Нет. Слишком велика была опасность, что в случае провала станет известно о военных договоренностях между Великобританией и Россией. Сэр Джордж Бьюкенен, английский посол в России, заявил, что «операция должна быть проведена самими русскими и что никто из британских подданных не должен быть скомпрометирован».
Здесь мы вплотную подходим к совершенно новому взгляду на причины смерти Распутина. Прежде единственной общепринятой версией была версия князя Юсупова. Изложим ее вкратце. Как-то летом 1916-го, в одном из светских салонов, председатель Государственной думы Родзянко воскликнул:
— Что сможем мы сделать, когда все правительство и все лица, приближенные его величеству, будут творениями Распутина? Единственная возможность спастись — убить этого негодяя. Но не найдется в России ни одного человека, который осмелился бы это сделать. Был бы я не так стар, я бы взял это на себя.
Эти слова были произнесены в присутствии Феликса Юсупова, весьма богатого, красивого и элегантного молодого человека. Двадцатидевятилетний князь приходился близким родственником Николаю II — он был женат на его племяннице, княжне Ирине.
Фраза Родзянко потрясла Феликса Юсупова. Мысль об убийстве Распутина не давала ему покоя. Было ли это единственным средством, способным спасти Россию? Позднее он расскажет:
— Несколько раз, среди ночи, мои изнуренные нервы внезапно пробуждали меня, и я уже не мог ни успокоиться, ни снова заснуть…
Понемногу идея убийства полностью завладела им. Устранение Распутина — это его, Юсупова, долг. Его товарищи на фронте сражаются с немцами. Он же, устранив одного-единственного человека, «врага презренного, подлого и циничного», спасет императорский трон и Россию.
Таков исходный пункт общепризнанной версии убийства Распутина. Именно так Робер Оссейн, Клод Дессайи и я обрисовали ситуацию в фильме «Я убил Распутина», основываясь на воспоминаниях князя Феликса Юсупова.
К нашему удивлению, версия, предложенная доктором Лазове-ром, в корне отличается от общепринятой. Чтобы покончить с Распутиным, сэру Самуэлю Хоару была предоставлена помощница — леди Сибилла Грей, очаровательная англичанка, близко знакомая с супругой великого князя Николая. Именно ей предназначено было спланировать операцию. Ее предупредили, что организацию убийства должен взять на себя член императорской семьи, чтобы «избежать преследования полиции в случае разоблачения». Первым именем, названным леди Сибиллой, было имя великого князя Дмитрия Павловича. Но подумав, она вспомнила про его неразлучного друга, Феликса Юсупова. Феликс играл на гитаре и пел цыганские песни, которые обожал Распутин.
«Таким образом, без его ведома, князь Феликс Юсупов был предназначен для окончательного решения», — сообщает нам доктор Лазовер.
В этом случае восклицание председателя Думы Родзянко, свидетелем которого оказался Юсупов, можно считать приманкой, на которую Феликс с готовностью «клюнул».
Абсолютно точно известно, что первым посвященным в решение Юсупова, был великий князь Дмитрий Павлович, двоюродный брат царя. Дмитрий загорелся идеей. Так же как и капитан Сухотин, друг Феликса, недавно раненный на фронте и приехавший на поправку в Санкт-Петербург. Так же как и депутат Пуришкевич, яростный противник Распутина, пятидесятилетний человек, пламенный, жестокий, сторонник абсолютной власти, готовый решительно на все ради победы самодержавия: в 1905 г. именно он был вдохновителем и организатором страшных еврейских погромов. Для такого человека, как Пуриш-кевич, уничтожить Распутина означало спасти царя и самодержавие. Именно Пуришкевич предложил выбрать яд в качестве орудия смерти. Он также предложил содействие друга, доктора Станисласа де Лазовера, врача своего санитарного поезда.
В. М. Пуришкевич
Благодаря фанатичной поклоннице старца, госпоже Головиной, и ее дочери, князь Юсупов смог войти в ближайшее окружение Распутина. Феликс придумал себе болезнь, которую Распутин взялся лечить. Это был замечательный способ продолжать свои визиты, не вызывая подозрения старца. Однажды Феликс пригласил Григория провести вечер у него во дворце на Мойке. По этому случаю он собирался ему представить свою жену Ирину, племянницу царя. Племянница царя! Польщенный, Распутин тотчас принял приглашение, не зная, что Ирина в это время находилась в Крыму.
29 декабря 1916 г., около 11 часов вечера, в гостиной подвального этаже дворца на Мойке все было готово. Пуришкевич и Юсупов рассказывали, как Лазовер наполнил цианистым калием пирожные — любимые пирожные Распутина. Какова была доза? Достаточная для того, чтобы убить двадцать человек. Помимо этого, доктор бросил кристаллы цианистого калия в рюмки, которые должны были преподнести Распутину. Доктор Лазовер вспоминает, как один из заговорщиков спросил у него, не может ли Бадмаев — «тибетский» маг, тесно связанный с Распутиным, — дать старцу какое-нибудь противоядие, чтобы защитить его организм от действия ядов. «Противоядия, — ответил Лазовер, — эффективны только в случае приема их непосредственно до или после отравленной пищи».
Затем доктор «растворил несколько кристаллов яда в пробирке. Он выбрал две рюмки и отставил их в сторону». И предупредил:
— Налейте этот раствор в рюмки не раньше чем через двадцать минут после того, как мы с князем поедем за Распутиным. В открытой посуде яд быстро теряет свои свойства…
«Мы с князем»? Лазовер не оговорился. Он должен был сыграть роль шофера Юсупова. Он поведет машину, отправленную за Распутиным.
Почти наступила полночь. Пока все шло по плану. Лазовер, переодетый шофером, отвез Юсупова к Распутину, и они все вместе ехали во дворец на Мойке. Автомобиль въехал на заснеженный двор. Оставшиеся в доме заговорщики Дмитрий, Пуришкевич и Сухотин ждали в комнате первого этажа. Было решено, что Юсупов будет действовать в одиночку: присутствие третьего лица могло бы вызвать подозрения у Распутина. А в этом случае его реакция могла быть непредсказуемой. Бесспорно, это был опасный человек. Очень опасный. Но Феликсу он доверял. Этот мужлан, этот колосс, этот покоритель женщин, испытывал к молодому изнеженному аристократу необъяснимую привязанность.
Старец и князь спустились по узкой лестнице, ведущей в подвальное помещение дворца на Мойке. Они вошли в небольшой, роскошно обставленный сводчатый кабинет. Распутин, как всегда непринужденно, скинул свою шубу и с любопытством стал рассматривать меблировку. Потом сел. Завязалась беседа. Юсупов предложил старцу вино и чай — тот отказался. Он прищурил свои маленькие хитрые глазки:
— Я защищен от дурного глаза, Феликс, — сказал он. — Несколько раз меня пытались убить, но Господь всегда расстраивал эти заговоры. Плохо придется тому, кто поднимет на меня руку.
Почему он сказал это?
Феликс протянул тарелку с пирожными Распутину. Откажется ли он и на этот раз? Нет. Он очень любил эти пирожные. Он взял одно и тут же съел его. Потом следующее. Пирожные, буквально начиненные цианистым калием. С ужасом Феликс ждал реакции, которая должна была вот-вот наступить. Цианистый калий убивает в считанные минуты.
Ничего не произошло. Старец, казалось, прекрасно себя чувствовал. Пирожные вызвали у него только жажду. Он попросил вина. Феликс поспешно наполнил одну из отравленных рюмок. Распутин поднес рюмку к губам. «Он пил медленно, — рассказывает князь, — маленькими глотками, дегустируя вино так, как это умеют делать лишь знатоки. Его лицо не изменилось. Только время от времени он подносил к шее руку, как будто ему трудно было глотать. Он поднялся и сделал несколько шагов. Когда я спросил, что с ним, он ответил:
— Да ничего, просто щекотание в горле.
Так продолжалось несколько тягостных минут.
— Хороший портвейн, налей мне еще, — сказал он.
Распутин выпил еще одну рюмку с ядом. Никакого результата. Но он так напряженно смотрел на хозяина, что князь растерялся. Он не мог овладеть собой и бросил взгляд на настенные часы: они показывали 2 часа 30 минут. Около двух с половиной часов продолжалась эта мучительная сцена.
Здесь возникает самый интересный вопрос. Почему яд не подействовал? Первое объяснение, которое пытались дать на этот вопрос, предполагает, что Распутин не был отравлен.
На это обвинение — а это именно обвинение — попытался ответить доктор Лазовер:
«Многие историки подозревают меня в том, что я просто не положил яд в пирожные и вино. Последний начальник императорской Охранки, генерал Васильев, говорит об этом даже в своих „Воспоминаниях" Эти подозрения просто нелепы. Я добавлял яд в присутствии Пуришкевича, Юсупова, Дмитрия Павловича и Сухотина. Этот яд дал мне Юсупов, так же в их присутствии, чтобы я сразу подмешал его, предварительно разделив на дозы. Следовательно, не может быть никаких сомнений».
Несомненно, что мы имеем три согласующихся между собой свидетельства: Пуришкевича, Юсупова и Лазовера. Таким образом, можно смело отбросить эту гипотезу.
Второе предположение: действительно ли во флаконе, переданном Юсуповым, были кристаллы цианистого калия? Сам князь получил этот флакон от некоего студента, друга Маклакова, влиятельного члена Государственной думы и известного противника Распутина. Доктор Лазовер сообщает по этому поводу:
«Приехав на фронт (22 декабря), мы с Пуришкевичем решили проверить остаток яда (этот остаток был взят у Юсупова; он находился в герметично закрытом флаконе, переданном студентом). Мы попробовали дать яд раненой лошади. Эффект был почти молниеносным…
Молниеносный для лошади? Безопасный для Распутина? Тайна становилась все более непроницаемой. Я решил спросить об этом у специалиста, не имеющего никакого отношения к делу, своего друга доктора Поля Ганьера, который по роду своей работы хорошо знал медицину, так необходимую иногда историку. Вот что он мне ответил:
«Первое. Очевидно, сам Распутин обладал сопротивляемостью ядам. Случай, достаточно редкий, но все же не исключительный.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.