Внешние события

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Внешние события

Смуты в Малороссии, как известно, еще не кончились при царе Алексее; он не успел еще утвердиться в заднепровской части Украины. Дорошенко укрепился в Чигирине и звал к себе на помощь турок и татар; в то же время польский король, на основании Андрусовского мира, требовал возврата Киева и грозил войною Москве за стремление ее захватить западную часть Малороссии. Но более опасным врагом был турецкий султан: он считал, на основании договора с Польшею, заднепровскую часть Малороссии своею. Царь никак не хотел допустить, чтобы православные, да притом единоплеменники его, были в турецком подданстве. Сильная московская рать, под начальством Ромодановского, соединилась с казаками Самойловича и осадила Чигирин. Дорошенко, не видя ниоткуда помощи, ни от султана, ни от Польши, наконец сдался (сентябрь 1676 г.), положил оружие, отдал Самойловичу все знаки гетманского достоинства и присягнул со своими подданными в преданности и верности московскому царю.

Напрасно польский король требовал, чтобы Москва не вмешивалась в дела Заднепровской Украины, – из Москвы отвечали, что Польша, уступив султану Малороссию, лишилась права спорить об этой земле. Между тем султан выслал в Украину сильное войско; оно напало на Чигирин, но Ромодановский и Самойлович подоспели на помощь осажденным и разбили наголову турок (1677). В следующем году султан выслал еще большее войско. Хотя туркам и удалось разорить Чигирин, но они снова были разбиты. Западная часть Малороссии в это время была страшно опустошена турками и обратилась в пустыню.

Польское правительство думало воспользоваться затруднительным положением Москвы во время турецких нашествий на Украину, грозило само войной, вопреки договору, требовало возвращения городов, завоеванных еще царем Алексеем.

В мае 1678 г. прибыло в Москву польское посольство. При посольстве одних слуг было до 300 и отряд телохранителей.

Прием отличался необычайной пышностью. Москва, как известно, умела встречать иноземных гостей, и царь являлся пред ними во всем блеске своего величия и богатства. Блестящие ряды бояр в их роскошных нарядах, красивые рынды, стрельцы в их разноцветных кафтанах – все это производило сильное впечатление на иностранцев. На этот раз особенно поразили их своим видом конные жильцы. Это были царские телохранители на белых прекрасных конях, одетые в красное платье, с крыльями, приделанными назади.

Переговоры длились 23 заседания; наконец был заключен договор (3 августа 1678 г.): 1) перемирие заключалось на 13 лет; 2) полякам возвращались Невель, Себеж и Велиж; 3) уплачивалось 200000 р., – никаких уступок не жалело московское правительство, лишь бы сохранить Киев.

Конный жилец. XVII в.

После двух неудачных походов в Малороссию султан ограничился тем, что стал подстрекать крымского хана делать опустошительные набеги на Украину. Татары подходили к самому Киеву, но были отбиты; а затем храбрый казацкий вождь Сирко нанес им поражение и даже вторгся в их владения. Эти неудачи побудили султана искать мира. Начались переговоры, и 3 января 1681 г. в Бахчисарае было заключено с турками и татарами перемирие: султан отказался от своих притязаний на Заднепровскую, т. е. Восточную Украину; за Россией осталось и Запорожье. Туркам досталась Западная Украина, прежние владения Дорошенко, представлявшие раньше богатейшую, цветущую местность, которую поляки называли «раем», а теперь обращенные в пустыню.

Так кончилась война за Малороссию.

Война с Турцией заставила русское правительство искать союза на Западе: в Австрию было послано посольство, чтобы возбудить и ее к войне с Турцией. Война эта заставляла Москву ладить со Швецией, с которой было немало пограничных счетов, и с Польшей.

Польша сильно опасалась Турцию и добивалась всячески не только оборонительного, но также и наступательного союза с Москвой против турок. В бесконечных переговорах польские сановники пускали в ход все красноречие свое, приводили всевозможные доводы, чтобы убедить русских помочь Польше и войском, и деньгами в случае войны с Турцией, выставляли на вид, что турки являются даже более естественными врагами русских, чем поляков, потому что «Русь греческой веры, а они (турки) владеют греческими государствами, а греки всегда чают себе от царского величества обороны и от руки басурманской освобождения; а с римлянами (католиками) неприязни турки не имеют и легко их почитают». Указывали поляки и на то, что турки будут добиваться всей Украины, которую будто бы еще Хмельницкий предложил им в подданство; что даже и религия мусульман не позволяет им никому уступать своего; стращали тем, будто турки подбивали казанцев и астраханцев восстать на Москву… При другом случае поляки старались затронуть религиозное чувство русских и соблазнить их тем, что при наступательной войне с Турцией они найдут сильную поддержку даже в турецких владениях. «Вере христианской и церквам благочестивым, – говорили поляки, – от басурман, конечно, утеснение. И опасение турки великое имеют от царского величества, потому что христиане, под турком живущие, все того ожидают, чтобы царского величества войска в их землю вступили, христиане все от турок отступили и приключились (присоединились) к войскам царского величества».

Русские сановники и послы все это внимательно выслушивали и признавали, конечно, что есть доля правды в этих словах, но умели они хорошо блюсти и выгоды своего отечества и не очень-то поддавались на польские уловки и приманки. Как видно, русские послы и дьяки посольского приказа ясно понимали, что одна Польша, слабая и внутренним расстройством, и внешним положением, – плохой союзник; что она, подобно Турции, – естественный враг России и не прочь всегда, как показал горький опыт, попользоваться при случае насчет русских земель… И потому русские послы по большей части отвечали уклончиво, ловко тянули переговоры, не отнимая у поляков надежды на союз и в то же время не связывая себя никакими обещаниями. Ссориться с Польшей было тогда не время, и потому русским послам из Москвы предписывалось вести с польскими сенаторами «пространные и пристойные любовные разговоры», «чтобы и впредь множилась дружба и любовь», только запрещалось письменно излагать полякам эти «любовные разговоры»…

По восточным и юго-восточным окраинам России по-прежнему было неспокойно, – постоянно волновались кочевники: калмыки, башкиры; донские казаки своевольничали, задирали калмыков, особенно же яицкие казаки, проявлявшие буйные наклонности – среди них еще силен был разинский дух. Царским воеводам приходилось силою смирять их. В Южной Сибири шла борьба с киргизами; на востоке поднимались то якуты, то тунгусы, – старались отбиться от платежа ясака, от притеснений собиравших его служилых людей. На севере самоеды тоже попытались избавиться от сборщиков дани, напали на них, так что те едва успели спастись от гибели. Эти беспорядки и волнения возникали больше всего от своеволия казаков, которых правительство никак не могло обуздать, да от притеснений и неправд своекорыстных воевод и сборщиков дани.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.