Московия пятнадцатого–шестнадцатого столетий по рассказам иноземцев

Московия пятнадцатого–шестнадцатого столетий по рассказам иноземцев

Страна

Со времен Ивана III все чаще и чаще заезжают в русские края иноземцы. Одни из них ехали сюда ради наживы, в расчете на хорошее жалованье, какое платили в Москве «хитрым», т. е. знающим, умелым иностранным мастерам; другие являлись сюда с торговыми целями; третьи знакомились с нашими краями проездом, пробираясь на восток, в богатые закаспийские страны.

Все чаще и чаще появляются в Московии (так обыкновенно иноземцы называли Московское государство) и иностранные посольства.

Наше отечество в те времена так же мало было известно в Западной Европе, как для нас Китай, и потому понятно, что более образованные иноземцы, бывавшие в русских краях, с большим любопытством приглядывались и к стране, и к быту русских, старательно заносили в свои записки все, что казалось им замечательным, чтобы познакомить и своих соотечественников с неведомым краем. В рассказах этих иностранцев мы находим драгоценные сведения о житье-бытье наших предков.

Несколько известий мы находим у итальянских путешественников (Барбаро и Кантарини), которые проезжали через русские земли первый в начале, а второй в конце пятнадцатого столетия, и еще у некоторых писателей, которые хотя сами и не были на Руси, но собирали сведения о ней у русских послов и у людей, побывавших в Московии. Но особенно любопытны записки барона Герберштейна, германского посла. Он два раза при Василии Ивановиче побывал в Московском государстве. В первый раз пробыл около восьми месяцев, во второй около полугода.

Знакомый с двумя славянскими наречиями, он скоро освоился с русским языком и мог говорить с русскими без переводчика. Любознательного и просвещенного Герберштейна очень занимало не только то, что он видел в Московском государстве, но и история его.

Западного европейца Московия поражала прежде всего своим видом, своей природой. Тут не было того разнообразия, как в Западной, особенно гористой части Европы, где попадались на каждом шагу живописные виды, деревушки, красивые каменные города, грозные замки. Бесконечная равнина, поросшая громадными, сплошными лесами, изрезанная множеством рек и речонок, с множеством озер и болот, – вот что представлялось западному путешественнику в нашем отечестве. Можно было целый день проехать, не встретив человеческого жилья. Попадавшиеся на пути деревушки были по большей части очень маленькие: три-четыре избы, столько же крестьянских семей – вот и деревня. Чаще попадались только что зачинающиеся поселки, – из одного жилья, «починки», как их звали, или «займища», т. е. поселок, состоящий часто из одной крестьянской семьи, занявшей себе место под избу где-нибудь в лесной просеке. Можно было несколько дней проехать и не встретить не только города, но сколько-нибудь порядочного села, т. е. деревни с церковью. Да и города русские тогда были совсем неказисты на взгляд западного европейца: те же деревянные постройки, как и в деревнях; земляная и бревенчатая ограда, составляющая собственно город, – все это было очень незатейливо; только церкви, которыми изобиловали наши города, несколько скрашивали их. Но и церкви по большей части были маленькие, деревянные. Только в более значительных городах были каменные ограды, образующие кремли или детинцы. В кремле обыкновенно были каменные, более изящные церкви, соборы; в кремле же устраивались хоромы княжеского наместника. В больших городах, где жили богатые бояре, и в посаде, части города, расположенной подле кремля, богатые посадские люди, купцы, строили иногда более затейливые и просторные жилища.

Карта Московии из книги С. Герберштейна, основанная на материале его поездок в Россию во времена Василия III

Весною, когда таяли снега, разливались реки, все низменные места заливались водой, на каждом шагу являлись болота, которые не высыхали даже и в жаркое лето, особенно в лесных трущобах, непроницаемых для солнечного луча. Сухим путем путешествовать весною или летом было почти невозможно: дорог не было, так что проехать в колымаге или телеге во многих местах было невозможно. Если уж надо было ехать, то удобнее было ехать верхом; но и тут приходилось преодолевать огромные трудности, пробираться сквозь лесные заросли, переправляться через многочисленные болота, через реки переходить вброд или вплавь; только у больших городов были мосты или плоты для переправы. Нетрудно было в те времена и заблудиться, пробираясь через лесные дебри. Притом леса полны были хищного зверя, а болота порождали тучи мошек и комаров. Понятно, что предпринимать дальнее путешествие при всех указанных неудобствах значило решаться на тяжелый подвиг. Вот почему летом старались обыкновенно проезжать по Московии речными путями. Только зимою, когда мороз сковывал болота и реки и земля устилалась мягким снежным ковром, можно было с большим удобством ездить в разные концы Московской земли; но зато в зимнюю пору морозы бывали такие лютые, что птицы замерзали на лету, люди и лошади купеческих обозов замерзали на пути. Иноземцам, не привыкшим у себя к такому холоду, были такие морозы невыносимы.

Понятно, что мало было охотников разъезжать по Московии и изучать ее, понятно, что и сведения о ней не могли быть точными. Особенно мало знали о Крайнем Севере, и довольствовались разными сказками: рассказывали, например, что на Крайнем Севере живут люди, которые зимою умирают или засыпают, а весною оживают; рассказывали о необыкновенных северных жителях, покрытых шерстью, с собачьими головами, – о людях, которые не говорят, а щебечут по-птичьи и пр. Нетрудно догадаться, как складывались эти сказки: неточные и случайные рассказы о некоторых обычаях жителей Крайнего Севера, например, обычай прятаться от лютых морозов на продолжительное время в своих юртах, заносимых снегом, носить одежду из звериной кожи мехом вверх, рассказы об особенностях языка и проч. порождали эти басни.

Западные послы ездили в Москву обыкновенно двумя путями: один дальнейший, но более удобный, шел через Ливонию на Новгород, в Москву, другой кратчайший – через Смоленск.