Падение Константинополя

Падение Константинополя

Не помогла церковная уния и Византии. Прошли те времена, когда папы своим словом приводили в движение народы и царей. В это время в Западной церкви были страшные неурядицы. Открывались всякие злоупотребление духовенства. В папы избирались лица слабые, недостойные этого высокого сана. Соборы, которые собирались, чтобы положить конец неурядице, часто порождали только новую смуту. Мудрено ли, что и голос папы потерял прежнюю свою силу. Папа сам рассчитывал усилить свое значение и власть соединением церквей. Но какую цену имела хартия соединения, когда в Византии ни духовенство, ни народ и слышать о ней не хотели, несмотря на все старания императора и некоторых епископов, сторонников унии? Правда, папе удалось побудить польского короля Владислава III к борьбе с турками. Отважный король, незадолго перед тем одержавший несколько побед над турками, рассчитывая на обещанную помощь итальянского флота, смело и быстро двинулся с небольшим венгерско-польским войском на турок. Но помощь не явилась, и 9 ноября 1444 г. произошла под Варной страшная битва. Христианское войско потерпело совершенное поражение. Сам король погиб в этой битве.

Еще около десяти лет томилась Византия между жизнью и смертью. Турки все более и более теснили этот роскошный, но слабый город. Даже в окрестностях Константинополя не стало житья от притеснений и насилий турок. На просьбы и жалобы императора на турецкие неправды султан не обращал никакого внимания. Наконец, турки стали строить свои укрепления на берегу Босфора, почти у самой столицы императора. Дольше терпеть нельзя было, и император (Константин) увидел, что ему остается только погибнуть с честью на развалинах своего города. В душе его еще не угасла надежда, хотя и слабая, что не попустит Европа, чтобы Византия досталась туркам, и хоть в последнюю минуту, но помощь будет ему подана. Он послал просить ее у папы. А сам поспешно принимал все меры к обороне. Положение города на возвышенном месте, крепкие каменные стены, грозные башни, широкие и глубокие рвы – все это подавало надежду на долгую и успешную оборону. Не раз уже Царьград отбивал сильных врагов от своих стен. Но надежда на помощь оказалась плоха. Папа (Николай V) сильно злобился на византийцев за то, что они противятся соединению церквей. Никто из западных государей и не подумал подняться на помощь погибающей Византии. Только торговые города – Генуя и Венеция решились ей помочь: эти города вели большую торговлю с восточными странами и в Черном море, и для них было очень невыгодно, чтоб Константинополь и проливы, соединяющие Средиземное море с Черным, попали в полное владение турок. Но скорой и большой помощи и отсюда нельзя было ждать. Пришлось своими силами бороться. Надо было из городского населения набирать защитников. Но что это было за население?! Когда разнеслась по городу весть о близкой опасности, многие жители, особенно богатые, стали немедленно выселяться из Византии: имущество и жизнь для них были дороже родины. Составлен был, по приказу императора, список добровольцев, желающих оборонять город. И пяти тысяч не набралось их, а населения в городе было до двухсот тысяч! Все это не предвещало ничего доброго. К этой горсти людей присоединилось еще около двух тысяч иноземных наемников. Но воодушевление этой горсти героев было так велико, они принялись так усердно готовиться к бою, и решимость их погибнуть под стенами города, но не сдать его, была так сильна, что у многих зародилась надежда, что совершится чудо и эти доблестные бойцы отобьют полчища Магомета.

6 апреля 1453 г. началась осада Константинополя. До трехсот тысяч закаленных в бою турок расположилось вокруг его стен. Около четырехсот кораблей должны были действовать с моря. Турки, еще полудикое, грубое племя, во многом стояли ниже европейцев, – но только не в военном деле. У турок были и пушки, и стенобитные машины (тараны), и метательные: постоянно они вели войну, понятно, что должны были позаботиться обо всех военных принадлежностях. На войну с христианами турки смотрели как на святое дело; по верованиям их, воины, павшие в битве, занимали первое место в раю, где наслаждались всеми радостями, всеми благами, какие только могло создать горячее их воображение. При этом они твердо верили, что ни один смертный не избежит своей судьбы. Понятно, каких воинов могла дать свежая и сильная турецкая орда своему властителю-султану, по одному знаку которого всякий турок шел на верную смерть.

Турецкий всадник с пленными христианами. Гравюра

А в Константинополе изнеженный, малодушный народ, как только началась осада и раздался грохот орудий, совсем упал духом. Поднялся мятеж. В разъяренной толпе раздавались проклятия папе и императору; в нападении турок видели Божью кару за желание соединить церкви. Монахи и отшельники суровыми предсказаниями и обличениями еще больше увеличивали смуту. В ужасе, растерянный народ толпился в храмах, плакал, молил Бога о пощаде, от страха переходил к надежде, от надежды к отчаянию. То передавалось из уст в уста предсказание, что свершится чудо, явится ангел с огненным мечом и поразит всех врагов, то какое-нибудь зловещее предзнаменование приводило в страх и уныние суеверную толпу. Тяжело было положение императора! Ему приходилось не только защищать город, но ободрять малодушных жителей, сдерживать волнение, остерегаться измены. Зато сподвижники его, казалось, не знали устали. Днем с оружием в руках отражали неприятеля, ночью исправляли пробоины и проломы в стенах. Когда же турки пытались приступом овладеть стенами города, греки пускали в них стрелы, стреляли из пищалей, валили на них камни, скатывали мельничные жернова, зажигали греческим огнем осадные турецкие башни. Несколько приступов было отбито. Но силы защитников день ото дня убывали: подкрепления не было. Наступило 29 мая. Магомет велел своим войскам готовиться к решительному приступу. Отчаянно бились сподвижники Константина. Сам он, в страшной сумятице битвы, при оглушающем грохоте выстрелов, криках нападающих, дикой музыке турок, не терял бодрости, бился впереди своих воинов. Рвы у стен города наполнились убитыми. Турки шли по трупам, рвались в город сквозь проломы в стенах. Наконец сломили защитников и ворвались…

– Нет ли здесь, – воскликнул в отчаянии Константин, – христианина, который лишил бы меня жизни, чтобы избавить меня от позорного плена или гибели от руки неверного?

Никто не отозвался. Тогда он ринулся в толпу врагов, изрубил нескольких из них и сам под их ударами пал на груду тел…

Ворвались турки, и началась зверская бойня беззащитного люда. Несчастный, обезумевший от ужаса народ метался по улицам, прятался в церквах. Огромная толпа сбилась в Софийский собор. Ждали чудесного спасения от ангела… Говорят, около сорока тысяч жителей было истреблено турками. Кровь ручьями струилась по улицам… Тысячами уводили жителей в рабство.

Два дня позволил султан своим грабить и опустошать город. Все, кроме стен храмов и зданий, было отдано в добычу им. В эти два злосчастные дня было истреблено, разграблено или повреждено то, что создавали в течение целых веков наука, искусство и роскошь. Наконец, Магомет II торжественно вступил в свою новую столицу. Великолепный Софийский собор обращен был, по воле султана, в главную мечеть. На куполе храма, вместо креста, заблистал магометанский полумесяц.

Константинополь имел важное значение для русских. Здесь великая княгиня Ольга, по преданию, приняла св. крещение; здесь, в Софийском храме, послы св. Владимира, пораженные величием и блеском церковной службы, признали греческое богослужение выше всех других. Отсюда пришли в Русскую землю и Христово учение, и церковное устройство, и книжная мудрость. Из Константинополя шло к нам долгое время и высшее духовенство.

Константинопольский патриарх в глаза русских был главным представителем православной веры, император – главным защитником ее, а роскошная тысячелетняя столица с ее чудным местоположением и поразительным великолепием считалась не только главным городом православного мира, но и лучшим городом в мире, – не даром звали его Царьградом. И вот это средоточие православия, эта краса городов христианских, этот царственный город разорен, поруган, в руках мусульман, заклятых врагов христиан; император погиб; патриарх пленник султана!

Понятно, как сильно должно было отразиться это событие на Руси. Москве теперь было некстати считаться ниже порабощенного Царьграда, а государи московские стали мало-помалу смотреть на себя, как на преемников византийских императоров, как на главных хранителей православия и древнего благочестия.

Скорбно повествует наш летописец о падении Константинополя и так рассуждает о причинах события: «Как конь без узды, так царство без сильной и грозной власти. Вельможи (в Царьграде) теснили народ, богатели от слез и крови христианской; не было правды в судах, а в сердцах мужества; воины щеголяли, красовались одеждой своей, да в бою не крепко стояли. Господь казнил недостойных, наслал на них царя Магомета. И не осталось теперь ни единого православного царства, кроме русского. Сбылось предсказание св. Мефодия Патарского и Льва Мудрого, что измаильтяне овладеют Византией; сбудется, быть может, и другое, что русские одолеют измаильтян и на семи холмах ее воцарятся…»

Так смотрел простодушный летописец на событие; так, конечно, смотрели и такие же надежды питали на Руси и другие книжные люди. Царьград был в их глазах дорогим и священным городом, а турки являлись оскорбителями этой святыне, заклятыми врагами христианства.

Храм Святой Софии в Константинополе. Современный вид

Василий Темный еще при жизни своей объявил старшего сына своего Ивана великим князем и своим наследником. Таким образом укреплялся новый порядок престолонаследия – от отца к старшему сыну.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.