Литва

Литва

Малое литовское племя, как известно, издавна занимало долину реки Немана, распространяясь отсюда по Балтийскому поморью на юг до нижнего течения Вислы, к северу далее Западной Двины. В X–XI вв. это племя распалось на несколько народцев: летгола (латыши), жемгала, корсь, жмудь, литва (это имя сделалось потом общим для всего племени), пруссы и ятвяги.

Расселившись небольшими поселками в бедной местности среди дремучих лесов да топких болот и мелких озер, эти народцы мало сносились с другими племенами и долго хранили свои старозаветные нравы и обычаи, сроднившись с мрачными и заповедными своими рощами.

До XIII в. не было у литовского племени и сколько-нибудь определенного государственного строя. Упоминаются вожди, которые были, вероятно, не более как старшинами отдельных волостей. Волости эти не были связаны между собой общей государственной властью; каждая из них и каждый вождь действовали по своей воле.

Общие нравы, обычаи, язык и особенно верования – вот что поддерживало племенную связь между разрозненными поселками народцев литовского племени.

Литовцы, как и славяне, верили в верховное божество, подобное славянскому Сварогу, богу неба, отцу богов. Оно, по понятию литовцев, жило на небе, в великолепных чертогах, откуда созерцало весь мир и направляло его жизнь, но больше всего наслаждалось божественным покоем. Особенного общественного богослужения в честь этого верховного бога у литовцев не было.

Кроме этого божества, литовцы признавали множество богов и богинь. Наиболее выделялись среди них следующие: Перкунас (славянский Перун) – могучий громовержец, Поклус – бог ада (пекла) и Атримпос – бог воды.

Главное место богослужения, так называемое Ромново (что значит место покоя и благочестия), устраивалось в роще у большого дерева. Под ветвями векового дуба стоял здесь идол Перкуна, изображавший мощного мужа с кремнем в руке; с одной стороны его ставили Поклуса в виде безобразного старца, держащего черепа человеческие и животных, а с другой – Атримпоса, представлявшего юношу с чашей воды, прикрытой снопом; в чаше находилась змея. Змеи (ужи) хранились также в пне священного дуба.

Пред идолом Перкуна помещался алтарь, на котором пылал неугасаемый священный огонь – Зничь. По сторонам расположены были жилища жрецов. Все священное место окружалось стеною; над воротами у главного входа в Ромново высилась башня, где жил главный жрец.

Меньшие священные места были по разным областям, и там, а равно и в домах, чествовались меньшие боги, которых, по верованию литовцев, было великое множество.

Литовцы верили в загробную жизнь, где надеялись наслаждаться всевозможными благами и владеть всем, что им было дорого на земле. При погребении умерших с ними сжигали все, что было у них лучшего, – утварь, дорогие украшения, оружие, коня, а нередко и любимого слугу…

Главный, верховный жрец назывался Криве-кривейто, то есть жрец жрецов. Он избирался из среды других жрецов – кривейтов. Редко кому из простых смертных доводилось его видеть.

Фрагмент рукописи Кведлинбургских анналов с первым упоминанием о Литве

Жил он в таинственном уединении в упомянутой башне, наблюдал за движением звезд и других небесных светил, определял времена года, считая по лунным месяцам, старался прочесть на небе волю богов и выразить ее в судебных приговорах и при особенно торжественных жертвоприношениях.

Одеянием своим верховный жрец отличался от других жрецов – высоким остроконечным колпаком и белым поясом, опоясанным семь раз семь (то есть 49 раз). Как верховный, так и все второстепенные жрецы должны были вести безбрачную жизнь.

Ниже кривейтов стояли вайделоты, самый многочисленный класс жрецов. Они поучали народ, возвещали ему волю Криве-кривейто. Они оказывали сильное влияние на народ, могли возбудить его и направить на то или другое дело; войны, на которые они поднимали народ по воле верховного жреца, отличались необычайной жестокостью. Как среди литовских божеств были женские божества, так и между жрецами были жрицы-вайделотки. Это были девы, обязанные отказаться навсегда от замужества; они должны были поддерживать на алтаре неугасимый огонь – Зничь. Если же он погасал по недосмотру вайделотки, то виновная сжигалась, а огонь вновь добывался из кремня, который был в руке Перкуна.