Виктор Робертович Цой. Последний герой

Виктор Робертович Цой. Последний герой

иктор Цой родился 21 июня 1962 года в городе Ленинграде. Отец Виктора, Роберт Максимович Цой, был инженером, а мать, Валентина Васильевна Цой, преподавателем физкультуры.

У Виктора не было ни сестер, ни братьев, он был единственным ребенком в семье. Мать очень гордилась сыном: «Я не раз читала, что смешение далеких кровей часто рождает талантливых людей. Сын у нас – метис: я – русская, коренная ленинградка, муж – кореец, родом из Казахстана. У Вити с детства проявлялись различные художественные наклонности. Он хорошо рисовал, лепил…»

В первый класс Виктор Цой пошел в ту школу, где преподавала его мать. Произошло это в 1969 году. За время учебы он вслед за матерью переходил из школы в школу, сменив, таким образом, 3 учебных заведения.

Валентина Васильевна Цой делала все, чтобы развивать таланты сына, она читала ему различные книги, поощряла любой интерес к творчеству.

В начальных классах Виктор Цой посещал изостудию. Музыка, наравне с рисованием, была постоянным его увлечением. Когда мальчик учился в пятом классе, родители подарили ему его первую гитару.

В 1974 году Цой поступил в среднюю художественную школу, в которой проучился до 1977 года. Именно там и образовалась первая группа, в которой он выступал – «Палата № 6». Лидером этой группы был Максим Пашков.

В 1977 году Виктор Цой закончил восьмой класс. После этого он поступил в художественное училище имени В. Серова. Максим Пашков позже вспоминал: «В Серовке мы смогли играть так, как нам хотелось, там были электрические инструменты. Играли на их вечерах, на танцах. В Серовке нашли и барабанщика – Толика Смирнова, он по тем временам считался одним из лучших. Вообще мы для нашего возраста играли очень неплохо, поскольку все время занимались только этим. На вечерах исполняли какие-то классические вещи из Dеер Рurрlе, Вlасk Saвваth, свою музыку. Что-то сочинял я, что-то – вдвоем с Витей…»

В 1978 году Цоя исключили из училища за неуспеваемость. Эту ситуацию еще более усугубило увлечение Виктора роком, так как в то время такая музыка считалась отягчающим обстоятельством. Родители на отчисление сына отреагировали на удивление спокойно: «Я его не очень-то ругала. Не хочешь учиться – не надо. Делай, что умеешь. Витя пошел на завод и в вечернюю школу. Но на заводе пришлось делать какие-то мелкие детали, замки, что ли, а такой монотонный труд отупляет. К тому же, помнила по себе, как хотелось, когда росла, читать, рисовать, но из-за работы была лишена всего этого. Вите тогда исполнилось шестнадцать. Поэтому я и решила – ничего страшного, если он бросит завод и будет только читать, учиться, просто заниматься саморазвитием. Потом поняла, что это решение стало моей самой большой удачей».

Как практически любой музыкант, Виктор Цой начинал с того, что перепевал чужие песни, копировал чей-то стиль. В то время ему очень нравилось творчество Михаила Боярского. Виктор пытался копировать стиль Боярского как в музыке, так и в одежде. Он говорил друзьям: «Это мой цвет, это мой стиль».

И это несмотря на то, что молодежь того времени была увлечена стилем панков – булавки, цепи, специфические прически. Пашков говорил о Цое: «Витя всегда был очень скромен в прическах и проявлениях. Даже не то, что скромен, он был гораздо консервативнее всей остальной компании и в наших “забавах” никогда не шел до конца. Наверно, это шло от какой-то его внутренней застенчивости. Потом из этого он выработал ту интеллигентность поведения на сцене, которая так отличала его от большинства ленинградских рокеров. В нем никогда не было разнузданности».

И на самом деле, Виктор Цой был довольно скромным человеком. Он стеснялся читать другим людям тексты своих песен, его постоянно нужно было подталкивать. Сначала это делали родители, потом друзья и жена.

Андрей Панов позже говорил: «Вышел в коридор, и с натуги чего-то написал, помню даже, была там фраза о металлоконструкциях… Мы посмотрели – действительно, неплохо написал. В первый раз. А потом прорвало. Очевидно, если человек с малого возраста читает, аранжирует, – должно было прорваться…» Но и тогда, когда «прорвалось» Цой очень смущался, предлагая на суд товарищей свои творения.

В 1979 году Виктор поступил в СГПТУ-61 на специальность резчика по дереву.

Летом 1981 года Цой вместе с Олегом Валинским и Алексеем Рыбиным создал группу «Гарин и гиперболоиды».

Уже осенью 1981 года группа «Гарин и гиперболоиды» приняла решение вступить в Ленинградский рок-клуб.

Как и большинство молодежи того времени, Виктор Цой и его друзья вели праздный образ жизни. Музыка – единственное, что их тогда занимало. Максим Пашков вспоминал: «Наша жизнь в то время представляла собой постоянные поиски какого-то праздника. Это было наше общее свойство – нам всем было очень скучно. Очень хотелось безумного перманентного праздника. Витя все время этим маялся, для него это была особая тема. Впрочем, и для меня тоже. Он ведь, вначале особенно, писал абсолютно конкретные вещи. И одна из первых его песен “Время есть, а денег нет, и в гости некуда пойти” – это боль. Куда пойти в гости и будет ли там весело? Чем заняться? Играть до одури на гитарах – вот, в общем, все, чем мы жили. Отсюда допинги, пьянство и все остальное».

После того как группу «Гарин и гиперболоиды» покинул Олег Валинский, группа сменила свое название и стала называться «Кино».

Первый альбом этой группы – «45» – был записан весной 1982 года.

Идешь по улице один.

Идешь к кому-то из друзей.

Заходишь в гости без причин

И просишь свежих новостей.

Просто хочешь ты знать,

Где и что происходит.

Просто хочешь ты знать,

Где и что происходит.

Звонишь по телефону всем.

Кого-то нет, а кто-то здесь.

Для разговоров много тем,

Для разговоров время есть.

Своим друзьям по группе Виктор Цой посвятил песню «Мои друзья». Эта песня полностью отражала состояние души Цоя, его взаимоотношения с разными людьми. Алексей Рыбин дал точную характеристику особенности характера Виктора Цоя в этот период его жизни: «Цой был гениальным фотографом – схватывал ситуацию, а потом показывал ее нам в том свете, при котором она была сфотографирована, ничего не прибавляя и не отнимая. Так он однажды зафиксировал всех нас и себя тоже и проявил за двадцать минут – мгновенно, на одном дыхании написал, как мне кажется, лучшую свою песню – “Мои друзья”. Вся наша жизнь того периода была в этой песне, здесь была и прекрасная музыка, и наше беспредельное веселье, и за ним – грусть и безысходность, которая тогда была во всем… И мы в 81-м чувствовали эту безысходность, может быть, не верили в нее, но чувствовали… И Цой спел об этом – это была первая песня про нас, первый серьезный взгляд на нашу жизнь. Это было грустно ровно настолько, насколько это было грустно в жизни».

Примерно в это же время в Ленинградском рок-клубе прошло совместное выступление двух групп – «Кино» и «Аквариум». Это был первый электрический концерт группы «Кино».

Увлечение музыкой мешало Виктору в учебе. Из-за этого он даже не получил диплом. В 1982 году Цой закончил учебное заведение со справкой. Это никак не отразилось на его настроении, и через некоторое время он пошел работать в реставрационные мастерские Екатерининского дворца в городе Пушкине.

Он работал не по специальности – стал реставратором лепных потолков. Работа была нелегкой, целый день Цою приходилось работать на стремянке под самым потолком. Из-за постоянной пыли у него потрескалась кожа на пальцах и было трудно играть на гитаре. Но, не обращая внимания на боль, Цой продолжал играть каждый день.

Примерно в это же время Виктор Цой познакомился со своей будущей женой Марианной. Она вспоминала о знакомстве с певцом: «Опять же где-то в гостях у Вити в руках оказалась гитара. Помню, я испугалась – мне уже приходилось выслушивать сочинения моих разнообразных знакомых. Ничего, кроме тихого ужаса, я при этом не испытывала. Но Витю, после того как он спел своих „Бездельников“ и „Солнечные дни“, захотелось попросить спеть еще…»

В то время Марианна работала декоратором в цирке, но забросила работу, помогая Виктору в его творчестве. Цоя окружали добрые и заботливые люди, которые в любую минуту могли прийти к нему на помощь. Через некоторое время Виктор познакомился с Борисом Гребенщиковым, который позже вспоминал это знакомство: «Познакомились мы… в электричке, когда ехали с какого-то моего концерта в Петергофе… Витька спел пару песен. А когда слышишь правильную и нужную песню, всегда есть такая дрожь первооткрывателя, который нашел драгоценный камень или там амфору Бог знает какого века – вот у меня тогда было то же самое. Он спел две песни. Одна из них была никакой, но показывала, что человек знает, как обращаться с песней, а вторая была „Мои друзья идут по жизни маршем“. И она меня абсолютно сбила с нарезки. Это была уже песня, это было настоящее. Когда через молоденького парня, его голосом проступает столь грандиозная штука – это всегда чудо. Такое со мной случалось очень редко, и эти радостные моменты в жизни я помню и ценю. Это и определяло наши отношения».

Осенью Цой сменил работу и поступил в садово-парковый трест резчиком по дереву. Марианна позже вспоминала: «Витя так достал своего мастера-начальника абсолютно наплевательским отношением к монархическим потолкам, что тот отпустил юного реставратора на все четыре стороны. И дальше его занесло в какой-то садово-парковый трест, где он резал скульптуру для детских площадок. Тоже не особенно усердствуя. Он тогда больше увлекался резьбой нэцкэ».

В этом же году в Москве впервые прошли акустические концерты группы «Кино».

В феврале 1983 года в рок-клубе прошел второй электрический концерт группы «Кино».

Теплое место, но улицы ждут

Отпечатков наших ног.

Звездная пыль – на сапогах.

Мягкое кресло, клетчатый плед,

Не нажатый вовремя курок.

Солнечный день – в ослепительных снах.

Группа крови – на рукаве,

Мой порядковый номер – на рукаве,

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:

Не остаться в этой траве,

Не остаться в этой траве.

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!

Весной 1983 года из группы «Кино» ушел Алексей Рыбин. На концертные выступления стали приглашать музыкантов из других групп. Людей не хватало. Опасаясь за будущее «Кино», Марианна уволилась из цирка и стала администратором группы.

Летом 1983 года Виктор Цой вместе с Юрием Каспаряном записал у Алексея Вишни фонограмму “Демо”, через некоторое время это произведение получило название «46».

Осенью того же года на Пряжке, в психиатрической больнице № 2, Цой прошел обследование, там ему выдали “белый билет”. Цой сделал это для того, чтобы не служить в армии. Он считал, что перестав заниматься музыкой даже на два года, он безнадежно отстанет от музыкальной жизни. Марианна, желая хоть как-то помочь своему любимому, устроилась в психиатрическую больницу художником-оформителем.

Этот период Марианна вспоминала так: «От нашей самой гуманной психиатрии в мире у него чуть не поехала крыша всерьез. Я не буду рассказывать о жутких условиях для несчастных людей, попавших в эту больницу, о практике делать уколы исподтишка спящим и прочих вещах, безответственности и нечестности. Это все по прошествии времени потихоньку исчезает из памяти. Помню только, что лечащий врач с маниакальной настойчивостью принялся выискивать изъяны психики пациента или же вывести его на чистую воду как симулянта. Его страшно раздражало, что он молчун. Но Цой упорно не отвечал на его вопросы – просто в силу природного характера, а не оттого, что хотел подразнить. Их единоборство продолжалось почти шесть недель. Наконец врач сдался, и Витю почти прозрачного выписали на волю…»