Мечтал стать летчиком

Мечтал стать летчиком

Невозможно сейчас, по прошествии 17 лет, восстановить шаг за шагом тот короткий путь, который прошел этот юноша и который дал ему волю и мужество. Можно только попытаться восстановить его образ, тот образ, который складывался годами, под влиянием среды, в которой рос, под влиянием его немногословного, но доброго и заботливого отца, которого он любил и который был для него эталоном мужества, добра и справедливости. Сухроб, подражая отцу, перенял эти качества и стал таким же добрым, сильным и смелым, как его отец…

Сухроб пошел в школу в 1973 году. Это был экспериментальный класс: в нем учились только 6?летние. Его первая учительница Лайли Хаджиевна Ишматова вспоминает: «…Это были маленькие ученики, но очень смышленые, любознательные. Все годы Сухроб учился хорошо. В младших классах был отличником, а в старших появились четверки.

Все годы мальчик был добрым, вежливым, честным, скромным, чистоплотным, очень культурным. Всегда защищал девочек от мальчиков, которые их обижали. Сухроб много читал, был всесторонне развитым мальчиком. Любил искусство. Любил заучивать, а затем декламировать стихи. Хорошо рисовал, очень грамотно и красиво писал…»

А больше всего Сухроб любил небо и самолеты. Он с детства мечтал стать летчиком, строил с друзьями модели самолетов…

«Однажды вижу: Сухроб хромает, — вспоминает его отец, Бобо Шарипович. — Что случилось, спрашиваю. „Так, упал“, — краснея, ответил Сухроб. Оказалось, что он сделал первый в своей жизни прыжок… с крыши дома, используя зонтик в качестве парашюта».

Когда стал старшеклассником, Сухроб занялся парашютным спортом всерьез. Получил третий разряд. Мечты становились реальностью.

В десятом классе обратился в Октябрьский райвоенкомат: «Прошу принять меня кандидатом в Черниговское высшее авиационное училище летчиков имени Ленинского комсомола. Хочу стать офицером, всю свою жизнь посвятить делу защиты своей Родины».

Он успешно сдал вступительные экзамены, но не прошел по конкурсу — не хватило одного балла. От членов мандатной комиссии не ускользнула его увлеченность небом. Ему предложили направление в училище гражданской авиации. Но это не устраивало Сухроба. Он хотел быть только военным летчиком. Он забрал документы и решил продолжить борьбу за свою мечту после армии. А чтобы не терять времени зря, поступил в Донецкое техническое училище учиться на автослесаря: пригодится.

После окончания ПТУ устроился работать на ювелирный завод. Свою первую получку переслал матери, сделал подарок брату, оставив себе лишь прожиточный минимум.

Была любовь. Любил он девочку?умничку, которая так и не дождалась его. Время берет свое: она закончила мединститут, вышла замуж, имеет детей, защитилась и стала кандидатом медицинских наук.

А Сухроб надел военную форму. Прошел подготовку в Ташкенте и в феврале 1985 года уже был в Газни.

В письмах Сухроб успокаивал родителей, что у него все хорошо, что погода прекрасная и особой опасности нет, хотя служба в разведке — это всегда впереди всех.

Вот строки из его последнего письма: «Здравствуйте, дорогие мамочка и папочка! Я жив, здоров. Получил ваше письмо, очень обрадовался. Как ваше здоровье? У нас все тихо. И погода „летная“. Только ночью чуть?чуть холодает. Привет моим друзьям и родным».

Естественно, что, прочитав эти строки, родители немного успокоились. А тем временем Сухроб уходил в свою последнюю, одиннадцатую операцию.

10 мая 1985 года группа, в составе которой действовал рядовой Бабаев, попала под интенсивный минометный обстрел мятежников. Заняв оборону, воины под командованием капитана А. К. Филиппова вступили в бой, в ходе которого командир был смертельно ранен. Сухроб принял командование группой на себя с последующим решением вывести группу из?под обстрела…

Ребята пошли на прорыв. Сухроб погиб, но жизни многих боевых товарищей были сохранены.

Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и отвагу, проявленные в боях, Сухроб Бобоевич Бабаев награжден орденом Красной Звезды (посмертно).

Двадцатый век сурово хмурит брови.

Мы дети века, стыд нам и позор,

Ведь никогда так много лжи и крови

Не проливалось в мире до сих пор.

Двадцатый век устало щурит веки,

Мы дети века честь нам и хвала:

Быть может, никогда, как в нашем веке,

Мир не боролся против лжи и зла.