Украинский фактор в международном кризисе 1938–1939 гг.
Украинский фактор в международном кризисе 1938–1939 гг.
Во время судьбоносных событий 1938–1939 гг., которые привели к большой войне в Европе, Украина не была субъектом международных отношений. Тем не менее, «украинский вопрос» играл важную роль в отношениях СССР и западных государств.
15 марта 1939 г. Гитлер захватил Чехию. Сначала британский премьер отнесся к этому событию спокойно – он выступил в парламенте и, несмотря на явный акт агрессии, защищал Мюнхенскую политику, высказал очень осторожные упреки в адрес Гитлера и сделал вывод: «я должен горько сожалеть о том, что теперь произошло. Но не будем на этом основании отклоняться от нашего курса». Однако 17 марта мюнхенская риторика была оставлена, и премьер-министр Великобритании стал обвинять Гитлера в обмане и грозить ответными мерами. «Чуть ли не за один день Чемберлен перешел от умиротворения к открытым угрозам», – не без удивления пишет депутат-консерватор Л. Эмери. Что случилось?
Чтобы понять это, полезно вернуться на несколько месяцев назад. Мюнхенский сговор резко ослабил правительство Чехо-Словакии. 11 октября 1938 г. в населенном украинцами Закарпатье было создано автономное правительство А. Бродия, которого из-за провенгерской ориентации 26 октября заменил лидер Христианско-демократической партии А. Волошин.
Германия демонстрировала двойственную политику, не желая ссориться с Польшей и Венгрией, но в то же время пока приберегая Карпатскую Украину от аннексии. Как формулировал МИД в инструкции посольствам, «Мы относимся сдержанно к Карпатской Украине. Общую венгерско-польскую границу не поддерживаем, но не выступаем активно против польско-венгерских устремлений».
2 ноября 1938 г. министр иностранных дел Германии И. Риббентроп огласил результат первого Венского арбитража: Венгрия получила Ужгород, но не весь регион, где сохранилась украинская автономия в составе ЧСР со столицей в Хусте. В крае был установлен авторитарный режим во главе с А. Волошиным, 20 января 1939 г. были распущены все партии, кроме Украинского национального объединения (УНО). Не удивительно, что на выборах в Сейм 13 февраля УНО получило подавляющее большинство голосов. Была создана местная армия, «Карпатская сечь» в 2000 бойцов.
В ноябре 1938 – марте 1939 гг. дипломатические круги оживленно обсуждали информацию о подготовке Гитлером похода на Украину. Министр иностранных дел Великобритании Э. Галифакс писал в конце января: «Сначала казалось – и это подтверждалось лицами, близкими к Гитлеру, – что он замышлял экспансию на Востоке, а в декабре в Германии открыто заговорили о перспективе независимой Украины, имеющей вассальные отношения с Германией». 30 ноября советник Н. Чемберлена Г. Вильсон не без злорадства говорил советскому послу И. Майскому: «следующий большой удар Гитлера будет против Украины. Техника будет примерно та же, что в случае с Чехословакией. Сначала рост национализма, вспышка восстания украинского населения, а затем освобождение Украины Гитлером под флагом самоопределения». Сталин тоже опасался карпатской «букашки», которая с помощью Гитлера хочет «присоединить к себе слона», то есть всю Украину.
Как известно, Закарпатье не имело общей границы с СССР. Каким образом оно могло стать «украинским Пьемонтом»? И в Москве, и в Берлине прекрасно понимали, что это возможно в случае соглашения Германии с Польшей. Причем, если для Германии это была тема для переговоров, то для СССР – повод для подозрений. И основание для них давали не только дружеские германо-польские отношения 1934–1938 гг. и злорадные рассуждения британцев, но и другая разведывательная информация. Так, например, со ссылкой на итальянских дипломатов советские разведчики сообщали еще в мае-июле 1938 г., что не позднее января 1939 г. на СССР будет произведено нападение широкой коалиции от Великобритании до Японии. При этом основной удар будет нанесен Германией через территорию Польши. После этого Украина будет разделена между Польшей и Германией. Скорее всего, информация (дезинформация) итальянцев отражала надежды Муссолини, которые сбылись лишь отчасти и приватно обсуждались с немецкими и британскими кругами. В части «украинского вопроса» для участников этих бесед было очевидно одно: заигрывание с украинскими националистами не означает, что Германия и Польша допустят создания даже формально независимого украинского государства. Однако передача Польше правобережной Украины позволяла вернуться к старой идее, которую раньше поддерживал Пилсудский – создание формальной федерации с участием Украины и Литвы.
Итак, проект «решения украинского вопроса» как повода для раздела СССР, в конце 1938 г. казался вполне реальным и Москве, и Лондону. Но решение должен был принимать Берлин, а намерения Гитлера оставались неясны.
15 марта, сразу после оккупации Чехии, Сейм Карпатской Украины провозгласил независимость и избрал президентом А. Волошина. Однако Венгрия, еще 12 марта получив от Гитлера свободу рук, 14 марта развернула наступление на Хуст. Вопреки ожиданиям, Гитлер не заступился за Карпатскую Украину, а сечевики не смогли оказать серьезного сопротивления венграм и 16–17 марта были разбиты.
Впрочем, в среде украинской эмиграции при объяснении этого поражения всплывала и «немецкая тема». Командовавший сечевиками бывший австрийский офицер Р. Ярый считался «слепым орудием немцев», а сама Карпатская сечь создавалась при содействии немцев, и затем ее кадры были трудоустроены на оккупированной немцами территории. Однако нет данных о прямой команде немцев своим подопечным командирам проиграть сражение с венграми. Закарпатская Украина не имела шанса долго противостоять Венгрии, находясь в полной изоляции и имея рядом враждебные Польшу и Румынию.
Отказ Гитлера от «решения украинского вопроса» в ближайшее время произошел раньше, но до марта 1939 г. об этом не было известно даже в узких берлинских кругах. Сигналы о том, что Гитлер может пойти не на восток, а на запад, в Лондоне увязывались с отказом от «украинской игры» (о чем в январе тоже писал Галифакс). «Украинский вопрос» стал политической лакмусовой бумажкой, позволявшей, как казалось, оценить намерения Гитлера.
Решение Гитлера зависело от позиции Польши. Перемены в настроении поляков наметились после Мюнхена, когда нацисты перешли от «судетской проблемы» к «данцигской». Гитлер, верный своей политике возврата всех населенных немцами земель, намеревался присоединить контролировавшийся Польшей Данциг и разделявший Рейх польский балтийский коридор. Поскольку Польша считалась дружественным государством, немцы были готовы найти ей компенсацию за чужой счет. Очень скоро стало ясно, что поляки не хотели бы создавать украинское государственное образование да же под своей эгидой. Не отказыва ясь публично от у краинской игры, Гитлер был готов легко пожертвовать ей ради союза с Польшей в решении более важных для него вопросах. Но пока украинская карта могла играть и против поляков. В Варшаве опасались раскручивания «украинского вопроса» не меньше, чем в Москве.
24 октября 1938 г. Риббентроп предложил Польше совместную политику в отношении СССР на базе Антикоминтерновского пакта. Германия обещала не создавать марионеточное украинское государство в Закарпатской Украине. За все это Польша должна была согласиться на передачу Германии Данцига и создание экстерриториального немецкого шоссе и железной дороги, соединяющей две части Рейха.
Риббентроп был готов обсудить и более выгодные варианты: обмен балтийского побережья на черноморское – за счет СССР и безо всякой независимой Украины. Выход Польши к Балтийскому морю можно подыскать было за счет стран Балтии. Восстановление границ Речи Посполитой начала XVIII в. было заманчивой перспективой. Но удовлетворят ли немцы территориальные притязания Польши к СССР и Литве, обеспечив выход к морям, или, напротив, создадут новое украинское государство – это вопрос будущего. А балтийское побережье собираются отобрать уже сейчас. Судьба Чехии показывала, что быть сателлитом Германии небезопасно. Польша стремилась показать Гитлеру, что она все же не Чехия. Польские руководители решили, что слишком рискованно менять имеющийся выход к морю на «шкуру неубитого медведя» СССР. И отказали Германии, сделав ставку на свои союзнические отношения с Великбританией и Францией.
Еще в ноябре германское руководство надеялось, что в случае «советско-германского конфликта Польша будет на нашей стороне». Но во время рождественских каникул Гитлер склонился к мысли, что Польша не станет участвовать в его смелых проектах перекройки восточной Европы, а это меняло направление следующего удара. 8 марта 1939 г. Гитлер сообщил ближайшему окружению о намерении сначала сокрушить Запад, а уже потом уничтожить СССР. В апреле началось создание плана «Вейс», и пошел обратный отсчет германского нападения на Польшу.
Несмотря на отказ от использования «украинского вопроса» в публичной политике, германское руководство не сбросило со счетов украинских националистов. До июля 1941 г. они не понимали, что Германия в любом случае не собирается содействовать делу украинской незалежности, и готовы были видеть в Гитлере союзника, а не просто господина. 15 августа 1939 г. абвер сформировал из членов ОУН диверсионно-повстанческое подразделение во главе с членом Главного провода Р. Сушко для организации восстаний на Западной Украине. Услуги этого подразделения не понадобились, но позднее оуновцы продолжили службу в охранных подразделениях в районах, примыкающих к СССР, что не могло не нервировать советскую сторону.
В Лондоне события 15–17 марта 1939 г. были восприняты под углом зрения прежней информации о намерении Гитлера использовать «украинскую игру» против СССР. Отказ Гитлера от похода на Украину был своего рода сигналом, что Гитлер может развернуться на Запад.
Узнав о произошедшем, Чемберлен сменил милость на гнев. В речи 17 марта 1939 г. Чемберлен сделал вид, что отказывается от политики умиротворения. 31 марта он предоставил Польше гарантии вступления Великобритании в войну, если страна подвергнется «прямой или косвенной агрессии». Под косвенной агрессией понималось то, что случилось с Чехо-Словакией в 1939 г. После захвата Албании Италией гарантии были предоставлены балканским странам.
Британское предложение гарантий и одновременный ультиматум со стороны Германии 21 марта 1939 г. поставил Польшу перед выбором – либо превращение в германского сателлита, либо «равноправная» дружба с Западом. Дружить с Западом было почетнее, чем с Гитлером. Но ориентация на Великобританию делала союз Германии и Польши против СССР невозможным. Гитлеру не нужен был союзник, который управляется из Лондона. За шесть дней до нападения Германии на Польшу 24 августа Геринг говорил польскому послу Липскому: «Решающее препятствие для дружественных отношений между Рейхом и Польшей – не данцигский вопрос, а союз Польши с Англией».
Одновременно с политикой «гарантий» Великобритания и Франция стали «размораживать» свои отношения с СССР, что позволило начать англо-франко-советские переговоры июля-августа 1939 г. в Москве. Но эти переговоры зашли в тупик из-за проблемы прохода советских войск через Польшу. Как и в случае с политическими переговорами, в центре внимания оказался чехословацкий опыт. В 1938 г. СССР был готов оказать помощь жертве агрессии, но Красная армия не могла пройти на поле боя через территорию Польши. В новых условиях поляки твердо встали на защиту своих границ против СССР. И причиной неуступчивости во многом был все тот же «украинский вопрос». Польский главнокомандующий Э. Рыдз-Смиглы заявил: «независимо от последствий, ни одного дюйма польской территории никогда не будет разрешено занять русским войскам». Подразумевались как раз украинские и белорусские «дюймы» территории «Речи Посполитой». Несмотря на то, что СССР признавал легитимность границ, определенных Рижским договором 1921 г., советская сторона оспаривала полный суверенитет Польши над западно-украинскими землями, требуя предоставления им автономии. То, что Польша отказалась предоставить автономию национальным меньшинствам, подрывало легитимность ее владения западной Украиной и Западной Белоруссией, по крайней мере, в глазах СССР.
Тупик в переговорах с Великобританией и Францией толкал Сталина к сближению с Германией. 19 августа советское руководство уступило немецким ухаживаниям, и путь к визиту министра иностранных дел Германии И. Риббентропа в Москву был открыт. В ночь с 23 на 24 августа между ним и наркомом иностранных дел СССР В. Молотовым был подписан советско-германский пакт о ненападении. Наиболее спорным документом, принятым 23–24 августа 1939 г., и с правовой, и с этической точки зрения является секретный протокол. Нас интересует в данном случае его положения, касающиеся территории Украины. В советскую сферу влияния входили восточная часть Польского государства и Бессарабия. Интересно обратить внимание на различия с советско-германскими документами, подписанными 28 сентября 1939 г. Важнейших различий два. Во-первых, в августе речь идет не о территориальном разделе, а о сферах влияния. Во-вторых, разграничение этих сфер проходит по ядру польского государства («примерно по линии рек Нарев, Висла и Сан»), а 28 сентября СССР уже не претендовал на земли, лежавшие за линией Керзона (за исключением стратегически важного Белостокского выступа). При этом 23 августа представители СССР и Германии не исключали, что Польское государство в урезанных границах будет сохранено. Тогда понятно, что СССР должен включать часть этого будущего польского государства в свою сферу влияния (а не в свою территорию), чтобы не отдавать его полностью под опеку Германии. Как бы ни сложилась судьба Польши, Сталин уже 23 августа 1939 г. взял курс на объединение Украины и Белоруссии в составе СССР.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.