л. м. 6238, р. х. 738.

В сем году случилось великое землетрясение в Палестине, при Иордане и во всей Сирии января 18 в четвертом часу, и бесчисленные тысячи народа погибли, церкви и монастыри пали, особенно в пустыне около святого града. В том же году заразительная смерть, начавшись от Сицилии и Калабрии, подобно опустошительному пожару проникла в Моновазию и близлежащие острова и в продолжение всего 14 индиктиона наказывала нечестивого Константина и отвращала его от неистовства против святых церквей и досточтимых икон, хотя он, как древний Фараон, остался неисправимым. Та же заразительная болезнь с опухолью появилась в царствующем граде 15 индиктиона. Сначала появилась она неприметным образом, потом на платьях людей и на церковных одеждах появились красные крестики маслообразные и во многом количестве. Горесть и отчаяние овладели всеми по неведению сего знамения: гнев Божий нещадно истреблял не только жителей в городе, но и во всех окрестностях его. Были и видения многим; в исступлении их казалось им, что им сопутствуют незнакомые, страшные лица, которые они приветствовали, как друзей, разговаривали с ними, и другим пересказывали свои с ними разговоры; видели их входящих в домы, в которых они убивали одних, других мечом ранили. И о чем эти очевидцы рассказывали, то так и случалось. При наступлении весны первого индиктиона болезнь увеличивалась, а летом вдруг так разгорелась, что большая часть домов были заперты и некому было похоронять умерших. В этой крайности клали на вьючных скотов по четыре доски, и на них вывозили мертвых. Так же вывозили их на телегах, полагая кучами один на другого. Когда наполнили мертвыми все кладбища и город-{309}ские и загородные, то бросали их в безводные ямы, во рвы, и вскопали большую часть виноградников, даже сады, обнесенные древними оградами, обратили в могилы для людей, и тут еще едва-едва могли удовлетворить сей печальной потребности. Когда почти всякий дом пострадал от такого несчастья за истребление святых икон, произведенное правительством, то вдруг флот агарянский прибыл в Александрию и в Кипр, где тогда находился и римский флот. Но вождь Кивирреотов вдруг напал на них в пристани Керамейской, и заперши устья пристани, из тысячи быстрых кораблей оставил только три, которые спаслись бегством, как говорят.