Новая инфраструктура мира

Новая инфраструктура мира

У каждой агломерации есть центр – средоточие финансовой власти, и есть периферия, население которой работает в центре, получает свои не очень большие деньги… и знает свое место.

Это хорошо видно на примере Москвы – центр этой агломерации очень хорошо очерчен Кольцевой дорогой. Есть мир в пределах Кольцевой дороги, и есть мир за ее пределами; два мира, два образа жизни. Та к устроена любая агломерация, только приметы центра и периферии в них другие. Чем больше агломерация, тем больше по размерам и населению как центр, так и периферия, но принципиально ничего не изменяется.

С агломерациями связаны населенные пункты поменьше. Промышленное производство в этих населенных пунктах связано с производствами агломерации, работает по заказам из ее центра. Это выгодно центру – чем дальше от агломерации, тем меньше стоит один и тот же труд. Это выгодно периферии – без финансовых влияний центра она будет жить еще хуже.

Так щупальца агломераций протягиваются далеко вокруг, втягивая многие и многие населенные пункты – в том числе вдалеке от агломерации. И хорошо, если протягиваются! Давно прошли времена, когда вдали от городов стояли благополучные, уверенно-сытые деревни. Этого нет. Там, где нет возможности сбывать свою продукцию, невыгодно сеять хлеб и разводить скот. Там умирает всякая жизнь, а люди уходят поближе к трассам и городам.

Это очень наглядно видно из окон поезда, идущего по Транссибирской трассе. Еще лет 10–15 назад, до 1995 года, везде паслись стада, почти все видное в окна пространство было распахано и засеяно. Сейчас поля и скот видны лишь вблизи крупных городов – не дальше 50–60 километров. Пригородное хозяйство никуда не исчезло; как ни пугали нас великие «патриоты», города вовсе не вымирают от голода, продуктов даже стало больше, и они разнообразнее. Но вдалеке от городов земля лежит пустая, заброшенная. Поля поросли травой и зарастают кустарником; лет через 10–20 на них начнет восстанавливаться лес.

Жизнь и хозяйство человека расположены теперь не так равномерно, а «пятнами». Тут есть даже свои преимущества – появились большие пространства земли, на которые резко ослаб прессинг человека. Там восстанавливается дикая природа, вновь появляются животные, исчезнувшие тридцать и пятьдесят лет назад. На расстоянии 100–200 километров от Красноярска есть много мест, где вновь появились косули, барсуки и медведи, которых не видели с 1960-х годов.

Это вовсе не особенность Сибири! В городе Плесе – левитановские места, Ивановская область – мне показывали мальчика, который с отцом каждый год «берет» медведя или двух. Это не особенность России! В часе езды от Франкфурта-на-Майне можно за час собрать ведро прекрасных рыжиков.

Может быть, когда-то леса Германии и были похожи на ухоженные парки. Сегодня есть и такие, но кроме них вдали от городов шумят сосняки, в которых вполне можно заблудиться.

Чем дальше от центра агломерации – тем больше нищеты и убожества, отчаяния и безнадежности, – вплоть до полного исчезновения цивилизации. Чем ближе к центру, тем жизнь становится все более и более сытой, обеспеченной, все ярче, интереснее и современнее.