Структура ранней империи

Структура ранней империи

Таким образом, Российская империя в начале XVIII века, после трех столетий экспансии, была очень разнообразной. В середине XV века Московское великое княжество занимало площадь примерно 430 тыс. кв. километров, а в начале XVIII века Россия уже охватывала площадь много большую, чем 10 млн кв. километров. Население выросло с примерно трех миллионов в середине XV века до 15,8 миллиона в 1719 году. Русских было большинство, они составляли 70 % населения, украинцы – 13 %, восточные славяне вместе – почти 86 % населения. Затем следовали прибалтийские лютеранские народы (эстонцы, латыши, финны и немцы), которые составляли 4 %, финно-угорские анимистские и отчасти христианизированные народы Севера, Поволжья и Приуралья – 4 %, мусульмане Поволжья, Приуралья и Сибири – 4 %, ламаистские монголоязычные калмыки – 1 %, шаманистские этнические группы Сибири вместе – 1 % всего населения.¹⁹

По своей структуре Российская империя была «составным» государством (composite state), типичным для Европы раннего Нового времени. Она содержала полузависимые регионы с полным самоуправлением и собственным правителем (гетманство,

Калмыцкое ханство), области с широкой региональной автономией (прибалтийские губернии) или с локальным самоуправлением (Сибирь, Поволжье и Приуралье) и, наконец, периферийные земли, прочно интегрированные в администрацию империи (Новгород, Псков, Смоленск). Отличались и социополитические структуры, начиная с организации социальных групп по образцу Москвы в Новгородской земле до сохранения старых структур – родовых и племенных в степи, военно-эгалитарных у казаков, среднеевропейских сословных корпоративных в Прибалтике и в украинских городах. В принципе, российское правительство стремилось к сотрудничеству с элитами периферийных регионов, которые нужны были ему для обеспечения порядка, для управления и для выполнения разных других функций (военных, административных, экономических, культурных и т. п.). Если лояльные верхние слои были землевладельцами с зависимыми крестьянами по русскому образцу (как казанские татары, смоленские дворяне и прибалтийские немцы), то они сразу кооптировались в дворянство России. Иначе происходило в случае элит без зависимых крестьян. Старшина украинских казаков под влиянием российского примера постепенно превращалась в дворянство и в конце XVIII века была включена в дворянское сословие. Государство и православная церковь до конца XVII века не вмешивались в вероисповедание нерусских – лютеран, мусульман, ламаистов и анимистов. Часть периферийных нерусских регионов была заселена русскими крестьянами и помещиками (Поволжье, Север, Смоленск) или только крестьянами (юго-запад Сибири и Приуралье). В других регионах русских не было совсем (в степи), или только незначительное число военных или административных лиц (гетманство, Прибалтика, север Сибири).

О причинах возникновения такого многообразия в управлении, социально-политической организации и вероисповедании я уже говорил. Самым важным фактором оказались функции, которые правительство передало периферийным областям в рамках империи. Так, население южных пограничных областей имело преимущественно военное значение, преобладающий интерес к охотникам Сибири и Севера носил экономический характер, Прибалтика должна была служить образцом для европеизированной России. На Новгород и Псков Иван III смотрел как на обычную вотчину Московских князей, и сословно-представительные элементы их внутреннего порядка были упразднены (при других политических обстоятельствах и целях похожие элементы были, однако, сохранены, например, у приднепровских казаков и в Прибалтике). В течение почти трех столетий, с середины XV до начала XVIII века, интересы центра менялись. Так, кочевые народы и казаки постепенно потеряли свое военное значение и в XVIII веке были уже более прочно интегрированы в Россию. Вообще, абсолютистское, европеизированное государство стремилось к регулированию и гомогенизации разных регионов страны. Отношение к другим вероисповеданиям с переходом к вестернизации изменилось – в первой половине XVIII века веротерпимость в отношении ислама и анимизма сменилась наступлением против восточных вер, а на западе установилась веротерпимость в отношении христианских конфессий.

Несмотря на изменения, имевшие место в XVIII–XIX веках, основные образцы экспансии и политики в отношении периферийных регионов и их населения, как и основы сложной структуры государства, были заложены именно в период возникновения Российской империи и продолжали действовать до конца XIX века. Похожие политические методы и структуры остались, что можно показать на примерах Польши, Финляндии, Закавказья, Казахстана, Северного Кавказа и Средней Азии²⁰.

Это значит, что изучение начальных этапов формирования Российской империи необходимо для ее дальнейшего понимания в период с XVIII до XX века. Вследствие этого, большое число исторических исследований, сосредоточенных почти исключительно на послепетровском периоде, и особенно на второй половине XIX – начале XX века, лишаются длительной исторической перспективы и объяснительной силы. Как мне кажется, это верно и для других империй, возникших в XV–XVII веках, – не только Османской и Габсбургской, но и империи Сефевидов в Иране или Могулов в Индии. Сравнение Российской империи с другими империями может прояснить основы, общности и специфические особенности империй, которые были самой важной моделью государственной организации в Средней и Восточной Европе и в Азии в период с XVI до XIX столетия.