НА РУИНАХ ИМПЕРИИ КАРЛА ВЕЛИКОГО

НА РУИНАХ ИМПЕРИИ КАРЛА ВЕЛИКОГО

В тот же день, победив всех соперников, преемником Адриана стал Иоанн VIII (14.12.872–16.12.882), сын Гундо, римский аристократ, но происхождения, возможно, лангобардского, честолюбивый человек и способный политик. Намерения Иоанна VIII заключались в том, чтобы на развалинах империи Карла Великого воздвигнуть престол св. Петра, а затем епископов и государей Италии превратить в вассалов римской теократии. Этим смелым замыслам, однако, не было суждено осуществиться: одолеть итальянский хаос было не под силу ни Иоанну VIII с его дипломатическим гением, ни какому-либо другому папе.

Этот римский первосвященник вполне обладал умением создавать политические комбинации и не упускать из виду ни одной возможности. Он, нимало не колеблясь, заключал и расторгал союзы. Опасаясь сарацин, надеясь вернуть утраченную Болгарию и рассчитывая вступить в договор с Византией, Иоанн VIII не остановился перед тем, чтобы снова признать патриархом отлученного от церкви Фотия и превозносить его достоинства. Мирские выгоды он ставил выше догматических тонкостей по поводу filioque. Весьма вероятно, что он последовал бы примеру некоторых южноитальянских городов и снова отдал бы Рим под номинальную власть Византии, если бы это было еще возможно. Македонская династия, занявшая в лице Василия I греческий престол, была, конечно, прямой противоположностью жалким последним Каролингам. И если когда-либо время благоприятствовало новому переходу Италии под византийское влияние, это было именно время правления Василия I. Но бедственное состояние, в котором нашел империю этот государь, а также войны с болгарами и сарацинами исключали возможность объединения.

Иоанн настаивал на исполнении требований своего предшественника относительно возвращения Болгарии под церковную юрисдикцию Рима. Папа предписывал патриарху Игнатию, который «вторгся со своим серпом в чужую ниву», в течение тридцати дней совершенно очистить Болгарию от греческого духовенства. Но в это время Игнатий уже сильно недомогал, и в 877 г. этот церковный деятель, решительный сторонник самобытности Константинопольской церкви, скончался, совершенно примирившись со своим старым врагом Фотием.

В более поздние времена сложилась легенда о том, что папа Иоанн VIII выступил великим противником Большого Свято-Софийского собора и вынес анафему на Фотия в 881 г. Эта версия стала столь распространенной, что перекочевала в учебники по истории церкви в старой России.

Только в начале XX века католические ученые доказали, что не было разрыва Иоанна VIII с Фотием. Важную роль в установлении истины сыграл Франциск Дворник. В книге «Схизма при Фотии» (вышедшей в 1948 г. на английском языке) он приводит документы Ватиканского архива, подтверждающие, что папа Иоанн VIII и патриарх Фотий до конца жизни находились в общении и официальном, и неофициальном, и далее взаимодействие двух кафедр продолжалось еще около двухсот лет. Тем не менее Иоанн надеялся, что сможет принудить болгар к повиновению. Он сразу написал Борису угрожающее письмо, в котором пугал его народ отлучением от церкви и намекал, что, сопротивляясь, «они могли присоединиться к Дьяволу, которому подражали». Он приказал освободить из монастырской германской тюрьмы Мефодия, куда того посадили по приказу очарованного латинством князя Святополка, сменившего лояльного Ростислава. Иоанн запретил немецким епископам совершать литургию, пока просветитель не будет освобожден. Правда, папа наложил запрет на богослужение на славянском языке, разрешив только проповеди. О них он отдельно написал Святополку Моравскому, призывая обязать клириков проповедовать на местном языке. Мефодий считал, что проповедей недостаточно, он был в отчаянье; чтобы спасти восточное христианство, он проигнорировал приказ папы, но ситуация уже вышла из-под контроля.

Хотя папа Иоанн не оставлял надежду приобщить балканские страны к Римской церкви, европейский юго-восток ускользал от власти римских понтификов.

Большие неудобства и Византии, и Италии продолжали доставлять арабы. Чтобы защитить от них южноитальянские берега, папа на личные средства построил военный флот. Он сам предводительствовал морскими экспедициями, и часто под его знаменем итальянцы одерживали победы. Так, в 876 г. в морском сражении при Кирке он наголову разбил флотилию арабских пиратов. Однако отдельные удачные вылазки не гарантировали безопасность, и только обязательство папы выплачивать арабам ежегодную дань помогло купить мир.

Попытки христианских князей сотрудничать с мусульманами папа резко пресекал.

Когда герцог неаполитанский Сергий заключил соглашение с арабами, Иоанн VIII приказал его брату, епископу Афанасию, внезапно захватить Сергия и выколоть ему глаза, что было аргументировано папой с помощью Евангелия: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его…» (Мф., V, 29). Самого Афанасия, тоже подозревавшегося в симпатиях к мусульманам, папа отлучил от церкви и снял наказание лишь после того, как епископ в присутствии папских легатов распорядился уничтожить большую группу сарацин.

На западе Иоанн сумел обеспечить себе верховную власть и в собственных интересах продвигал заведомо неспособных правителей. Современный хронист называл их «маленькие короли», подчеркивая как их слабость, так и незначительность владений.

12 августа 875 г. около Брешии скончался император Людовик II, последний из Каролингов, которому еще был присущ деятельный ум и который был способен задаваться планами, достойными империи. Он отдал многие годы жизни упорной и достойной борьбе, имевшей целью спасти Южную Италию от сарацин и объединить королевство. Но и он оказался не в силах победить внутреннее разложение, к которому неизбежно должны были привести феодальное начало и иммунитет епископов.

Людовика II погребли в церкви Св. Амвросия в Милане. Это бьш первый император Средних веков, который вступил в роковой лабиринт Италии и погиб в нем, сам став почти итальянцем.

Поиск преемника Людовика II доставил массу хлопот папе Иоанну VIII. После смерти императора понтифик от имени папского престола предложил признать права французских Каролингов наследовать императорский титул. Но императрица Энгельберга, вдова Людовика II, продолжая политику мужа, поддерживала Каролингов германских. Вокруг нее сплотилась шайка коррупционеров, которая ранее пользовалась расположением ее супруга. Когда их покровителя не стало, казнокрады бежали из Рима от праведного папского гнева, прихватив с собой церковные сокровища.

За германских Каролингов выступал и могущественный маркграф Беренгер Фриульский, который по своей матери Гизеле приходился родным внуком Людовику Благочестивому. (В те времена самые ничтожные генеалогические вопросы имели колоссальное значение. Люди Средневековья на этом основании объявляли претензии на титулы, спорные территории, начинали войны и узаконивали в своих глазах ограбление побежденных.) Государство Беренгера Фриуль граничило с немецкими владениями, и для него имело большое значение, кто получит власть в Германии. Беренгер состоял с Иоанном в добрых отношениях, что позволяло папе обращаться к нему в случае необходимости.

В разразившейся после смерти Людовика II войне за корону приняли участие его братья и дяди. Победителем по чистой случайности оказался Карл Лысый. В его руках объединилась империя.

По обычаям Каролингов и их потомков в момент избрания или коронации монарха епископы представляли ему свои прошения. Карл Лысый в ответ на клятву верности епископов, графов и «знати» (optimates) сам поклялся сохранять церковные привилегии. Папа короновал внука Карла Великого и прямо объявил его «своим созданием». Этот король западных франков, стесненный норманнами и зажатый сильными вассалами, давал всевозможные обещания папе. Иоанн сознавал необходимость апостольским авторитетом помочь своей креатуре. На церковном Соборе он провозгласил, что избрание Карла было предопределено Богом ранее Сотворения мира и что новый император спасет мир, как некогда Иосиф спас от голода Египет. Но в это время распространился слух, что приближается более сильный претендент на императорскую корону. «Спаситель мира» постыдно бежал.

При Карле Лысом Ламберт Сполетский снова явился в роли представителя императора при папском дворе. Он заявлял, что его цель — создание союза центральных и южных итальянских областей против сарацин. На самом деле он строил интриги для собственного возвышения. Но особенно развернуться он не успел: через год после коронации Карл Лысый умер, и снова началась борьба за императорский трон.

Претендентам на императорскую корону важно было заручиться благоволением папы. Ламберту возрастание влияния понтифика не нравилось, и он потребовал у Рима заложников как гарантию лояльности Иоанна. Возмущение папы несколько остудило его пыл, но затем он оказал поддержку некоторым римским чиновникам, личным врагам папы, которые вынуждены были бежать из Рима от его гнева. Ламберт вступил с папой в переписку, не давшую результата, и в союзе с другим сильным итальянским властителем Адальбертом I Тосканским, мужем его сестры, предпринял атаку на Рим. В Вечном городе у Ламберта имелись сторонники, среди которых своими дарованиями и влиянием выделялся авторитетный и богатый кардинал Формоз, епископ Порто, одной из главных епархий в окрестностях Рима. Иоанн хорошо помнил, что тот бьи его главным конкурентом на последних выборах.

В результате устроенного противниками папы побоища ему пришлось укрыться в городе Льва[8] и провести там тридцать дней.

Но папа не сдался. Не успели Ламберт и Адальберт покинуть город, как он отлучил их от Церкви, всенародно заявив о лишениях и насилии, которые пришлось ему вынести по их вине, и обнародовал свое мнение об истинных мотивах Ламберта — самому завладеть королевской и императорской коронами.

Пользуясь неустройством в империи, Ламберт забирал все больше власти. Он напал на Рим, и папе в 878 г. пришлось бежать в Западно-Франкское королевство, чтобы заручиться поддержкой французских Каролингов и в свою очередь оказать услугу единственному из четырех сыновей Карла Лысого, пережившему отца, Людовику (846–879), прозванному Заикой, приведя к присяге его вельмож. Людовик тепло принял папу в Труа.

Там Иоанн короновал Людовика и пытался созвать Собор для наказания своих «угнетателей». Однако в Труа явилось слишком мало епископов, и Собор не состоялся. А скоро полная бездарность Людовика Косноязычного, а затем его смерть разбила все надежды папы.

Результат противостояния энергичного и добросовестного папы и беспринципного Ламберта трудно было предсказать, но в 879 г. Ламберт скончался, завещав владения и политическую программу сыну.

После смерти обоих сыновей Людовика Заики, правление которых продлилось менее двух лет, Иоанн стал искать себе другую опору.

Между тем Запад только в авторитете Рима видел спасение от терзавших его междоусобий. Пользуясь ситуацией, папа фактически присвоил право раздавать по своему усмотрению королевские и императорские короны.

Чем слабее был правитель, тем сильнее становился Св. Престол. Нового защитника Иоанн VIII нашёл в Карле III Толстом (881–887), которого все историки единодушно называют не способным к правлению. Однако тот помог вернуться понтифику в Вечный город, где папа короновал его императорским венцом.

Каролинги все более мельчали. Император Карл III был не в силах защитить своих подданных. К делам правления он тоже оказался не готов. Его слабость оказалась чрезмерной даже для интересов Рима. Он носил титул императора, но эта ноша была ему не по плечу.

Это понимал и Иоанн, который теперь надеялся только на Беренгара, чья преданность папе казалась безусловной.

Иоанн старался окружить себя единомышленниками и очистить ближний круг от враждебно настроенных или нерешительных членов. Чтобы избавиться от противостоящего всем его начинаниям Формоза, папа снова отправил его в качестве легата в Болгарию. Затем и вовсе лишил епископского сана — то ли за болгарскую политику, то ли за поддержку сполетского дома.

Отважный папа развернул кампанию по борьбе со злоупотреблениями. Ключевые посты в Римской церкви были сосредоточены в руках коррумпированной аристократической группировки, связанной родством и круговой порукой. Среди казнокрадов находились влиятельные государственные чиновники и представители высшего клира. Папа с горечью осознал, что борьба с коррупцией оказалась гораздо труднее, чем создание послушных императоров.

Карл Толстый в конечном итоге не обманул надежды понтифика: он расширил границы церковного государства и предоставил Святому Престолу полную свободу. Но стоило Карлу покинуть Рим, оппозиция подняла голову.

Иоанн надеялся предложить императорскую корону Каролингу Бозону Прованскому, назвав его «своим единственным возлюбленным сыном», и воспользоваться его покровительством. Но римляне закрыли перед ним ворота.

За неспокойные годы правления Римской церковью папа Иоанн VIII успешно отражал внешние угрозы и твердой рукой прекращал внутренние неурядицы. Такая активная и бескомпромиссная позиция вызывала не менее энергичное, хотя и скрытое, противодействие. Грозный для явных врагов, папа был беззащитен против злобы и мстительности людей из ближайшего окружения. Не вполне ясно, чем папа так досадил своим родственникам, но именно они дали ему яд. Отрава долго не действовала; тогда Иоанну размозжили голову и забили его насмерть.

Это был первый в истории папства случай убийства римского епископа

Последний день понтификата Иоанна VIII стал первым днем правления ставленника имперской партии, Марина I (16.12.882–15.5.884), что явствует из его актов. По словам Льва Дьякона, в истории восшествия Марина на римскую кафедру много таинственного и зловещего. По-видимому, намекалось на его причастность к убийству его предшественника. К несчастью, летописец не рассказал ничего конкретного.

Итальянец из Витебро[9], епископ Цере, Марин был избран в нарушение положений Никейского собора 325 г., запрещавшего пастырю переходить из одной епархии в другую.

Об этом папе известно очень мало. В частности, по делу Фотия Марин в качестве папского нунция ездил в Константинополь три раза. Именно он в свое время приложил большие усилия для приобщения Болгарии к Западной церкви и прослыл другом Бориса Болгарского. Действуя в одном направлении с Формозом и стремясь к той же цели (престолу св. Петра), он тем не менее сохранил с ним добрые отношения.

Именно Марин вернул Формозу епископскую кафедру в Порто и кардинальский сан.

Незадолго до воцарения Марина умер сын злокозненного Ламберта Сполетского Гвидо. За три года правления он не проявил себя как политик, и когда в 882 г. его унесла болезнь, этого почти не заметили. Маркграфство Сполетское перешло к брату Ламберта, тоже Гвидо. Наследнику пришлось позаботиться о признании и почитании привилегий, предоставленных папскому престолу «императорами и королями древних и новых времен». Прошения епископов, обращенные к Гвидо, заставляют предполагать присутствие представителей папы на ассамблее в Павии. Для себя епископы попросили о предоставлении им полной свободы в исполнении священнических функций. Церковные учреждения не должны были облагаться новыми налогами, а духовенству позволялось оставаться «под властью своих епископов».

Несмотря на уступки, на которые вынужден был пойти Гвидо, в его лице папство обрело нового решительного и изобретательного врага. Он продолжил борьбу против Марина, категорически отказавшись вернуть захваченные предшественниками земли, и, наконец, вступил в переговоры с Византией.

Тотчас он был обвинен в государственной измене и низложен. Карл Толстый приказал графу Беренгару вступить в герцогство Сполетское. Изгнанный оттуда Гвидо бежал в Южную Италию и обратился за помощью к сарацинам.

Эти печальные события свидетельствуют о том, какая глубокая смута все более и более охватывала Италию.

Но и Марин все время своего полуторагодичного понтификата стремился заручиться поддержкой извне: он восстановил связи с Византией и наладил отношения с Фотием. Однако он не оказал поддержки Мефодию — «живому апостолу славян», когда тот в ней нуждался.

Кончина папы наступила от неизвестных потомкам причин. Некоторые историки полагают, будто Марину дали яд, что вполне отвечало духу тех лет.

На его место был назначен римлянин св. Адриан III (17.5.884–15.9.885), по-видимому, также с одобрения имперской партии. Однако после избрания он заявил и сенату и народу Рима, что утверждение папы не должно зависеть от воли императора. Принято считать, будто бы Адриан III постановил, что после Карла Толстого, не имевшего наследника, императорскую корону должен получить итальянский государь. Впрочем, Адриан не собирался отказываться от помощи империи для борьбы с сарацинами. Те продвинулись далеко на север: в 884 г. оплот средневекового монашества, обитель Монте-Кассино была ими полностью разрушена.

Вероятно, именно в связи с опасностью сарацинского вторжения Гвидо Сполетский уже в конце 884 г. был помилован императором в Павии и снова получил свое герцогство.

Карл Толстый решил созвать в Вормсе имперский сейм и установить порядок престолонаследия. Туда же был приглашен и папа.

Поручив город заботам епископа Иоанна из Павии как императорского посла, Адриан покинул Рим, намереваясь на сейме обсудить детали их совместной борьбы с захватчиками, но умер по дороге, в Модене, и был погребен в знаменитом монастыре Нонантула.

Можно предположить, что этот папа был достойным человеком, поскольку его могила стала местом поклонения, где происходили чудеса исцеления.

На освободившийся престол понтифика единогласно был избран Стефан V (9.885–14.9.891), сын римского вельможи Марина (которого иногда называют Адрианом), проживавшего в аристократическом квартале Рима Виа Лата. Ранее кардинал Кватро Коронати, до своего посвящения он занимал ответственную и в то время весьма престижную должность библиотекаря при дворе папы[10] и отличался редкой просвещенностью и любовью к знаниям. Заняв папский престол, Стефан затребовал к своему суду представителей фотианской и игнатианской партий для разрешения их спора. Византийское правительство отступило от взглядов Фотия, так как сын Василия Македонянина, Лев VI Философ, в угоду папе снова низвел его с престола.

Во время понтификата Стефана на Центральную Италию обрушилось нашествие саранчи, потравившей все посевы; начался страшный голод. Папа не остался безразличным к народным бедствиям: он истратил все отцовское наследство на помощь бедным.

Гвидо Сполетский, злейший враг Иоанна VIII, стал самым верным союзником Стефана V. От такого поворота во взаимоотношениях обе стороны ждали очень многого. Хотя Стефан отнюдь не обольщался в отношении Гвидо, помня о его безудержном честолюбии, недобросовестности, любви к интригам, но надеялся, что руками сполетанца сможет разгромить войско сарацин. Более того, папа тешил себя мыслью, что в дальнейшем Гвидо выступит серьезным соперником византийцам, которые добились впечатляющих успехов в южных районах Италии.

На севере Европы ситуация складывалась катастрофическая. Еще никогда норманны так не терзали народ своими набегами, как в годы правления императора Восточно-франкского королевства Карла III Толстого. Они совершали свои грабительские набеги, доходили до Сены и Луары, сжигая всё на своем пути. Король не мог защитить своих подданных. В Трибуре на Рейне магнаты созвали ассамблею, которая объявила Карла не способным к правлению. Действительно, Карл с юных лет страдал эпилепсией и, по-видимому, рассеянным склерозом. Формальным поводом к этой акции явилось обвинение короля в физической немощи и неспособности управлять государством. Поэтому его лишили разом всех четырех корон и заперли в монастыре, где он умер два месяца спустя после неумело проведенной операции по трепанации черепа.

Низложение Карла было крайне невыгодно Св. Престолу. Император, каким бы слабым он ни был, олицетворял порядок, и после его отречения, а затем и смерти (888) на Апеннинском полуострове, как и в остальной Европе, воцарился полный хаос. У Карла остался бастард Бернар, но император отошел от дел, не успев назначить его своим наследником. На право наследовать Карлу III могли претендовать немногие оставшиеся Каролинги: представитель французской линии законный сын Людовика Заики Карл (Простой), которому было только восемь лет, а также Людовик III, сын Бозона Прованского и Ирменгарды, дочери Людовика Благочестивого, приблизительно такого же возраста.

Таким образом, от некогда могущественного рода Каролингов остались только дети да бастарды. Без покровительства же императоров папы оказались бессильными против влиятельных родов итальянской аристократии. Папский престол все более становился игрушкой партикулярных сил. И не только местные династы представляли опасность для Папского государства — со всех сторон Италию окружали враги: агрессивные арабы и коварные греки.

Кровь Карла Великого через браки его дочерей перешла к итальянским властителям. В Италии Каролинги по женской линии Гвидо Сполетский, Адальберт Тосканский и Беренгар Фриульский могли претендовать на императорскую власть. Каждый из них поддерживался собственной партией и желал иметь расположенного к себе папу. Однако самым перспективным претендентом на корону считался племянник Карла III Арнульф Каринтийский, незаконный сын Карломана Баварского от наложницы, «неподлинный Каролинг», который и был избран германским королем.

Сначала Стефан демонстрировал странное безразличие к судьбе короны Карла III. Однако затем выступил как сторонник национальной сполетской партии. Он публично нарек Гвидо своим «единственным возлюбленным сыном» и заявлял, что усыновил бы его официально, если бы мог. Но и без того папа и Гвидо поддерживали самые сердечные отношения.

Искренняя или не вполне привязанность к «возлюбленному сыну» не мешала Стефану, который вовсе не был простаком, видеть, что Гвидо стремится своими владениями окружить папское государство. Невозможно представить, что папа желал сделать своего и без того слишком могущественного соседа из Сполето королем и императором. Действительно, он обратился к германскому королю Арнульфу Каринтийскому, умоляя его «вырвать Италию и Св. Престол из рук недобросовестных христиан». Он настолько боялся этих дурных людей, что передал свое послание через не связанного с итальянскими князьями Святополка Моравского. Однако Арнульф, пламенно стремившийся надеть императорскую корону, это послание не получил.

Тем временем безудержно честолюбивый Гвидо вынудил папу короновать его вместе с супругой Агельтрудой императорскими коронами (21.2.891). Упоминание Агельтруды — не дань формальностям: императрица была цельной личностью, энергичной и честолюбивой, и умела заставить грубых мужчин, признающих только силу, считаться со своими правами. Она происходила из Южной Италии, была дочерью Адельгиза, князя Беневентского, и имела собственную имперскую политическую программу, изложенную в «Книге об императорской власти в городе Риме», написанной по ее инициативе.

Коронация Гвидо, давшая Италии императора-итальянца, была одним из последних деяний папы Стефана. После этого он прожил еще полгода и скончался от болезни.

Наконец папскую тиару, к которой он вожделел столько лет, получил Формоз (19.9.891–4.4. 896). Этот римский аристократ занимал высокое положение при нескольких папах и проявил себя как энергичный и предприимчивый церковный деятель. Несмотря на сан и связанные с ним возможности, он придерживался суровых, аскетичных правил. Никто не видел, чтобы он ел мясо и пил вино.

О молодых годах Формоза ничего не известно. В 864 г. Николай I сделал его кардиналом Порто, затем отправил во главе посольства в Болгарию, где тот завязал весьма близкие отношения с князем Борисом и его приближенными. У Формоза появилась надежда получить патриарший престол в этой стране, но из-за недовольства папы слишком открытым сращиванием интересов легата и болгар возможность не была реализована.

В 869 г. Адриан II послал Формоза для рассмотрения дела Лотаря и его жены Теудберги, однако ввиду смерти короля миссия оказалась бесполезной. В 872 г. Формоз был направлен в Тренто, где императрица-вдова Энгельберга и претенденты обсуждали вопрос о наследовании императорской короны после смерти Людовика И. Занимавший в то время римскую кафедру папа Иоанн VIII доверился мнению Формоза в этом вопросе и на Рождество 875 г. пригласил в Рим для коронации Карла Лысого. Получив корону, Карл, по-видимому, по совету Формоза, решительно вставшего на сторону сполетской партии, восстановил в правах Ламберта и Гвидо Сполетских. Ранее пострадавшие за участие в заговоре против Людовика II, теперь они получили прощение, дав императору обещание всемерно помогать папе в борьбе с сарацинами. Политика Формоза вызвала резкое недовольство Иоанна VIII, который лишил его церковных званий и угрожал предать суровому наказанию.

При папском дворе многие не одобряли избрания Карла. Противники нового императора тайно бежали из Рима, прихватив с собой многочисленные богатства. Среди покинувших Рим был и кардинал Формоз. Иоанн VIII созвал синод, который повелел беглецам вернуться, а когда те отказались повиноваться, повторный синод их осудил. В 878 г. Иоанн VIII на Соборе в Труа объявил о низложении Формоза как епископа. Лишь дав клятву никогда не возвращаться в Рим и не выполнять функции священника, Формоз избежал отлучения от Церкви. Тем не менее он снова вошел в милость при папе Марине I, которого поддерживала партия императора. Марин освободил Формоза от клятвы и вернул ему епархию Порто.

Формоз, сам не имея шансов получить тиару, способствовал выбору папой Стефана V и деятельно поддерживал его политику.

Правители Сполето были в это время наиболее сильными князьями Италии — им принадлежала вся Ломбардия. После пресечения династии Каролингов по мужской линии Формоз оказал содействие Гвидо Сполетскому в принятии титула императора и сам короновал его в Риме.

Но скоро Формоз, как в свое время Стефан V, убедился, что влияние сполетского дома почти превышает его собственное, а владения грозят потеснить территорию, принадлежащую св. Петру. Земли папы превратились в замкнутый анклав, а сам он оказался полностью зависимым от императора Гвидо. Выступить против такого сильного правителя папа не дерзнул. Но после ожесточенной стычки с непокорными вассалами император, получив множество несмертельных ран, скончался от потери крови.

Под давлением овдовевшей, но не потерявшей влияния Агельтруды Формоз в 892 г. с неохотой короновал сына Гвидо, Ламберта.

Это был многообещающий подросток, едва достигший тринадцати лет. Кроме высокого происхождения и блестящего образования он обладал развитым умом, обещавшим стать государственным, и великодушием, присущим благородным натурам. В это время он находился под сильным влиянием матери, урожденной принцессы Беневенто. Ее род был вытеснен с родины греками, и теперь Агельтруда, пользуясь своим положением императрицы-матери, страстно желала отвоевать у Византии родовое достояние. Ламберт в этой авантюре оказался лишь орудием.

Поход против Беневенто, начатый в августе 895 г., вызвал резкое недовольство папы, дорожившего миром с Константинополем. Он тайно обратился к Арнульфу Каринтийскому, который уже один раз изгнал сполетанцев с территорий, лежащих к северу от реки По. Этому храброму и энергичному принцу удача поначалу улыбалась. Теперь папа решил поставить на него, снова убеждая спасти Италию от тирании Сполетского дома. Его уговоры были тем убедительнее, что душой сполетской партии стал диакон Сергий, выдающийся римлянин, соперник Формоза и его самый решительный противник.

Арнульф договорился о взаимопомощи с императором Византии Львом VI, заключил союз с Бургундией и осенью 895 г. перешел Альпы. В феврале 896 г. он уже стоял под стенами Рима. Подросток Ламберт помчался в Сполето для организации сопротивления узурпатору. Обороной Вечного города осталась руководить Агильтруда. Однако римляне все еще ценили каролингскую кровь и не желали воевать против правнука Карла Великого. Город радушно открыл ему ворота, и Арнульф был коронован императорской короной тем же Формозом, который незадолго до того венчал его соперника.

Неудивительно, что сполетская партия расценила действия папы как предательство — и собственно их, и национальных интересов — и в дальнейшем относилась к нему как к злейшему врагу.

Осенью 896 г. два самых сильных итальянских правителя Ламберт Сполетский и Беренгар Иврейский встретились в Тичино, где заключили договор о мире. Они разделили итальянское королевство: Беренгар получил земли между реками По и Адда, остальная часть осталась у Ламберта. В конце года союзники смогли выбить из Рима германцев Арнульфа.

Это беспокойное время благоприятствовало людям смелым и энергичным. В понтификате Формоза зазвучало имя тускулумского графа Теофилакта, под влиянием интриг которого церковные круги разделились на соперничающие партии. С Теофилакгом связана наступившая впоследствии целая эпоха, называемая в истории «порнократией».

Император Арнульф двинулся дальше на юг против Ламберта и Агильтруды, но во время похода его «разбил паралич» (инсульт). Немедленно появились слухи, будто он принял яд, приготовленный Агильтрудой. Однако скорее причиной были неумеренные наслаждения, которым Арнульф предавался в окружении своих многочисленных наложниц. Его войска были вынуждены отступить, и власть снова перешла в руки сполетанцев.

Вскоре после этого неудачного поворота своей политики скончался и папа Формоз.

Тут же спешно и насильственно на Св. Престол был возведен римлянин Бонифаций VI (896), который на тот момент не имел даже звания дьякона. Его папствование продлилось всего четырнадцать дней. На пятнадцатый было объявлено, что Бонифаций умер от подагры.

Папский престол перешел к Стефану VI (5.896–8.897). Этот понтифик, римский уроженец Джованни, происходил из семьи священника. До своего избрания он имел епископский сан, всегда выступал на стороне сполетскои партии и как ставленник сполетского дома стал папой, хотя перед этим занимал епископскую кафедру Опорто.

В истории церкви Стефан VI остался как устроитель печально известного «Трупного синода» (январь 897), в подготовке и проведении которого принимал деятельное участие дьякон Сергий, представитель тускулумского графского рода, державшего сторону сполетанцев. Считается, что папа выполнял желание императрицы Агильтруды, не простившей Формозу его предательства.

Синод, на котором присутствовали Ламберт и его мать, устами папы объявил недействительной коронацию Формозом Арнульфа Каринтийского. Но прелаты пошли еще дальше: было провозглашено, что все распоряжения покойного папы недействительны. Выходило, что незаконно и посвящение самого Стефана в епископы Опорто — факт, который до этого времени мешал ему претендовать на кафедру св. Петра.

Тщательному изучению подвергалась вся долгая жизнь Формоза: его интриги с болгарами, его споры с Иоанном VIII, его честолюбивые стремления. В свое время отлученный папой Иоанном, Формоз возвратился в лоно Церкви как светский человек и поклялся не хлопотать об утрате принадлежавшего ему епископства. Стефан утверждал, что вернуть сан Формоз мог только интригами и преступлениями во время папствования Марина I.

Папа повелел выкопать труп Формоза, чтобы вынести ему приговор как еретику. Полуразложившееся тело нарядили в папские одежды и усадили на скамью подсудимых перед церковным собранием. Стефан VI, обращаясь к трупу как к живому человеку, задал ему несколько риторических вопросов. Рядом стоял дьякон, который сначала говорил от имени покойника, а потом сам продолжил допрос. Формозу были предъявлены все обвинения, выдвинутые ранее Иоанном VIII. Но поскольку «подсудимый» молчал, его признали виновным, объявили недостойным папского престола, сорвали папские одежды и отсекли три пальца правой руки — которыми он благословлял.

Это жуткое зрелище, воспроизведенное французским художником Жаном-Полем Лораном, вошло в историю под названием «Трупный синод».

Затем изуродованный труп бросили в Тибр. Нескольким клирикам, сочувствующим бывшему папе, удалось выловить тело еретического понтифика и снова предать его земле.

Беззаконное судилище переполнило чашу терпения римских граждан. Возмущенные кощунством Стефана, квириты восстали и бросили его в темницу. Там папу заковали в тяжелые цепи и скоро задушили.

Место римского понтифика при неизвестных обстоятельствах занял Роман (8.897–11.897). Этого папу некоторые считали братом папы Марина I, а другие утверждали, что он — человек темного происхождения. Роман умер менее четырех месяцев спустя после восшествия на престол св. Петра, не успев совершить ни одного значимого деяния, но, самое главное, не попытавшись погасить скандал вокруг дела Формоза. 

Понтификат следующего папы, Теодора II (12.897–12.897), длился немногим больше трех недель. Хроники называют его римлянином, но «сыном Фотия», т.е. подчеркивают, что его отец имел греческое происхождение. Римский гражданин, как и Формоз, он за краткое время папствования аннулировал постановления «Трупного синода», приказал с почестями перезахоронить останки несчастного папы в соборе Св. Петра и запретил судебные преследования усопших. Он созвал Собор, который должен был подтвердить законность распоряжений покойного первосвященника. Торжественная церемония призвана была скрасить впечатление от святотатства, совершенного годом ранее; присутствовавшие на ней люди пришли в огромное волнение, и позже в народе бытовали рассказы о том, как лики святых склонились, чтобы поприветствовать усопшего понтифика. Это вызвало резкое недовольство сполетской партии, попытавшейся низвести Теодора и передать папский престол представителю семьи графов Тускулумских Сергию. По неизвестной причине эта попытка не увенчалась успехом, но Теодор скоро умер, и, по-видимому, не своей смертью.

Партия единомышленников Теодора II при поддержке Ламберта избрала папой уроженца Тиволи Иоанна IX (898–900), а партия противников — Сергия. На несколько лет влияние первой партии возобладало, и Сергий был вынужден удалиться в ссылку.

Иоанн IX происходил из германского рода и был сыном известного человека Рампольда. Бенедиктинский монах, поднявшийся по служебной лестнице до сана кардинала-диакона, набожный и осторожный, он искренне хотел уладить скандал с постыдным судом над покойным понтификом. Иоанн объявил приговор Формозу недействительным и с помощью Синода провозгласил, что никого нельзя обвинить и приговорить после смерти, поскольку каждый обвиняемый должен иметь право на защиту. Он приказал сжечь документы Собора, созванного Стефаном VI и осудившего несчастного Формоза. Успеху Иоанна IX, вероятно, способствовал император Ламберт (ок. 875/880–898), который к тому времени возмужал и имел собственное мнение, отличное от взглядов мстительной матери; папа и правитель действовали сообща. Иоанн провел три Собора, а Ламберт — ассамблею в Равенне. Слишком многое остается неизвестным для того, чтобы оценить значимость отдельных решений, принятых на этих двух собраниях, однако в целом они отражают желание обеих сторон достичь понимания и устранить разногласия. Очевидно, что святые отцы осудили Сергия и его сторонников и приняли решение, согласно которому римский первосвященник не мог быть избран без одобрения императорских послов[11].

В Равенне, столице своего покровителя Ламберта, папа созвал синод епископов Италии. На нем было принято несколько постановлений, направленных на оздоровление церковных нравов. Но процесс разложения Церкви зашел настолько далеко, что одними постановлениями уже ничего исправить было нельзя. В слабом, лишенном внутренней связи Папском государстве подданные строили козни и организовывали заговоры против своих законных правителей.

Характерно соборное постановление, принятое Иоанном IX: оно воспрещало населению Рима грабить после кончины папы его дворец, а равно и дома епископов после их смерти.

Папа изъявил желание, чтобы вмешательство императора положило конец «незаконным союзам» подчиненных ему римлян, лангобардов, франков, которые в зависимости от национальности шли на соглашение с иностранными государствами. Восстановление порядка виделось папе только при содействии императора. Со своими финансовыми проблемами он тоже обращался к Ламберту.

Умный, энергичный, красивый, полный искрометного обаяния Ламберт подтвердил все привилегии папы, сделал распоряжения по поводу сбора церковной десятины и дал обещание поддерживать папскую политику. Папа был доволен и призвал епископов молиться за благополучие и процветание императора.

Но, по-видимому, молитвы не помогли.

Не успел Ламберт вернуться в Павию, против него восстал Адальберт II Тосканский, третий сильный итальянский правитель наряду с Ламбертом и Беренгаром. Поговаривали, что на бунт его подвигла супруга Берта Лотарингская, дочь короля Лотаря и знаменитой Вальдрады, которая гордилась своим каролингским происхождением и тяготилась зависимостью мужа от Ламберта. Адальберт всегда подчинялся жене; на могиле Берты даже сохранилась надпись, свидетельствующая об ее влиянии. Тосканские правители укрывали у себя Сергия, а их епископы являлись убежденными противниками папы.

Ламберт разбил Адальберта и отправил его в Павию дожидаться суда. Но 15 октября во время охоты на кабана лошадь Ламберта споткнулась и упала, увлекая за собой всадника[12]. Смерть императора была мгновенной. Он умер, унося множество смелых надежд Италии. «Какой невыразимо нежный цветок увял», — сокрушался современник словами Вергилия.

Сполетская династия угасла.

Очень скоро сошел в могилу и папа. Никаких подробностей об его уходе в истории не имеется.

Адальберт страдал в темнице, Арнульф Каринтийский, разбитый параличом, влачил жалкое существование. Итальянские сеньеры вынуждены были признать своим господином Беренгера Иврейского.

В Риме наряду с папой действовал сенат. Его глава — патриций Рима — обладал огромной властью и наравне с императором и королями Италии влиял на назначение понтификов. Неудивительно, что в результате их разнонаправленных действий в начале X в. в течение восьми лет сменилось восемь пап, причем большинство из них приняли насильственную смерть.

Бенедикт IV (1.900–7.903), отличавшийся, по словам французского хрониста Флодоарда, кротостью и благочестием, по-видимому, происходил из Рима и был ставленником одной из противоборствующих группировок, скорее всего Теофилактов. Об этом папе известно немного. История не сообщает о нем практически ничего, хотя стереотипно хвалит за любовь к общественному благу и щедрость к бедным.

Его понтификат пришелся на неспокойное для Италии время. С юга продолжали нападать арабы, а с севера появился новый безжалостный враг — венгры, отличавшиеся особой воинственностью и безжалостностью. Мадьярская конница во время набегов жгла и грабила города и села. Кочевники быстро осваивали новое жизненное пространство, не оставляя на захваченных землях ничего живого.

По некоторым сведениям, папа, проявляя политическую активность, пытался противостоять честолюбивому, упрямому и жестокому Беренгару. Благодаря его стараниям и с его благословения корона Италии была передана итальянской знатью другому Каролингу, молодому королю Людовику III Прованскому, сыну Бозона и Ирменгарды Итальянской, дочери императора Людовика II. 22 февраля 901 г. Бенедикт увенчал его в Риме императорской короной. Это событие стало одним из самых ярких за время недолгого понтификата Бенедикта. Правда, это не принесло спокойствия на землю Италии.

Резиденцией Людовик избрал Верону, чтобы всегда быть готовым к отражению нападений из-за Альп.

В августе 902 г. под покровом ночи Беренгар пробрался в город, овладел замком, где находился император, захватил его в плен, велел выколоть ему глаза и отослал несчастного слепца на родину, в Прованс. Там он влачил жалкую жизнь, бедствуя, как человек и как бессильный государь, и умер в нищете. Саксонский хронист писал про слепого Людовика: «Жизнь этого короля была бесполезна и для него самого, и для Церкви, и для его королевства».

Таким образом, Беренгар Фриульский сумел вернуть себе власть. Но и под его тяжелой рукой политическая ситуация в Италии продолжала оставаться нестабильной. Он не смог оградить страну от венгерских нашествий.

Сохранился ряд документов, составленных Бенедиктом IV. Наиболее примечательным является послание, адресованное всем христианам и напоминающее по форме энциклику[13] (которых тогда не существовало). Оно касалось проблем христиан в Св. земле, страдающих от сарацинов. Так что идея освобождения Палестины, осуществленная в XI в., не была новой и в прошлом тысячелетии.

Понтификат Бенедикта IV продолжался три года и два месяца. Папа скончался 26 июля 903 г. от болезни и был погребен в крипте собора Св. Петра. В памяти современников он сохранился как достойный пастырь и милосердный христианин. Некоторые историки называют его лучшим папой X столетия.

Ему уже была готова замена в лице итальянца из Ардеи Льва V (7.903–9.903), который за полтора месяца своего правления не совершил ничего, достойного быть упомянутым в истории. Известен он благодаря высказыванию одного современника: «Высокие саны получают более авторитета от людей, чем люди от высоких санов».

Льву оказывал покровительство император Ламберт. После его кончины папа рассчитывал только на преданность своего капеллана Христофора. Как выяснилось, рассчитывал напрасно. Не прошло и двух месяцев, как он был низложен с помощью наперстника. Прежний друг бросил его в темницу, где Лев умер некоторое время спустя.

Христофор (9.903–1.904) занял престол св. Петра как претендент народной партии. Спустя три месяца его свергла группировка Сергия Тускулумского. Впоследствии низложенный папа умер в тюрьме — скорее всего, был убит.