Во Франции*

Во Франции^*

Во Франции начинается кампания в пользу беглецов из Бельгии. В своем органе «La guerre Sociale» Густав Эрве¹ помещает целый ряд статей, в которых он, указывая на пример России, устроившей различные дни сборов в пользу различных нужд, связанных с войной, призывает также и во Франции сделать День свободной Бельгии. «Париж, — пишет он, — обнаружит, конечно, все свое высокое гостеприимство. В афишах, которые будут расклеены по поводу этого дня на улицах, Париж должен воспользоваться удачными словами, которые выкрикивали в Брюсселе уличные мальчишки: „Бельгия временно закрыта, по случаю расширения занимаемого ею помещения“».

Вообще между французами и бельгийцами установились хорошие отношения. Публика то и дело, встречая выздоравливающих солдат в бельгийской форме, устраивает им восторженные манифестации.

На почве трогательного отношения к бельгийцам возникают иногда просто смехотворные проекты, свидетельствующие, однако, о добром сердце их авторов. Я слыхал, как монархисты говорили о возможном отречении претендентов на французский престол в пользу бельгийского короля Альберта. Или, например, предложение того же Эрве о передаче Константинополя Бельгии. Во всяком случае здесь царят общие и единодушные симпатии к бельгийцам, как к самому народу, так и к королю, и к королеве.

Я присутствовал на двух крупных торжествах, связанных с настоящими событиями: на смотре будущих солдат-бойскаутов и на траурной мессе в соборе Парижской богоматери.

Последнее торжество представляло собой величественное, но в то же время печальное зрелище. Тысячи женщин в трауре изливали свое горе в горячих молитвах, а кардинал Аметте произнес речь на тему «Не плачьте, как те, которые лишены надежды». Он говорил о надежде на победу здесь, на земле, и о… загробной жизни…

Вообще религиозные настроения усиливаются во всей Франции. Духовенство пользуется большим вниманием со стороны правительства и в высшей степени корректным отношением со стороны светских элементов. Правая печать попыталась было использовать положение в интересах католицизма, но даже «Тан» настаивала, что правительство должно придерживаться нейтралитета по отношению ко всем религиям в стране. Конечно, более чем вероятно, что правые элементы после войны значительно усилятся в стране, но высказываемые здесь опасения грядущей реакции все же представляются мне преувеличенными.

Возможно, что через несколько дней правительство вернется в Париж. Этот вечно бурный город теперь мрачен и серьезен. Театры и концертные залы все еще закрыты. Зато санитарное положение города превосходное и значительно сократилась смертность в городе.

В Сорбонне² открылись занятия. Декан Краузе по этому поводу произнес перед аудиторией речь. «Они, германцы, называют себя солдатами бога, — говорил он в своей речи, — Франция также часто обращается к богу. Но наш бог — не их бог. Их „старый бог“ является воплощением грубой силы, он подобен Молоху³, наш бог — это справедливость, разум, свобода». Дальше он развивал мысль, высказанную в обращении 16 французских университетов, что цивилизация является созданием не одного какого-нибудь народа, но общим творением всех народов вместе взятых, что духовные и умственные богатства человечества созданы благодаря независимости и разнообразию национальных гениев всех народов.

«Киевская мысль», 27 октября 1914 г.