ОПАСНЫЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ Груз прошлого. * История одного перерождения. * Торопливые повороты и затяжные колебания. * Народа верные сыны. * Первые шаги.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ОПАСНЫЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ

Груз прошлого. * История одного перерождения. * Торопливые повороты и затяжные колебания. * Народа верные сыны. * Первые шаги.

В ноябре нам довелось несколько раз встречаться с венгерскими писателями, журналистами, деятелями культуры. Это были встречи, во время которых разгорались страсти, звучали резкие слова, но всегда преобладало желание разобраться в сути событий, исходя из интересов укрепления дружбы между народами наших стран, между советской и венгерской литературой, искусством.

Некоторые из нас знали раньше многих венгерских писателей. Мы встретились с ними как со старыми знакомыми, но не могли не увидеть, что их идейные позиции пошатнулись в бурные дни событий. Нашлись и такие, у кого эти позиции не просто пошатнулись, но решительно переменились – раньше их огневые средства были направлены в одну сторону, а теперь вдруг оказались повернутыми в другую, противоположную. В некоторых отрядах венгерской интеллигенции, и прежде всего среди писателей и журналистов, имел место длительный период блужданий и разброда. Он далеко еще не завершен.

Однако, прежде чем рассказать об этом, нужно со всей прямотой сказать следующее. В реакционной печати было много шума о позиции венгерской интеллигенции за последнее время. Этот шум не утих еще и сейчас. Распространяются небылицы о том, что чуть ли не вся интеллигенция выступила против социалистического пути развития страны и поддержала фашистских реваншистов. Ознакомление с положением дел на месте убеждает в том, что реакционная пропаганда выдает желаемое за действительное. Среди интеллигентов так же, как и среди рабочих и крестьян, было и есть много таких людей, которые в дни испытаний выступили без колебаний на защиту народно-демократического строя.

Но в то же время нельзя не видеть, что сумятица в ряды интеллигенции внесена немалая. Некоторые представители интеллигенции своими идейными шатаниями, своим отречением от передовых социалистических идей создала обстановку неуверенности на идеологическом фронте, способствовали развязыванию контрреволюционных сил. Были и такие, кто играл роль прямых адвокатов и духовных оруженосцев фашистской контрреволюции; впрочем, это уже отщепенцы, о них и разговор особый.

Для того, чтобы разобраться в болезненных процессах, протекавших в среде венгерской интеллигенции, необходимо вернуться к некоторым грубым ошибкам, которые допускались в Венгрии перед событиями, начавшимися 23 октября 1956 года. Эти ошибки серьезным образом коснулись и интеллигенции. В отношения творческих организаций зачастую применялся метод голого администрирования, культивировались сектантские взгляды да искусство. Литературные критики пытались решать все творческие проблемы с помощью окрика и наклеивайся ярлыков. Между тем в обстановке, создавшейся в социалистических странах, в том числе и в Венгрии, после XX съезда КПСС, усилилось здоровое стремление работников литературы и искусства к преодолению сектантства и догматизма, к более полному и многообразному, чем прежде, развитию творческой деятельности.

Не встречавшие поддержки со стороны руководителей идеологического фронта, не удовлетворенные положением дел венгерские писатели, художники, композиторы вставали на путь все более резкой полемики; стали появляться своего рода фракции внутри творческих организаций. Враги народной Венгрии пользовались создавшейся обстановкой и активизировали свою деятельность в среде творческой интеллигенции. Люди, маскировавшие ранее свои реакционные убеждения и угодничавшие перед руководящими работниками, начали мало-помалу переходить в атаки против идейных позиций социализма, стремясь взять под свое влияние неустойчивую, недостаточно закаленную часть венгерской интеллигенции.

Характерно, что силы реакции не выступали открыто против основ строя народной демократии. Нет, они предпочитали делать вид, будто круг их интересов ограничивается исключительно творческими вопросами. Но выступления этих людей по творческим вопросам были построены таким образом, что, по существу, они представляли собой замаскированные призывы к политической борьбе за свержение народно-демократического строя. Мы уже не говорим о том, что поднятая, например, определенной группой работников идеологического фронта шумливая и во многом демагогическая кампания против социалистического реализма, способствовала созданию в кругах венгерской интеллигенции атмосферы огульного «ниспровержения основ». Голоса художников, озабоченно размышляющих о судьбе страны и ее художественных ценностей, заглушались голосами таких элементов, которым не дороги ни интересы искусства, ни интересы трудового народа.

Было бы наивным предполагать, что раньше таких элементов не было. Конечно, они были. Имелась же у фашизма своя опора в интеллигенции! Кто же мог ожидать, чтобы все без исключения идеологические прислужники фашизма совершенно переродились за какие-нибудь десять-двенадцать лет? К тому же реакционная западная пропаганда не скупилась на средства, подстрекая притаившихся в ожидании своего часа фашистов к скрытым действиям. Изменяй! От всего отрекайся! Все оплевывай! – вопил чужой голос, именующий себя «Голосом Америки». Все это сказалось на тех событиях, которые развертывались в последний период на идеологическом фронте в Венгрии.

Уже в апреле 1956 года на партийном собрании в Союзе венгерских писателей стало совершенно ясно, что некая «оппозиционная» группа писателей, демагогически эксплуатируя ошибки партийного руководства, встала напуть полного отрицания всех положительных результатов, достигнутых в итоге работы венгерских трудящихся, и начала оплевывать все завоевания народной власти и революционные традиции венгерского рабочего класса.

Писатель Тибор Тардош в статье, опубликованной газетой «Иродалми уйшаг» («Литературная газета») 5 мая 1956 года, клеветнически утверждал, будто «революционное движение в течение почти двух десятилетий сошло с настоящего пути». Это говорилось о том времени, когда была одержана победа над фашизмом, когда победили революционные силы в ряде стран Европы и Азии, когда социализм сдал мировой системой!

Несколькими днями позже та же «Иродалми уйшаг» опубликовала статью писателя Имре Кеси, который, пытаясь найти некое «эстетическое обоснование ошибок», договорился до того, что провозгласил… стирание граней между капиталистической и социалистической моралью и обвинил в «релятивизме»(?!) тех, кто видел разницу между ними. Он вел речь о каком-то «объективном характере литературы», доказывая, что-де «наш гуманизм не является в корне иным, чем существовавший до сих пор гуманизм, он является лишь его качественной кульминацией».

Как иначе можно назвать эти взгляды, если не капитуляцией перед идеологией буржуазии, породившей фашизм со всеми его преступлениями?

Еще в 1934 году Максим Горький писал, разоблачая гнусную сущность лицемерного буржуазного «гуманизма»: «Нет нужды доказывать лживость и лицемерие буржуазного „гуманизма“ в наши дни, когда буржуазия, организуя фашизм, сама вышвыривает свой гуманизм, как изношенную маску, которая уже не прикрывает морду хищного зверя, вышвыривает потому, что поняла гуманизм, как одну из причин своего раздвоения и гниения… Революционный гуманизм дает пролетариату исторически обоснованное право на беспощадную борьбу против капитализма, право на разрушение и уничтожение, всех гнуснейших основ буржуазного мира… Этот гуманизм пролетариата не фантазия, не теория, а боевая, мужественная и героическая практика пролетариата Союза Социалистических Советов, практика, которая уже доказала, что в бывшей буржуазной, мужицкой, „варварской“ и пестроплеменной России действительно осуществлено братство и равенство племен, действительно и неоспоримо развивается процесс превращения огромного количества физической энергии в энергию интеллектуальную».

Отвергая социалистическую мораль, отрекаясь от пролетарского гуманизма, некоторые венгерские писатели дошли до того, что, по сути дела, начали перепевать фашистские теории. Тибор Тардош заявил даже, что поиски некой «полной правды» «содействуют рождению человечества нового типа, умно мыслящего и держащего в своих стальных руках, по жилам которых течет голубая кровь (!), бразды своей судьбы».

Что это, если не оплевывание трудового венгерского народа, руками которого создано в стране все – от злака, взращенного на земле, до последнего винтика в любой машине? Честный венгерский труженик не нужен Тардошу. Ему нужен «новый тип» с «голубой кровью» в жилах. Что ж, именно о таком «типе» кричал и Гитлер, он даже хвалился, что уже создал его…

Не удивительно, что Тибор Тардош вскоре пришел к открытому отрицанию руководящей роли рабочего класса и его партии. Он заявил в дискуссии в пресловутом клубе Петефи – этом гнездилище бесконечных демагогических дискуссий, которые фактически готовили идеологическую почву для быстрого развертывания контрреволюции: «Партия – это мы, это наша все растущая группа». Другой писатель, Тибор Дьери, также обрушился на партию, требуя для писателя… права ошибаться. Он так и писал: «Мы должны защищать право ошибаться как влево, так и вправо. И я не могу себе представить более плодотворного для писателя зрелища, чем заблуждающийся человек».

Ленинский принцип партийности в литературе некоторые венгерские литераторы призывали подменить принципом «дискуссий». «Пусть политика в литературе будет коллекцией дискуссий, пусть она содержит диалектику литературных взглядов», – заявлял Миклош Дярфаш. Касаясь дискуссии по вопросам партийности в литературе, организованной отделением языкознания и литературоведения Академии наук Венгрии и Институтом литературоведения, газета

«Иродалми уйшаг» еще 31 марта 1956 года отмечала, что в писательской среде «высказывались взгляды, согласно которым мировоззрение не имеет никакого значения (!) в творчестве писателя», что часть венгерских «писателей-коммунистов в последние годы потеряла почву под ногами».

Эта «потеря почвы под ногами» сказывалась все сильнее с каждым днем. Люди сползали в грязное болото обывательщины, разнузданного шовинизма. Пал Сабо опубликовал в «Иродалми уйшаг» клеветническую статейку под крикливым названием «Плач матери в Бюкке», в которой заявлял: «Писатель всей душой принадлежит не самому себе, а венгерской нации, и только уже после этого – социализму». Слепой, безудержный национализм, разжигаемый некоторыми писателями, все больше отравлял душу людей, особенно молодежи.

Правда, и в этой обстановке раздавались трезвые голоса писателей, видевших, к каким роковым последствиям для народной Венгрии может привести капитуляция литераторов перед буржуазной идеологией. Писатель Шандор Гергей писал о статьях некоторых из своих собратьев по перу: «Мне досадно и больно, что они вообще были напечатаны на венгерском языке, в органе печати, пользующемся материальной и моральной поддержкой Венгерской Народной Республики… Редакция не имеет права уделять место в своей газете статьям, оскорбляющим интересы народной демократии». Отвечая на подозрительное пророчество писателя Дьюлы Хая, который задавался вопросом: «Не имеем ли мы права предполагать, что во всей политической и хозяйственной жизни нашей страны не произойдет коренных изменений?» – Шандор Гергей отвергал попытки Хая связывать свои сомнительные прогнозы с XX съездом КПСС.

В ответ на эту статью Шандора Гергея Дьюла Хай, Эндре Энци, Петер Куцка и некоторые другие литераторы опубликовали статьи, пронизанные грубыми выпадами, беспардонной демагогией. Лавина демагогии и беспринципности нарастала. И не случайно в ходе последующих событий определенная часть венгерских литераторов оказалась в роли духовных адвокатов контрреволюции. Больше того, некоторые из них выступили с оружием в руках против строя народной демократии. Вот история одной духовной измены.

У нас знали венгерского прозаика и поэта Тамаша Ацела. Никто не считал его мастером художественного слова, но считалось, что, по крайней мере, Ацел всецело посвящает свои, пусть небольшие силы интересам своего народа, его социалистическому пути. Оказывается, он приспосабливался, выслуживался. Но в лихорадящей обстановке последних месяцев, когда силы реакции готовили мятеж, Ацел, видимо, счел, что пришло время пустить свои ограниченные способности в новый коммерческий оборот: он запел по нотам реакции. Ацел лез из кожи вон, стараясь опьянить побольше людей ядом национальной нетерпимости и шовинизма, раболепствуя перед реакцией, заискивая перед зарубежными империалистами, призывая их к вмешательству.

Заговорили всякого рода прямые фашистские псалмопевцы, молчавшие двенадцать лет в ожидании подходящего часа и теперь рассудившие, что такой час наступил. Они при этом рядились в ризы ревнителей чистого и независимого искусства и его неограниченной свободы, хотя им уже и снился хортистский сапог со шпорой. Расталкивая честных работников социалистической культуры, вырывались вперед предатели. Начав с защиты «полной свободы творчества», они закончили прославлением фашистских убийц.

К ним присоединились приспособленцы, не желавшие упустить случая, чтобы сразу, без лишних творческих мук приобрести почести и известность. Один из них, Мераи, еще недавно писал наиболее пресмыкательские, угоднические статьи, посвященные Ракоши, а теперь счел полезным заявить, что он перестроился и что у него «спала пелена с глаз». Напрасно было бы, однако, думать, что Мераи излечился от порока беспринципности и подобострастия: изменился лишь адресат неуемного восторга этого журналиста, выступавшего теперь уже от имени организации писателей: его панегирики были посвящены теперь Имре Надю. Мераи настолько поверил в успех своей новой карьеры, что стал разговаривать с народной массой в поучительном тоне. «Мы верим в вас, вы верьте в нас», – писал он в своем собственном обращении к венгерской молодежи. В его послании было сказано много высокопарных слов о всякого рода благах, которые якобы сулило венграм пребывание Надя у власти. Не нашлось лишь места для слова социализм.

События обернулись так, что читателям не пришлось узнать, кому еще намеревался Мераи посвятить свои трескучие оды в прозе и от чего еще готовился он отречься…

Влияние реакции проникло и в другие отряды интеллигенции. Достаточно сказать, что в президиум Ассоциации журналистов, например, буквально прорвался путем создания так называемого «революционного комитета» работников печати некий Шарли Геза. Он был политическим комментатором Будапештского радио при Хорти. За выдающиеся успехи в развертывании фашистской пропаганды гитлеровцы назначили его директором Киевского радио в период оккупации Украины. Позже, как военный преступник, Геза находился в тюрьме, а в прошлом году снова появился на журналистском поприще. И он не единственный!

Фашизм и культура несовместимы. И уже 23 октября, в первый день событий в Венгрии, это сказалось в полной мере. Вечером бандиты совершили налет на магазин «Горизонт», находящийся в самом центре города. Были разбиты двери и окна; тысячи томов книг, написанных величайшими мыслителями и писателями, были выброшены на улицу и запылали в огромном костре. В этот костер летели портреты, картины, плакаты. Со второго этажа летели пластинки с записями произведений Гуно, Глинки, Чайковского, Бетховена, Шопена и других великих музыкантов. У костров толпились какие-то типы, которых трудно назвать людьми, а иные даже танцевали, воскрешая в памяти картины гитлеровского разбоя 30-х годов.

Мы видели кадры кинохроники: вот огонь лижет страницы одного из томов произведений Горького, летят в огонь журналы и газеты и, охваченные пламенем, быстро сгорают, а черные, сгоревшие листы взмывают ввысь. С горечью надо сказать, что многие деятели культуры на Западе, в том числе писатели, произнесли немало громких фраз по поводу событий в Венгрии, но мир не услышал их протестов по поводу костров из книг, разложенных на улицах Будапешта, на которых горели произведения величайших людей минувших эпох и нашего времени.

К сожалению, мир не услышал и слов возмущения многих венгерских деятелей культуры в связи с этими беспримерными актами фашистского разбоя и посягательства на культуру.

Во время бесчинств контрреволюционных элементов погибло 70 процентов материалов Музея естественных наук в Будапеште. Пострадал и Музей прикладного искусства. Особенно большой ущерб был причинен Национальному музею. Как мы уже рассказывали, фашистские бандиты подожгли одно из красивейших зданий столицы, в котором помещается этот музей.

И, тем не менее, многие представители интеллигенции не посмели и рта открыть, они не протестовали против разгула фашистского варварства. Молчали те самые интеллигенты, которые в других случаях не стеснялись предъявлять всякого рода требования, идущие вразрез с интересами народа.

В ходе событий до 23 октября и особенно после этой даты писательские, журналистские, а также некоторые студенческие организации выступали застрельщиками многочисленных требований в адрес правительства и партийного руководства. Многие из этих требований были направлены на искоренение ошибок прошлого, ликвидацию допущенных искривлений в линии социалистического развития, на демократизацию, на улучшение материального положения народа. Совершенно очевидно, что такого рода требования содействовали укреплению народно-демократического строя. Но в то же время ряд других требований, выдвинутых этими организациями, оказался удобной ширмой для элементов, стремившихся к ликвидации народно-демократического строя и установлению фашистской диктатуры.

Известно, к чему привело стремление некоторых интеллигентов осуществить так называемую «полную свободу мысли». Хортистское подполье воспользовалось этими призывами и, прикрываясь демагогическими речами порой даже и речами о «социализме», развернуло проповедь буржуазно-националистских идей, разжигания ненависти к другим народам. Обращаясь к наиболее реакционной части населения, стремясь возбудить самые низкие инстинкты, духовные подпевалы террористов направляли мутный поток своей пропаганды против прогрессивных организаций трудящихся, против коммунистов и их партии. Так, например, штурму Будапештского горкома партии и дикой расправе над коммунистами, защитниками горкома, предшествовала гнусная кампания травли и науськивания, поднятая в некоторых газетах. Одни распространяли заведомо вымышленные слухи о «тайных катакомбах» под зданием горкома. Другие, подстрекая уголовные элементы к действию, распространяли небылицы о складах продовольствия, якобы имеющихся в горкоме. В день нападения на горком диктор Будапештского радио передавал такой призыв: «Всех граждан, знающих расположение катакомб под площадью у горкома, просим немедленно явиться на площадь». Это была прямая провокация. Кампания лжи и измышлений привела к тому, что созданные для штурма горкома банды действительно искали несуществующие катакомбы и тайные склады; они изрыли землю вокруг горкома, применив для этого даже экскаваторы и буровой инструмент. Естественно, что поиски оказались напрасными, несуществующие «тайны» не были раскрыты. Примечательно, что газеты подстрекателей не сказали читателям о провале своих измышлений.

Известная читателю Декларация правительства Союза ССР об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими государствами еще раз подтвердила, что страны великого содружества социалистических наций строят свои взаимоотношения на принципах полного равноправия, уважения территориальной целостности, государственной независимости и суверенитета, невмешательства во внутренние дела друг друга. Этой Декларацией была внесена полная ясность и в вопрос о пребывании советских войск в Венгрии.

Тем не менее среди венгерских писателей и журналистов нашлись люди, которые не скупились на всякого рода клеветнические измышления по адресу Советского Союза. И только благодаря тому, что здоровые силы венгерской нации дали решительный отпор контрреволюции, Венгрия не была отброшена назад к фашистской диктатуре.

Проходила неделя за неделей со времени разгрома открытых позиций контрреволюции. Страна возвращалась к нормальной жизни. Это был не простой и не легкий процесс, поскольку многое приходилось начинать сначала, с налаживания производства, транспорта, снабжения. Однако народ, преодолевая множество препятствий, развертывал созидательную работу. Сложились новые условия, в которых как политическая, так и хозяйственная жизнь может развиваться безболезненно и более плодотворно, чем прежде, при широком вовлечении народных масс в живое творческое дело строительства социализма. В этих новых условиях с успехом сможет применить свои творческие силы и интеллигенция.

Мы беседовали с рядом венгерских журналистов, писателей, представителей студенчества. Они говорили нам честно и открыто: «Мы были на краю духовной пропасти, но еще не все у нас понимают это. Трудно еще разобраться, как мы могли оказаться в таком положении». Надо, однако, сказать, что растерянность и деморализация, внесенные в ряды интеллигенции действиями контрреволюции, еще не изжиты. Иные из литераторов, с которыми мы встречались, голословно отрицали, что контрреволюция представляла собой серьезную опасность, повторяли вымыслы, распространяемые радиостанцией «Свободная Европа».

Есть среди венгерской интеллигенции люди, которые все еще находятся под воздействием ядовитой националистической пропаганды, которые до сих пор не поняли всей глубины опасности, нависшей в недавние дни над Венгрией, не видят того, что единственный путь успешного развития Венгрии связан с социализмом, с сотрудничеством социалистических стран. Эти люди не поняли еще, что всякая иная политика была бы политикой национального самоубийства.

Впрочем, понимание этой истины все же постепенно распространяется и побеждает. Ряд влиятельных писателей признает, что главное сейчас заключается в нормализации жизни, в возобновлении производства, что все другие вопросы в создавшихся условиях отступают на второй план и могут быть решены позднее.

Венгерская общественность проявляет справедливую заботу о том, чтобы честные, но заблудившиеся писатели, потерявшие в дни октябрьских событий почву под ногами, вновь встали на правильный путь и вместе со всем народом взялись за созидательный творческий труд. Что сбило их с толку? Говорят, что на них повлияли те ошибки, которые в прошлом допускались в Венгрии в руководстве жизнью страны и развитием искусства. Бесспорно, это имело значение, тем более, что, как показали факты, среди работников идеологического фронта в Венгрии немало людей, недостаточно зрелых в политическом отношении, недостаточно закаленных, не способных трезво оценивать обстановку и поэтому склонных иногда к панике. А тот, кто впадает в панику, легко отрекается и от здорового опыта.

Надо сказать также и о том отрицательном воздействии, которое оказывали и оказывают на определенные слои венгерской интеллигенции плохие советчики, проводники, сами не знающие дороги. В роли таких проводников выступили отдельные зарубежные писатели, например, югославские, французские. Думая, что берут под защиту венгерский народ и венгерскую культуру, они в действительности в своих выступлениях изображали положение в Венгрии в кривом зеркале.

Отвечая на эти выступления и, в частности, на письмо французских писателей советским писателям (кстати, почему это письмо было адресовано советским литераторам, а не венгерским?!), деятели венгерской культуры в начале декабря опубликовали свои письма в парижской газете «Леттр франсэз».

Вот что писал один из старейших венгерских писателей, председатель Пен-Клуба Дьердь Белени, человек, подолгу живший в Париже:

«Мне хотелось бы обратить внимание моих друзей, французских писателей, на следующее: наше национальное чувство и патриотизм только усилились в волнах событий, но в принципе они остались теми же, какими были прежде. Мы заявляем, что вместе с победой социализма хотим завоевать свободу разума. Всему, за что мы боролись, угрожала контрреволюционная лавина, которая обрушилась на нас и которая была бы только началом, и если бы мы не приняли мер, эти события могли бы снова охватить весь мир. Вот чего наши друзья, французские писатели, не должны упускать из виду, оценивая венгерские события. Мы, венгерские писатели, обращая на это внимание наших собратьев, французских писателей, уверены, что защищаем также и их». Поэт и переводчик Иожеф Федор, член президиума Союза венгерских писателей, заявляет:

«Я хочу, чтобы единство писателей моей родины служило традициям свободы разума, чтобы оно противостояло всем тенденциям, которые противоречат нашим традициям свободы и служат контрреволюции. Я уверен, что под этим подпишутся все венгерские писатели, так как они не хотят фашизма».

Ту же мысль провел и другой ветеран венгерской культуры, художник Берталан Пор. Вот выдержка из его письма:

«Некоторые французские писатели и деятели культуры, среди которых много моих друзей, по отношению к венгерским событиям заняли позицию, которая меня удивляет и огорчает. В течение двух недель я сам подвергался смертельной опасности белого террора. Я был очень удивлен ошибочной позицией французских писателей и деятелей культуры, до сих пор служивших для нас примером. Мы глубоко сожалеем, что перед лицом этих событий французские деятели культуры не смогли глубоко разобраться в существе происходившего и оценивали положение по ложным информациям.

Я был очевидцем того, как начиналась контрреволюция в 1919 году, и я снова почувствовал ту же атмосферу во время недавнего мятежа в Будапеште. Как преподаватель школы изобразительных искусств, я могу заявить, что утром 23 октября мои ученики, хотя у них были некоторые справедливые требования, не имели ни малейшего представления о дальнейшем повороте событий и что через несколько часов они стали, по сути дела, слепым орудием контрреволюционных сил».

С особой силой звучит заявление, сделанное в адрес французских писателей известным венгерским писателем Бела Иллешем. Он сказал:

«Были дни, когда даже наиболее оптимистически настроенные венгры опасались, как бы Венгрия снова не превратилась в аванпост реакции, в оплот шовинизма и очаг военных провокаций, как бы она не оказалась той рукой, которая поднесет факел к бочке с порохом. В трагической борьбе, которая разразилась на нашей земле, был прегражден путь новой мировой войне, факел был не только вырван из рук поджигателей, но и затушен. Почему же мы не смогли защитить нашу свободу собственными силами? Только потому, что 23 октября, когда началось движение, на улицу вышла молодежь доброй воли, в большинстве своем со справедливыми и демократическими лозунгами, а два дня спустя борьбу возглавили уже организованные бандиты, вооруженные, управляемые и субсидируемые заграницей. В это время наши силы были разделены; часть из нас по инерции продолжала борьбу, невольно помогая реакции, другая часть не решалась выступить, боясь вместо врагов поразить преданную, свободолюбивую, демократически настроенную и искренне патриотическую венгерскую молодежь.

…Я не могу осуждать французских писателей, которые выступили как судьи венгерских событий. Пример их подтверждает, насколько опасно высказываться по вопросам, о которых мы не знаем, и сколь роковые последствия могут иметь такие заявления. Хочу, однако, довести до сведения тех французских писателей, которые считают себя друзьями венгерского народа, несколько фактов:

1) Имре Надь, бывший председатель венгерского правительства (за которого в течение месяцев лондонское Би-Би-Си вело пропаганду), попросил вооруженной помощи у Советского Союза и одновременно обратился за помощью к западным властям против Советского Союза. Он объявил осадное положение против мятежников и одновременно передавал им, чтобы они не волновались, потому что придет помощь.

2) Я проверял и мог убедиться воочию, что известия о депортациях совершенно неосновательны. Советская Армия не вывозила и никого не будет вывозить за пределы страны.

3) Немало самолетов с Запада пришло в Будапешт с ящиками, где вместе с медикаментами были автоматы и гранаты.

Французские писатели, будьте начеку!

Вы обращаетесь к нам, желая нам помочь, но ваши слова могут сослужить службу тем, кто призывает венгерских рабочих к забастовке и хорошо, знает, что эта забастовка может привести нашу страну и соседние страны к катастрофе.

Вы хотите помочь нам? Прежде всего спасите нас от провокаторов, которые по радио и через листовки мешают восстановлению спокойствия. Ударьте по рукам тех, кто на Западе хочет послать против нас армию под флагом ООН или под каким-то другим флагом.

Шлите нам все, что можете, так как мы нуждаемся… Но ценнее любой посылки, ценнее медикаментов и продовольствия слова правды, которые могут прояснить мысль тех кто ошибается.

Говорите и вы правду о положении в Венгрии: победа реакции означала бы для нас гибель; наше будущее может обеспечить только независимое, демократическое и свободное существование, «только дружба с народами Советского Союза.

В течение веков мы были бездомными. Помогите же нам построить наконец свой дом.

…Мы желаем жить в дружбе с трудящимися Запада и всех пяти частей света. Мы хотим, чтобы французская интеллигенция поняла, с каким огромным чувством дружбы мы ждем ее помощи».

Мы не раз говорили с передовыми представителями венгерской культуры. Они видят задачу интеллигенции в том, чтобы широким фронтом, и при этом без промедления, развернуть созидательную работу в интересах народа, в интересах социалистического строительства. Известный скульптор Жигмонд Кишфаруди Штробль, художник с мировым признанием, этот седоглавый мастер с руками кудесника, с болью, гневом и горечью говорил о разрушении в Будапеште многих памятников, символизирующих освобождение Венгрии от фашистского рабства и усилия народа в строительстве социализма.

«Вандалы!» несколько раз повторил он, говоря о контрреволюции. И тут же выразил надежду, что раны будут залечены и что Будапешт станет еще краше, чем когда бы то ни было прежде.

Дело не ждет.

Революционное Рабоче-Крестьянское Правительство Венгерской Народной Республики предпринимает серьезные шаги для быстрейшего возрождения культурной жизни. В последних числах ноября газеты сообщали, что уже в 30 кинотеатрах столицы началась демонстрация кинофильмов. По мере того, как город получает все больше электроэнергии, вступают в строй действующих и другие кинотеатры. Предполагается открыть в течение короткого времени все 75 неповрежденных кинотеатров города из 95 кинотеатров, имевшихся в Будапеште ранее.

Половина городских библиотек уже открыта. Началась выдача книг во всех районных библиотеках, находящихся в ведении районных советов. Всюду открылись книжные магазины. В газетных киосках идет продажа газет. В настоящее время в Будапеште выходят газеты «Непсабадшаг» – орган Венгерской социалистической рабочей партии, «Непакарат» – профсоюзная газета, выходит газета «Спорт», дающая широкую информацию об Олимпийских играх. Государственный министр Венгерской Народной Республики Дьердь Марошан направил в Мельбурн руководителю венгерской олимпийской команды телеграмму, в которой говорится: «Жизнь в Венгрии вновь наладилась. Мы с любовью думаем о нашей олимпийской команде и верим, что венгерские спортсмены, как и в прошлом, с честью поддержат свою репутацию».

Мы беседовали с журналистами, работающими в редакции «Непсабадшаг», которая находится во временном помещении на улице Надор. В ближайшее время газета получит новое помещение, в котором сейчас ведутся восстановительные работы. Небольшой редакционный коллектив самоотверженно трудится, чтобы дать венгерскому народу правдивую и точную информацию о положении в стране и за ее рубежами, разъясняет политику партии и правительства.

Нам сказали, что скоро начнут выходить газета «Сабад Фелд» – орган министерства земледелия, сатирический еженедельник «Лудаш Мати» и другие. Принимаются меры к возобновлению издания ряда журналов. Во всех областях страны выходят областные газеты.

Во многих городах и селах открыли свои двери дома культуры и клубы. Например, в ряде сел области Боршод молодежь готовит номера художественной самодеятельности.

Начинают свою работу различные творческие организации. В союзе работников театрального искусства и кинематографии состоялось совещание, в котором приняли участие представители министерства культуры. На этом совещании было решено создать репертком в составе лучших представителей литературы и искусства. В задачу реперткома будет входить создание необходимых условий для творческой плодотворной работы деятелей искусств.

Мы не раз слышали от представителей передовой интеллигенции волнующие слова о том, что сердце торопит их скорее приступить к живой работе, зовет в школьную аудиторию, в научную лабораторию, в редакцию газеты. Когда же и прийти на помощь к людям простого труда, как не в трудную минуту, как не после тяжелого кризиса, пережитого всей страной! В самом деле, когда же, как не в такую минуту.