§ 3. Некоторые особенности религии древних росов
§ 3. Некоторые особенности религии древних росов
Религия так же стара, как и человечество. Поэтому в религии можно и должно искать и находить следы его древнейшей истории. Всякая религия представляет собой отражение души народа, его сути, способа мышления, нравственных и умственных качеств; в религиозных воззрениях любого народа, несомненно, проявляется его этническое самосознание. Поэтому так важно разобраться в тех особенностях религии древних росов, которые помогают отличить их от других народов, идентифицировать русскую принадлежность некоторых спорных в этническом отношении племен, найти место росов среди многочисленных народов, имена которых известны нам по древним источникам.
Одной из особенностей религии предков русского народа является удивительное сходство религиозных воззрений, обрядов и мифологии древних россов и арьев, что указывает на длительное соседство и взаимовлияние этих двух народов в древнейшие времена. Н.К. Рерих, исследуя связи между Россией и Индией, отмечал их культурную общность, которая проявлялась не только в древних корнях их языков, но и в изначальных поверьях и в неожиданных параллелях психического склада. Он предположил, что в далеком прошлом существовал некий общий источник, из которого сформировалась древняя основа культур обеих стран, и что культура, питавшая этот источник, обладала высокой духовностью[238].
Древнейший источник по истории и мировоззрению арьев – одна из священных книг индуизма «Ригведа». Название этой книги обычно переводят как «Веда гимнов», хотя, думается, следует прислушаться к мнению известной индолога Н.Р. Гусевой, считающей, что «Ригведа» (то же, что и «Рикведа» или «Ричведа») в буквальном смысле означает «знание речи» и что первое из слов, составляющих это название («риг»-«рик»-«рич») сохраняется и сейчас в русском «речь» и церковно-славянском «реку»[239]. «Веда» на санскрите означает «знание». Слова с этим корнем очень распространены в русском языке и имеют тот же смысл (ср.: ведать, весть, вещий и т. д.). Большинство ученых считают, что создавалась «Ригведа» в середине или во второй половине II тысячелетия до н. э. Однако предпринимались попытки и гораздо более древней датировки. Так, например, Г. Якоби на основании данных ведийского календаря, то есть отраженных в «Ригведе» астрономических сведений, предлагал считать временем ее создания 4500–2500 гг. до н. э.[240]. Известный индийский ученый Бал Гангадхар Тилак, имеющий немало сторонников, датировал этот памятник 6000–4000 гг. до н. э[241]. С другой стороны, есть немало попыток предельно уменьшить его древность. Не примыкая ни к одной из спорящих сторон, мы все же принимаем как очевидный факт, вытекающий из самого содержания «Ригведы», что ее истоки теряются в глубине тысячелетий, в том далеком времени, когда создавались «веды», формировались сакральные «знания». Надо полагать, что именно в ту эпоху древние росы проживали по соседству с арьями, тесно общаясь с ними. Согласно преданию, большая часть книг (а их в «Ригведе» десять) принадлежит жреческим родам, ведущим свое начало от семи мифических мудрецов. Эти гимны передавались изустно из поколения в поколение, а впоследствии были объединены в один сборник. Поскольку многие гимны были созданы еще в период индоевропейской общности, они служат важным источником для изучения корней индоевропейской, в том числе и славянской религии.
Другим таким источником выступает «Авеста» («Зендавеста»), которая создавалась во II – первой половине I тысячелетия до н. э., в эпоху индоиранской общности, и которая так же, как и «Ригведа», хранит память о событиях и явлениях, происходивших задолго до того, как эти памятники оформились в определенные литературные своды. К древнейшему периоду арийской общности восходит сближение «Ригведы» и «Авесты» как по многим упоминаемым в них богам и религиозным представлениям, так и по географическим, астрономическим и климатическим данным, что свидетельствует о том, что древние арьи в течение долгого времени жили на общих или соседних землях, откуда они потом переселились в Иран и Южную Азию. На новых землях они смешивались с местными племенами, воспринимая их культы, создавая совместный пантеон богов, в котором древние боги, принесенные с собой арьями, не только сохранились, но зачастую заняли в нем ведущие места. И многие из этих же богов продолжали жить в религии древних росов.
Это прежде всего один из основных богов «Ригведы» Агни (agni). Это бог огня во всех его проявлениях: на земле, на небе (солнце) и в воде. Он бог жертвенного костра, «увозящий» жертву к богам, откуда его названия – «жрец-хотар» и «вестник»; он убийца ночных демонов-ракшасов, бог домашнего очага, «гость» в доме жертвователя[242]. Нередко тот, кто приносил жертву Агни, считался его сыном (а иногда, наоборот, его отцом), а дом, где зажигался огонь, считался для Агни «своим домом». Это явствует уже из 1-го гимна, открывающего 1-ю мандалу «Ригведы»:
1. Агни призываю я – во главе поставленного
Бога жертвы (и) жреца,
Хотара обильнейшесокровищного <…>
4. О Агни, жертва (и) обряд,
Которые ты охватываешь со всех сторон,
Именно они идут к богам <…>
7. К тебе, о Агни, изо дня в день,
О озаряющий тьму, мы приходим
С молитвой, неся поклонение, —
8. К царящему при обрядах,
К пастырю закона, сверкающему,
К возрастающему в доме своем.
9. Как отец – сыну,
О Агни, будь доступен нам!
Сопровождай нас ради блага![243]
Таким же образом почитали бога огня и поклонялись ему и древние росы. Культ огня был настолько сильным, что он сохранился через многие века. Так, известен сохранившийся практически у всех славян обряд «очищения» людей перепрыгиванием через костры или «очищения» скота прогоном его между кострами. Этот обряд широко практикуется, например, у современных сербов и называется «прогоница». Большой знаток русских обычаев и обрядов М. Забылин писал о том, что еще в XIX столетии в Малороссии существовал обычай в праздник Ивана Купалы прыгать через купальские огни (а в некоторых местах этот обычай сохранился и до сих пор). В Старой Ладоге, при реке, впадающей в Волхов, купальское ликование ежегодно совершалось около костра на горе Городище. Огонь этого костра на Новгородщине в старину называли живым огнем или царем огня[244]. Ю.П. Миролюбов, проведший свое детство в селе Юрьевке на юге России среди жителей, которых, «городская «культура» с ее пьянством и развращением» не коснулась и «они остались вне ее влияния, как бы застыв на целую тысячу лет в своих традициях»[245], тоже рассказывает о том, что юрьевцы в купальскую ночь разводили костры, а в другом селе Антоновке костров не делали, а зажигали «Огнище» в домах, топили печи – «в знак принадлежности к Огнищанам, ибо и дворы считались по числу «дымов», то есть Огней»[246].
Приведенные примеры – это все обычаи, сохранившиеся в веках с языческих времен. Но есть подобные свидетельства, непосредственно относящиеся к тем далеким, языческим временам. Так, Адам Олеарий, побывавший в Новгороде в 1654 г., сообщал: «Новгородцы, когда были еще язычниками, имели идола, называвшегося Перуном, т. е. богом огня, ибо русские огонь называют «перун». И на том месте, где стоял этот их идол, построен монастырь, удержавший имя идола и названный Перунским монастырем. Божество это имело вид человека с кремнем в руке, похожим на громовую стрелу (молнию) или луч. В знак поклонения этому божеству содержали неугасимый ни днем, ни ночью огонь, раскладываемый из дубового леса. И если служитель при этом огне по нерадению допускал огню потухнуть, то наказывался смертью»[247]. Новгородская археологическая экспедиция, руководимая А.В. Арциховским, в 1951 г. раскопала святилище в урочище Перынь, сохранившего до наших дней имя языческого бога Перуна, – у самого истока Волхова близ Ильменя. Здесь, вокруг площадки-капища был обнаружен неглубокий ров с восемью расширениями, ориентированными по румбам (точкам горизонта), в каждом из которых на дне рва сохранились следы кострища. Очевидно, что капище освещалось и очищалось кострами со всех сторон (см. илл. 9 и 10).

Илл.9. Святилище Перуна под Новгородом в Перыне (реконструкция В.В. Седова)
Через очищающий огонь древние росы отправляли в последний путь своих умерших соплеменников. Многочисленные археологические раскопки и письменные свидетельства говорят о том, что росы сжигали покойников. Например, в Лаврентьевской летописи сообщается: «И Радимичи, и В?тичи, и Северъ ?динъ ?бычай iм?ху: <…> аще кто оумр?ше, твор?ху трызно надъ нимъ, и по семь твор?ху кладу велику, и възложахуть, и на кладу м(е)ртв(е)ца сожьжаху, и посемь, собравше кости, вложаху в судину малу и постав?ху на столпh на путе, єже твор?ть В?тичи и нынh»[248].

Илл. 10. Добывание священного «живого» огня» (реконструкция по данным А.Н. Лявданского)
Обряд сожжения знатного руса детально описан Ахмедом Ибн-Фадланом, арабским послом, наблюдавшим его в 922 г. Интересно, что когда Ибн-Фадлан поинтересовался, для чего русы сжигают своих умерших, он получил ответ, очень знаменательный для исследователей: «Вы, арабы, глупы <…> Действительно, вы берете самого любимого вами из людей <…> и оставляете его в прахе. И едят его насекомые и черви. А мы сжигаем его во мгновение ока, так, что он немедленно и тотчас входит в рай»[249]. Это оказывается очень созвучно со строками вышеприведенного арийского гимна: «О Агни, жертва (и) обряд, которые ты охватываешь со всех сторон, именно они идут к богам». Арьи, сжигая умерших, так молили: «О Агни, остерегайся сжечь (окончательно этого покойника). Не разрывай ни его кожи, ни его тела. О Джатаведас[250], если тебе угодны наши жертвы, помоги ему твоей помощью, окружи его с твоими Питрис». То есть, предавая покойника огню, родичи перепоручали его Агни, надеясь, что в дальнейшем он окажет ему помощь.
Огонь уважали и почитали. В него запрещалось бросать какие-либо отбросы, жечь остатки, кости, вообще все нечистое, и в этом проявлялось уважение к Огнебогу (Агни-богу).
Существовала примета: если плюнуть в огонь, то урожай будет выжжен засухой. Тот же Миролюбов, рассказывает про жившую в их семье девяностолетнюю старуху Варвару, которую все называли «прабушкой», «прабой», «прабкой» и которая всегда вставала очень рано и шла с молитвой зажигать огонь в печи. В тот день, когда должны были печь хлеб, она, зажигая солому, говорила: «Огнику, припечи да на наши калачи! Гори ясно, чтоб не гасло! Огнику, Ягня в неби, испечи нам добре хлебы!»[251]. Готовя рождественский пирог, «прабка» всегда молилась, а потом обращалась к Огнику: «Огниче наш, братом мастиру нашому Квастиру будь, тесто поднять не забудь. Гори ясно, чтоб в печи не гасло, а мы тебе поважим, пироги покажем!», «Агуня наш, огненни коники покажь! Слава тебе вовеки! Хай тебе Дуб помогает!»[252]. После «прабкиной» смерти эти и подобные старинные обычаи исполняла мать Миролюбова, несмотря на то, что ее мужем и главой семейства был священник. Обращает на себя внимание еще один интересный факт: «Помнится, в раннем детстве, – пишет упомянутый автор в «Материалах к преистории русов», – возник в семье вопрос: в крещенские дни крестьяне ставили на потолке, в углах, «петушки», то есть след от свечи. Это ограждало от пожара. Отец требовал, чтобы выжигали не «петушки», а крест. Прабка Варвара возражала: «Есть ли в Евангелии что-то об этом? А наши щуры и пращуры всегда «петушки» ставили, и всегда хорошо все было! Агуня от беды хранил»[253]. Из сказанного понятно, что Варвара и другие жители Юрьевки, оставаясь добрыми христианами, тем не менее почитали Огонь как божество, отдавая должное одному из древнейших русских культов.
Еще в начале нашего столетия, в годы перед 1-й мировой войной, на юге России, когда молодые из-под венца ехали домой на свадебное пиршество, для них в воротах раскладывали костер из соломы, через который кони проскакивали во двор. Огонь очищал обвенчанных от всякой скверны и вводил их в новую, супружескую жизнь обновленными, вышедшими из огня.
Очищающий огонь горел в молельных лесах, старых дубравах, березняках. Бел-Горюч Камень русских сказок – это языческий алтарь, на котором приносили жертвы наши предки. Для этого они выбирали, по возможности, белый, то есть кварцевый камень и до начала треб на нем его для очищения обжигали в Перуновом костре (поэтому и «бел-горюч»). Древние росы знали (ведали), что Огонь очищает от всякой заразы, от всякой нечисти, потому что он был от Солнца и им очищалось все лунное. Все, что от Луны (крови женщин, нечистота, зарождающаяся во тьме), очищалось сияющим Солнцем. Огонь дан людям богами, и он сам есть божество. Его почитание так глубоко укоренилось в русском народе, настолько срослось с его мировоззрением, пронизало его мифологию, обрядность, что, конечно, не может считаться случайным или привнесенным какими-то другими народами, с которыми росы общались когда-то.
Рассказывая о песнях, которые в Юрьевке, Анновке и Антоновке распевали старики, собираясь отдельно от молодежи, Миролюбов говорит, что многие из этих песен носили очень древний характер и могли бы быть приравнены к былинам по своему содержанию. Существовали и особые старики и старухи, которые их «рассказывали», больше речитативом, при аккомпанементе других участников. То были старые сказания, дела седой древности. В частности, пели «Песню про Манию», в которой были такие строки:
А рикли богы Мании, абы огнище клав,
А чисти дрова запалив
Од дубу старого, от Батька нашого,
Од блискавиця того..[254]., —
что можно перевести следующим образом: «А сказали боги Мании, чтоб Огнище делал, а чистые дрова жег из старого дуба, от Отца нашего, от молниеносного того». То есть боги повелели Мании (Ману[255]), первому человеку, зажечь священный огонь в честь Огнебога. «Батька» (Отец) – это Перун, поскольку дуб является символом Перуна молниеносного («блискавица» – молния). Таким образом, при ближайшем рассмотрении почитание Огня (Агни) оказывается для русского народа слишком священным, а потому коренным, исконным – как и для арьев.
И все же, как ни велико было почитание Огнебога, главным в славянском пантеоне был Сварог, имя которого довольно часто упоминается в письменных источниках. По поводу имени Сварога у исследователей нет единого мнения. Большинство ученых производят его из индийского «Swargа» – «небо»[256]. Ю.П. Миролюбов в книге ««Риг-Веда» и язычество» предлагает иную этимологическую версию: «С нашей точки зрения, – пишет он, – искать значение этого имени надо в значении Исвары в браманизме, потому что слово «Исварог» или «Сварог» явно идет от него. Значение же такового: божество, правящее миром. Понятие об Исвароге с этим понятием вполне совпадает. Корень «радж» («рагдж») означает власть и управление, отсюда «раджа» значит царь. По-видимому, в начале было название «Исва-Раджа»«[257]. При всем уважении к исследованиям упомянутого автора, нельзя не отметить некоторую лингвистическую вольность, допущенную им. В санскрите, действительно, одно из самых распространенных значений корня «r?j-» – «царствовать»; отсюда «r?jan» – «раджа», «царь», «господин» и т. д., а «sva-r?j» – «самоуправляющий», «самодержец». Но вариант «рагдж» является натяжкой; согласная «г», вставленная здесь совершенно произвольно, понадобилась автору для обоснования наличия этой согласной в имени «Сварог».
Пожалуй, вариант «Swarga» все-таки ближе к истине, но он требует некоторых уточнений. В санскрите это слово состоит из двух частей: svar-g?. Первая часть – «svar» означает «солнце», вторая – «g?» – «идущий». Отсюда и значения этого слова, приведенные в словаре: «передвигающийся в небе», «ведущий на небо», «небесный». Но все-таки буквальный смысл этого слова – «движущееся солнце». Известно, что славяне поклонялись Солнцу. Ему были посвящены важнейшие праздники и обряды: праздник Коляды – время зимнего солнцестояния, Купалы – летнего солнцестояния, Ярилин праздник, Облупа – карауление солнца и др[258]. (О последнем обряде, когда «влюбленные под Петров день солнце караулят», чтобы оно принесло им счастье, вспоминает писатель Н.С. Лесков словами героя хроники «Соборяне» отца Савелия[259]).
Вовсе не случайно автор «Слова о полку Игореве» убежден, что Солнце, не желая погибели русским воинам, посылает Игорю знамение: «Тогда Игорь възр? на св?тлое солнце и вид? отъ него тьмою вся своя воя прикрыты»[260]. А Ярославна обращается к Солнцу с упреками: «Св?тлое и тресв?тлое слънце! Вс?мъ тепло и красно еси, чему, господине, простре горячюю свою лучю на лад? вои? Въ пол? безводн? жаждею имъ лучи съпряже, тугою имъ тули затче»[261]. Своими яркими лучами солнце поутру прогоняет ночь, рассеивает туманы, весной топит снег и разбивает на реках лед, но своим жаром и зноем может покарать землю и ее обитателей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что имя главного бога древних росов совпало с ведическим названием солнца.
Сварог – это Бог-Творец, создавший и небо, и Землю, и всех богов, и людей. Его созидающая функция нашла отражение в сохранившемся в русском просторечии слове «сварганить», то есть что-либо создать, смастерить. Миролюбов, записавший слышанные им в детстве южнорусские сказки, сказы, поверья, в книге «Русский языческий фольклор», в частности, пишет: «Юрьевские «старые люди» рассказывали: «Пришло Свару на ум сделать Землю. Отцедил Он Воду, слил ее вместе, а Землю стал на Солнце сушить. Сохнет она, зеленеет да пошла цвести цветами. Прекрасной стала Земля. И увидал то Сивый, стал он Тучи-Тьму собирать, чтоб ту Землю затопить, цветы вынищить, траву зеленую сгноить. Повел он Тучи рядами на Землю, стал грозить всему живому. А Свар вырвал Дуб с корнем да и пошел Сивого гонять! Да как уразит его, как стукнет по нему, так тот на тысячи мелких капель и рассыпается. И пал он Дождем на Землю, и где он пал, там почернело все, а где нет, там трава зеленеет. Увидал то Сваро [так у автора. – Ю.А.], вскричал: «Что ж ты ничишь сделанное мной? Разве Я не больше тебя? Разве Тучи Мне не подвластны? Разве Дождь сам не по Моей Воле идет? Остановись, Дождь, говорю!». И Дождь остановился…». Потом Свар позвал великана Громислава и повелел ему разбить все тучи, а всю разлившуюся по Земле воду сдуть в одно место. Так образовалось Черное море. А после этого «лег Громислав и заснул, а Сваро [так у автора. – Ю.А.] его полями прикрыл, горами, чтоб не тряслось все, когда проснется. И лежит он, Громислав, под землей, спит до самого Страшного Суда. Тогда и проснется, и тогда все моря разольются»[262]. В этом древнем сказе Сварог предстает не только Богом-Творцом, но и Богом всемогущим, повелевающим всеми стихиями и способным победить любое зло.
Возникновение культа этого бога, видимо, следует отнести к концу каменного века – началу бронзового. Дело в том, что в одном из древнейших памятников южнорусского летописания Ипатьевской летописи имя Сварога отождествляется с Гефестом («Феостом») и отмечается, что во время царствования этого Феоста-Сварога упали с неба клещи и люди начали ковать оружие, а до этого бились палицами и камнями: «Спадоша кл?щ? съ н(е)б(е)с?, нача ковати оружье, пр?же бо того палицами и камениемъ бьяхус?»[263]. То есть Сварог научил людей ковать металл. Он же ввел моногамие – «законъ оустави женамъ за единъ мужь посагати и ходити говеющи», «въстави единому мюжю едину жену им?ти и жен? за одинъ моужь посагати»[264], то есть установил закон, чтобы женщины выходили замуж за одного мужчину и были воздержаны, а мужчины имели одну жену.
Обращает на себя внимание очень характерная особенность славянского пантеона. При всем многообразии имен очень многие божества так или иначе связаны с Солнцем-Сварогом, находятся как бы «при Боге» (отсюда и термин «прибог», употребляемый многими исследователями), являясь различными его проявлениями или воплощениями. Например, Дажьбог, занимавший очень почетное место в славянском пантеоне, являлся богом солнечного дня. Солнечные лучи представлялись славянину стрелами Дажьбога. Б.А. Рыбаков, вслед за украинским историком В.П. Петровым, объясняет значение его имени сопоставлением с санскритским «dagh» – «день» (отсюда готское «dags» и немецкое «Tag» – «день»), персидским «dagh» – «припекать», «палить», литовским «daga» – «жара» и «урожай»[265]. Однако Рыбаков не прав, утверждая, что «Такого божества с таким именем… в индо-иранском мире нет»[266]. Н.Р. Гусева, хорошо известная трудами по культуре и религиям Индии, проводит параллель между славянским Дажьбогом и индоарийским Дакшей, поясняя: «Дакша – сияющий, жгучий бог, Солнце. Корень «даг» – сжигать, производное от него «дакш» – огонь. (В индоевропейских языках «г» – «ж» чередуются: даг – даж)»[267]. Но зато совершенно справедливо Рыбаков отмечает, что имя Дажьбог хорошо известно у восточных славян и в восточной части южного славянства. У сербов оно встречается в форме «Дабог», или «Дайбог», то есть «дающий бог». В русских источниках тоже появляется форма «Даждьбог» с тем же значением, которая, очевидно, является позднейшим осмыслением[268].
В Ипатьевской летописи есть такая вставка из греческой хроники Иоанна Малалы: «И по семъ ц(а)рствова с(ы)нъ его именемъ С(о)лнце, его же наричють Дажьб(ог)ъ… С(о)лнце-ц(а)рь, с(ы)нъ Свароговъ, еже есть Дажьб(ог)ъ, б? бо мужь силенъ»[269] – то есть после Сварога царствовал сын его по имени Солнце, которого называют Дажьбог; Солнце-царь, сын Сварога, который есть Дажьбог, был сильным мужем. Исследователь славянской мифологии Г.С. Белякова обращает внимание на интересный факт: имя греческого бога солнца Гелиоса, которого изображали едущим на колеснице, запряженной четверкой огнедышащих коней, славяне переводили как «Даждьбог»[270]. Следовательно, сын Бога-Солнца был тоже Богом-Солнцем. Дажьбог – это Сварог, проявляющийся в свете и тепле. Глубокая древность этой сакральной идеи единства Солнца-отца и Солнца-сына, на наш взгляд, нашла отражение в этимологии слов «солнце» и «сын». Нетрудно заметить сходство современных английского «son», немецкого «Sohn» (сын) и русского диалектного «сонце», а также готских слов «sunno» (солнце) и «sunus» (сын), соответственно англосаксонских «sunne» и «sunu», сербо-хорватского «сyнце» и русского диалектного «сунце» (солнце). Здесь небезынтересно заметить, что санскритский корень «su-» (хороший) в сочетании с «-ra» (помогающий, способствующий) образует слово «sura», что означает «бог» (буквально: «дающий все хорошее», «способствующий хорошему»), а в сочетании с «-rya» получается опять-таки имя Бога Солнца – Surya (буквально: «источающий добро, все хорошее»).
В русском фольклоре Дажьбог не дожил до эпохи этнографических записей. По предположению Рыбакова, его заменил Ярило[271]. Фаллические обряды, связанные с ежегодными «похоронами» Ярилы-Яровита, дожили до XIX в. и хорошо зафиксированы этнографами. Имя Ярилы восходит к русскому «яръ». Последнее слово имеет множество значений, но, по наблюдениям выдающегося советского лингвиста Б.А. Ларина, первоначально оно обозначало природные явления: «весна, лето, зной», потом «время полевых работ (пахоты, сева)» и далее более отвлеченное понятие «год». На втором этапе существительное «яръ» обогащается значением «любовный пыл, страсть», а прилагательное «ярый» употребляется со смыслом: «молодой ? полный сил ? порывистый, страстный». И уж на более позднем этапе – в преломлении через христианскую идеологию – существительное «яръ» обозначает «гнев, ярость (греховную страсть)», а прилагательное «ярый» – «похотливый, гневный, заносчивый, жестокий», то есть приобретает отрицательный морально-оценочный характер[272]. Ярило – это молодое, весеннее Солнце, начинающее новый сельскохозяйственный год у славян-земледельцев. Неслучайно в XIII в. праздник в честь Ярилы-Яровита справлялся весной. Русские блины, круглые, горячие, с пылу-жару, которые были основной ритуальной едой на масленицу, – это солнечные диски из взращенного солнцем хлеба; венок из цветов с привязанными к нему разноцветными лентами-лучами или просто из одуванчиков – это тоже символ Ярилы-Солнца. У балтийских славян (племя гаволян) это божество известно миссионерам под именем Геровита, и символом его был блестящий золотой щит, напоминающий солнечный диск. Наличие имени Ярилы и связанных с этим божеством обрядов у южных славян позволили Б.А. Рыбакову датировать время появления культа Ярилы-Яровита эпохой до великого расселения славян в VI в. н.э[273].
Ярило дарил людям радость, так как символизировал пробуждение природы, вешнее состояние, когда цветут деревья, зеленеют поля, «ярятся» животные, «ярится» кровь у молодых людей. «Ярилин венок», надетый на шею возлюбленной, означал предложение. Влюбленные клялись именем Ярилы в вечной верности друг другу, трижды ходили вокруг цветущего куста и с этого дня считались женихом и невестой (отсюда выражение – «у куста венчаны»). Молодежь считала Ярилу как бы своим божеством и поэтому славила его, главным образом, она.
Одной из форм прославления Ярилы-Солнца был хоровод. У болгар сохранился до сих пор народный танец «хора», у сербов – «коло». Хоровод, хора, коло, колесо – все это тоже символы Солнца. Когда во время народных гуляний на столбе укрепляли колесо с привязанными к нему разноцветными лентами и раскручивали его или пускали с горы горящее колесо, тем самым славили Коло-Солнце. Миролюбов, в детстве не раз наблюдавший подобные гуляния, пишет: «Коло представлялось в таком виде: собиравшиеся на Зимние Святки славяне становились в Коло (круг) около Зимы-Бабы (образ Земли Зимой), перед которой зажигалась солома, и от этого Огня (Агни) зажигалась скудель в центре колеса с телеги, которое с песнями и шумом, музыкой и плясом гонялось по дорогам. Коло должно было быть о семи спицах, символизировавших семь светов (цветов) Агни. Обычай этот сохранялся на Руси до самой первой великой войны и нам приходилось его наблюдать самим. В некоторых местах в Коле зажигалась «смолянка», обычно железная коробочка с древесной смолой. В других местах на каждую спицу привязывалась свеча, которую зажигали, и в таком виде Коло гоняли по улицам, как обещание весны»[274]. От «коло» образовано имя божества Коляда.
Л. Нидерле в «Славянских древностях», которые до сих пор пользуются большим авторитетом у специалистов, писал: «Коляда упоминается у славян уже в языческий период, но <…> по своему происхождению этот обряд не славянский, а он заимствован из римского новогоднего празднества «коленда», из названия которого и образовалось славянское «Коляда»»[275]. Ниже он говорит, что бога Коляды в славянской мифологии не было, что это лишь наименование празднества. Но он сам же упоминает о хождении от дома к дому «с наряженной фигурой, называемой Коляда», что само по себе предполагает персонификацию и свидетельствует в пользу божества с таким именем, а не просто праздника. Это же подтверждает и Миролюбов: «У нас каждый мужик знал, что Коляда – божество»[276]. Нельзя принять и мысль Нидерле о заимствовании славянами у римлян этого понятия и связанного с ним праздника. Широкая распространенность среди практически всех славян культа Коляды, наличие лингвистической параллели «Коляда – коло – колесо – хоро – хоровод и т. д.» свидетельствует о глубокой укорененности этого культа. Его формирование следует отнести к общеиндоевропейской эпохе, поскольку следы его сохранились и у римлян (в понятии «календы» как начало нового временнoго периода), и у некоторых других индоевропейских народов. Н.Р. Гусева указывает на три санскритских слова, которые по своему значению сближаются с русским «коло»: «Кхала» (солнце), «гол» (солнечный шар), «гола» (круг, сфера). Вторая часть сложного слова «коловрат» в санскрите соответствует словам «врьт» (вращаться, катиться) и «врата» (правильный, регулярный ход жизни, практики)[277].
Здесь же уместно обратить внимание на древнюю индоевропейскую свастику. С.В. Жарникова – историк и искусствовед, автор монографии и статей по истории и искусству Русского Севера, утверждает, что свастика – это один из характернейших для всех индоевропейцев орнаментов[278]. Она изображается и в своем основном виде – в форме креста и загнутыми под прямым углом концами, и в форме, несколько усложненной новыми элементами в виде дополнительных отростков (см. илл. 11 и 12). Как отмечает Жарникова, слово «свастика» – санскритское, и на других языках у него нет никаких иных названий. Оно состоит из двух частей: «су», что означает «хороший», «счастливый», и «асти» – «есть» (третье лицо единственного числа от глагола «быть»). Согласно правилам санскрита, звук «у» перед гласным «а» заменяется на «в» и получается «свасти», к которому добавляется суффикс «к-» и окончание «-а». Этот знак означает «дарующий все хорошее, приносящий счастье». Если в четырех его «отделах» поместить по точке, то получается символ засеянного поля и одновременно мольба о хорошем урожае (см. илл. 10–в). Знаком свастики, начиная с глубокой древности, у предков арьев и славян стал обозначаться свет, солнце как источник жизни и процветания. Древнеславянский знак солнца «коловрат» (вращающееся Коло) также в своей основе имеет свастику[279].
Б.А. Рыбаков высказывает совершенно справедливое предположение о том, что у праславян (а следовательно, и у «праросов») имела место некоторая путаница, как и у древних греков: «солнце как светило, как предмет, как субъект света нередко сливалось с более широким понятием светлого солнечного божества вроде Аполона или Дажьбога, иногда олицетворяя его, иногда полностью подменяя»[280]. Это предположение объясняет причину того, что в мифотворчестве древних росов Дажьбог часто подменяется Хорсом.
Совершенно не правы те, кто считает, что славяне «позаимствовали» Хорса у скифов-иранцев. Рыбаков обращает внимание на то, что, во-первых, в пантеоне скифов-кочевников Хорс как божество солнца отсутствует; во-вторых, несмотря на целый ряд иранских параллелей, это имя может быть поставлено в один ряд и со славянскими, и с греческими словами, обозначающими «круг», «окружность», «округу»: хоровод, хоро – круговой танец, хорос – круглый светильник, хоромы – круговая застройка (древний смысл), хорошуль – круглый ритуальный пирог-курник[281]. С появлением на небе Хорса-Солнца все хорошеет, он несет с собой все хорошее, светлое, доброе, теплое. «Ярила, да Купала, да Хорос – в поле цвет, стебель, колос!»[282] – говорили в народе, олицетворяя в этих божествах все, что земледельцы связывали с Дажьбогом.
Впрочем, некоторые исследователи высказывают мнение, что Хорс был богом вовсе не солнца, а луны, месяца. Исходит оно из неверного, на наш взгляд, толкования поэтического рассказа «Слова о полку Игореве» о князе-волшебнике Всеславе, который «людемъ судяше, княземъ грады рядяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше: изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше»[283]. Комментируя этот фрагмент, Н.Ф. Котляр, в частности, пишет: «Ясно, что ночью Всеслав не мог пересечь путь солнцу»[284]. Отсюда и делается ошибочное заключение о том, что великий Хорс – это бог луны. Но дело в том, что путь Всеслава в Тмутаракань лежал на юго-восток от Киева и, проделывая его «до кур» (до петухов, до рассвета), он как бы пересекал утренний путь солнца (Хорса). Так что автор «Слова о полку Игореви» не дает оснований не считать Хорса солнечным божеством.

Илл.13. Сенмурв. Изображение на иранском серебряном кувшине (конец VI – начало V в. до н. э.)
Как уже было показано выше, лингвистическое соответствие «хору» – слово «коло». Здесь уместно вспомнить имя царя сколотов – Колаксай, которое называет Геродот[285] и которое интерпретируется как Солнце-Царь. Рыбаков однозначно считает сколотов приднепровскими праславянами-пахарями, а поскольку их самоназвание происходит от имени их царя (с тем же корнем «коло» – солнце), то оно может означать «потомки солнца»[286]. Но автор «Слова о полку Игореве», называя русичей «Дажьбожьими внуками», тем самым тоже относит их к потомкам Бога Солнца.

Илл. 14. Древо Всех Семян. Изображение на обратной стороне кувшина
Одним из самых загадочных является божество, известное под именем Симаргл (С?марглъ, Симарьгл, Сим и Рег). Уже книжникам XII–XIII вв. это имя было непонятно и поэтому они его всячески искажали. Некоторые исследователи[287] считают, что славянский Симаргл был заимствован из иранской мифологии, в которой он фигурирует под именем Сенмурва. Однако мы придерживаемся другого мнения. Сенмурв, согласно пехлевийскому сочинению «Датастан-и Меног-и Храт», – царь птиц, крылатый пес, покрытый рыбьей чешуей (этот облик символизирует господство в трех стихиях – в воздухе, на земле и в воде); живет он на Древе Всех Семян, исцеляющем от Зла; каждый раз, когда Сенмурв подымается, у дерева вырастает тысяча ветвей, когда же он садится, то ломает эти ветви и рассеивает их семена[288] (см. илл. 13 и 14).
Образ и этимология имени Сенмурва восходят к авестийской орлоподобной птице Саэна мервгхо (буквально: «птицаорел»), а дальнейшим его развитием следует считать вещую птицу Симург в «Шахнаме» и многих персидских легендах[289], имя которой фонетически является, конечно, более близким к славянскому Симарглу. Но дело в том, что в образе Симурга синкретизировались отголоски различных мифов и сказаний народов Азии, которые, как и миф о Саэне мервгхо, восходят, на наш взгляд, к древнейшему индоевропейскому мифу об орле, принесшем на землю растение бессмертия (или в другом варианте – живую воду), который нашел отражение и в гимнах «Ригведы», прославляющих орла, похитившего с «высшего неба» сому, из которого приготовляется напиток амрита, дающий силу жизни и бессмертие богам[290] (сразу же напрашивается сравнение с русскими народными сказками о живой воде).
Славянорусский Симаргл, частично совпадая и с Сенмурвом, и с Саэной мервгхо, и с Симургом, не идентифицируется точно ни с одним из них. Скорее всего, этот образ возник под влиянием мифологии арьев еще в древнейшие времена, в общеиндоевропейскую эпоху. В русском орнаменте изображение Симаргла очень часто сочетается с солнечной символикой, а также со знаками поля, засеянной нивы, знаками плодородия (см. илл. 15).

Илл. 15. Симарглы
Интересно отметить, что позднее происходит антропоморфизация Симаргла и его вытеснение Переплутом. Это, например, хорошо видно на браслете из клада, найденного в Старой Рязани (см. илл. 16). Здесь крылья Симаргла, изображенного в центре, уже почти преобразованы в корни растений. Две симметрично расположенные боковые фигуры в виде фантастических существ с мужскими головами – уже наполовину Переплуты, наполовину Симарглы. Их туловища плавно переходят в корни растений, сохраняя при этом фаллос – символ плодородия. На высоких во?ротах у них четко видны знаки засеянного поля.
Б.А. Рыбаков отмечает, что «все то, что дает нам прикладное искусство о Переплуте, связано с дождем, с напоением почвы влагой, с проникновением этой влаги в корни растения в виде капель или струй соков земли»; он сближает имя Переплута с латинской формой Перплуит – «perpluit» («дождь проникает внутрь») и считает, что она вполне подходит к обозначению божества корней, напоенных дождем[291]. Но еще в прошлом веке М.Е. Соколов убедительно доказал, что Переплут – это бог растительной силы («яри») Ярило[292]. Такого же мнения придерживался и Г. Дьяченко, считавший, что «Переплут – то же, что и Ярило», что это прозвище божества, «которое вообще не имело одного устойчивого имени»[293]. Г.А. Ильинский считал Переплута богом изобилия и богатства[294], что, согласно сказанному немного выше, соответствует Дажьбогу. То есть и в Симаргле-Переплуте проявляет себя все тот же Бог Солнца, проникающий в землю, наполняя ее жизненной энергией, которая переливается в корни растений.

Илл. 16. Ритуальный браслет из Старой Рязани
Такая многоликость Бога Солнца, а точнее сказать, множественность его ипостасей делает понятными строки из «Славянской хроники» Гельмольда (XII в.), служившего священником в земле вагров и поэтому имевшего возможность описать их быт, нравы и некоторые предания: «У славян имеется много разных видов идолопоклонства. Ибо не все они придерживаются одних и тех же языческих обычаев <…> Среди многообразных божеств, которым они посвящают поля, леса, горести и радости, они признают и единого бога [выделено мною. – Ю.А.], господствующего над другими в небесах, признают, что он всемогущий…»[295]. Подобную же мысль по отношению к склавинам и антам уже высказывал намного раньше, в середине VI в., Прокопий Кесарийский: «Они считают, что один только бог (выделено мною. – Ю.А.), творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды»[296].
Многие исследователи славянского язычества пытаются искусственно закрепить за каждым славянским божеством какие-то конкретные, определенные функции, но при этом сталкиваются с серьезными затруднениями. То оказывается, что одни и те же функции выполняют разные божества, то, напротив, одно божество представляется многофункциональным, в нем проявляются порой слишком разные качества; то одно божество как бы разделяется на два-три или, наоборот, два-три божества, сливаясь функционально, предстают в качестве одного; то один бог предстает в качестве главного среди остальных, то другой. Это даже дает повод некоторым ученым считать религию древних росов жалкой, убогой – настолько она непохожа на древнегреческую религию, облагороженную и систематизированную античной литературой. Например, Е.В. Аничков писал: «Особенно убого было язычество Руси, жалки ее боги, грубы культ и нравы»[297]. Но в этой кажущейся бессистемности как раз проявляется одна из особенностей религиозных воззрений древних росов, характерная также и для мифологии древних арьев. Эту особенность, на наш взгляд, очень хорошо подметил Ю.П. Миролюбов: «Ведическая мифология сбивает с пути европейского ученого: будучи многотысячелетней, она то возглашает одно божество как главное, то другое, и каждый раз, проходя через максимум, обращается к другому. Разгадка этого явления заключается в том, что ни одно из них не является отдельным божеством, как того хотел бы аналитический ум европейца. Каждое из них – только новое имя все того же «Единого Существа, которому мудрые дают многие имена»[298].
Очень многие имена арийских богов находят аналогии в славянском языческом пантеоне. Так, например, в мифологии древних арьев видное место занимал бог под именем Рудры (rudra), который, с одной стороны, был «рычащим повелителем неба и молний», богом гроз, а с другой, – богом «благостным», исцелителем, связанный и в том, и в другом случае с идеей плодородия и жизни. В одном лингвистическом ряду с его именем стоят такие слова, как: санскритские «rud» – кричать, рыдать, «roda» – вопль (невольно вспоминаются крики женщины при родах), «rodasi» – супруга Рудры как олицетворение молнии, «rudhira» – кровь, красный, кровавый, а также русские «руда» в значении «кровь», «рудый», «рдяный», «род». Н.Р. Гусева считает, что в период «известного культурного единообразия» и «ритуального единства», который предшествовал отделению арьев и их уходу, у Рудры был славянский аналог по имени Род, который был сильным и гневным владыкой неба, проливал на землю семенную жидкость в виде дождя, оплодотворяя все живые существа[299]. Б.А. Рыбаков связывает с именем Рода того единого бога, творца молний, являющегося владыкой над всеми, о котором писал Прокопий Кесарийский; в дальнейшем ему на смену придет Перун, хотя и не повсеместно, поскольку и в XVI в. еще продолжали переписывать церковные поучения против «ставящих трапезу Роду и рожаницам»[300].
Другой характерный пример – Индра. В Ведах это самый популярный бог, ему одному посвящено до 250 гимнов, да и в других он упоминается часто. Известно свойство Индры менять свой облик с помощью божественной силы превращений «maya». Многие гимны характеризуют Индру как непобедимого воителя:
В дружбе с тобой, о Индра, награждающий,
Нам, о повелитель силы, (нечего) бояться.
Мы ликуем навстречу тебе,
Победителю, непобежденному[301].
В других гимнах, воспевающих Индру как бога-громовержца, он наделяется качествами, сближающими его со славянским Перуном:
Индру призываем мы в великой битве,
Индру – в малой
Как союзника при избиении врагов,
(как) громовержца.
<…>
В каких порывах (вздымаются) высоко
Хвалы Индре-громовержцу <…>[302]
Зачастую Индра ассоциируется с Солнцем:
Создавая свет для бессветного,
Форму, о люди, для бесформенного,
Вместе с зорями ты родился[303].
Жрецы по утрам для него «запрягают пару любимых его буланных коней по обе стороны колесницы, огненно-красных, неустрашимых». Сам он наделяется эпитетами «пламенный», «ярко блистающий», «золотистый» и т. д., он освобождает реки, скованные льдом. И здесь нам не может не вспомниться Ярило. Но в то же время Индра не есть солнце, а он управляет солнцем:
Индра поднял солнце на небо,
Чтоб долго можно было видеть (его)[304].
Он разжигает солнце ярче и жарче к весне, чтобы растопить снег и лед. Далее оказывается, что Индра «породил солнце, небо, утреннюю зарю»[305]; он «поддерживатель неба, пространства»[306]; он всеобъемлющ: вмещает в себя целое море[307], «оба мира охватил своим величием со всех сторон»[308]; он «даритель богатств», у него «много даров», «не иссякают (его) милости»[309]. То есть в Индре просматриваются качества и Сварога, и Дажьбога. Он «один властвует от века!»[310].
Арьи верили в то, что Индра бьется с черными демонами, ненавидящими свет, побеждает их и возвращает к жизни воды, превращенные ими в камень, после чего реки снова бегут к морю. Поневоле вспоминается Индрик славянских мифов, который упоминается и в «Голубиной книге» как «индрик-зверь», «всем зверям отец»:
Ходит он по подземелью,
Прочищает ручьи и проточины:
Куда зверь пройдет, —
Туда ключ кипит;
Куда зверь тот поворотится, —
Все звери зверю поклонятся.
Живет он во святой горе,
Пьет и ест во святой горе;
Куды хочет, идет по подземелью,
Как солнышко по поднебесью[311].
В этом образе явно видится сохранившийся с древнейших времен след Индры: он также освобождает на волю реки и ручьи, неслучайно сравнивается с солнышком и помещается в святую гору (намек на его божественность). Имя Индры слышится и в украинской поговорке, записанной Миролюбовым в 1914 г. в селе Анновка, возле Кривого Рога: «Иди в поле скоро рати, скоро Виндро прийде грати»[312] (пора скорее идти в поле пахать, так как уже скоро взойдет, взыграет на небе Индра).
Вызывает интерес еще одна украинская поговорка: «Слухай, Коник в неби скаче – скоро сонце нас побаче!»[313]. То есть топот небесного скакуна предвещает восход солнца. Смысл этой поговорки также проясняется при обращении к «Ригведе»: Сурья (surya), как уже отмечалось, – Бог Солнца, основное солярное божество; в то же время это и глаз богов, а также и рыжий конь (и колесничий на золотой колеснице одновременно), который скачет по пути, уготованному для него Адитьями, охраняющими вселенский закон.
Выше уже проводилась параллель между арийским божеством Агни и славянским Огнебогом (Огнике, Агуне). Сейчас же уместно добавить, что Агни в некоторых гимнах «Ригведы», как и Индра, тоже предстает в качестве высшего божества, отца богов:
Яркий, пылающий, как любовник Ушас,
Он заполнил два обращенных друг к другу
(мира), как свет неба.
(Едва) родившись, силой духа ты охватил (весь мир).
Ты стал отцом богов, хоть ты и есть (их) сын[314].
Иногда Агни фигурирует под другими именами-эпитетами:
Чистый Ушидж, Васу среди людей,
<…>
Пусть станет Агни хозяином богатств![315]
Нарашанса, и Вайшванара, и Джатаведас, и Танунапат – это все Агни. Иногда он объединяется с Индрой: «Сюда Индру-Агни я призываю», «Индру-Агни украсьте, о мужи!»[316] Но также могут объединяться и имена других богов: Индра-Ваю, Митра-Варуна и др.
Следует отметить еще одну особенность основной мифологической модели «Ригведы», которая заключается в том, что одно и то же природное явление в разных его функциях может моделироваться разными богами. Так, солнце, культ которого был в центре религии как ариев, так и славян, моделировалось Сурьей, Агни, Савитаром, Пушаном, Митрой, Ушас, Вивасватом, конем Эташей (у славян, как было показано выше, – Огнебогом, Сваргой, Дажьбогом, Купалой, Колядой, Хорсом и др.); гроза – Индрой, Марутами, Параджаньей, Рудрой. В результате функции многих ведийских богов пересекаются, что мы наблюдаем и у славяно-русов. В «Ригведе» мы также сталкиваемся с переходом функции главного бога от одного к другому: то это Индра, то Варуна, то Агни, то Тваштар, то Вишвакарман. И подобное же мы встречаем в славянском язычестве: Род – Сварог – Перун – Дажьбог – Стрибог – Святовит и т. д. Но связано это, скорее всего, с тем, что Всевышнему «мудрые дают многие имена», и при более внимательном рассмотрении оказывается, что Дажьбог – это тот же Перун и Сварог, Перун – тот же Род и т. д.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
Вопрос 2. Особенности древних обществ Востока
Вопрос 2. Особенности древних обществ Востока Появление государства – процесс длительный. В обществах азиатского региона он протекал в разные хронологические периоды. Однако сами эти общества имели общие черты.Прежде всего, надо сказать о власти и о собственности.
7. Некоторые особенности развития древней астрономии
7. Некоторые особенности развития древней астрономии В скалигеровской истории считается, что «античная» астрономия достигла небывалого расцвета. Последним аккордом «античной» астрономии считается Альмагест Птолемея. После него в скалигеровской истории наступает
2. Особенности греческой религии и общественные празднества
2. Особенности греческой религии и общественные празднества Религия была органической частью греческой культуры и оказывала на нее большое влияние. Так же как и у других народов древности, греческая религия определяла основы мировоззрения, нравственности, формы и
13.7. Некоторые особенности развития древней астрономии
13.7. Некоторые особенности развития древней астрономии В скалигеровской истории считается, что «античная» астрономия достигла небывалого расцвета. Последним аккордом «античной» астрономии считается «Альмагест» Птолемея. После него в скалигеровской истории наступает
Глава 5 Религии древних иранцев
Глава 5 Религии древних иранцев Религиозная система древних иранцев складывалась в стороне от главных центров ближневосточной цивилизации и по характеру заметно отличалась от религиозных представлений Древнего Египта или Месопотамии, насыщенных мифологией и
Глава 1 Классификация и особенности древних цивилизаций
Глава 1 Классификация и особенности древних цивилизаций § 1. Общая характеристика древнейших цивилизаций Не будет преувеличением утверждать, что каждый ученый, изучающий историю Древнего мира, имеет свой взгляд на такую ключевую проблему, как систематизация и
Глава XVI Некоторые размышления по поводу основателя религии пробужденства.
Глава XVI Некоторые размышления по поводу основателя религии пробужденства. Предполагаемая неподвижность учреждений и верований Востока вошла почти в пословицу; но, с расширением наших сведений о Востоке, пословицу эту придется оставить, — говорит Рис-Дэвидс (стр. 189).В
Некоторые особенности одежды
Некоторые особенности одежды Температура в течение дня сильно колебалась. Отсюда необходимость частой смены костюма. У богатых людей большой гардероб. Поскольку одежда имеет простой покрой и не прилегает плотно к телу, ее можно легко дарить: Самсон оценивает в тридцать
Глава 4 Особенности месторазвития «древних монголов». Кимаки и кыпчаки. Некоторые сведения о материальной культуре этноса «древних монголов», или татар Чынгыз хана
Глава 4 Особенности месторазвития «древних монголов». Кимаки и кыпчаки. Некоторые сведения о материальной культуре этноса «древних монголов», или татар Чынгыз хана «Евразия — степная полоса от Хингана до Карпат, ограниченная с севера «таежным морем», то есть сплошной
Некоторые особенности переходного периода
Некоторые особенности переходного периода Между концом Древнего и началом Среднего царства лежит длительный Переходный период. Почти четверть тысячелетия продолжалась эпоха раздробленности. Однако, как говорили сами египтяне, воды Нила трудно поделить навечно.Распад
6.4. Особенности ислама как мировой религии
6.4. Особенности ислама как мировой религии Принадлежность арабов к традиционным обществам Востока наложила отпечаток на религию, которая, в свою очередь, еще в большей мере очертила границы духовной сферы мусульман, оказала воздействие на законодательство многих
Некоторые особенности экономики Древнего Востока
Некоторые особенности экономики Древнего Востока Экономика Древнего Востока в основе своей была натуральной: в обществе обычно очень мало людей, которые сделали бы куплю-продажу труда или товара главным источником своего существования (например, очень мало
Некоторые особенности пропаганды режима Саакашвили
Некоторые особенности пропаганды режима Саакашвили Безусловно, режим держался не только на одних репрессиях, цензуре и внешней поддержке. По сравнению с 90-ми годами государственная власть в Грузии так или иначе начала функционировать. Был решен ряд бытовых проблем. Для
Некоторые особенности текущего момента
Некоторые особенности текущего момента С середины сентября 2008 года на Первом канале телевидения России начались регулярные передачи под названием «ГордонКихот». Ведущим является Александр Гордон, широко известный до этого по передачам «Закрытый показ» — ночной