§ 30. Голоса в пустыне
§ 30. Голоса в пустыне
К редчайшим случаям в истории путешествий относятся попытки в одиночку пересечь пустыни Гоби или Такла-Макан. Такие ситуации всегда складывались под давлением непредвиденных обстоятельств. Не исключено, однако, что такие случаи не были редкостью, но мы о них ничего не знаем, поскольку шансов остаться в живых у путников в условиях безводных пустынь было мало. В психическом и физическом отношении одиночный странник оказывался в пограничном состоянии. Почти неизбежно он становился жертвой наваждений, которые условно можно назвать слуховыми галлюцинациями.
Начнем со свидетельства Марко Поло, который сообщает о голосах злых духов в пустыне Гоби (в книге она названа пустыней Лоб). Хотя Марко Поло странствовал в составе большого каравана, наваждение, о котором он говорит, касалось лишь тех, кто случайно отставал от группы.
«Пустыня та, скажу вам, великая; в целый год, говорят, не пройти ее вдоль; да и там, где она уже, еле-еле пройти в месяц. Всюду горы, пески да долины; и нигде никакой еды. Как пройдешь сутки, так найдешь довольно пресной воды; человек на пятьдесят или на сто хватит ее; так по всей пустыне: пройдешь сутки и найдешь воду. В трех-четырех местах вода дурная, горькая, а в других хорошая, всего двадцать восемь источников. Ни птиц, ни зверей тут нет, потому что нечего им там есть. Но есть там вот какое чудо: едешь по той пустыне ночью, и случится кому отстать от товарищей поспать или за другим каким делом, и как станет тот человек нагонять своих, заслышит он говор духов, и почудится ему, что товарищи зовут его по имени, и зачастую духи заводят его туда, откуда ему не выбраться, так он там и погибает. И вот еще что, и днем люди слышат голоса духов, и чудится часто, точно слышишь, как играют на многих инструментах, словно на барабане. Так-то вот, с такими трудностями переходят через пустыню» (Марко Поло, с. 79–80). В издании Рамузио есть дополнение: «Иной раз ночью заслышит человек в стороне от пути сильный шум движущейся толпы, и чудится ему, что это его спутники, и пойдет он туда, а на рассвете увидит, что заблудился и попал в ловушку…» «Рассказывают, некоторые, проходя по пустыне, видели, что войска идут им навстречу, со страху, чтобы не быть ограблену, они бежали, а сойдя с прямого пути не знали, как туда вернуться, и гибли с голоду».
На Каталонской карте мира 1375 г. изображена эта пустыня и приведены слова Марко Поло о голосах духов{89}. В Большом атласе Виллема Блау (1665) на листах, посвященных Тартарии, в пустыне Лоб изображены крылатые змеи и крылатые люди с птичьими лапами вместо рук. Есть и надпись: In deserto Lop et Belgian homines miris illusionibus et diabolico screatu seduci creduntur («Считается, что в пустыне Лоб и Белгиан людей вводят в соблазны удивительные видения и дьявольское харканье»){90}.
Рассказы об обманчивых голосах передавались из уст в уста почти до наших дней, пока существовала караванная торговля. По словам шведского исследователя Свена Гедина, совершившего рискованный переход через пустыню Такла-Макан в 1895 г., «в Яркенде рассказывают, что путники время от времени слышат в пустыне голоса, зовущие их по имени, но стоит пойти на такой голос, чтобы заблудиться и погибнуть от жажды»{91}.
О городах-призраках рассказывали завораживающие истории: «Один 80-летний старик, услыхав, что мы собираемся отправиться в пустыню Такла-Макан, явился ко мне, — пишет Свен Гедин, — сообщить, что знавал в молодости одного человека, который дорогой из Хотана в Аксу сбился с пути, углубился в пустыню и набрел на древний город; в развалинах домов он нашел бесчисленное множество китайских башмаков, но как только дотрагивался до них, они рассыпались прахом. Другой путник отправился из Аксак-марала в пустыню и тоже набрел на развалины города, где и нашел много слитков серебра. Он набил ими карманы и мешок, но когда хотел направиться в обратный путь, откуда ни возьмись, выскочила целая стая диких кошек и так перепугала его, что он побросал все и убежал. Когда страх его прошел, он хотел опять попытать счастья, но уже не мог найти того места: песок снова поглотил таинственный город. Мулла из Хотана оказался счастливее. Он запутался в долгах и отправился в пустыню искать смерти. Вместо того он нашел там золото и серебро и стал богатым человеком. Бесчисленное множество людей отправлялось с той же целью в пустыню и больше не возвращалось. Старец уверял, что прежде нужно отогнать злых духов и тогда только искать скрытые сокровища; теперь же злые духи околдовывают несчастных смельчаков: голова у них начинает кружиться, и они, сами того не зная, бродят все вокруг одного места, по своим следам. Так они ходят, ходят, пока не выбьются из сил и не умрут от жажды»{92}.
В. Блау. Большой атлас (фрагмент). Наваждения пустыни Лоб
Рассказы о трагической участи искателей сокровищ выглядят как предупреждение. Путешественник Г. Н. Потанин записал в Тангуте предание, касающееся запрета на имущество мертвых: «В хошуне ордосского джасака есть местность Онгон-манхын, высокие-превысокие пески. Двадцать ли на запад, 20 ли на восток, 20 ли на север и 20 ли на юг все пески. Говорят, что среди них ветры выдувают части какой-то юрты, остов которой был сделан из серебра; кто возьмет обломок такого серебряного кереге или тона, тот умрет»{93}.
За семьсот лет до Марко Поло китайский паломник-буддист Сюань-цзан, следуя традиционной караванной дорогой из Китая в Хотан, столкнулся с наваждениями в пустыне Такла-Макан. Согласно «Запискам о западных странах» (648 г.), Сюань-цзан выступил в путь из города Гуачжоу. Пройдя около пятидесяти ли, он приблизился к реке Шулэхэ, которую можно было преодолеть только в ее верховьях по единственному переходу Юймыньчжэнь. За переходом на северо-западе находились пять сторожевых башен с гарнизонами на расстоянии около ста ли друг от друга. Вскоре за переходом проводник покинул Сюань-цзана. В безводную пустыню Сюань-цзан вступил в полном одиночестве. «И вот, опустошенный и одинокий, он преодолевал песчаную пустыню. Единственным ориентиром на его пути были кучи костей и лошадиный навоз. Медленно и с опаской продвигаясь вперед, он внезапно увидел воинов, число которых достигало нескольких сотен. Они занимали всю песчаную равнину, то двигаясь вперед, то замирая на месте. Они были облачены в мех и войлок. И вот взгляд его, привлеченный блеском знамен и копий, остановился на верблюдах и лошадях. Затем вся эта человеческая масса, передвигаясь и меняя форму, то приближаясь, как казалось, на расстояние вытянутой руки, то удаляясь неимоверно, в результате рассеялась и превратилась в ничто. Хранитель Закона, увидев это, подумал было, что это разбойники, но, заметив, как они при приближении исчезают, он понял, что это всего лишь демоны и миражи. К тому же он услышал выкрики, растворяющиеся в небытии: “Не бойся!”. Все это заставило его собраться, и, продвинувшись примерно на восемьдесят ли, он увидел сторожевую башню»{94}.
Чэнь Чэн, доверенный чиновник минского императора Чэн-цзу (1403–1424), был отправлен в 1413 г. послом в государства Центральной Азии. К трудностям перехода через пустыню добавились слуховые миражи; о подобных вещах сообщает и Mapho Поло. Вот что говорится в отчете Чэнь Чэна: «Город Лу-чэнь — это территория древнего главного уездного города Лю-чжун-сянь; находится к востоку от Хо-чжоу. Отстоит от Хами примерно на 1000 с лишком ли. Между ними простирается обширная равнина беспредельных песков, нет ни воды, ни травы, [вьючный] скот, который проходит здесь, дохнет в большом количестве. Если случится большой ветер, то путники теряют друг друга. По обочине дороги много скелетов. Кроме того, есть [там] злые духи[41]. Если путешественник утром или вечером потеряет [своих] спутников, [то эти духи] непременно собьют его с дороги. Туземцы называют [эту пустыню] Хань-хай. Пройдя эту равнину, достигают реки Лю-ша-хэ. На реке есть маленькие холмики. Говорят, что они образовались из легкого песка, вздымаемого ветром. К северу от дороги есть горы темно-красного цвета, как огонь, называются Хо-янь-шань (Пламенные горы)» (Чэнь Чэн. Описание иностранных государств на Западе, с. 270).
Оценить слова Марко Поло о наваждениях в пустыне может лишь путешественник, переживший экстремальную ситуацию. Свен Гедин во время перехода через пустыню Такла-Макан совершил три ошибки, что повлекло роковые последствия. Один из трех проводников имел сомнительную репутацию, и все же С. Гедин взял его в группу. Вскоре возникло подозрение, что этот проводник выбрал совершенно непроходимый маршрут с целью погубить экспедицию, а затем вернуться и завладеть вещами и деньгами. Далее, на десятый день пути, путники нашли водный источник, но приказ С. Гедина заполнить емкости водой не был исполнен, и что самое странное, он не проверил содержимое емкостей, перед тем как отправиться в область больших песков. И третье, когда закончилась вода, путешественник слишком поздно понял, что нужно бросить все тяжелое снаряжение и идти налегке. В результате все восемь верблюдов погибли. В довершение ко всем бедствиям путники попали в песчаный ураган.
Чудом выживший Свен Гедин вспоминал: «Приходилось держаться вместе; потеряв других из виду, невозможно было бы дать знать о себе ни криком, ни ружейным выстрелом, — шум урагана заглушал все звуки. Различать можно было только самого ближайшего из верблюдов, остальные исчезали в непроницаемой мгле. Лишь своеобразный свист и шум давали знать, что мимо несутся мириады песчинок. Может быть, этот шум повлиял на фантазию Марко Поло, заставив его описывать ужасы великой пустыни таким образом: “Иногда голоса духов слышны и днем; время от времени раздаются точно звуки множества различных музыкальных инструментов, чаще всего звуки барабанов…»{95}.
На самом деле голоса духов и грохочущие пески относятся к разным явлениям, и ураган здесь ни при чем. Вопреки мнению географов{96}, свистом уносимого бурей песка нельзя объяснить ни зрительные, ни слуховые галлюцинации.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.