Конец нэпа

Конец нэпа

Вопрос о том, когда кончился нэп, был и остается предметом споров для историков. Ответ на него представляет трудность, потому что никто в Москве не объявлял новую экономическую политику 1921 года завершенной или прекращенной; об этом было сказано лишь значительное время спустя после ее заката. Процесс ее конвульсивного угасания пришелся на 1928–1929 гг., когда шли сражения с правыми. Судороги, которые свели ее на нет, не были чисто политического свойства. К трудностям с заготовками продовольствия добавлялись усилия по изысканию средств для индустриализации, неустойчивость рубля из-за быстрого роста цен на свободном рынке, угрожающая неясность международной обстановки, крайний недостаток валюты для оплаты закупок за границей. Даже когда нэп получил полную отставку, Сталин и другие деятели продолжали тем не менее говорить о нем, будто он все еще продолжался.

В 1928 г. резко сократились все виды частного предпринимательства. Уже годом раньше оно было охвачено кризисом, развивавшимся под воздействием различных факторов. Товарный голод ограничивал объем возможных операций. Нажим государства доделывал остальное. С одной стороны, частникам был отрезан путь к банковским кредитам, и на транспорте они платили дискриминационно высокие тарифы; с другой стороны, при налогообложении к ним применялись наиболее высокие ставки сборов и пошлин. Тем не менее число мелких предпринимателей, по крайней мере в торговле в 1927 г., еще продолжало увеличиваться. Много их было на селе, особенно в окраинных республиках Средней Азии и Закавказья, где они контролировали практически все торговые точки. Заготовительный кризис 1928 г. повлек за собой новое закручивание гаек по отношению к ним. Частные мельницы, число которых было довольно велико, подвергались реквизициям и принудительно закрывались. Наступление на кулака сопровождалось наступлением на нэпмана. Многие договоры, по которым частникам были сданы в аренду предприятия, были аннулированы. Свобода торговли ограничивалась все больше и больше. Там, где налоговое давление не достигало цели, в ход шли административные запреты.

При невозможности контролировать рынок, на котором отсутствовали самые жизненно необходимые товары, война с остатками частного капитала – пускай даже в облике простого лоточника – неизбежно отождествлялась с борьбой против спекуляции. Началась постепенная ликвидация иностранных концессий, которые принесли советской стороне столько разочарований. Ремесленников все энергичнее подталкивали к объединению в кооперативы, угрожая в противном случае экспроприацией, а поскольку они тоже трудились главным образом в деревне, эти усилия слились воедино с общей волной коллективизации. Начавшись в 1928 г., все эти процессы резко ускорились в 1929 г. и были практически завершены в 1930 г. Государство, однако, было еще не в силах заменить своей инициативой все те виды предпринимательской деятельности, которые вплоть до этого времени осуществлялись частником. Взамен закрытых лавок не появлялись другие, это создавало новые трудности со снабжением. В возникающем вакууме инициатива одиночек находила благоприятные условия – все дело было только в том, что государство не признавало ее больше законной. Скорее упраздненный, чем экономически сокрушенный, мелкий капитал не исчез: он был загнан в подполье, где все равно пытался действовать, даже после официального провозглашения его смерти.