Кваме Нкрума. Еще раз об африканском социализме[349]

Кваме Нкрума. Еще раз об африканском социализме[349]

Термин «африканский социализм» стал необходимым элементом политических платформ и публицистических работ африканских лидеров. Он объединяет нас в признании того, что для восстановления гуманистических и эгалитарных принципов африканских обществ необходим социализм. Все мы проводим разную политику по становлению наших национальных государств, но это не мешает нам использовать понятие «социализм» для описания усилий на этом поприще. Поэтому встает вопрос: что реально означает это понятие в контексте современных африканских политических реалий? Я предупреждал об этом в книге «Коншиенсизм»[350].

Понятие социализм в сегодняшней Африке теряет свое объективное содержание, что приводит к терминологической путанице и всеобщей неразберихе. Обсуждаются различные концепции социализма, а не необходимость социалистического развития.

Некоторые африканские политические лидеры и мыслители используют термин «социализм» так, как, по-моему, его и надо употреблять: для описания комплекса социальных целей и необходимых для их достижения политических мер, организационных структур, форм государственного устройства и идеологий. Такие лидеры намерены переделать африканское общество на социалистический лад, перестроить его таким образом, чтобы гуманизм традиционного африканского образа жизни утвердился в современном индустриальном обществе.

Социализм в Африке предлагает новый социальный синтез, при котором современные технологии мирно уживаются с человеческими ценностями без вопиющего социального неравенства и противоречий, свойственных капиталистическому индустриальному обществу. Подлинное экономическое и социальное развитие не может быть обеспечено без реального обобществления производства и распределения. Те африканские лидеры, которые верят в эти принципы, и являются социалистами по африканским меркам.

Есть и другие африканские политические лидеры и мыслители, которые используют термин «социализм», потому что полагают, что социализм, по словам Чандлера Морса, «делает путь к экономическому развитию более гладким». У них возникает необходимость использовать термин в «харизматичных усилиях добиться поддержки» политики, которая не обеспечивает экономического и социального развития. Африканских лидеров, разделяющих эти принципы, следует считать «африканскими социалистами».

Следует напомнить интересный факт. Перед расколом II Интернационала марксизм был почти неотличим от социал-демократии. Германская социал-демократическая партия была блюстительницей марксистской доктрины, Маркс и Энгельс поддерживали партию. Ленин тоже стал членом социал-демократической партии. После раскола II Интернационала значение термина «социал-демократия» изменилось, стало возможным провести реальное различие между социализмом и социал-демократией. Похожая ситуация складывается в Африке. Несколько лет назад африканские политические лидеры и публицисты использовали термин «африканский социализм» для обозначения конкретных форм, которые социализм мог приобрести в Африке. Но в условиях, когда африканские страны осуществляют разные – порой несовместимые – меры в области политики, экономики и социальной сферы, термин «африканский социализм» стал бессмысленным и беспредметным. Похоже, он больше ассоциируется с этнографией, чем с политической экономией. Специалистов по африканскому социализму становится все больше в Европе и Северной Америке именно благодаря его этнографическому шарму. Среди его иностранных почитателей не только социал-демократы Европы и Северной Америки, но и другие интеллектуалы и либералы, пропитанные социал-демократической идеологией.

Позвольте мне добавить, что нет ничего страшного в том, что прошедший в 1962 г. коллоквиум в Дакаре способствовал зарабатыванию политического капитала на «африканском социализме». Однако расплывчатость термина и политика, которая проводится под прикрытием «африканского социализма», заставила некоторых из нас отказаться от него, поскольку теперь он не отражает изначального смысла и мешает нашему фундаментальному выбору в пользу социализма.

Сегодня термин «африканский социализм», похоже, означает признание точки зрения, что традиционное африканское общество было бесклассовым, пропитанным духом гуманизма, и ностальгировать по этому поводу. Такая концепция социализма делает фетиш из африканской общины. Идиллическое, бесклассовое африканское общество, в котором не было ни богатых, ни бедных, общество, кайфующее в своей безмятежности, – это, безусловно, поверхностное упрощение. У историков и даже у этнографов нет свидетельств о существовании таких обществ. Боюсь, что реалии африканских обществ были куда более приземленными.

Вся история Африки до начала европейской колонизации свидетельствует, что африканское общество не было ни бесклассовым, ни лишенным социальной иерархии. В некоторых частях Африки до колонизации существовал феодализм, а феодализм предполагает глубокую социальную стратификацию, порожденную эксплуатацией, основанной на земельной собственности. Необходимо также отметить, что рабство тоже существовало в Африке до европейской колонизации, хотя ранние контакты с европейцами придали рабству в Африке его наиболее отвратительные черты. Правда состоит в том, что до колонизации, которая набрала силу только в девятнадцатом столетии, африканцы были готовы продавать, часто не дороже, чем за 30 сребреников, своих соплеменников и даже членов своей «большой семьи» и клана. Колониализм виновен во многих бедах Африки, но ясно, что ему не предшествовал золотой век или рай. Не стоит тратить способности и усилия наших народов на возвращение в доколониальную Африку.

И все же можно утверждать, что базовым принципом организации многих африканских обществ в различные исторические периоды был коммунализм, и его философия и гуманистические цели должны быть востребованы. Сообщество, в котором каждый рассматривал свой достаток как залог благосостояния всего коллектива, достойно похвалы, даже если способы достижения этого благосостояния не соответствуют нашим целям. Таким образом, социалистическая мысль должна взять из прошлого не структуру «традиционного африканского общества», а его дух, ибо дух коммунализма породил гуманизм этого общества и гармонизировал материальные устремления индивида с благосостоянием коллектива. Даже если не существует достаточных этнографических данных для точной реконструкции «традиционного африканского общества», мы можем вернуть его главное богатство – человеческие ценности. Короче говоря, этнографический подход к «традиционному африканскому обществу» еще не доказал свою состоятельность, но философский подход стоит на гораздо более прочном основании и делает возможным обобщения.

Одна из проблем этнографического подхода состоит в разных оценках проявлений «бесклассовости» традиционного африканского общества. Одни утверждают, что это общество основывалось на равенстве его членов, другие – что там наличествовала иерархия и разделение труда, при котором иерархия и, следовательно, власть, строилась на духовных и демократических ценностях. Конечно, ни одно общество не может быть основано на равенстве, общества строятся на эгалитаризме, что далеко не одно и то же. Подобным образом бесклассовое общество, где есть иерархия авторитетов (в отличие от властной иерархии), может считаться шедевром социально-политического устройства.

Мы знаем, что «традиционное африканское общество» строилось на принципах эгалитаризма. При этом у такого реального общества было немало недостатков. Однако присущий ему гуманистический импульс – это то, что продолжает взывать к социалистической трансформации всей Африки. Мы утверждаем, что человек является мерилом всего, а не просто средством, мы согласны с тем, что каждому человеку необходимо обеспечить равные возможности для развития. Необходимо научно разработать вытекающие из этого принципы социально-экономической практики и решительно проводить соответствующую политику. Любой значимый гуманизм должен начинаться с эгалитаризма и способствовать выбору оптимальной политики, направленной на сохранение и упрочение эгалитаризма. Вот почему социализм. Вот почему научный социализм.

При этнографическом подходе к социализму или «африканскому социализму» возникает еще одна проблема – вопиющее различие между нынешними африканскими обществами и коммуналистскими обществами прошлого. Я предупреждал в книге «Коншиенсизм», что «наше общество – это не старое общество, а новое, трансформированное исламским и еврохристианским влиянием». Этот факт необходимо признавать и учитывать при разработке любого социально-политического курса. Однако авторы работ об «африканском социализме» дошли до того, что почти признают, что сегодняшние африканские общества являются коммуналистскими. Современные и древние африканские общества не являются близнецами, с их уравниванием не может согласиться ни один добросовестный исследователь. Правда, некоторые авторы признают различия между ними. Так, мой друг и коллега Джулиус Ньерере признает дисбаланс между прошлыми и нынешними реалиями африканских обществ, порожденный влиянием европейского колониализма.

Нам, конечно, известно, что поражение колониализма и даже неоколониализма не приведет к автоматическому исчезновению заемных идей и форм социальной организации. Ибо эти формы глубоко у нас укоренились и стали неотъемлемой частью социального облика нашего современного общества. Простое возвращение к коммуналистскому обществу древней Африки тоже не является решением. Ратовать за возвращение к скале, из которой нас всех высекли, – красивая идея, но мы сталкиваемся с современными проблемами, которые порождены политической несамостоятельностью, экономической эксплуатацией, образовательной и социальной отсталостью, ростом численности населения, знакомством с методами и плодами индустриализации, современными сельскохозяйственными технологиями. Эти и множество других трудностей невозможно преодолеть, оставаясь в коллективистском обществе, каким бы совершенным оно ни было. Каждый, кто будет пропагандировать необходимость такого возврата, неизбежно попадет в ловушку нерешаемых и мучительных дилемм. Социально-политическая история свидетельствует, что возврат к ранее существовавшему положению не имеет прецедентов в ходе общественной эволюции. Нет теоретических и исторических указаний на то, что такое возможно в принципе.

Ученые выявили историческую тенденцию: когда встречаются два общества, происходит процесс аккультурации, результатом которого является движение вперед, когда одно общество усваивает черты другого. Социальная эволюция – это диалектический процесс с его восходящими и нисходящими периодами, но в итоге доминирует тенденция к восхождению.

Традиционное африканское общество испытало влияние исламской цивилизации и европейского колониализма, влияние было значительным, оно существенно изменило его облик. В африканское бытие были привнесены новые ценности, а также социальные, культурные и экономические новшества. Современные африканские общества не являются традиционными, даже если они отсталые, очевидно, что они потеряли социально-экономическую устойчивость. Они находятся в таком состоянии, потому что у них нет стабилизирующей идеологии.

Выход не в том, чтобы напрочь исторгнуть из себя влияние ислама и европейского колониализма в бесплодной попытке воссоздать прошлое, которое нельзя воскресить. Выход только в том, чтобы двигаться вперед, к более совершенным и гармоничным формам общественного устройства, когда квинтэссенция гуманистических ценностей традиционного африканского общества вновь будет востребована в современном контексте развития. Надо двигаться к социализму, правильно проводя научно обоснованную политику. Все осознают необходимость поиска пути развития. Так, Леопольд Сенгор, также ратуя за возврат к африканскому коммунализму, утверждает, что перестроенное африканское общество должно включать «позитивный вклад» колониального управления, «как-то: экономическую и техническую инфраструктуру и французскую систему образования». Нельзя отказываться от экономической и технической структуры даже французского колониализма, но при этом надо опираться на определенную социально-политическую философию. Философия Сенгора несовместима с философией, в основе которой лежит африканский коммунализм, поэтому компромисс с колониальным наследием, за который он ратует, обернется социально-политическим миражом.

Сенгор действительно описал способ возвращения к африканским истокам. Он выдвигает на первый план следующее. «Африка – это мир ощущений», африканец не может этого объяснить, он так «живет». Отсюда особый «негроафриканский» способ познания через сопоставление и посредством интуиции отличный от «эллинского», основанного на рационализме и логике. В книге «Африканский социализм» он предполагает, «что мы судим о негроафриканце по его контактам с Другим: Богом, человеком, животным, деревом или камнем, природным или социальным явлением. В отличие от классического европейца негроафриканец не отделяет себя от объекта, он не отдаляется от него, не смотрит на него отстраненно как на предмет изучения. Он как бы сканирует объект на расстоянии, после чего осторожно берет его трепещущим в руки, стараясь не повредить или переделать. Он касается его, чувствует его, вдыхает его запах. Негроафриканец похож на трехдневного шелковичного червя, у которого появляется аппетит, он руководствуется только ощущениями… Негроафриканец до такой степени сочувствует Другому, что отказывается от своей индивидуальности, чтобы слиться с Другим, умереть и родиться в Другом. Он не ассимилирует, он подвергается ассимиляции, живет в симбиозе»[351].

Ясно, что социализм не может строиться на подобной метафизике.

Можно с уверенностью сказать, что социализм и коммунализм связаны друг с другом. Социализм соотносится с коммунализмом так же, как капитализм с рабством. Принципы, лежащие в основе комммунализма, находят свое выражение в новых условиях при социализме. В доиндустриальных обществах коммунализму не нужна защита, однако в индустриальном обществе, которое располагает сложными средствами производства, ситуация иная, поскольку, если нет условий для должного выражения принципов, лежащих в основе коммунализма, появятся классовые различия, которые в свою очередь связаны с экономическим неравенством и следовательно с политическим неравноправием. Социализм может и реально защищает принципы коммунализма в современных условиях, это форма социальной организации, когда на основе этих принципов, усваиваются методы производства и формы управления, которые обеспечивают технический прогресс и развитие человеческой личности. Только при социализме мы гарантированно можем накопить необходимые для развития средства и обеспечить, чтобы доходы от капиталовложений использовались для всеобщего благосостояния.

Социализм – не спонтанное явление. Он не появляется сам собой. У него есть фундаментальные принципы, в соответствии с которыми основные средства производства и распределения необходимо обобществить, чтобы не допустить эксплуатации большинства меньшинством, т. е. защитить экономический эгалитаризм. Политика социалистических стран Африки может отличаться в деталях, но эти различия не должны быть произвольными или делом вкуса. Их надо научно объяснять как необходимость, проистекающую из конкретных условий в самих странах.

Есть только один способ добиться социализма – выработать политический курс, направленный на достижение общепринятых целей социализма. Каждая из них принимает особую форму в специфических обстоятельствах отдельного государства в конкретный исторический период. Социализм зиждется на диалектическом и историческом материализме, которые исходят из существования объективной реальности, где действуют объективные законы. Человеческое общество является частью этой реальности, где действуют свои законы.

Избавив социалистическую практику от иллюзий и фантазий, мы сделаем социализм научным. Полагать, что существует племенной, национальный или расовый социализм – значит отказываться от объективности в пользу шовинизма.

© Перевод на русский язык. С. В. Мазова, 2013