Между классицизмом и барокко

Между классицизмом и барокко

В 1766 г. Гойя вернулся в Испанию и вновь предпринял попытку поступить в Королевскую академию. Результат тот же – его не приняли. На некоторое время он вернулся в Сарагосу, где получил первый серьезный заказ на роспись фресок церкви Мадонны дель Пилар (по др. данным – в 1772 г.). Насколько можно судить по сохранившимся произведениям 1760-х гг., это были бравурные картины, скорее в духе барокко, чем классицизма, с ярким колоритом, изысканной и выразительной композицией.

Через несколько лет Гойя снова в Мадриде (по др. данным – в 1774 г.). Здесь он обрел покровительство Байеу, который к тому времени достиг профессиональных успехов, став придворным живописцем короля Карлоса III и королевы Марии-Луизы Пармской. Возможно, формально Гойя даже числился «учеником» своего покровителя, хотя тот был ненамного его старше. В 1771 г. Франсиско принял участие в конкурсе, проведенном пармской Академией художеств, и получил вторую премию за историческое полотно «Ганнибал устремляет взгляд на Италию с высоты Альпийских гор» (1770 г.). Возможно, именно этот успех принес ему заказы на религиозные картины – равно как и на античные сюжеты: и то и другое пользовалось огромной популярностью у знати. В некоторых работах Гойя выступал как последовательный приверженец классицизма. Работы 1771–1772 гг. свидетельствуют, что он мастерски овладел приемами барочной живописи и испытывал пристрастие к массам света и цвета.

В 1773 г. молодой живописец женился на Хосефе Байеу, сестре придворного художника и своего покровителя. Хосефа родила ему множество детей (по различным данным, от пяти до восемнадцати), но все они, кроме Франсиско Педро Ксавьера (Хавьера; 1784–1854) умерли или в младенчестве, или в раннем детстве. Благодаря Байеу, теперь уже ставшему родственником, Гойя получил несколько выгодных предложений в Мадриде. До 1780 г. он в основном занимался живописью на заказ, преимущественно жанровой. Среди его работ этого периода выдается барочный холст «Зонтик» (1777 г.), в котором эффекты цвета и света создают атмосферу праздника.

В 1774/75 г. Гойя познакомился с немецким художником Антоном Менгсом (1728–1779), одним из «римских немцев», следовавшим канонам итальянской академической живописи, приверженцем классицизма. Менгс заметил начинающего мастера и помог ему получить место, которое могло бы приносить более или менее регулярный доход. Так, Гойя приступил к изготовлению первой серии картонов для Королевской шпалерной мануфактуры Санта-Барбара. Это был заказ на шпалеры для столовой принца Астурийского (будущего короля Карлоса IV), во дворце Эскориал. В них художник представил охотничьи сцены (тематика ему не чуждая – недаром он слыл заядлым охотником).

Картоны для мануфактуры – не законченные художниками графические работы. Переводом рисунка на гобелен и расчетами занимались специально обученные текстильщики, а задачей приглашенного живописца было придумать сюжет, подходящий для столь модных в XVIII в. гобеленов и драпировок. Художник мог проявлять непосредственность, живость, свободу. Темы, которые выбирал для своих изображений Гойя, носили народный характер и были взяты из жизни. Принцу настолько понравились работы Гойи, что в 1776–1778 гг. художник выполнил и следующую серию панно, на сей раз для столовой принца Астурийского во дворце Прадо.

Безусловно, эта деятельность как нельзя лучше способствовала развитию таланта Гойи, хотя в то время он оставался обычным, типичным живописцем своей эпохи, правда, конечно, выдающегося дарования. Проникновению в мир настоящей большой живописи помогло ему и другое занятие: в 1777–1778 гг. он копировал, а затем и гравировал несколько картин великого испанского живописца Диего Веласкеса, которые незадолго до этого были приобретены для Королевского дворца в Мадриде. Повторяя манеру большого национального мастера, Гойя постепенно углублял свои представления об изобразительном искусстве. А оригинальные произведения Гойи того времени – это яркие сочные мазки, органичность фигур на блистающем красками фоне, богатство композиции, легкость письма, грация и элегантность барокко. Так начался его самостоятельный путь в живописи.

Тема испанской народной жизни, поднятая Гойей во время, когда художники предпочитали писать религиозные картины или парадные портреты, считалась совершенно новой и неожиданно начала импонировать аристократическим заказчикам, впрочем, как все необычайное. Мода на оригинальную тематику способствовала успешному дебюту Гойи при дворе: в начале 1779 г. он был представлен королю, которому показал четыре картины, на что Карлос III выказал монаршее благоволение.